– Спасибо.
Степан, не попрощавшись, вышел. Дверь в кастелянную была открыта. Степан, не спросившись, перешагнул порог.
– Здравствуйте.
– Напугал. Стучаться надо. Новенький?
– Да. В седьмую квартиру комендантша направила.
– Вот здесь – напиши фамилию, имя, отчество и распишись.
С сумкой и охапкой постельного белья Степан поднялся на третий этаж. Позвонил и, не дождавшись ответа, открыл дверь своим ключом. Степану приходилось жить в общежитиях, поэтому он не обратил внимания на побеленные пустые стены, на отсутствие занавесок и прочей «мишуры», которой переполнены женские «общаги». Бросил бельё на свободную кровать, рядом поставил свою спортивного типа сумку и присел на полосатый матрас. Только сейчас он почувствовал усталость. Снял ботинки и лёг. Через минуту он плавно погрузился в глубокий сон. Приснились ему снежные горы, заросшие лиственницами. Степан поднимается в сопку, оставляя позади себя «вспаханный» снег. Подъём становится всё круче и круче, ноги не слушаются, но идти надо – и он упорно поднимается всё выше и выше. Наконец вершина достигнута. Перед Степаном открылся удивительный пейзаж бесконечной гряды сопок, переходящих в огромные скалистые горы. А среди этой дикой красоты расположился небольшой городок, с белыми пяти- и девятиэтажными домами, Дворцом культуры, школой, детским садом, магазинами – и всё это покрыто зелёными насаждениями и цветами. Но ни одного человека. «Мёртвый город», – подумал Степан. И вдруг на него обрушилась снежная буря, раздался мощный раскат грома… и Степан проснулся, открыл глаза. Сердце продолжало сильно биться. Посередине комнаты стоял мужик, на вид лет тридцати пяти.
– Ты кто? – сиплым голосом проговорил Степан.
– Во даёт! Это я должен спросить: кто ты такой, что находишься в моей комнате.
– Степаном меня называют, а сюда меня поселили.
– Володя. У тебя кровь с носа течёт.
Степан приложил платочек, он быстро напитался кровью, молча сел на кровать, прижал подбородок к груди.
– Ты ляг на спину и запрокинь голову, – посоветовал Володя.
– Не годится. У меня в детдоме часто кровь шла из носа, я знаю, что делать, а при твоём методе кровь перестанет идти из носа, потому что пойдёт в глотку. Зачем самому у себя пить кровь?
Через пару минут Степан как ни в чём не бывало продолжил знакомство:
– Меня приняли бетонщиком на ГОК. Мне приходилось работать каменщиком и даже печником и плотником…
– Так ты профессионал? Какой стаж работы?
– На школьных каникулах и после окончания школы.
– Так сколько тебе лет? В армии служил?
– Восемнадцать.
– А мне тридцать три. Крупный ты парень для своего возраста… А что тебя занесло сюда?
– Романтика. «Мы не тунеядцы – мы романтики. Начальник, нам здесь уже надоело, вези дальше».
– У тебя прививка от энцефалита есть?
– А зачем?
– Здесь полно энцефалитных клещей. В экспедицию не берут без прививки, но на стройке можно. Теперь уже поздно ставить. Дам тебе совет. Когда начнёт выворачивать кости, твоя задача – срочно принять позу.
– Раком, что ли?
– Нет, голову поверни влево, а правую руку вытяни чуть вперёд, ладошкой кверху.
– Это ещё зачем?
– Дело в том, что тебя парализует в позе с протянутой рукой и головой, повёрнутой в противоположную сторону. А так удобней милостыню просить – тебе же будет стыдно, вот и получается – голова смотрит туда, а рука вытянута сюда. Ты вроде ни при чём, а люди деньги кидают.
Степан рассмеялся первым:
– Дошло! Оригинальная идея!
Степан заправил кровать и взялся за сумку.
– Володя, куда мне вещи поместить?
Тем временем вскипел чайник.
– Умывайся, сейчас чайку запарим.
– У меня пачка ирисок осталась с дороги.
Уже после пары глотков крепкого чая Степан взбодрился и повеселел. Много ли человеку надо?! Не прошло и трёх часов, как он вылез с автобуса, неуверенно и робко осматриваясь, никому ненужный и одинокий. Сейчас в нём появились уверенность и спокойствие. Крыша над головой есть! Работа есть! Что ещё надо?!
Степан быстро допил чай:
– Я пошёл, надо отметиться в бригаде.
Степан бодро спустился с сопки, уверенно прошагал мимо конторы, но вот дорога резко прервалась у берега бурной речки. «Чудаки, дорогу, притом асфальтированную, сделали, а мост не построили», – подумал Степан и пошёл в обход по наезженной грузовиками дороге. Разулся, перешёл по ледяной воде и скользким камням на правый берег.
Вскоре предстал перед будущим Солнечным горно-обогатительным комбинатом. На склонах пологой сопки сооружался гигант по переработке оловянной руды. На большой строительной площадке было оживлённо: строительные краны указывали своими стрелами путь первопроходцам, сновали самосвалы, напряжённо ворчали бульдозеры – жизнь кипела…
Невдалеке от строящегося административного корпуса Степан наконец-то нашёл вагончик мастера Халявко.
– Маша, выдай ему спецодежду, – проговорил Танас Власович.
– Сапог больших размеров нет, – оглядев новичка, пробурчала завскладом.
– Маша, иди с ним, представь бригадиру и выдай спецовку.
Бригадиром оказался высокий, крепкого телосложения мужчина лет сорока:
– Надолго?
– Думаю, что до армии поработаю, там видно будет.
– На стройке работал?
– Приходилось мало-мало.
– Подсобником?
– Бетонщиком, каменщиком, печником, плотником… Приходилось и траншеи копать. А эту зиму был на лесозаготовке.
– Ты что, в бич-бригаде работал?
– Да.
– Да тебе сколько лет?
– Уже восемнадцать.
– Ты что, летун? Не можешь на одном месте долго работать или выгоняли?
– Так получилось: один объект заканчивали – переходили на другой.
– А почему профессии менял?
– Куда бригадир ставил, там и работал.
– Меня звать Макар. Завтра к восьми на работу, по всей форме. ПонЯл?
– Понял, – спокойно ответил Степан и, не прощаясь, вышел с вагончика. Он не терпел людей, которые с ним разговаривают как со шпаной, про себя подумал: «Интересно, а куда Макар телят не гонял? Надо будет у него спросить… Как просто можно испортить настроение человеку!.. Что он мне сказал?.. Да практически ничего, а настроение пропало, – размышлял Степан по дороге в общежитие. – А может, что-то во мне неправильно, что я так реагирую? Наверное, это и есть гордыня».
Степан не заметил, как дошёл до общежития.
Дверь не была заперта, Степан уверенно перешагнул порог и без стука вошёл в комнату:
– Здравствуйте! Меня зовут Степаном.
– Здорово, коль не шутишь, – не вставая с кровати и не вынимая папиросу изо рта, проговорил лохматый мужик лет тридцати от роду, – Константин. Можно просто – Циолковский.
– Отчество, конечно, Эдуардович?
– Откуда ты знаешь мою подпольную кличку?
– Да читал про тебя и твои исследования тоже. Только ты, по-моему, уже давно всей душой улетел исследовать другие галактики.
– Как видишь, вернулся, сейчас меня звать Вадимом Спиридоновичем.
– Или просто Мухомор. Что ты до парня доколупался? – вмешался в разговор средних лет мужик.
– Ну что, Мухомор, фаршманулся[26] малёхо? Ты, бацильный[27], на кого храпишь[28]?
– взъерошился Степан.
– О, ты ещё и по фене ботаешь[29], – уже спокойней ответил Мухомор.
Степан подошёл вплотную:
– Нет, только по фёкле. Ты меня на понт не бери[30].
– Чего вы кипеш подняли? – из кухни вышел худой, небольшого роста мужик с эмалированной зелёной прокопчённой кружкой, прикрытой вафельным полотенцем, – давай-ка лучше раскумаримся[31]. А ты, парень, не обращай внимания на этого чёрта[32]: у него с башкой не в порядке.
– Это у тебя не в порядке, – огрызнулся «Циолковский» и пошёл в туалет.
– Ну что, очко слиплось? Ты на него не обижайся, это он тебя проверял. Меня Ананий звать.
– Стёпа. Не на того нарвался!.. Проверяльщик… Так можно и по башке схлопотать.
Все замолчали. Только сейчас Степан обратил внимание, что в комнате находился ещё один человек, на кровати, стоящей обособленно в удобном угловом месте, но он никак не отреагировал на появление новичка, продолжая спать, а может, делал вид, что спит. Степан швырнул спецовку во встроенный шкаф, повесил полупальто, умылся, только потом присел на стул. Воцарилась тишина.
«Хорошо, что ещё в восьмом классе прочитал «Ивана Денисовича»[33] и с «бамовцами»[34]летними вечерами приходилось общаться на брёвнах, под забором. Здесь мы, сельские ребятишки, набирались ума. Вот теперь и пригодились знания блатного жаргона».
Размышления прервал Володя:
– Ты сегодня ел?
– Кроме того, что с тобой чай пил, утром на вокзале – пирожок с компотом.
– Деньги закончились?
– На бутылку можно наскрести.
– Сейчас не до бутылок, с получки проставишься. Сбегай в магазин, тут недалеко, в первом доме. Хлеба купи – три булки чёрного. Только белинского[35] не бери, а то съедим зараз. А я пока супчик сварганю: у нас лук, картошка, концентраты ещё не кончились.
Через полчаса Степан вернулся из магазина и, не раздеваясь, радостно положил на стол большую вяленую кету и авоську с хлебом:
– Там пурга разыгралась. Иду с хлебом – и вдруг что-то ударило меня по плечу, смотрю: кетина вяленая валяется на снегу. Осмотрелся – вижу: на балконе третьего этажа этого добра – завались, висят рядками. Я, конечно, поленился подняться на третий этаж, вот – принёс, по малёхе на всех хватит.
– Видел я этот балкон с рыбой, кстати, он там не один такой рыбный, – произнёс мужик, сидящий на кровати в углу, – будем считать, что Бог послал.
– Стёпа, ты похоже на «малолетке»[36] школу заканчивал?
– Нет, в детдоме.
– Можешь звать меня Василием. Правильно ты отшил этого хмыря болотного.
– А что он канитель[37] разводит, он кто по масти – шерстяной[38]?
– Скорее – чёрт[39].
Минут через пятнадцать вся «дружная семейка»: кто за столом, а кто на тумбочке – присев на кровать, дружно ела суп и грызла вяленую кету.
К утру пурга затихла, оставив после себя небольшие сугробы. Без четверти восемь Степан уже был на участке. В вагончике сидели мужики. Они увлечённо забивали козла, было накурено. В буржуйке весело потрескивали дрова.
– Здравствуйте, я к вам в бригаду.
– Здорово, – не очень дружно ответили игроки.
Степан сел на деревянную, грубо оструганную скамейку под стенкой.
– Садись к столу, не отрывайся от коллектива, – оторвал голову от стола и как-то по-свойски проговорил высокий, слегка сутулый мужчина в брезентовой куртке. – Ты Степан, по всей видимости?
– Да.
– Вчера предупредили. Стёпа, чтоб тебе не было скучно, пока мы закончим, отгреби снег от дверей.
– А где лопата?
– Там за вагончиком – увидишь.
Степан, не раздумывая, вышел на мороз. Облегчённо вдохнул свежего, морозного воздуха, который показался очень приятным после прокуренного помещения. «Дурацкое занятие – вдыхать вонючий табачный дым, да ещё и добровольно», – подумал Степан, баловавшийся папиросами только до пятого класса.
Пока он убирал снег, подошли остальные члены бригады.
– Степан, иди переодевайся, пора работать, скоро бетон подвезут.
Степан быстро «приоделся» в новую спецовку, надел свои надраенные до блеска кирзовые сапоги и побежал догонять бригаду.
На склоне сопки, в глубоком котловане, вырытом в каменном грунте, плотники из деревянных щитов собирали опалубку, арматурщики сооружали замысловатые каркасы из стальных прутьев. Заливка бетона – основной заключительный этап возведения «нулевого цикла». Бетон подвозили самосвалы с бетонно-растворного узла. Для Степана работа не была в диковинку, кое-какой опыт за плечами был.
Пока не подвезли бетон, Степан осмотрелся. Объект, на который прибыла бригада, назывался административный корпус. Впрочем, корпуса ещё не было, а была опалубка фундамента, местами ещё не заполненная арматурой. Вверх по сопке вырисовывались «скелеты» будущих цехов горно-обогатительного комбината.
– Стёпа, ты чего рот разинул? Подцепи бадью на кран да оббей кувалдой, – пересиливая шум, прокричал бригадир.
– Иду.
Бадья – это поворотная металлическая конструкция с бункером в виде усечённого конуса. Здесь в углах оставался бетон, который, постепенно накапливаясь, «схватывался». Степан взмахом руки подогнал БКСМ[40], подцепил бадью гаком, дал команду:
– Вира!
Крановщик чуть приподнял бадью. Степан мощной кувалдой начал отбивать бока у «туфельки»[41].
Когда звук ударов стал более звонким и перестали высыпаться куски застывшего бетона, крановщик без команды переместил бадью на место приёмки бетона.
Степан бросил кувалду и уверенно двинулся за бадьёй. Через час привезли первый бетон и работа закипела. Надраенные сапоги первыми изменили свой внешний вид, а к обеду и новая спецовка уже таковой не выглядела.
– Это хорошо, – успокоил неопрятного работника «бугор»[42], – грязи не боишься – значит, сработаемся.
– А ты что, сомневался?
– Конечно. Мне сначала показалось, что ты стиляга. Слава богу, ошибся.
– Толпа орала – распни его!
– Не понял…
– Это когда Иисуса Христа распинали.
– Я думаю, что его не раз пинали, а пинают и до сих пор.
– Это точно.
– Эй, философы́, на обед пора!
– Не философы́, а филОсофы, обед – дело добровольное, – буркнул Степан и пошёл в сторону сопки.
– Степан, ты туда не ходи, сейчас будут грунт взрывать, – остановил новичка прораб.
– А почему не предупреждают?
Слова Степана заглушил рёв сирены. Он укрылся за большой камень, торчащий из земли, и задумался: «Сколько людей и техники задействовано… А если бы геологи не нашли здесь олово – была бы просто дикая тайга. Как всё же много зависит от случайностей!.. Для чего я сюда приехал – чтобы кидать бетон? Ну не я, так другой был бы на моём месте…»
– Ты чего сидишь? Давай в бытовку – перекусим!..
– Да я ничего не взял с собой.
– Ну и что, что не взял? Обедать всё равно надо. Давай быстрей – ждём, – прокричал бугор и скрылся в вагончике.
Степан нехотя зашёл в бытовку. Вокруг длинного, сбитого из досок стола собралась почти вся бригада.
– У нас жратва общая. Садись, не стесняйся – в следующий раз ты что-нибудь принесёшь.
– А я подумал: «А не пойти ли мне на обед?» – и не пошёл…
– Это не твоё личное дело: производительность труда у голодного падает, а травматизм повышается. Да, кстати, распишись в журнале по технике безопасности, что прошёл инструктаж.
– А я прошёл?
– Ты распишись… А по ходу дела пройдёшь. Главное: кирпичи на калган не бери.
Степан ничего не сказал, вышел из бытовки, выбрал из кучи кирпичей не очень обожжённый и быстро вернулся. Молча снял шапку, взял кирпич обеими руками и резко ударил по голове. Кирпич послушно раскололся на две половинки.
– На калган можно брать – кирпич хороший.
Раздался хохот и восклицания. Степан не стал комментировать качество кирпича, которое заметил накануне. Сел за стол, как ни в чём не бывало взял кусочек сала с хлебом и начал спокойно жевать – как своё.
Глава 4
Комсомольцы
Незадолго до окончания рабочего дня к Степану подошёл высокий парень в робе монтажника:
– Товарищ, давай отойдём.
– А кто работать за меня будет?
– Работа не волк – в лес не убежит, – улыбнулся незнакомец, – ты комсомолец?
– А что, не похож?
– Похож: пашешь как Павка Корчагин! Я немного за тобой понаблюдал.
– Ты что, с КГБ?
– Я первый секретарь Солнечного комитета комсомола. Макар.
– Степан.
Ребята крепко пожали друг другу руки.
– На учёт будешь становиться?
– Хоть сейчас, только билет комсомольский у меня в общаге.
– Завтра прихвати. После работы можешь зайти, я буду в комитете. Это в конторе – спросишь.
Степан не стал затягивать постановку на учёт и на другой день, как и договаривались, пришёл в комитет комсомола.
– Да тебя пора с комсомола исключать, – оглядев билет со всех сторон, произнёс секретарь.
– Ты, Антон, поосторожней, а то я человек нервный – сам тебя исключу.
– Чего ты петушишься? У тебя за девять месяцев взносы не уплачены.
– Там, где я работал, не было комсомольской организации.
– Ну и что? Мог встать на учёт в любой организации.
– Откуда я знал?
– Теперь знаешь?
– Вот теперь и поставь на учёт.
– Рубль найдётся?
– Откуда?
– Ладно, я проставлю по десять копеек в месяц, с получки отдашь.
– Спасибо.
– Оставь билет, в следующую субботу, в десять утра, – комсомольское собрание, приходи.