Я наверняка любила ее не меньше, чем они, но я любила ее иначе.
Это я могла признать.
На следующем нашем занятии Люк вел себя рассеянно и, пока я работала, почти не давал указаний, не исправлял и не хвалил меня. Он вообще почти ничего не говорил.
– У тебя все в порядке? – наконец спросила я.
Меня охватил уже привычный страх, что с Мэл что-то случилось, а мне об этом никто не сказал. Какой бы прекрасной ни была наша неродственная любовь, в ней имелся один недостаток: я не жила с Коэнами. Я понимала, что они не обязаны рассказывать мне абсолютно все.
Люк потер затылок.
– Помнишь, я сказал, что ты ничего мне не должна? Это по-прежнему так, – быстро добавил он. – Но мне пригодилась бы твоя помощь.
– Хорошо, выкладывай, – сказала я, выпрямляя спину.
Несколько минут спустя Люк открыл дверь своей комнаты и завел меня внутрь. Он рассказал о причинах своей рассеянности, и теперь перед нами стояла задача подобрать ему одежду. Сидни, забравшаяся вслед за нами вверх по ступенькам, сначала вилась вокруг моих ног, а потом уселась у изножья кровати. Я подошла к ней, опустилась на колени и погладила ее шерстку, делая вид, что находиться в комнате Люка Коэна для меня совершенно обычное дело.
– Извини за беспорядок, – сказал Люк, как будто я была в состоянии заметить, убрано или нет место, где он живет. Из всех комнат в доме Коэнов реже всего я бывала именно здесь. В детстве мы иногда играли на компьютере Люка или раскладывали настольные игры на его ковре, потому что в его комнате было больше места, чем у Ро. Но за последние несколько лет я ни разу сюда не заходила и лишь иногда бросала взгляд в приоткрытую дверь.
Его комната выглядела далеко не так аккуратно, как моя. Везде лежали стопки книг: на столе, на полу, на двух полках – их было так много, что они едва не падали. В одном углу валялась обувь, в другом я увидела несколько пар гантелей. Кровать была не убрана, но застелена свежим бельем.
– Эй, Сидни, – проговорил Люк. – Давай покажем Джесси наш маленький фокус?
Услышав свое имя, Сидни послушно подскочила и побежала к нему.
– Готова? – спросил Люк. Я не поняла, к кому он обращается: ко мне или к собаке, но на всякий случай широко улыбнулась.
– Обувь! – скомандовал он.
Сидни побежала в угол с ботинками, нашла серую домашнюю туфлю и принесла ее Люку.
– А теперь на другую ногу, – сказал Люк.
Сидни потрусила к куче обуви и, выбрав вторую туфлю из той же пары, бросила ее перед Люком.
– Не может быть, – ахнула я. – Как она поняла, какую туфлю…
– Секрет, – улыбнулся Люк. – Сид, ты славная девочка!
Нагнувшись, он положил туфли перед Сидни, которая виляла хвостом и терпеливо ждала.
– А теперь грандиозный финал… поехали!
По этой команде Сидни засунула в туфли передние лапы.
– Боже мой! – воскликнула я и наклонилась, чтобы еще раз ее погладить. – Ты такая молодец, Сидни! Какая умная девочка! Да-да, это ты наша умница!
Следующие несколько секунд мы с Люком изливали на Сидни нашу нежность. Она счастливо смотрела на нас и позволяла себя гладить.
– Может, нам запустить свое шоу? – спросил Люк.
– Черт возьми, да! – воскликнула я. – Я бы не пожалела денег, чтобы это увидеть. Тебе нужно выкладывать ролики на Ютуб или что-нибудь в таком духе.
Рассмеявшись, Люк поднялся на ноги, и я вспомнила, что он позвал меня в свою комнату не для того, чтобы показывать, каким трюкам он научил Сидни.
Я тоже встала, а потом присела на краешек его кровати, пытаясь не думать (без особого успеха) о том, сколько девушек сидело здесь до меня. Люк подошел к шкафу, открыл его и провел рукой по ряду рубашек, которые там висели. Мое внимание снова вернулось к тому факту, что я находилась в его комнате. В том месте, где он проводил бо́льшую часть времени. Где спал, одевался и раздевался. Учитывая, что он часто спускался к завтраку с растрепанными волосами и в пижамных штанах, довольно низко сидевших на его бедрах, он явно спал без футболки. Но что насчет штанов? Надевал ли он их только из скромности, перед тем как протереть заспанные глаза и спуститься вниз?
– Значит, одежда… – проговорил он, и мое тело накрыла волна тепла.
– Ага, одежда. Она определенно необходима, – пропищала я и смущенно поежилась.
Люк как-то странно на меня посмотрел, но сказал лишь:
– Спасибо, что согласилась помочь. Я бы попросил маму, но ты же знаешь, что тогда начнется…
Я улыбнулась.
– Ты о речи, которую она произнесет? «Силы небесные, может ли быть правдой, что мой первенец куда-то собрался вечером в пятницу?!»
– Типа того, – отозвался он.
Эта пародия на Мэл показалась мне довольно удачной, но, глядя на то, как Люк проводит рукой по затылку, я поняла, что смутила его.
Он вытащил несколько рубашек и футболок.
– Так, ты же собираешься надеть темные джинсы? – спросила я, рассеянно рассматривая предложенные варианты. Вся его одежда казалась такой мягкой на ощупь. Если бы я на мгновение осталась здесь одна, зарылась бы в нее лицом.
Люк кивнул.
Я задумалась, не захочет ли он запатентовать свой запах, чтобы такие девушки, как я (главным образом, именно я), не были вынуждены идти на хитрости ради возможности понюхать его или его одежду.
– Ты говорил, что идешь в караоке? – переспросила я, пытаясь вспомнить, что именно он сказал мне в столовой. Если он еще не начал сомневаться в моих умственных способностях, то ждать осталось недолго.
Я выбрала темно-синюю футболку и серую рубашку без воротника с небольшим вырезом на пуговицах – одну из моих любимых. Да, в его гардеробе у меня были свои фавориты. Возможно, я превратилась в извращенку, но, что поделать. Святую я из себя никогда не строила.
– Скажу честно, – начала я. – Никогда бы не подумала, что ты любишь караоке.
– Ты права, – подтвердил Люк. – Вообще не люблю. Но меня позвали, а я сейчас стараюсь почаще выходить из зоны комфорта, чтобы не испытать культурный шок, когда приеду в универ. Подумал, что пора меняться.
Я подняла на него удивленный взгляд.
– Тебе необязательно меняться.
– Обязательно. Университет – это совершенно другая история, – сказал он и через мгновение добавил: – А ты сама знаешь, какой я человек.
– Какой ты человек? – уточнила я, даже не пытаясь скрыть замешательство. Он уже видел, как я решаю математические примеры, так что у него не могло остаться иллюзий насчет уровня моего интеллекта.
– Ну, понимаешь, – проговорил Люк, глядя не на меня, а на рубашки, перекинутые через его руку. – Я не Ро.
Я понимала. В отличие от брата, Люк не был ни дерзким, ни многословным, ни спонтанным. С самого детства.
– Так в этом же нет ничего плохого…
В ответ он пожал плечами.
Нас окутала тишина. Я сделала глубокий вдох, твердо намереваясь вытянуть как можно больше информации из этого разговора, куда бы он нас ни завел.
– Я правильно понимаю, что ты хочешь впечатлить девушку? – спросила я так шутливо, как только могла.
– Это… эээ, я не могу ответить на такой вопрос.
Я уперла руки в бедра.
– И как я смогу тебе помочь, если ты утаиваешь важную информацию?
Люк рассмеялся.
– Не ожидал, что ты станешь давать мне настолько конкретные советы.
– А как же иначе, – настаивала на своем я. Секунду спустя я продолжила: – Хорошо, давай попробуем зайти с другой стороны. Тот человек, который позвал тебя в караоке… это девушка?
Он кивнул. У меня оборвалось сердце, но я заставила себя сделать вид, что меня это ничуть не расстроило.
– Понятно! Однозначно выбираем серую, – проговорила я, указав на нужную рубашку. – Вот эту.
– Ты уверена? – переспросил он, и я кивнула.
Мы обсудили еще пару деталей – я одобрила кеды, который он собирался надеть, и посоветовала ему выбрать какую-нибудь песню, которую все знают, например, что-нибудь из «Аббы», – а потом он сказал:
– Спасибо, Джей-Джей.
– Всегда пожалуйста, – ответила я. Вся эта ситуация по-прежнему меня расстраивала, но, с другой стороны, я была чуть-чуть счастлива из-за того, что он доверял мне достаточно, чтобы попросить о помощи. Хотя он не слишком-то горел желанием обсуждать эту тему, у меня в рукаве было припрятано несколько безобидных с виду вопросов о девушке, которая его позвала. Например, она была его знакомой с работы? Пригласила ли она кого-то еще?
Но мне так и не удалось их задать, потому что в эту секунду в комнату Люка влетел Ро.
– Вот ты где! – выпалил он, дыша так тяжело, словно пробежал марафон. – Какого черта? Я тебя везде ищу.
– Я сидела тут, – пожала плечами я, как будто в этом не было ничего удивительного.
Ро перевел взгляд с меня на Люка, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом тряхнул головой и произнес:
– Код «девять-девять-девять». У меня чрезвычайная ситуация. Жду тебя в сарае.
– Прямо сейчас? – спросила я, поймав взгляд Люка. Я собиралась сидеть на его кровати, пока он меня не выгонит.
– Прямо сейчас, – отрезал Роуэн и повторил: – «Девять-девять-девять», – как будто сомневался, что я расслышала его слова, когда он произнес их в первый раз.
Я вздохнула и поднялась с кровати. Мне хотелось остаться и поговорить с Люком, но я знала, что нужна Роуэну. Раз он хотел встретиться в сарае и даже использовал наш не такой уж тайный код, дело было серьезное.
Что бы я ни испытывала к Люку, Роуэн оставался моим лучшим другом. Я очень переживала из-за того, как в последнее время складывались наши отношения. Они стали неопределенными и хрупкими. Я задумалась: может быть, именно поэтому он меня и искал? Возможно, он скучал по мне так же сильно, как я скучала по нему, и отчаянно хотел поговорить – поговорить по-настоящему – так же, как и я?
Поэтому я попрощалась с Люком и вслед за Ро вышла из комнаты, чтобы узнать, в чем состояла чрезвычайность ситуации.
СЕЙЧАС
Я знаю, что это не вопрос жизни и смерти.
«Все будет хорошо», – повторяю я сама себе, но легче не становится.
Мне совершенно не помогает мысль о том, что Мэл все равно. Она не обратит никакого внимания ни на мою прическу, ни на одежду, ни на то, накрашены ли у меня глаза. Раз она попросила меня прийти, значит, она наконец готова сказать мне в лицо все то, что держала в себе с прошлой осени. Все то, что не сказала мне после смерти Роуэна.
Я думаю: а может, никуда не идти?
Мне невыносима мысль о том, что я загляну в ее глаза и увижу там тот же гнев, что и в глазах Люка. Мне невыносима мысль о том, что она не назовет меня своей девочкой. Вместо этого она будет на меня кричать или, что еще хуже, заплачет. Но я все-таки заставляю себя сесть в машину и тронуться с места.
Это то немногое, что я способна сделать.
Хоть этого и слишком мало.
Я подхожу к дому Коэнов на ватных ногах. Мои пальцы начинают мелко подрагивать. Я звоню в дверь, а потом сжимаю одну руку другой, пытаясь унять дрожь.
Проходит не меньше минуты, прежде чем дверь открывается. На пороге стоит Люк, и я не понимаю, почему это так меня удивляет.
Он кивком приглашает меня войти. Его взгляд падает на что угодно, кроме меня.
Я делаю шаг вперед, и меня с головой накрывает волна воспоминаний. Как мы с Ро съезжаем по перилам лестницы. Как я помогаю Мэл готовить и печь пироги. Как лежу на полу, притворяясь мертвой, пока Сидни обнюхивает меня и лижет мое лицо, чтобы я очнулась.
Люк смотрит, как я расстегиваю сандалии и, разувшись, оставляю их в холле. Все это время я чувствую себя по-идиотски, как будто мы играем в странную игру. Я притворяюсь вежливой незнакомкой, которая, переступив порог, снимает обувь – будто никогда в жизни не залезала в одежде и ботинках в кровать хозяйки дома.
Густая тишина давит на меня, и я пытаюсь придумать, что бы сказать.
– Где Сидни?
– Мы ее отдали.
Я задала этот вопрос, просто чтобы разрядить обстановку, но его ответ выбивает из меня весь воздух, как удар в живот. Сидни тут больше нет?
Люк смотрит куда-то в сторону со скучающим и нетерпеливым видом. Как будто сказал мне, что небо голубое, а не то, что они отдали собаку, в чью шерсть я плакала и смеялась последние девять лет.
– А, – запоздало произношу я и пытаюсь взять себя в руки. Этот визит будет сущим кошмаром. Я едва сдерживаю слезы, хотя еще даже не увидела Мэл.
Наконец разобравшись с туфлями, я следую за Люком мимо гостиной в маленькую гостевую спальню. Последние пять лет или около того я спала в этой комнате, когда оставалась ночевать в доме Коэнов. Как только я начала носить лифчик, Мэл ввела правило: мне больше не разрешалось спать в комнате Роуэна. Даже если каждый из нас залез бы в свой собственный спальный мешок.
Люк дважды стучит в дверь гостевой спальни.
– Мама?
До нас доносится голос, который я узнала бы всегда и везде.
– Заходи!
Он толкает дверь, и мы оказываемся в комнате, которая, видимо, стала новой спальней Мэл. Мне сразу бросается в глаза больничная кровать, но письменный стол из «Икеи», за который я садилась в тех редких случаях, когда делала домашнее задание, по-прежнему стоит у стены.
Мне требуется секунда, чтобы найти взглядом Мэл, а потом еще одна, чтобы осознать, что она сидит в коляске. В горле образуется огромный ком, лишая меня дара речи.
Похоже, Мэл тоже теряет способность говорить. Она только несколько раз моргает.
Пока стоит тишина, я замечаю, какой маленькой и хрупкой выглядит Мэл. Раньше она то и дело пробовала новые диеты (и конечно, никогда не доводила их до конца), игнорируя тот факт, что работала в пекарне и жила с двумя сыновьями, аппетит которых с легкостью позволил бы им съесть слона. Но сейчас она настолько худая, что сразу видно: никакой диетой такого не добиться. У нее бледная кожа, и мой взгляд снова и снова останавливается на ее запястьях. В них осталось так мало плоти.
– Джесси, – наконец выдыхает она.
Я подхожу ближе. Мне очень хочется дотронуться до нее, но я ужасно боюсь.
– Привет, малышка, – улыбается она.
Я теряю остатки самообладания и начинаю рыдать. Упав на колени, я обнимаю ее за ноги.
Она смеется и проводит рукой по моим волосам.
– Боже мой, не такой реакции я ожидала. Неужели теперь один мой вид вызывает у людей слезы?
Я всхлипываю и ловлю ртом воздух, дрожа всем телом. Почему она меня обнимает? Зачем пытается успокоить?
– Что ты тут делаешь? – спрашивает она, как будто мой визит стал для нее неожиданностью.
– Я же тебе говорил, мам. Она и есть твой сюрприз.
Только сейчас я осознаю, что Люк все еще стоит рядом с нами. А еще я понимаю, что Мэл действительно не знала, что я приду. Я оборачиваюсь и бросаю на Люка недоуменный взгляд, но он просто смотрит на нас, прислонившись к стене.
Я ее сюрприз?
Но он же сказал…
Он говорил мне…
Это Люк захотел, чтобы я пришла?
– Я так на тебя зла, – говорит Мэл и берет мое лицо в ладони. У меня сжимается сердце, и я опускаю взгляд.
Ну вот и началось.
Это реакция, которую я ожидала.
Это реакция, которую я заслуживаю. Возможно, она прикасается к моему лицу, только чтобы дать мне пощечину.
– Я ужасно, ужасно на тебя зла, – продолжает она. – Но ты все равно выиграла! Как же я, черт возьми, рада за вас двоих! Даже готова простить тебя за то, что ты совсем про меня забыла.
За нас двоих?
Произнося эти слова, она указывает на меня, а потом на Люка.
Я в замешательстве отстраняюсь от нее и встаю на ноги.
– Не понимаю, о чем ты, – выдавливаю я.
Люк внезапно подходит ко мне.
– Она говорит про нас, – поясняет он.
Его рука обвивается вокруг моей талии, и я подпрыгиваю на месте. А потом опускаю взгляд, чтобы проверить, не галлюцинация ли это.
– Я…
– Да-да, я помню, что мы пока не собирались никому про нас рассказывать, но я не удержался, – говорит Люк.
Я поворачиваюсь к нему и сверлю его взглядом, а в следующий момент он подносит руку к моему лицу и нежно смахивает слезы со щек.
Мое сердце едва не останавливается, когда я чувствую его прикосновение – столько месяцев спустя.
– Надеюсь, ты не против, – добавляет он.
Взгляд Люка притягивает меня как магнит, и в нем явно скрыто какое-то послание. Вызов? Нет, мольба.
Но что это за мольба? Чего именно он от меня хочет?
Молчание затягивается настолько, что любопытный взгляд Мэл начинает прожигать в моем лице дыру.
Наконец я хрипло выдавливаю:
– Нет, конечно… все… хорошо.
Какие бы изменения ни произошли с Мэл, ее интуиция остается непревзойденной.