В третий и последний раз судьба свела нас в штате Юта. Я приехал в гости к старому товарищу, давно отошедшему от дел, но сохранившему ясность ума и трезвость рассуждений. Мне была нужна его консультация. Он жил на южной окраине Сейлема, я нашёл адрес, но дома его не оказалось. Соседка, весьма говорливая леди, через полчаса расспросов посоветовала поискать в церкви.
– Заодно послушаете нашего Ноя.
– Кого? – не понял я.
– Священника, – хохотнула она и захлопнула дверь.
Я без труда нашёл церковь, шла воскресная проповедь.
– И сказал Бог Ною, конец всякой плоти пришёл пред лице Моё…
Священник читал очень проникновенно, удивительный тембр его голоса и внутреннее сопереживание тексту усадили меня на скамью. Я перестал искать глазами товарища и заворожённо слушал. Весь мир остался за дверью храма или за бортом Ковчега, каждое слово священника было Словом и проникало в сердце. Заканчивая проповедь словами «помолимся, чтобы каждый из нас стал Ноем…», он вдруг остановился, поднял глаза к куполу храма и, глядя на Вседержителя, задыхаясь, прошептал:
– Слава Богу, воздух, а не вода.
Священник был мёртв.
Позже друг рассказал мне о нём. Святого Отца прихожане действительно называли Ноем. Двери дома его всегда были открыты для страждущих. И стар, и млад входили к нему с надеждой, а покидали с верой. Слово было его оружием, ремеслом, сердце его принадлежало всем. Он строил Ковчег на отношении себя к Богу, через людей, приводимых Богом к нему.
Я остался на похороны. С утра шёл проливной дождь, небо было затянуто низкими, серыми тучами – ни дать ни взять Всемирный Потоп, но когда гроб с его телом вынесли из ворот храма, ливень прекратился, вышло солнце, и весь город, подняв лица верх, к свету, увидел киль проходящего над ними Ковчега, его Ковчега.
Контракт
Сними усталости печать
С ладоней, что весь день сжимали
Меча стального рукоять,
А мира так и не познали.
У ангелов полно свобод? Они быстры, легки, светлы, подобны духу, но метаться повсюду, как дух, не могут, их держит нить. Тонкая, серебристая, едва заметная даже в мире ангелов, она изумительно смотрится на поясе, как дорогой аксессуар, но железной хваткой пристёгивает к подопечному в проявленном мире. И вынужден ангел болтаться повсюду за своим Я, как воздушный шарик на нитке за непоседой-ребёнком. Связь эта – Контракт между ангелом хранящим и душой хранимой, от первого слова и до последней подписи, буковка к буковке, в цепочку-ниточку. Читает ангел Контракт и подтягивается к душе-в-теле, дочитал до конца, уселся на плечо – можешь дотронуться до него. Когда же душа-в-теле не признает ангела, нарушая сим первый параграф Контракта, и отдаёт свою безопасность на откуп эго-программе, ангел не может быть рядом. Не перешагнуть ему первый параграф, как не перепрыгнуть через пропасть, ибо начинается договор ангела и души с Доверия.
Доверие нерушимо для всех в Мире Бога, даже для самого Бога. Не призовёт Он ангела в ряды Ангельского Воинства, если в этот момент, Здесь и Сейчас, ангел стоит на защите души-в-теле, поставившей подпись под Доверием, но будет ждать терпеливо и с любовью.
Есть у ангела и прямой Контракт с Богом, как и у души-в-теле. В этом контрактном треугольнике на вершине Бог, слева Душа, справа Ангел, а посему всегда ищи ангела своего на правом плече, на него обычно отец сажает дитя, неосознанно доверяя чадо ангелу. Левым плечом ведает Эго, не забывай об этом. Оно прикрывается щитом, доверив правой руке меч, а ангелу всего лишь наплечник.
Так кто же ты, ангел хранящий, и чем отличаешься от души хранимой? А ничем, кроме Контракта с Богом. Треугольник вращается вокруг Вершины, вокруг Бога. Поменяет Творец Контракт, и уже вчерашний хранимый усядется на правое плечо бывшего ангела, прикрывшись наплечником от щедрот Эго.
Неужели у ангелов всего-то и забот, что присматривать за мелкими, а иногда и не очень, проказами душ-в-теле, оберегая от ушибов, царапин, синяков и глобального грехопадения? Конечно, нет. Главным Контрактом у ангела является обмен подписями с Богом, впрочем, как и у воплощённого хранимого. Только, в отличие от второго, первый выполняет обязательства без иллюзий безнаказанности. Кармическая связь в мире ангелов прямая, без времени. «Помыслил, сделал, получил» можно писать в одно слово – «помыслилсделалполучил», и между первой и последней буквой не втиснется даже атом.
А как на это всё реагирует Эго ангела? Как и любое, всегда оправдывает себя. Оно пытается создать подобие щита на левом крыле, что значительно ухудшает манёвренность при полётах. Вижу, читатель, на ваших устах следующий вопрос: «Нет ли в таком случае у ангела своего ангела-хранителя?» Вы попали в точку. Есть ангел, и он более высокого порядка, и тоже с Контрактами в обе стороны. Такая пирамида будет соответствовать (усложняться или упрощаться) измерению, в котором пребывает душа. Сколько измерений может позволить себе Создатель в своём Мире, знает только Он.
Но вернёмся в своё измерение, на сырую от утренней росы землю. Вы душа-в-теле, измученная ранами, голодом и окопными вшами, вжались в кочку величиной с грецкий орех, потому что никаких других выпуклостей-укрытий это ровное поле не имеет, и над вами с диким воем летает шрапнель, выискивая оставшуюся живую плоть на кусочке прекрасной планеты. Вокруг вас распластались тела-без-душ, одетые по армейской моде в серо-зелёные цвета. Таких, как вы, ещё пользующихся воздухом, пропитанным страхом и порохом, на пересчёт. Вражеские пушкари отлично делают свою работу. За ненадобностью здесь их ангелы-хранители сейчас заняты в своём мире, где Эго вырыло укрытия для батареи, насыпало брустверы и обзавелось фронтовой разведкой, знавшей о нас всё.
Самое время вспомнить Контракт, хотя бы с ангелом. Пока там, за бруствером, перезаряжают, здесь, в грязи и слякоти, пробегись по строчкам до первого параграфа и прошепчи: «Верую». Чтобы уже в более приличной обстановке, оставшись в живых, одному из тысячи обратиться к Контракту с Богом, ибо он главный в твоей жизни, а не то, что надиктовывают тебе с левого плеча.
Маска
Волк в овечьей шкуре
Противен волчьей натуре
И сбросит с себя всё равно
Даже златое руно.
1
Каин накрепко стянул сноп пшеничных колосьев и поднял его над головой. «Прекрасный плод трудов моих», – подумал он. Сильные, натруженные руки земледельца легко удерживали тяжёлую вязанку, и первенец Адама залюбовался радостной игрой солнца в налитых его силой зёрнах.
– И вот это ты приготовил в дар Богу? – услышал он за спиной.
По голосу Каин узнал брата. В окружении дюжины ягнят Авель с кнутом на плече спускался по склону к пшеничному полю.
– Которого выбрал ты, Авель, для нашего Бога? – стараясь не обращать внимания на насмешливый тон брата, спросил Каин.
– Посмотри вот на этого, брат, – и Авель поднял на руки весьма упитанного агнца. – Как тебе? А шкура, потрогай, шёлк.
Первые люди нередко произносили слова-звуки, описывающие их чувства. Вот и сейчас Авель, поглаживая мягкую, волнистую шерсть ягнёнка, дал название ткани, которую будут пользовать, увы, не его потомки через много веков.
Каин посмотрел на свои огрубевшие ладони.
– Нет, брат, пожалуй, попорчу твоё сокровище, едва прикоснусь к нему.
Он прильнул к собранному урожаю и вдохнул аромат самой жизни – разве Бог сможет не принять такой дар?
2
Господь созерцал две души. Земные первенцы в телах, сотворённые не им, но человеком, кристально чистые, непорочные, детские, трепетно лелея свои подношения, они ожидали встречи с Ним.
Рождалось человечество, рождался План, а с ним и Маска будущего на этой планете.
«Если Я приму оба дара и сохраню баланс между началами, их потомки, пребывая в согласии и гармонии, пойдут Путём долгого созревания и познания. Такие человеки есть у Меня и немалое число, к тому же возраста планеты не хватит на опыт сей.
Выберу дар Авеля, выведу из равновесия Каина, а он – копия Адама. В нём преобладает мужское зерно, прямая, грубая, бесхитростная сила. Человечество научится прерывать жизнь себе подобных. Сила простых решений погонит человеков вперёд, но простота решений через силу будет тормозить их. Людям придётся искать баланс в использовании простых ходов, разрушая других, не разрушить себя, дабы отказаться от разрушения других. Сложный, но быстрый Опыт, и планеты хватит на него. Потомки Каина либо научатся не разрушать ничего, либо разрушат всё.
Если предпочту Каина, склоню чашу Весов в его сторону. Авель, плоть и суть своей матери, наполнен женским началом. Он, как и Ева, гибок, хитёр и не склонен прощать ни слов, ни деяний против себя. Потомки его выберут витиеватый путь недомолвок и интриг, не терзая плоти, они научатся мучить иные тела, эмоциональные и мыслительные. Вижу, куда это приведёт. Таких человеков нет ещё, но планета не осилит ни возрастом, ни ресурсами подобный опыт.
Всё, Я решил. Аминь».
3
Над Холмом Подношений, куда в утренних лучах солнца поднимались братья, парили два ангела. Азазель, лучший из лучших, приставленный Создателем приглядывать за Каином, и Антанель, охраняющий Авеля. Оба не сводили глаз с таинства Дароподношения. Первые люди учились не брать, а отдавать, и не друг другу, но Богу.
Бог принял агнца, но отверг хлебы. Таково было Его решение.
Азазель, хлопнув крылами по бокам, возмущённо вскричал:
– Антанель, ты видел сам. Что же Он творит?
– Спокойно, Азазель, Он всегда творит. Он – Творец.
– Но Он отверг хлебы, что даются трудом неимоверным. Очисти землю от кореньев и камней, взрыхли её, зерно вложи, полей и жди, но не так, как ждёт урожая пастух, найдя тень дерев и улёгшись на мягкие травы, и вся забота – отгоняй волков. Ожидание земледельца – вливай воды, когда засуха, очищай от корней чужих всходов, и непогода, дарованная Создателем. Он же сам теперь отверг весь пот и труд, сменяв на мясо и шерсть, что росли сами по себе.
– Азазель, Он может услышать и разгневаться.
– Я сам пойду к Нему и всё скажу, что сказал тебе, и встану против Него, пусть даст ответ.
– Ты можешь встать только у стоп Его, но не против, ты не равный Ему, ибо равных Ему нет.
– Я возмущён и требую ответа.
– Азазель, крыла твои чернеют, голубизна из глаз уходит, и они краснеют. Молчи, прошу тебя, не навлекай гнев Господа.
– Брат Антанель, я понял вдруг, что я его хочу.
– Чего, чего ты хочешь, Азазель?
– Гнева Господня.
Над головой Каина, в раздражении спускавшегося с холма, сверкнула молния. Если бы он, преодолев первобытный страх, поднял глаза к небесам, то увидел бы представшего перед двумя ангелами Бога.
– Ты изъявил желанье гнева моего, Азазель, и стать против Меня решил, но ты не равный, и значит, намерением своим ты вынудил Меня создать новый план мира, где сможешь в состоянии желания своего находиться, но не у ног моих, а под ними, и имя дам ему Я ад. Всё, Я решил. Аминь.
Азазель, расправив уже полностью черные крыла, взмыл вверх, но небеса развезлись, и он, будто скованный незримыми цепями, рухнул вниз.
– Да будет так! – произнёс Господь. – Подойди, Антанель, ко Мне и будь подле, не возвращайся к Авелю. Человечество начинает свой Путь, не будем мешать его свершению.
– Что это за Путь, Господи?
– Путь земледельцев. Зерно Божественной Любви будет посажено в каждого, и каждый сможет ухаживать за ним, взращивая его в себе. И будут они приходить на разные почвы, в разные тела, в разные условия-времена, но зерно всегда будет внутри и будет ждать их намерения дать всходы.
4
Каин сидел на пашне, обхватив голову руками. Из его глаз текли слёзы. Это были первые человеческие слёзы, упавшие на землю.
– Вообще-то, мужчины не плачут.
Над головой Каина били сухой воздух черные крылья.
Человек удивлённо посмотрел вверх – таких больших птиц ему ещё не приходилось видеть.
– Я собрал весь урожай, здесь тебе нечем полакомиться, – сказал он и на всякий случай прихватил с земли тяжёлый камень.
– Оружие ты выбрал правильное, да вот цель не та, – с усмешкой проговорил чёрный пришелец. – Я Азазель, твой ангел, правда, бывший.
– Что тебе нужно от меня, Азазель? – спросил Каин и отбросил камень в сторону.
– Я подскажу тебе, что сделать, чтобы Бог снова полюбил тебя, пойдём, мой друг, – чёрный ангел призывно махнул крылом. – Да, а камень-то подними.
Авель дремал под оливковым деревом. Неподалёку паслись его прекрасные ягнята. Здесь, на высокогорье, росла сочная трава, бежали чистые родники, и так высоко не забирались хищники, в этом раю кнут был бесполезен. Ему снились два крылатых существа: один ослепительно белого цвета, другой – пугающе чёрный. Они беседовали о чём-то, а затем возник Свет, и чёрный провалился вниз.
Авель открыл глаза – над ним, подняв руку с камнем, стоял Каин.
Молитва
Встают на колени от страха,
Не от благоговения.
В страхе же молиться
Не начинай ни муж, ни девица.
Челом вниз, только стопы узришь,
А чьи они, не разглядишь.
Ты готов к молитве? Да, вижу, готов. Пришёл в Храм, нашёл икону, которая нравится более остальных, бухнулся на колени и, не снимая креста с шеи, согрел его в ладонях, а может, даже поднёс к губам и… настроился на разговор с Богом. Ты готов, а Бог – нет. Он не видит тебя, точнее, Он, конечно же, видит тебя на всех планах, но не видит тебя для разговора. Он уже знает все слова, которые ты начнёшь шептать Ему, все просьбы, с которыми обратишься к Нему, все благодарности, которые перечислишь в обмен на Его благосклонность.
Богу этого ничего не нужно, Богу нужен ты, а тебя нет. Есть тело, которое соблюло все приличия в одежде и даже осилило желание остаться дома, хотя можно было и так, и дотащилось до Храма. Есть Эго, разложившее по полочкам все просьбы и выгоды от этого мероприятия. Есть Ум, убедивший, что лишним поход не будет – спрос карман не тянет. Есть Эфир, которому спокойно в этих стенах, а заодно поставим свечку за родственника. Но при всём этом нет тебя как Искры Божьей. Бог не увидит человека, Богу нужен в собеседники Бог-в-человеке.
Ты готов к молитве теперь? Да, вижу, готов. Ты уже не понимаешь, где ты сейчас: в Храме возле любимой иконы, дома в тёплой постели, на берегу широкой реки или высоко в горах. Ты нигде, потому что смог зажечь в себе Искру, и она ослепила всё вокруг. Мир не исчез, ты в нём, но его нет возле тебя, источающего Свет, ты отрёкся от человека-в-человеке и принял Бога в себя на мгновение, на секунду, насколько хватает сил удерживать Его рядом. Вот сейчас Бог видит тебя как потенциал для беседы, как фитиль, к которому можно поднести Огонь и не опалить его до угля, до состояния агрегатного небытия.
Ты подле Бога, Он видит, но не слышит тебя. Ты примерил одежды Света, но произносить Слово нужно Голосом Любви, а её нет в тебе. Ты познал, но знания стираются вместе с перевёрнутым листом Книги Знаний, ты обрёл Силу Знания, но руки твои за спиной скованы цепями самости, и ты не можешь использовать Силу. Освобождённая Искра наполняет тебя Любовью, но дамба страха не пускает её в твою жизнь, в твой мир, в тебя.