– Нормально спал, – потягиваясь, проинформировал её Лёшка. – Пока мы сидели, ни разу не проснулся.
– И то хорошо, – удовлетворённо подытожила тётя Валя. – Значит, Татьяна сегодня не такая замордованная будет, – а потом ещё раз напомнила Лёшке: – Из дома ни ногой. Люду ты должен встретить. Я сейчас Димку в сад отведу, а ты не забудь его забрать.
С этими словами она осторожно вышла из комнаты. Вскоре щёлкнул замок закрывающейся входной двери, и уже тогда Бородин открыл глаза и посмотрел на часы. Было около семи утра.
Лёшка лежал рядом на спине, закинув руки за голову, и пялился в потолок.
– Привет, братан, – поприветствовал его Бородин.
– Здорово, – Лёшка повернулся к Бородину лицом. – Как спалось?
– Отлично! Как в танке.
– Я тоже дрых без задних ног. Что, маманя разбудила? – поинтересовался он.
– Все равно в гальюн надо бы сходить. Жизнь зовёт, – пошутил Бородин.
– Давай иди, а я посмотрю, как там Танька, да обратно завалюсь, – Лёшка встал с кровати и прошлёпал к себе в комнату.
Когда Бородин вернулся из туалета, Лёшка лежал на второй половине кровати, уже готовый снова заснуть.
Он приоткрыл один глаз и вяло пробормотал:
– Ложись, поспим ещё, когда такое ещё получится…
От такого предложения Бородин никак не мог отказаться и тоже пристроился рядом с Лёшкой на соседней подушке.
Проснулся он от телефонного звонка.
Телефон пронзительно надрывался в коридоре, но к нему никто не подходил. Видать, Татьяна или заснула, или была занята Юркой.
Лёшка с кряхтением поднялся с кровати и прошёл к надрывающемуся телефону.
Он долго о чём-то говорил. О чём, Бородин не мог разобрать, да он и не прислушивался, а ловил ещё мгновения покидающего его сна.
Вернулся озадаченный Лёшка.
Бородин приоткрыл один глаз и спросил его:
– Чё случилось-то?
– Да братья собираются мать помянуть на кладбище. На Чёрную речку зовут. Я им на прошлой неделе обещал, что с ними поеду, а сейчас, видишь – ты приехал, мать сказала, что Люда приедет. Чё делать – не знаю.
– Какие братья? – не понял Бородин.
– Да Юрка, Серёга да Борька, – Лёшка сел на диван, почёсывая себя под мышками.
Бородин тоже задумался над создавшейся ситуацией, а потом решил:
– А поехали! – он приподнялся на локте и посмотрел в Лёшкину спину. – Чего менжеваться? Пообещал, значит надо делать.
Лёшка в недоумении от такого предложения обернулся, посмотрел на Бородина и решительно махнул рукой:
– А поехали. Ни черта с этой Людой не случится. Посидит тут с Танькой пару часиков, а там и маманя подъедет.
Ободрённые таким решением, они бросились в ванную.
Братьев этих Бородин никогда не видел, а знал о них только по рассказам папы.
Мать их умерла во время блокады. Об этом ему тоже рассказал папа.
Тётя Валя, тогда ещё совсем молодая девушка, обессиленная от голода, брела с работы домой. Ей пообещали, что её на днях отправят на Большую землю, поэтому она пошла домой за вещами. На улице она увидела трёх пацанов, сидящих около трупа женщины. Они, по всей видимости, шли за водой, потому что у них были санки, на которых стояли вёдра и кастрюли. Как измождённой голодом Вале ни тяжело было самой, но она отвезла труп женщины на кладбище, упросила какого-то мужика положить его в какую-то яму и засыпать снегом и мусором, который был поблизости. Она пометила это место, сделав зарубку лопатой на дереве, росшем рядом с ямой, а потом забрала мальчишек с собой, привела на завод, упросила начальство, и через несколько дней их вывезли на Большую землю. Во время эвакуации она ухаживала за ними, как за своими детьми, а вернувшись в Ленинград, заставила учиться. Таким образом она спасла их от неминуемой смерти и дала новую жизнь. Почему-то о себе и о своей жизни она не думала. Даже выходила замуж за Диму как мать троих детей, и Дима был на это согласен. И только когда жить стало намного легче, она родила Лёшку. Поэтому он у неё и был такой поздний и единственный.
Все братья закончили институты, женились, но жить без квартир было тяжело, а денег на приобретение жилья ни у кого из них не было.
Тогда Дима попросил своего двоюродного брата, папу Бородина, чтобы он им помог.
Папа устроил их в старательские артели, где братья неплохо заработали, приобрели квартиры, мебель и сейчас продолжали работать в Питере.
Старший из них, Юра, только в прошлом году перестал работать в артели. Сейчас работал начальником цеха на каком-то заводе.
Серёга вернулся в институт, но за пьянку его оттуда вытурили, и сейчас он работал грузчиком в торговом порту.
Борис работал инженером в каком-то конструкторском бюро.
Тётя Валя с дядей Димой были очень благодарны папе Бородина, что он принял участие в судьбе их приёмных сыновей.
Только вот тётя Валя так и осталась без образования, но сейчас она работала бригадиром на «Электросиле» и устроила туда же и Лёшку. А для дяди Димы всё это тоже не прошло даром. В прошлом году он умер.
Умывшись, братья вывалились на кухню, где с жаром принялись готовить завтрак.
Удивлённая Татьяна, вышедшая на шум из спальни с Юркой на руках, в недоумении смотрела на них.
– Вы чего это тут суетитесь да гремите?
– Спокойно, спокойно, Тань, – отмахнулся от неё Лёшка, продолжая жарить яичницу с колбасой. – Я тебе сейчас всё объясню.
– Вы тут такой грохот подняли, – начала выговаривать она Лёшке, – что Юрку разбудили.
По сонному и помятому Юркиному личику было видно, что он только что сладко спал. Он всё время прятал головку на плече у Татьяны, не желая видеть ничего, кроме матери.
– Кушать будешь? – поинтересовался у неё Лёшка, отрываясь от сковородки.
– А что ты там готовишь? – поинтересовалась она, заглядывая через его плечо на плиту.
– А что нашли! – рассмеялся Лёшка.
– Яичницу с колбасой, – пояснил ей Бородин, заканчивая мыть посуду. – Будешь?
– Такую яичницу – буду, – весело отреагировала Татьяна на предложение Бородина и уселась с Юркой на руках у свободного края стола.
Выключив газ, Лёшка поставил только что перемытые тарелки на стол и разложил по ним яичницу.
Во время завтрака Лёшка предупредил Татьяну:
– Мы сейчас к Юрке, Серёге и Борьке съездим, помянем их мать и вечером вернёмся. Но тут понимаешь какая закавыка… – он многозначительно посмотрел на Татьяну. – Люда эта, из Курска, должна приехать. Так ты тут её развлеки до прихода мамани, – в его взгляде, обращённом на Татьяну, была просьба.
– Так она же сказала, что ты это должен делать, – нерешительно возразила Татьяна.
– Ну, – Лёшка развёл руками, – мало ли что она сказала. Обстоятельства изменились, поэтому мы эти приказы и корректируем, – он весело посмотрел на Бородина, на что тот подыграл ему энергичным кивком. – Так что, – продолжал он, – справляйся тут сама, а мы – погнали. – Закинув в рот последний кусок яичницы, он с треском отодвинул стул и выскочил из-за стола.
– Давай, Вов, торопись, – торопил он Бородина. – Времени до встречи у нас мало, надо ещё и в гастроном заглянуть.
– Что? – горестно произнесла Татьяна. – Опять пить будете?
– Не пить, – поправил её Лёшка, – а поминать. Святое дело, – он поднял указательный палец над головой.
– Ох, Лёша, и достанется тебе от матери, – посетовала Татьяна, а потом посоветовала: – Вы уж там не сильно надирайтесь, знаю я этих братьев. Что ни встреча, то попойка. Как их только в артелях держали?
– Да там сухой закон, – пояснил ей Бородин. – Если хочешь работать – не пей, а хочешь пить – так моментально под зад коленом. Там закон насчёт этого дела, – он хлопнул себя по горлу тыльной стороной ладони, – жестокий, но – справедливый. Поэтому они все оттуда с деньгами и возвращаются.
– Да знаю я, – Татьяна, поудобнее усадила Юрку на руках. – Только боязно мне за тебя, Лёша, как бы чего у вас там после этих поминок не произошло, – и горестно вздохнула.
– Не бои́сь, мать, – хлопнул Лёшка жену по плечу. – Всё будет тип-топ, – и он со смехом посмотрел на Бородина. – Давай, поехали…
– А чё? – так же бодро ответил Бородин. – Нам собраться, что подпоясаться. – И, выйдя в коридор и прихватив ветровки, парни вышли из квартиры.
Они зашли в гастроном и у той же самой необъятной продавщицы, увешанной золотыми кольцами и серьгами, купили бутылку водки.
Вышли из магазина, и тут уже Бородин положился на Лёшкино знание всех видов городского транспорта.
Ему оставалось только вынимать мелочь и расплачиваться с кондукторами в троллейбусах и трамваях и в метро.
До времени, когда рабочий люд повалит с работы, было ещё далеко, поэтому в транспорте никакой толкучки не было и они быстро доехали до Чёрной речки.
Выйдя из метро, Лёшка огляделся и махнул куда-то в сторону рукой:
– Вон там Юркина машина должна стоять, – и, не ожидая Бородина, направился влево от метро.
Через пару десятков метров Бородин увидел несколько припаркованных машин.
У одной из них стояли трое мужчин и о чём-то энергично вели беседу.
Лёшка уверенно направился к бежевой «Волге», у которой они стояли.
Беседа была, по всей видимости, настолько важная, что собеседники ничего вокруг себя не видели и не замечали, поэтому они были очень удивлены, когда перед ними появились Бородин с Лёшкой.
– Здорово, братаны! – громко возвестил Лёшка о своём появлении.
Удивлённые его неожиданным появлением, мужчины резко прервали беседу, и старший из них, улыбаясь, покачал головой:
– Ну, Лёха, ты и даёшь! Перепугал своими криками, – на что два остальных собеседника, заулыбавшись, повернулись в сторону громкоголосого Лёшки.
Все они были чем-то неуловимо похожи друг на друга, но в то же время и отличались, поэтому складывалось впечатление, что это были или братья, или очень близкие родственники.
Повернувшись, они все втроём с любопытством принялись рассматривать Бородина, а потом каждый из них по отдельности протянул ему руку.
– Юра, – крепко пожал Бородину руку старший из них.
Это был крепкий лысоватый мужик с правильными чертами лица, лет под пятьдесят. Его небольшая голова, переходящая в плотную борцовскую шею, плотно сидела на таких же мощных плечах, подчёркивая его недюжинную силу. Крепкая рука нешуточно сдавила ладонь Бородина, но тот, готовый к такого рода приветствиям, не уступил силе его руки и так же энергично ответил на рукопожатие, сильно тряхнув Юрину ладонь.
– Владимир, – так же представился Бородин.
– Так вот ты какой, Вовка! – весело произнёс Юра, посмотрев на братьев. – Много мы о тебе слышали от отца, а вот встретиться всё никак не удавалось.
– Серёга, – протянул Бородину руку мужик помоложе.
Он был такого же роста, как Юрий, но выглядел не таким мощным, да и лицо его было немного потрёпанным, показывая, что этот человек или болен, или злоупотребляет алкоголем, но рука у него была такая же твёрдая, как и у Юрия, да глаза блестели более азартно и весело.
– Владимир, – Бородин тряхнул руку Серёги и посмотрел тому в глаза.
Серёга не отвёл взгляд и так же, как и Юрий, доброжелательно улыбнулся Бородину.
Последним руку подал статный, на голову выше Бородина, пышноволосый брюнет. Он мягко пожал руку Бородину и мягким голосом произнёс:
– Борис.
Бородин, увидев в глазах Бориса неподдельную заинтересованность и симпатию, так же мягко ответил:
– Владимир.
А Лёшка в шутку, протянув братьям по очереди ладонь для рукопожатия, поспешно повторял:
– Алексей, Алексей, Алексей, – чем вызвал у них здоровый смех.
– Уж тебя, дорогой ты наш, мы прекрасно знаем, – улыбаясь, Юрий даже шлёпнул Лёшку по плечу. – Только скажи, касатик, где же ты это так припозднился? Мы тебя уже битый час ждём, а Лёхи всё нет. Вот если бы Володя припоздал, – он кивнул в сторону Бородина, – так это понятно, он города не знает, но тебе… – Юра, поджав губы, осуждающе покрутил головой.
– Да мы только в гастроном зашли, – Лёшка показал авоську с закусками и бутылкой, – а так сразу и ломанулись к вам…
– Ломанулись, – усмехаясь, перебил его Серёга. – Черепахи быстрее ломятся. Ладно, чего время-то зря терять, поехали.
Они все устроились в машине, и Юра не спеша отъехал со стоянки.
Минут через пятнадцать машина подъехала к входу на кладбище.
На парковке было достаточно места, поэтому Юра без труда припарковал машину у входа.
Братья вышли из машины, не торопясь достали инвентарь и, пройдя через ворота, прошли вглубь кладбища, по только им известным тропкам.
Вскоре они подошли к высокому толстому дереву, каких здесь было немало, возле которого приютилось несколько могил.
Бородин с интересом смотрел на действия братьев.
Ведь с тех пор как он ещё семилетним мальчишкой был на могиле своей бабушки, ему больше никогда не приходилось бывать в таких скорбных местах, и как себя ведут люди у могил близких людей, он знал только по фильмам и книгам.
Юрий подошёл к одной из могил и поставил возле неё принесённые сумки.
– Здравствуй, мама, – тихо произнёс он. – Вот мы снова пришли к тебе. Посмотри на нас, какие мы стали.
Бородин с интересом посмотрел на Сергея и Бориса. Они тоже подошли к брату и, опершись на ограду, смотрели на памятник, на котором все надписи были почти стёрты.
Лёшка опёрся плечом о дерево и посмотрел на его ствол.
– Видишь эту зарубку? – показал он Бородину на глубокий старый шрам на его поверхности. В этом месте кора была когда-то давным-давно повреждена, и сквозь неё просматривалась голая чёрная поверхность ствола, обросшая по краям ноздреватым слоем коры. – Это моя маманя сделала, когда хоронила их мать, – он кивнул в сторону братьев. – Только по этой метке и нашли они её могилу, а то бы им пришлось приходить туда, – он показал куда-то в сторону.
Бородин посмотрел в ту сторону, куда показал Лёшка, но из-за густой поросли кустов и деревьев ничего там не увидел, но догадался, что Лёшка имел в виду общую могилу захороненных здесь людей, погибших во время блокады Ленинграда.
Братья, молча постояв у оградки, открыли в ней небольшую калитку и принялись прибираться на могиле. Они очистили её от непрошеной зелени, подровняли поверхности и, достав краску, принялись красить оградку.
Лёшке с Бородиным досталась работа по сбору мусора, который они относили к ближайшим мусорным бакам.
Работали все молча и споро, и, покончив с покраской и мусором, братья достали из принесённых сумок снедь и разложили её на небольшом столике возле оградки.
Особенно в глаза Бородину бросилось то, что Юра из своей сумки достал варёную картошку в мундире, чёрный хлеб и солёный огурец.
Серёга с Борисом тоже поставили на стол не разносолы, а тот же хлеб и картошку.
«Наверное, они хотят вспомнить о том времени», – промелькнула мысль у Бородина, поэтому он постарался не выражать никаких эмоций на своём лице.
Лёшка тоже выставил на столик всё, что они прихватили из дома и купили в гастрономе.
Разлив по стаканам содержимое одной из бутылок, Юра поднял стакан.
– Грустно, конечно, Володя, знакомиться в таком месте, – он окинул взглядом окрестности могилы, – но не для этого мы сюда пришли. Давненько мы здесь все вместе не появлялись. Пусть наша мама посмотрит на нас, какие мы стали, а мы вечно будем помнить её и своим детям и внукам будем о ней рассказывать. Помянем её светлую душу, – он затуманенным взглядом посмотрел на окружающих и молча выпил.
Все так же, молча, последовали его примеру.
Немного помолчав, Юра разлил вторую бутылку.
– Ну а теперь давайте выпьем за нас. Чтобы мы были всегда вместе и чтобы ничто нас никогда не разлучило, – он протянул руку к центру стола, над которым дружно прозвучал звон стаканов.
Было уже далеко за полдень, и все присутствующие здорово проголодались, поэтому закуска была быстро съедена, и мужики начали собираться.
Со стола были собраны все корочки и крошки хлеба, посмотрев на которые Серёга непроизвольно произнёс: