Между сном и явью
Александр Титов
© Александр Титов, 2023
ISBN 978-5-0053-5949-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Я смотрел ей в глаза и не мог понять, как это возможно. Я любил её до мурашек, я не мыслил жизни без неё, но всё же открывал рот, и слова застревали в горле.
– А завтра мы пойдём к морю на рассвете, – мечтательно говорила она, мягко перебирая слова. – Ты же никогда не купался так рано?
– Нет, – признался я, с трудом вырываясь из путаницы мыслей.
– Представляешь? Только мы с тобой, море и небо. И солнце ещё. Красное такое, большое. Я думаю, это будет самым лучшим моментом для… Ну… Для всего. Эй, Макс, ты меня вообще слушаешь?
Она пощёлкала передо мной пальцами, и я наконец пришёл в себя.
Надо было, конечно, слушать, тогда бы я хоть знал, о чём речь. Но где там? Я просто сидел, смотрел, как лёгкий бриз колышет её волосы, а в бездонно голубых глазах играет закатное солнце.
Зря я в это ввязался, зря приехал сюда. В двухместном номере отеля слишком тесно, чтобы сдержать себя и не полезть со всякими пошлостями. А уж когда ночью она спит рядом… почти обнажённая, даже без одеяла. Я ни о чём другом думать не могу и всю ночь, как проклятый, ворочаюсь, выбираюсь на балкон перекурить, умываюсь холодной водой.
Да и сейчас. Сидим на балконе с невероятной красоты видом на море. Она рядом в лёгком жёлтом, будто из солнца, сарафанчике, ножку на стул подняла и подбородком о коленку упёрлась. И я ведь прекрасно понимал, что стоит глаза опустить и…
Друзья. Мы только друзья. Вдруг не останется даже этого, если я признаюсь? Вдруг это самое глупое, что я могу совершить?
Лучше терпеть и наслаждаться тем, что она рядом. Если я буду держать себя в руках, то это останется навсегда…
Глава 1. Серые
Иногда сквозь чернильные линии официальных документов я видел будущее. Когда скупые на эмоции слова превращались в мыльные однообразные пятна, а цифрам терялся счёт, передо мной всплывали пророчества о беззаботной жизни. То, к чему я стремился, становилось живым и ярким, как открытка из моего личного счастья.
Вилла с черепичной крышей и кипарисовыми аллеями. С роскошным садом, где пышным цветением взрывались острова петуний и настурций, астр и флоксов, а смуглый садовник ровнял замысловатые топиарии.
Позади виллы голубым полем раскинулся бассейн. Я любил выходить к нему ночью, когда подсвеченные глубины щедро разбрасывали всюду мерцающие блики. Сопревшая за день зелень мешала свой аромат с вечно свежим запахом воды, и этот пряный букет я запивал бархатистым вермутом. Смотрел в безоблачное небо, усеянное звёздами. Мечтал.
Я любил блуждать по миру грёз. Пользовался этой возможностью самозабвенно, пока руки механически занимались рутиной. Но рано или поздно приходилось одёргивать себя и клещами вырывать из блаженства. В реальном мире однообразные бумажки складывались передо мной узкой тропинкой к мечте. Каждый распечатанный отчёт, каждая служебная записка ложились булыжниками в мостовую успеха. И я искренне наделся, что не приду к цели дряхлым стариком на грани маразма Тогда уж для меня будут неотличимы бумажные гвоздики от свежих садовых хризантем, а виллу на побережье заменит комната дома престарелых. И самое страшное, что разницы я не замечу.
– Перемычкин, – услышал я голос босса как раз когда поверх пачки договоров положил отчёт и закрыл папку, – что там с проектом «Кастилия»? Ты закончил?
– Да, Вениамин Матвеевич, уже несу.
– Давай быстрее.
Мне всегда доставляло особое удовольствие исполнять требование начальства вовремя. Кроме бесполезных благодарностей, всегда имелся шанс получить повышение или прибавку к зарплате. В любом случае, чем лучше о тебе думают наверху, тем вернее дадут ответственное поручение, способное изменить жизнь. А там уж я не оплошаю. Ухвачусь зубами, как бульдог, и ни за что не отпущу.
К сожалению, иногда приходилось делать исключения, и сегодня был один из тех редких случаев. Я предчувствовал разочарование Вениамина Матвеевича и готовился заранее увидеть это в его глазах. Если только сможет что-то проникнуть сквозь толстую ледяную корку безразличия.
Встал, сунул папку подмышку, взял костыли и неуверенными, аккуратными шагами отправился в кабинет «Деда». Так звали мы с коллегами Вениамина Матвеевича между собой. Идти было недалеко, но с затёкшими ногами даже эти несколько шагов я преодолевал с трудом. Не раз за три года я здесь падал, но со временем научился избегать таких неловких ситуаций. Прислонялся к колоннам и переводил дыхание, на повороте опирался одной ногой о стол Шуры.
Он был старожилом офиса. Его старались не замечать, а если он заговаривал сам, то вызывал лишь насмешки и презрение. В ответ Шура смиренно молчал и не держал ни на кого зла. Жалкий человечек. Серый, бесцветный. С худым измождённым лицом и короткой неровной стрижкой.
Одевался Шура так же безнадёжно плохо. Свитер с геометрическими узорами из далёких девяностых и потёртые брюки. На улице прикрывался старым серым пальто с громоздкими плечами. Я видел в нём то дно, на которое мог опуститься сам, и лелеял мысль, что никогда таким не стану. И в то же время всегда удивлялся, откуда во мне столько презрения. Разве сделал он мне что-то плохое?
Когда я слегка толкнул Шурин стол, тот посмотрел на меня и поправил очки в толстой роговой оправе. Будто ожидал, что я заговорю, спрошу его: «как дела?». Он делал так всегда, когда кто-то подходил. Поправлял очки, молча смотрел. Ждал.
Я улыбнулся из вежливости и похромал дальше.
– …Нет, Мить, пораньше не смогу… Ты же помнишь, какой сегодня день?.. Ну вот и вспоминай теперь, – вполголоса говорила по телефону Кристина.
Бездельница, каких ещё поискать надо. Занимала первый стол возле кабинета босса, но при этом трепалась без устали весь день напролёт. Вот и сейчас. Ворковала, как первокурсница, покручивая пальцами карандаш. Пусть и было ей за сорок, характер проступал вызывающим макияжем. Если не считать тонких линий морщин на шее, ничто не выдавало возраста. А остальные приметы подступающей старости прятались под толстым слоем косметики и лицо её скорее напоминало восковую маску с накрашенными веками и напомаженными губами.
– Ну какой ты настырный… Да, мне нравится… Даже так?.. Ну я не знаю… Подожди, тут сотрудник идёт.
Кристина замолчала и посмотрела на меня украдкой, с трудом сдерживая улыбку. Наверняка, очередной ухажёр пристал со всякими глупостями. Кристине везло на таких. Либо начинали засыпать пошлыми фото и видео, либо вовсе при случае лезли в трусы или тянули в постель. Желаемое они иногда получали, но не потому, что были невероятно обольстительными. Просто иногда и самой Кристине становилось невыносимо одиноко.
– Да погоди, говорю, – одёрнула она настойчивого собеседника, когда я уже почти прошёл. Минутная передышка подошла к концу. Пора возвращаться к расспросам про нижнее белье.
Ещё несколько шагов, и я ухватился за прохладную ручку кабинетной двери. Вениамин Матвеевич сидел, прикрыв глаза и сложив руки, всё равно что первоклассник на уроке. Слушал то ли Чайковского, то ли Мусоргского. Слишком тихо, чтобы разобрать.
Мебели в кабинете было мало. Лакированный стол красного дерева да большое чёрное кресло, которое Вениамин Матвеевич покидал лишь после того, как офис окончательно пустел. Появлялся он в кресле так же всегда заранее. Кое-кто даже предполагал, что Дед и вовсе никуда не уходит.
На столе стоял моноблок с диагональю побольше, чем у телевизора в моей спальней. Никто не знал, что именно так увлечённо смотрит Вениамин Матвеевич, но это «что-то» интересовало его куда больше, чем отчёты подчинённых.
– Ты с документами? – спросил он, будто забыл, что сам же меня и вызвал.
– Да, вот.
Я подошёл, положил папку на стол и вернулся на прежнее место. Дед поправил не глядя, чтобы лежала ровнее, но проверять не стал. Зато похвалил. Пусть и пространно, но комплимент от начальства многого стоит:
– Рад, что хоть на одного человека можно положиться.
Хотелось оставить это мнение, не прикасаться к нему, как к хрустальной вазе на шаткой полке. Но сегодня вечером меня ждал приём у врача. Значит, и хрусталь лояльности уже летел на пол.
– Вениамин Матвеевич, разрешите сегодня отпроситься пораньше? У меня запись ко врачу на пять часов.
Ваза разлетелась вдребезги настолько явственно, что я услышал её звонкий дребезг. Как бы не готовился, всё равно стало противно. Надо было терпеть. Подумаешь, бессонница. Сколько людей с ней живут и ничего? А я, видите ли, решил лечиться. Так и буду сидеть, бумажки перебирать. А те, кто терпит, себе очередной лимузин купят.
Вениамин Матвеевич взглянул на меня, долго молчал. Искал подвох? Может, решил, что я оскорблял его слишком тонко, чтобы понять сразу. Ни одна мышца на его лице не дрогнула, но вместо приветливого безразличия появилось презрение. Он смотрел уже сквозь меня, словно я в одно мгновение превратился в пустоту.
– Ладно, – сухо сказал он, подумал и добавил: – но тогда сегодняшний день не будет оплачен.
Я не мог возразить, и торжественные аккорды симфонии смеялись надо мной вместо начальника. Оставалось только согласиться и потерять почти две тысячи. Зарплата и без того таяла, едва дотягивая до следующей получки. Теперь же придётся затянуть пояс потуже.
– Спасибо, Вениамин Матвеевич. Я пойду?
– Иди.
Он снова уставился в монитор, а я неловко развернулся и вышел. Оставалось ещё чуть меньше часа до отъезда. Можно было вернуться к работе и проявить то самое трудолюбие, без которого нигде и ничего не выловить. Но что я не принимал самим своим естеством, так это альтруизм. Глупая трата времени, не больше.
Кристина снова замялась при моём приближении. Карандаш она уже отложила и вместо него накручивала на палец длинный каштанового цвета локон. Прогресс телефонного интима? Или простая тяга к разнообразию? Почему-то мне показалось это важным, и я уже собирался её спросить, но громкий голос Николая меня опередил:
– Макс, слышь, погнали, покурим! Всё равно шляешься тут без дела, – он стоял возле выхода на лестницу и кричал через весь зал, даже не задумываясь, что босс услышит и ему это не понравится.
Хороший он парень, хотя и заносчив. Умел себя дорого и красиво подать. Всегда одевался по моде, чтобы бренды были напоказ, а в кармане непременно держал смартфон последней модели. И фигуру поддерживал в отличной форме. Только машины не хватало, но это дело молодое. Со временем и её купит. Главное, что он уже чётко понимал, какую жизнь хочет.
Сколько мы были знакомы, а я так и не понял до конца, таилось ли в нём что-то глубокое. Верил, конечно, что под показной наивностью Коля скрывал недюжий ум, но подтверждений этому я пока не находил.
И ещё одна загадка не давала мне покоя. Я не мог понять, что забыл он в нашей компании. Коля привычнее смотрелся бы в кресле модного стартапера или, на крайний случай, биржевого брокера. Но никак не на стульчике рядового менеджера в отделе пролонгации договоров.
На предложение перекурить я согласился с ходу и пошагал мимо Кристины дальше.
Курилка находилась на пролёт ниже офиса. Мне спуск давался с трудом, так что уходил я туда надолго, но редко. На площадке между лестницами стояло списанное кресло, того и гляди готовое развалиться, да пепельница из обрезанной бутылки с месячным запасом окурков.
Коля выждал, пока я спущусь и займу место, затем достал тёмно-коричневую сигарету с серебристой полосой и закурил.
– Ну что, Максюта, как жизнь молодая? – спросил он, глубоко затянувшись. С утра мы ещё не здоровались. Он опоздал, а я увлёкся работой и никого вокруг не замечал.
– Да так. Отчёт вот сдал, – ответил я и закурил сам.
– Отчёты, отчёты, отчёты… вот так всю жизнь, брат. Всё отчитываемся перед кем-то. А когда, скажи мне, перед нами уже отчитываться начнут? Мы же с тобой куда умнее всех этих старых пердунов. Ну, серьёзно, разве ты не сможешь прикрикнуть на какого-нибудь тормоза, чтоб работал быстрее? В этом сложного ничего нет, зато они считают себя не пойми кем, а нас ни в грош не ставят.
– Тебе что, Дед опять штраф выписал? Мне вот выписал. Первый за полгода.
– Да пошёл он! Я вообще не о нём. Прикинь, беда-печаль. Решил сегодня сэкономить на такси. Вместо бизнеса вызвал комфорт плюс…
Коля любил рассказывать истории о дураках, что встречались ему чуть ли не на каждом шагу. Он щедро и смачно описывал подробности о неухоженной внешности случайных знакомых и об отвратительных запахах, которые пропитали каждый уголок города. И, конечно, сдабривал рассказ отборным матом, без которого передать свои переживания был не в состоянии.
На этот раз речь шла о таксисте на провонявшей бензином малолитражки, который несколько раз перепутал адрес.
– …Короче, пришлось заплатить, – заключил Коля, растянув губы в кривой усмешке.
– Да, потрепала тебя судьба. Как только жив остался?
– А вот и не смешно ни фига. Этот гадёныш раза два на красный пролетел, чуть бабку какую-то не снёс. Разок чиркнул мерин соседний, но слинял быстрее, чем хозяин вылез.
– Интересно, а их за такое не штрафуют? Они ж там следят, наверное, за своими водителями.
– Мне кажется, им категорически срать на все эти штрафы.
– Хорошо ты сэкономил, короче говоря, – усмехнулся я.
– Ага, хрен я больше буду экономить. Надоело, сил нет. Охота, знаешь, положить котлету на карман и покупай, чё хочешь. По-другому в этой стране жить нельзя, брат. Либо тебя трахают, либо ты. А мне уже раком стоять надоело. Подниматься пора. Только в этом клоповнике хрена лысого нам кто это позволит. Кстати. Помнишь, ты как-то говорил, что вариант есть свою фирму организовать и клиентов туда увести? У тебя вроде всё прям по полочкам было расписано.
– Помню, но я уже забил на это. Слишком много геморроя. Да и по полочкам там было мало чего.
На самом деле, про что говорит Коля, я не помнил. Планы начать свой бизнес у меня появлялись регулярно, но быстро появлялись все возможные препятствия, и интерес угасал. С Колей я делился многими задумками, но он, по обыкновению, пропускал всё мимо ушей.
– А может, замутим? Будем на себя работать, а не на дядю, – спросил он.
– Надо будет подумать.
– Вот этим и займись. Ты будешь думать, а я буду всё делать. Типа ты мозг, а я – руки. Будем как эти, Пуаро и Ватсон.
– Они из разных книг.
– Вот я о том и говорю. Ты умный, а я всё остальное. Так чё? Готов?
– Можно, конечно. Дай мне подумать пару дней. Тут с ходу нельзя решать.
Я сомневался, что уже завтра Коля всё ещё будет помнить про это предложение. Ну, а если всё-таки вспомнит, то и к лучшему. Бизнес-идею придумать не трудно. Даже голову нагружать не придётся. Просто достану с пыльных полок памяти один из проектов, освежу данные, и всё готово. А Коля пусть с документами носится, пороги всяких налоговых и им подобных конторок обивает.
– Ладно, думай, не буду тебя подгонять. Но учти. Чем дольше мы копаемся, тем сложнее будет. Все сладкие места расхватывают, как горячие пирожки. Я хотя пирожки не люблю, но смысл ты понял. Чё у тебя ещё нового?
– Ну так. Ко врачу вот сегодня иду, – сходу сказал правду и опешил: такими подробностями я предпочитал не делиться.
– Это по поводу…
Коля кивнул на костыли.
– Не, я так, к психотерапевту.
– С ума сходишь? – спросил он с ухмылкой.
– Ха-ха, как смешно. Нет, со сном проблемы. Второй месяц не могу нормально заснуть.
– А, ну это нормально. Я каждую третью ночь заснуть не могу. Но это даже хорошо, есть время подумать. Что было, что будет. Днём на это времени не хватает. Суета, как трясина, затягивает. А ночью… Знаешь, особенно сейчас, осенью. Сядешь на подоконник, окно на распашку. Вдалеке трасса гудит, листья последние шуршат под дождём. И воздух такой свежий, чистый. Мысли сами собой текут. И никакой суеты, пока будильник не зазвенит.