– Одевайся! – он бросил Ларе одежду.
– Куда? Что-то случилось?
Он молчал. Лара начала одеваться, ничего не понимая, путалась в вещах. Наконец оделась.
Вышли на крыльцо. Девушка поёжилась от ночного холода. Большая круглая луна висела над лесом. Она опустилась совсем низко, освещая округу. Где-то в глубине леса раздался вой, леденящий душу.
– Что это? – Лара схватила Вадима за руку, прижалась к нему. Ей стало страшно.
Вадим закурил, прислушался, постоял некоторое время в раздумье.
– Кажется, волки.
– Я не поеду. Давай останемся до утра. Что за срочность? Давай никуда не поедем, Вадим! – Лара умоляла его со слезами на глазах.
Он был непреклонен.
– Да брось ты. Тебе нечего бояться с таким мужчиной. Понимаешь, мне надо быть рано утром в аэропорту, у меня самолёт. Мы не успеем. – Он приблизился к Ларе, поцеловал. Она успокоилась. – Осторожно спускайся. Я пойду машину прогрею. Посвечу тебе фарами.
Он сел в машину, включил свет. Лара была на каблуках. Осторожно спустилась по ступенькам, подошла к автомобилю. Вадим вдруг резко нажал на газ. Машина рванула с места.
– Подожди, ты куда? – от неожиданности Лара отскочила в сторону. Он чуть не сбил её.
– Стой! – закричала девушка. Сердце колотилось, в висках пульсировало. – Ты забыл меня.
Лара побежала за машиной.
– Стой же! – кричала она, махая руками.
Он то притормаживал, то набирал скорость. Лара совсем выбилась из сил. Скинула туфли и босиком бежала за машиной. В какой-то момент он остановился. Девушка легла на багажник, пытаясь отдышаться. Кружилась голова, в горле всё пересохло. Она ждала, что Вадим выйдет из авто.
Это ужасная шутка, недоразумение. Он просто не увидел, что Лара не села в машину.
Машина дёрнулась, сбросив её лицом в грязь. Она лежала на дороге. Силы оставили её. Неожиданно пришла мысль: «Вернуться, надо вернуться в тёплый дом. Позвонить Даше».
– Где же телефон? – Лара приподнялась на локтях, дотянулась до кармана куртки… телефона не было. Опять послышался вой. На этот раз совсем близко.
Лара оглянулась. По дороге двигались огни. Они приближались.
«Волки!» – её охватил леденящий ужас. Тело оцепенело.
– Вадим, помоги! – в истерике закричала Лара. – Спаси меня, пожалуйста, мне страшно.
Цепляясь руками за землю, она сползла с обочины. Через мгновенье тишину леса пронзил душераздирающий вопль.
Вадим вышел из авто. Прислушался. Закурил, нервно теребя сигарету. Сел в машину и нажал на газ.
Даша всю ночь звонила подруге. Телефон молчал. На работу Лара не вышла. Даша заволновалась. Она обзвонила всех подруг, знакомых. Никто Лару не видел.
Может быть, с ней что-то случилось? Такое тоже нельзя исключать.
Даша начала поиски с супермаркета. Одна из кассирш вспомнила Лару. Она была с молодым человеком. Расплатились у неё на кассе. Больше никаких зацепок. Но девушка не теряла надежду.
Сходила на последний сеанс крутого боевика. Ночной город утопал в огнях, шёл дождь. Даша открыла зонтик. Неожиданно сзади услышала шаги. Молодой человек догнал её.
– Девушка, спрячьте меня под зонтик, иначе я промокну. – Он взял её под руку. – Разве можно ходить одной в такое позднее время?
Бархатный голос, ласковый взгляд чёрных глаз смутили её.
– Можно я вас провожу?
Вадим записал её номер телефона. Пообещал позвонить.
Даша почти забыла о случайной встрече. Но неожиданно он позвонил. Пригласил провести выходные за городом, на даче. Девушка согласилась. Нехорошее предчувствие закралось в душу, не отпускало её.
Сомнения рассеялись, когда они приехали на дачу. Высокий забор скрывал шикарный дом. Густой лес, чистый воздух. Тишина и уют в доме успокоили Дашу.
Приняв душ, она направилась в спальню. Вадим ждал там. Она подошла к туалетному столику, чтобы привести себя в порядок. Необычный перстень привлек её внимание. Она взяла его в руки и ахнула: «Это же перстень Лары. Ну да, вот её инициалы. Перстень подарил ей друг незадолго до расставания».
– Чей это перстень? – спросила девушка дрогнувшим голосом.
Вадим отложил журнал в сторону, подошёл сзади к Даше, обнял её за плечи.
– Ну что ты, ей-богу, привязалась к этому перстню. Ну забыла какая-то девушка, ты же у меня не первая, мы взрослые люди, в конце концов.
– Это перстень моей подруги. Отвечай, она была здесь?
– Да мало ли кто здесь был, что из того?
– А то, что она пропала месяц назад, – это тебе ни о чём не говорит?
Вадим вдруг резко переменился. Из ласкового, нежного он стал просто зверем. Глаза его недобро заблестели, лицо исказилось в страшной гримасе.
Даше стало жутко. Он сдавил её шею длинными холодными пальцами. Девушка захрипела. Вадим сорвал с неё одежду, бросил на кровать, грубо произвёл с ней развратные действия. Затем связал руки, заклеил рот скотчем.
– Пошли, – приказал он.
Даша успела сунуть ноги в туфли.
Была ночь. Яркая луна светила почти над самым лесом. Озноб пробежал по телу, Дашу колотила нервная дрожь, слёзы текли по щекам. Вадим затолкал пленницу на заднее сиденье, сам сел за руль.
Даша лихорадочно соображала, что делать. Ей стало страшно, она пыталась освободить руки от верёвки, обернулась. На освещённой дороге увидела стаю волков. Впереди всех бежала крупная серая волчица. Она то вырывалась вперёд, то отставала. Её глаза горели яростью, пасть была открыта, уши прижаты.
Дорога была неровная, автомобиль то кидало из стороны в сторону, то он подпрыгивал на ухабах. Нырнув в колею, машина заглохла. Вадим выругался.
– Выходи, – приказал он Даше.
Та помотала головой. Показала связанные руки, заклеенный рот. Минуту он соображал.
– А, да ладно, уже всё равно, – с этими словами развязал руки, сорвал скотч.
Даша облегчённо вздохнула. Вадим схватил её за волосы, попытался вытащить из машины. Она упёрлась руками в сиденье, с силой ударила его острым каблуком ниже пояса. Он взвыл, согнулся от боли. Тогда она ещё раз нанесла ему удар в лицо. Вадим вывалился из авто. Даша захлопнула дверцу, перебралась на переднее сиденье, включила зажигание. Машина выехала на дорогу.
Взглянув в боковое стекло, девушка побледнела. Волчица поравнялась с машиной, на какое-то время исчезла, затем появилась вновь. Даша прибавила скорость. Волчица отстала. Вот она опять догнала машину. Вот она поравнялась с боковым стеклом. Вместо морды у неё человеческая голова! Она повернулась, показав лицо. Сквозь копну рыжих волос Даша увидела Ларку и почти лишилась чувств. Волчица бежала за машиной не отставая. Девушка не сбавила скорость до самой трассы.
Утром наряд ДПС обнаружил на обочине автомобиль. Когда вскрыли, увидели молодую женщину. Она была вся седая.
Андрей Белов
Андрей Викторович Белов родился в Москве 7 декабря 1954 года и в настоящее время проживает там же.
После окончания в 1978 году Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана работал в нескольких научно-исследовательских институтах, в том числе и при Государственном комитете СССР по науке и технике. Инженер-механик. Кандидат технических наук.
Выполняя рабочие задачи, много ездил по заводам европейской части России, Урала и Сибири.
После начала реформ в стране трудился в разных организациях и побывал во многих странах мира.
Свою литературную деятельность начинал в 90-е годы с путевых заметок.
Последние несколько лет автор полностью посвятил себя литературному творчеству: пишет рассказы. Они широко представлены в интернете на литературных порталах, среди которых «Проза. ру», «ЛитРес» и другие (всего более 20 сайтов).
Произведения в основном посвящены взаимоотношениям современных людей с различным социальным статусом и их отношениям с обществом в нагие трудное время реформ.
В то же время автор пишет и в жанре фэнтези и мистики.
Всё его творчество объединяет любовь к своим героям. Как правило, угадать, чем закончится рассказ, бывает невозможно.
Книга «Рассказы» была опубликована в Канаде в издательстве Altaspera Publishing.
Попутчик
Поезд дальнего следования тянулся по российской глубинке не спеша, возвращая меня к родному городу и к морю. Я лежал на верхней полке плацкартного вагона. Люблю смотреть вперёд, наблюдая в окно, как извивается состав между сопок и лесов на просторах сибирской земли, пересекая бесчисленные реки и речушки, проезжая полустанки, у которых приютились одинокие избы или небольшие посёлки. Путь был неблизкий, и в вагоне мне предстояло провести почти трое суток. Именно в плацкарте чувствуешь, как жизнь кипит вокруг, слышишь, о чём говорят или спорят в соседних купе. Случайный билет в случайное купе и на случайное место объединяет всех едущих вместе – теперь они просто попутчики.
Где, как не в поезде дальнего следования, отоспаться, почитать, поговорить с пассажирами, услышать удивительные и такие непохожие истории о судьбах людей! Так позже и рождаются рассказы и повести – из самой гущи жизни. Три дня без городской суеты с её осенней слякотью и непросыхающими ботинками. Поздняя осень!
На нижних полках две старушки наперебой то расхваливали своих внуков, то жаловались на высокие цены, а то и про политику говорили. Полка напротив меня была свободна. Ноябрь, пассажиров мало, и полвагона пустовало.
Наконец на очередной станции в каком-то небольшом городке в купе вошёл мужчина лет тридцати шести-тридцати семи. Щупленький, рано полысевший, борода отпущена и выглядит неряшливо, впрочем, он был весь неухоженный: сразу видно, что либо давно уже не женат, либо никогда женатым и не был; одет так, как будто только что из дальнего странствия по святым местам. Достал билет, стал смотреть номера мест. Я поздоровался, он что-то невнятно ответил и занял верхнюю полку напротив меня.
Какое-то время он лежал с задумчивым выражением лица и неотрывно смотрел в окно, но только смотрел он вслед убегающим назад сопкам. Казалось, он весь был в прошлом и только о нём и думал. Будто ехал из прошлого в прошлое, которое замкнулось в его голове и крутилось там без остановки.
– Вам далеко ехать? – неожиданно спросил он меня.
Я назвал город, и он грустно покачал головой:
– Вот и я туда же. К морю. Возвращаюсь. Полгода не был дома, а ведь я там родился и всю жизнь прожил. Обстоятельства сложились так, что в своё время решил уехать оттуда, попытался всё забыть, да нет, не забывается и тянет обратно к морю.
– Сейчас у многих финансовые трудности, уезжают из родных мест в поисках работы, – попробовал угадать я.
– Нет, деньги тут ни при чём, – тихо и внятно произнёс он. И мы оба надолго замолчали.
Через некоторое время я решил, что разговор наш прервался чересчур неожиданно, и представился, назвав себя и кем работаю.
– Василий, – тоже представился он. – Отец так решил назвать в память о своём отце – моём деде. Отца звали Трофим – вот и получилось Василий Трофимович, – подытожил он. – А вы, значит, пишете? Много ездите по стране, много людей повидали, много общались, много о судьбах людских слышали? – спросил Василий.
– Работа такая, да и меня всегда люди привлекали, их жизнь, беды и радости, одним словом, судьба, – ответил я.
Снова разговор наш оборвался; Василий вроде как обдумывал мои слова.
Я уже решил, что общение наше на этом закончилось, а тут он неожиданно спросил меня:
– Вы в мистику верите?
– В мистику, не в мистику, а что бывают вещи совершенно необъяснимые – верю, – ответил я. – Вот только необъяснимое не надо путать со случайным. А то навещал я как-то знакомого в больнице, у них в палату привезли мужчину, упавшего с девятого этажа строящегося дома – упал и живой остался. Так это не чудо, а случайность: внизу коробки картонные были, сложенные в несколько рядов.
– Но ведь кто-то положил их на то место, где мужик и упал? – тихо, вроде как размышляя про себя, сказал Василий и надолго замолчал.
Я возражать не стал.
Очнувшись от задумчивости, попутчик мой сказал вдруг:
– Нет, я не про то! А хотите, расскажу?
Я согласился, и он, немного помедлив, начал рассказывать. Историю эту я хорошо запомнил.
Наконец-то закончилась ещё одна рабочая неделя, ничем, впрочем, не отличающаяся для Василия Трофимовича от многих других. И на два дня – целых два дня! – можно было забыть об обязательном в конторе галстуке и необязательных, но так необходимых нарукавниках. Расставшись ещё засветло с сослуживцами около кафе, он медленно пошёл в сторону порта, подышать прохладным морским воздухом и посмотреть на заход солнца. Улицы были пусты, город притих, готовясь вот-вот окунуться в ночное пятничное гулянье.
Дойдя до порта, сел на опрокинутую кем-то бочку и стал наблюдать за водной гладью. В порту никогда не было тихо: кто-то грузился, кто-то разгружался, слышались крики крановщиков и портовых рабочих. Весь этот шум, знакомый с детства, не мешал ему спокойно думать о своей жизни и вспоминать.
Когда-то в детстве, вот так же сидя на бочке или ящике на причале, тогда ещё маленький Вася мечтал стать моряком. Больше всего он любил смотреть на море, когда оно бушевало, когда необузданный ветер срывал пенистые гребешки, дико веселящиеся на верхушках волн, но сегодня море было спокойно, уверено в себе и навевало тихую грусть. Солнце не спеша уходило за горизонт, а к берегу от горизонта ползла серая мгла облаков, суливших затяжные дожди.
Здоровье не позволило ему осуществить свою детскую, а затем и юношескую мечту, и он был вынужден сидеть в конторе и давно уже не мечтал о морских путешествиях и приключениях, об экзотических странах и знойных креолках.
Его жизнь была скучна, однообразна, одинока и, в общем-то, предопределена. Он завидовал кораблям, стоящим на внешнем рейде: кто-то войдёт завтра в порт, кто-то отправится в открытое море к далёким берегам, где их кто-нибудь ждёт. Самого его никто и нигде не ждал, и судьба его не сулит ни-че-го…
«Умирают не от болезней и старости – умирают от одиночества и тоски в душе», – пришла ему в голову мысль.
Когда солнце полностью нырнуло в море и стали надвигаться сумерки, Василий Трофимович встал, ещё раз взглянул вдаль и не спеша пошёл по направлению к дому. Как и всегда, вид моря успокоил его, и он медленно брёл по улицам, на которых уже всё чаще попадались прохожие, идущие парами или семьями, – начиналось традиционное вечернее гулянье горожан. Он всегда уходил домой, чтобы не видеть этот «праздник жизни»; по своей натуре он был замкнут и любил быть один.
Василий Трофимович брёл, не замечая начавшегося моросящего дождя; серость вокруг сливалась с его настроением. На мгновение показалось, что кто-то наблюдает за ним. Оглянувшись и не заметив никого, кто на него бы смотрел, он пошёл дальше.
Только дома он заметил, что промок весь до нитки, и почувствовал, что его сильно знобит. Раздевшись, лёг в кровать и, чтобы согреться, укрылся одеялом с головой.
Ему снилось бушующее море и корабли, тщетно пытавшиеся прибиться к берегу.
Василий Трофимович проснулся глубокой ночью и продолжал лежать с закрытыми глазами, как вдруг ощутил, что кто-то смотрит на него. Штора на окне была задёрнута – свет уличных фонарей и реклам магазинов, расположенных на другой стороне улицы, не мог проникнуть внутрь. Он весь напрягся, осторожно протянул руку к ночнику и включил его. Слабый свет чуть осветил комнату. Оглядевшись справа от себя и ничего необычного не заметив, он повернул голову в другую сторону и чуть не вскрикнул: слева от него на кровати лежала женщина и смотрела, не мигая, прямо ему в глаза.
Лоб и спина у Василия Трофимовича мгновенно покрылись испариной, он не мог выговорить ни слова: взгляд женщины парализовал его, заставляя смотреть и смотреть неотрывно в её глаза.