– Ну вот что за напасть? Я – бывший хранитель должен таскаться в грязный погреб за вином и вяленным мясом, – говорю в досадной обиде от ситуации в которую попал, но нет смысла горевать о том, что случилось, ибо это лучшее.
Взяв бутылку от которой «упорхнули» пылинки, и мясо, завёрнутое в ткань, я поднимаюсь прочь из этого тёмного промёрзлого места, и какое счастье, что всё нужное лежало прямо тут и не нужно лезть за этим далеко.
Поднявшись, снова чувствую морской запах, мне в лицо забил неприятный ветер, и я бы с радостью скрылся в Храме и приступил к своей любимой работе, но нет, мне ещё нужно вытащить сети с рыбой. Действительно, я ведь какой-то рыбак… но с другой стороны оставаться в Арке, где балом правит Арантеаль с его одержимостью циклом, и наплевавшим на всё остальное – ещё хуже. Как можно верить в какой-то конец света, очищение и прочую чушь, когда он может подтвердить это только своими видениями? Он даже не заметит, как город приступом возьмут орды нежити, ибо будет сидеть и размышлять над циклами. Что ж, это одна из причин почему и многие другие оказались здесь – банальное недопонимание и конфликт интересов… тогда ещё никто не знал, к чему может привести обычная ссора между великим магистром и одним из непримечательных хранителей.
Но об этом потом, сейчас я должен достать сети, крепление которых тут – на берегу. Оставив вино и мясо у столба рядом с большой сумкой, которую принёс сюда, лёгким шагом я подхожу к большому камню – в пол моего роста, который обмотан крепкими путами, тянущимися далеко в море. Крепко обхватив их руками, тяну – море и вес не позволяют мне сделать эту процедуру быстро, но всё же, движение за движениям подтягиваю к себе грузный улов и вижу, что на берегу оказываются сети, только на треть заполненные рыбой. То, чего должно хватить на тридцать килограмм, еле-еле заполнилось на десятку.
– Что ж, смерть от голода и переохлаждения не такая глупая, как от безумных увлечений и грёз великого магистра, – усмехнулся я, с горечью понимая, в каком положении сейчас находится Арк и чувствуя боль у сердца за то, что многим жителям придётся пострадать за его глупость не даёт мне покоя.
Сам родом из прекрасного столичного города, двадцать лет жил в нём и видел, как местность вокруг него превращается в кошмар, а Святому ордену, созданному в стародавние времена по заветам Мальфаса для защиты Эндерала, дела не было до этого – они только сдавали позицию за позицией. Потом пять лет прослуживший в статусе хранителя первого сигила и главы корпуса соглядатаев я понял, что и в самом Ордене дела обстоят не лучше – он медленно приходил в упадок, а лазутчиков соглядатаев никому не нужна. Конечно, лучше ведь ударяться в молитвы и махать мечами, да пускать молнии и огненные шары, но вот на «скрытые глаза» всем плевать, они же на так сильно прославляют Орден.
– Идиот, несчастный идиот, – подумал я об Арантеале, который прибыл сюда два года назад и решил всё взять в свои руки, но от этого всё стало только хуже.
Медленно погружаясь в раздумья, присаживаюсь на камень, уставляя взгляд глубоко в море. Всматриваюсь, наслаждаюсь морскими далями, чувствуя некую заворожённость от волнений воды, но всё же возвращаюсь к воспоминаниям.
«Ты – глупец и всех вас ждёт смерть, если не одумаетесь!» – именно с этих слов и так началось то, о чём никто не мог помыслить или предположить, что выбилось из общей колеи событий и стало неожиданным… речь идёт о расколе.
Сначала мы все встретили возвращение великого магистра с радостью, несмотря на то, что он привёл с собой неримских магов… предателей, восстававших ранее против «божественного» порядка. Да, это породило недоверие, подозрение и лёгкий ступор, но всё же мы чаяли большие надежды, связанные с его возвращением, но совсем скоро стало понятно, что он принёс с собой не только горькие новости, но и заразился какой-то формой безумия, навязчивое состояние о каком-то цикле пленило его рассудок, и он не мог думать не о чём другом.
Его рассказ о гибели Рождённых светом, живых богах, что правили нами тысячелетия, которым мы воздавали хвалу в молитве, вызвал волну горя в наших рядах, но не сломил нас. Я до сих пор по ночам слышу фантомные рыдания хранителей и гневливые речи неверия, которыми заполнялись залы Храма солнца, от новости о том, что те, кому мы служили долгие лета, те, кто были божествами и обладали бесконечным могуществом – пали от руки воплощённой тьмы. Но это ли самое трудное? Мы пережили боль утраты наших кумиров, отметили отход их в мир иной почитанием, но беды не ходят по одной. Теалор Арантеаль стал каким-то отчуждённым… возможно года заключения на него так повлияли, а возможно частое общение с неримскими магами сделало его безумным. Вскоре мы узнали о цикле и поняли, что великого магистра перестало волновать что-то кроме него и как его остановить… людей грабили бандиты, дикие маги выжигали имущество торговцев и дома мирных жителей, грабители совершали налёты на фермы и разоряли их, большая часть контента погрузилась в хаос. Эндерал медленно превращается в гниющий ад, но великому магистру дела не было до этого. А я? Умолял отправить в Нерим, на другой континент, соглядатаев, так как Арантеаль рассказал нам, что там теперь поднимает голову лютый безбожник, который всеми силами души ненавидит Орден и убивает священников, но идущая гражданская война не даст ему быстро получить власть. Да плевать на всё, можно было бы отдать часть богатств Храма ради ассасинов из Киры или Мили, чтобы те прикончили Коарека. Я говорил ему, что рано или поздно он пойдёт на нас войной, когда объединит свою страну. Для него «сокрушённый и уничтоженный оплот теократии» станет триумфом. Но меня не услышали. Решили, что сначала они разберутся с циклом, а потом подумают о войне. А как же! Посмотрел бы я не его физиономию, когда корабли Нерима штурмом возьмут порт и войдут в город, а он даже не удосужился проверить состояние городской артиллерии. Ох как главный пушкарь обрадовался этому, иначе бы его спина стала красной от плетей, ибо при нём количество списанных и перепроданных орудий составило колоссального количества, а запасов пороха не хватит на десяток залпов.
И что в итоге? Магистр ордена, пленённый непонятными грёзами, расхлёбанная армия Арка, бунты, бандитизм, грабежи и разбои, всюду плодящееся беззаконие, растущие как на дрожжах секты, орды мертвецов, да ещё и красное безумие4 – со всем этим мы должны были бороться, но даже руки не подняли. Пред нами континент, которому ведомо лишь бедствие, и его руководство, не желающее с этим ничего не делать.
В последствии у одного из хранителей не выдержали нервы, лопнуло терпение. Постоянные отказы в операциях, вечное полумолчание, недоверие и помрачение рассудком – всё это добило Флава Велисария. Один из верных последователей Ордена открыто высказал Арантеалю недоверие, назвал его глупцом и призвал дать ему возможность зачистить хотя бы Солнечный берег от бандитов и нежити, чтобы обеспечить спокойствие населения и стабильность. Но последовал отказ. Я помню, как в Обители прозвучало обвинение и скандал, как Велисарий обвесил Арантеаля «любезностями»… там были и неримские маги, следившие за этим – старик Огневспых, Лишари Пегаст и Юслан Ша’Рим – чернокожий парень с Киры. Но казалось, что седому, таинственной неримке и странному южанину не было до этого дела. В конце концов Велисарий собрал всех, кто был не согласен, кому было не безразлично до судьбы Эндерала и покинул Храм и Орден, навечно став для наших братьев и сестёр врагами. Пошёл и я вместе с десятком хранителей. Арантеаль может и неплохой воин, но умирать под руководством бездейственного магистра, который медленно теряет связь с действительностью, не собираюсь. Лучше тут морозить мягкое место и разрабатывать планы по устранению проблем, чем выполнять лишённые здравого смысла приказы и гоняться за иллюзиями.
Велисарий привёл отряд сюда – на далёкий забытый остров, куда не дотянется рука Ордена и где можно спокойно строить планы. Он его нашёл давным-давно, во время одной из своих операций, но скрыл его от руководства.
Нас называют предателями, клятвопреступниками, радикалами или мятежниками – мне до этого нет дела. Главное – спасти Арк и Эндерал, но в условиях, когда всем заправляет тронутый магистр – это невозможно. Да ещё он с собой привёл неримцев – наших врагов. Они восстали против Рождённых светом, а теперь объединились с нами, чтобы отстрочить то, за что виноваты. Да ещё и кто? Заносчивость Константина не знает себе равных. Лихость, буйность и праздность Лишари выводят из себя даже самого сдержанного. А Юслан? Странный и мрачный парень, я бы за ним приставил надзирателей, чтобы он чего-то криминального не учудил. В общем те, кого привёл Арантеаль ещё хуже него.
Но ладно. Посидев и подумав о том, что было, я беру сети с рыбой, делаю глубокий вдох, чувствуя, как лёгкие наполняются солоноватым воздухом. Подойдя к столбу закидываю рыбу, вино и мясо в один большой мешок, как слышу звук. Порхание и хлопот крыльев над головой отвлекли меня.
«Неужто почта!» – радостно подумал и действительно – в «дом» прилетела птица я успел заметить только её коричневое оперение, которое скрылось в коробе. Оставив мешок, открываю птичий «дом» и достаю птицу из него – аккуратно, чтобы её острый изогнутый клюв не пробил мне перчатку и вынимаю бумажный лоскут из крошечного цилиндра, прикреплённого к лапе. Вернув пернатую обратно, я разворачиваю бумагу и читаю сообщение, от которого мне становится не по себе. Рядом с бумагой так же был и небольшой скрученный цветок жёлтого цвета. Буквы на бумаге возвестили мне о приближении бури, которая сметёт Эндерал, а ведь предупреждал великого магистра.
– Зараза! – выругался от вспышки гнева, и чтобы не тратить время на бег к пирийскому святилищу, вынул один из драгоценных свитков телепортации; в моих руках бумага стала светом магии, приятно пронизывающим кисти. Пара взмахов, и я чувствую, как потоки энергии поднимают меня, а спустя миг вспышка света всё затопила перед глазами и образы холодного берега исчезли.
Щекотка и волнение пробежали по телу, секунда дала мне ощутить незабываемое чувство полёта, но оно отступило в том момент, когда магия вернула меня в материальный мир и выбросила на холодный каменный пол. Наш чародей привязал магию свитка к этому месту – Залу совещаний.
Весь комплекс святилища расположен внутри скалы – древние пирийцы выбили его тут для своих поклонений, но ныне он используется нами. Зал совещаний – центральное помещение, к которому ведёт узкий коридор от входа. Тут всё освещено маслеными фонарями и свечами, отчего отлично видно каменные скамейки и трибуну. От него исходит ещё четыре больших хода в скалу, ведущие в помещения, где мы разбили молитвенную комнату, хранилище сухих припасов и спуск к источнику воды, мастерскую и палаты командира. А узких путей около десятка, которые венчаются комнатами братьев и душевыми с туалетами.
Но до мыслей об устройстве бывшего святилища особо нет дела. Я бегу со всех ног через большой зал, где пирийцы проводили свои богослужения и натыкаюсь на одного из братьев. Он носит всё тот же анатомический доспех хранителей – с блестящим рельефно-телесным нагрудником, наручами и сапогами, только ткань вместо красного цвета Святого ордена стала оттенка светло-синей пастели, а так же спину покрывает утеплённый плащ.
– Эй, ты принёс пищу? – раздаётся его грозный вопрос.
– Да! – кричу и тянусь к сумке, но мои пальцы находят только пустоту. – Проклятье! Я забыл её на берегу!
– Так возвращайся, – холодно приказывает он.
– Некогда! – с гневом отвечаю я и пробегаю мимо. – У меня послание для командира!
Зараза, столько всего в последнее время, что память начинает сдавать. Понимая, что за оставление скудного припаса меня ждёт наказание, решаюсь это сделать, ибо сообщение важнее.
Пробежав ещё двадцать метров я оказываюсь у арки, с которой начинается высокий широкий коридор, который быстро прохожу. В ногах чувствуется боль, сердце глухо колотится в горле, и отдышка давит на дыхание. Я прохожу ещё немного и оказываюсь в покоях – это просторная квадратная комната, которая так же освещается лампами и свечами, которых я вместе с маслом для фонарей перед тем, как уйти… «позаимствовал» вдоволь из хранилищ Арка.
Я захожу внутрь и вижу помимо каменной мебели стол с картой за которым стоит Велисарий. Это высокого роста эндералец, с карими выразительными глазами, чёрным пышным волосом и неаккуратной смольной бородкой на лице с острыми чертами. Его тело укрыла мантия тёмного цвета и меховая накидка. Он – отрёкшийся от Святого ордена человек, основавший «Общество спасения Эндерала», как он сам выразился, сменив символику – теперь вместо красного штандарта с золотым оком, мечом – хоругвь с полотном светлого цвета на которой тёмно-алого цвета звезда с шестнадцатью лучами.
– Что ты хотел, Фриджидиэн? – оторвав голову от карты вопрошает магистр. – Кстати, ты слышал, как нас теперь в Арке «братья» называют?
– Нет, – мотаю головой.
– Велисариты. Нас так Джорек обозвал. Мне наш… общий знакомый рассказал. Не все в Ордене готовы нам глотки разодрать, – мужчина склонился над картой. – Я подготовил обращения к Дюнному, к диким магам, варварам и отрёкшимся. Если повезёт, то они хотя бы прочтут их. Но… ты что-то хотел сказать.
Я делаю робкий шаг вперёд и протягиваю послание, которое переходит в руки командиру, а мне хочется объяснить его содержание:
– Господин Велисарий, – мой голос дрожит от волнения, – наш агент, которого мы отправили год тому назад в Нерим сообщает, что тамошние власти готовы к ведению войны против Эндерала. Последние корабли не так давно оттуда отплыли и Коарек, глава Вольного народа Нерима, начал кампанию против Эндерала.
– А Арантеаль ещё говорил, что разведка – это дело пустое. Ладно, чего вспоминать прошлое – нужно начать предпринимать действия.
– Господин командир, но что мы можем сделать? – спрашиваю я. – Десяток человек против целой армии?
– Во всяком случае первым пойдёт штурмовой корпус, но с учётом как построена оборона Арка, ему не составит особой сложности слёту пройтись по улицам города победным маршем, – грузная речь Велисария не вселяет в меня уверенности. – Нам необходимо сообщить Арантеалю о том, что его грёзы могут быть нарушены самым неприятным образом.
– Но как? Мы для них – радикалы, которых они не послушают. Господин, разве Орден когда-то жаловал предателей вроде наших?
– Понимаю, но Арантеаль должен разуметь, что случится с ними, если они не вонмят нашим предупреждениям.
– Ладно, но кто отправится к ним?
– Ты, мой друг, – лёгкая улыбка тронула губы Велисария, – кто ещё из нас хорошо подкован в праве и красноречии? Если я пойду туда, то мы снова поссоримся с Арантеалем, если туда пойдёт наш проповедник, то он уйдёт в вероучение.
– А, ты об Исаиле? Но ведь у нас есть ещё Гаспар? – спрашиваю я, лишь бы не идти в Арк; после ухода как-то дискомфортно туда возвращаться; слишком много было выплеснуто, да и если Арантеаль рассказал об этом страже, то в меня могут полететь стрелы, а мне не хочется этого.
– Ты о том механике? Он конечно хороший учёный, но он слишком замкнутый. Среди нас только воины или делатели науки и веры. Пойдёшь ты, Фриджидиэн.
– Хм, смешно, – опускаю голову, я смотрю на ладонь, оттянутую перчаткой. – Теперь только от изгнанников и мятежников зависит судьба целого континента. От «радикалов», которые отреклись от Ордена.
– Ты отправишься вместе с посланием, – Велисарий отдаёт мне бумагу. – Тебе нужно только немного подготовиться.