– Надо, сынок. Прости. – Елизавета Васильевна обняла сына. – Чудо моё лаковое. – Ласковые пальцы взъерошили чёлку сына.
– Иди, уже. Чую пятки плавятся, – отпустил сын. – Папе, привет. Не скучайте.
Отстранился от матери, прошёл в гостиную, подхватил рюкзак и побежал по лестнице, ведущую в его комнату.
– Если голова будет болеть, обратись к Матвею Алексеевичу, – прилетел мамин встревоженный голос.
– Ладно, – прилетело сверху и женщина глубоко вздохнула.
Сытные блины и ласковые мамины руки разморили Диму и веки, отяжелев, слиплись. Его разбудил звонок. Нашарив телефон на кровати, Дима поднёс его к уху.
– Где ты? – донеслось издали.
– В графских развалинах, – уведомил сонный голос.
– Кати сюда, все в сборе. Приедешь?
– Скоро буду, – подтвердил Дима и отбросил телефон.
Загородный дом Смоляковых располагался в зелёной зоне – островке смешанного леса, выходящего к реке. Он – добротный особняк и ещё несколько, не уступающих в дороговизне, домов, просвечивались сквозь зеленоватые, едва оперившиеся кроны могучих дубов, хрупких берёз и шаровидных пальчатых клёнов. Ученики были не частыми гостями во владениях мэра города, но иногда, когда взрослые хозяева, ненадолго покидали родные пенаты, их единственная дочь, ускользнувшая из-под надзора домашних узурпаторов, приглашала школьную братию, дабы веселье – сущая необходимость короткой юности.
Ученики разных одиннадцатых классов, кому благоволила и терпела друзей их друзей, Лера Смолякова, перемешались на довольно обширной территории, с газонами, бассейном, беседками и редкими фонарями в аллеях, что казались костлявыми от ещё не успевших развернуться в полную силу листьев.
Больше всего народа тёрлось у бассейна, но Дима направился не туда, а к беседкам, предугадывая, что Антон будет там. Репнина многие недолюбливали в школе, он говорил всё в глаза, приправляя сказанное своеобразным юмором, но на вечеринках, он был источником, изливающим и фонтанирующим веселье. Здесь не нужно было говорить правду, она сама, голенькая и раскованная, гуляла среди веселящихся подростков.
Сегодня, Дима был не в настроении, но в готовности получить порцию адреналина. Отчасти, болезненные, были и приятные, воспоминания вчерашнего вечера не покинули его и он был на взводе. Он явился в самый разгар весенней гонки за приключениями. В большинстве случаев, приключения ограничивались общим непринуждённым весельем, но иногда, они выливались в поиски приключений на пятую точку и сегодня, был такой день.
Первым делом Дима отыскал Антона.
– Соню видел? – спросил он сходу.
– Мелькала пару раз, а что?
– Не люблю копить долги. Увидишь её первым, сообщи, а я похожу, поищу. Антон кивнул, держа возле себя Машу Глебову – двоюродную сестру бойкой Светы, совсем не похожую на неё, разве что смешными веснушками, редко разбросанными по носу.
– Вкати энергетик, а то нас не догонишь, – предложил Антон, держа в руке яркую банку.
– Обойдусь, – бросил Дима, следуя к эпицентру мероприятия – бассейну.
– Он не в духе – догадалась Маша. – Выкинет что-нибудь, точно выкинет.
– Танцуй, пока молода, не думай. Он самостоятельный: сам выкинет, сам и уладит, не впервые, – веселился Антон.
Поодаль бассейна, на зелёном газоне, весьма активная толпа, тряся юношескими неоформленными телами и банками над головами, перекрикивала хит девяностых. В центре торчала белобрысая голова Сани Богомолова по прозвищу « Светофор». Долговязый альбинос с приятной внешностью, ходящий на кастинги, но пока, безрезультатно, прижимал к себе двух девчонок и все трое двигались, подчиняясь ритму и не угождая толпе.
Спустившись к краю танцевального поля, Дима крикнул:
– Эй, челядь, Соню видели?
Его услышал Саня и махнул рукой в сторону трёх лежаков, поставленных вдоль каменных дорожек, окаймляющих весь периметр водоёма и разбегающихся в три направления: к дому, беседкам и рубленой бане, недалеко от дома. Скорее всего их выволокли из кладовой, чтобы устроить места для сидения.
Соню он увидел, как только подошёл к бассейну – пустому кубу с прелыми листьями, мелким мусором и землёй по всему дну.
Он нашёл Соню, но совсем не был уверен, что она нужна ему. Шутка с платой за сделанное ею домашнее задание для ленивого ученика, была, лишь шуткой. Но, брошенная в присутствии всего класса, стала поводом выплеснуть злость, словно какая-то неудовлетворённая тварь рвалась наружу и жаждала мести.
Рядом с Соней, что грела собой шезлонг, стоял Олег Безуглов – кавалер, наступающий на её тень. Он следовал за ней по пятам, как и на эту вечеринку, но в итоге, уходил в компании своего друга Паши Мямликова, а Соня высматривала Диму, опасаясь Леры Смоляковой.
Об их соперничестве говорили с девятого класса, а сейчас, всем стало наплевать на их холодную войну за сердце Ледяного принца. Ему же, не нужно было ни победителя ни проигравшего. Он, просто, играл и ему было весело.
Соня и Олег были не одни. Их окружала свита из нескольких человек, что курили чуть поодаль. В сторону Димы несло табачным дымом и он поморщился Его опыт курения закончился в десятом классе, когда он и ещё трое учеников, чуть не спалили весь летний спортивный лагерь. Карьера пловца закончилась и началась страшенная аллергия. Дни, проведённые в больнице под аппаратом искусственного дыхания, навсегда отбили охоту к курению.
Не подходя близко, он позвал:
– Соня, иди сюда.
– Ты пришёл, – обрадовалась она, но не поднялась, а попросила. – Иди к нам.
– От вас табачищем прёт. Не хочу. Иди сама.
– Зачем? – спросила она, пытаясь тянуть время и не показать, что готова броситься к нему по первому зову.
– Забыла? Я задолжал. Иди, получи поцелуй, а то передумаю, – улыбнулся он.
Соня двинулась, но Олег придержал её за руку.
– Не вмешивайся, – предупредил Дима. Олег упорно держал девушку за руку.
– Ей не нравится целоваться с тобой, – за неё решил неудачливый кавалер и ещё крепче сжал руку девушки.
–Думаешь? Тогда иди сам, я тебя поцелую, только не влюбись в меня, Олежек.
– Совсем с катушек съехал. Подкрути гайки, Репнин, – отозвался Олег.
– Что за детский сад, – недовольно сказал Дима и пошёл к ним. Вблизи, пахло не только табаком, но и пивом.
Остановился и протянул Соне руку. Ждал недолго. Освободив ладонь из цепких пальцев Олега, она вложила её в ладонь Димы. Одним движением притянув к себе, он обнял девушку за талию. Смотрел ей в лицо, переводя взгляд с глаз на губы и снова, на глаза. Играл с ней и злил Олега, а она стояла, затаив дыхание и следила, как его губы медленно приближались к её губам.
Лицо Олега сделалось бледным и пошло красноватыми пятнами.
– Не трогай Соню, – процедил он и, когда их губы почти соединились, между ними встала ладонь Олега.
– Убери, – спокойно сказал Дима, чувствуя, что внутри назревает буря.
– А если нет?
– Подраться хочешь?
– Отстань, говорю. Тебе училки мало?
– Что? – переспросил Дима, отпуская Соню.
– Что слышал. С француженкой мути, а Соню оставь в покое.
– С француженкой, говоришь, – рассвирепел Дима и ухватил Олега за расстёгнутые борта куртки. Сдавливая руки всё сильнее, он резко развернул Олега в сторону бассейна и приблизил к себе вплотную, говоря горячо и гневно:
– Не смей говорить о ней, даже думать не смей, дышать не смей в её присутствии. Понял, лохматая образина?
Олег ударил Диму по рукам, освободился от хватки и заговорил, задыхаясь от злости:
– А что говорить. Все, уже знают, как вы лизались вчера. В школе без году неделя, а уже с учеником закрутила. Кое-кто фото сделал. Ты не знал?
– А что после было, тоже сняли?
– Не удивлюсь, если и было, – усмехнулся Олег. – У неё же, на лбу написано: Хочу трахаться.
Сильный удар свалил Олега на землю. Дима бросился к нему, приподнял и снова ударил. Из носа Олега потекла кровь.
– Боже, они до крови дерутся. Остановите их, – прорвался чей-то выкрик.
– Вставай, – процедил Дима. – Вставай. Низко бить лежачего соперника, а мне так хочется врезать тебе ещё разок. Вставай! – Закричал Дима, теряя терпение. – Поднимайся и дерись. Или ускользнёшь, как таракан?
Олег поднялся, бросился вперёд и с маху ударил Диму в лицо. Тот покачнулся, но устоял и ответный удар пришёлся по скуле противника.
–Чего бесишься? – спросил Олег, сплёвывая, а затем размазывая кровь по лицу и ухмылке, что ясно говорила о том, что последует фраза, что сильнее уколет неожиданного врага. – Весна действует? Ледяной принц подтаял и маленький принц зашевелился? Довольный собой, Олег тихо засмеялся, перемешивая смех с лёгким повизгиванием.
– Смейся, Олежек. От смеха, рот шире становится. Глядишь и моделью станешь, без кастингов, ведь туда нацелился.