Фломастер.
8 сентября 2018
Всю первую неделю сентября по утрам Боря находит какой-нибудь повод, чтобы обратить на себя внимание. И вот сегодня он попросил помочь ему выбрать игрушку, как уже было пару дней назад. Я начала предлагать игрушки, заранее предупредив, что предложу пять игрушек подряд и больше не буду. Конечно, все пять предложенных мной игрушек ему не понравились: то сломанная, то старая, то без батареек.
Тогда я сказала:
– Боря, помнишь, недавно ты тоже просил утром помочь выбрать тебе игрушку? Ничего тебе не нравилось, ты расплакался, пока успокаивался, время прошло, мы опоздали в садик, я на работу, и потом я не смогла купить вам вкусняшки, – сделав небольшую паузу, я продолжила: – Давай сегодня не будем так делать? Давай выберем игрушку, пойдем в садик, и я смогу вам купить что-нибудь, так как не опоздаю на работу?
Боря, выслушал меня, улыбнулся (снова я не ожидала такой реакции, значит, он играл) и ответил:
– Да, помню, было такое. Помоги мне, пожалуйста, выбрать игрушку.
Я предлагаю последнее, что мне приходит в голову:
– Давай возьмем фломастеры и раскраски.
К моему удивлению, Боря соглашается, но добавляет:
– Я хочу еще что-нибудь, кроме фломастеров.
Моя радость, что все так быстро разрешилось, подугасла.
Тут еще обнаруживается, что в пачке не хватает одного фломастера, мы начинаем искать и не находим. Вера предлагает Боре свой фломастер. Но все бесполезно: Боря плачет, я говорю ему, что, к сожалению, не смогла найти фломастер и не знаю, где еще его искать. Боря продолжает плакать, а я пока решаю сделать Вере прическу, чтобы не терять времени.
В душе меня подмывает раскричаться, расплакаться и упасть в свое привычное состояние беспросветной безнадежности и отчаяния. Но на все эти позывы я спокойно себе говорю: «Какой смысл, Оля? Ты ничего не добьешься, потратишь кучу энергии, испортишь весь день».
И продолжаю дальше пытаться разрулить ситуацию спокойно и без истерик, хотя бы со своей стороны. Через какое-то время заплаканный Боря вдруг говорит:
– Я вспомнил, я же фломастер в кровати оставил! Я им вчера вечером раскрашивал.
Я отодвигаю кроватку, Боря, довольный, достает фломастер, а потом мы начинаем выбирать пакет, в котором все понесем в садик. Но первый пакет, который я предложила, кажется сыну слишком большим. Я в душе удивляюсь своему спокойствию, ведь меня это не раздражает, как обычно. Иду искать другой пакет, поменьше первого. Второй пакет Борю полностью устроил. Мы спокойно уложили все игрушки и пошли в садик. На работу я, конечно, опоздала, но не критично.
По дороге в голову пришла мысль, что, скорее всего, участившиеся Борины капризы связаны с Вериной школой. Ведь она ходит с таким красивым рюкзаком, и каждый вечер я уделяю ей внимание, интересуюсь, как у нее дела, что нового произошло. А Боря, наверняка, чувствует себя обделенным и, сам не понимая, пытается притянуть мое внимание проверенным способом. «Что ж, – подумала я. – Мне остается только набраться терпения и стараться уделять ему больше внимания».
Помню, как года два назад меня бесили капризы детей: «Это не нравится, то не нравится, дай мне побольше, дай мне поменьше…» и так далее. Тогда внутри все мгновенно вспыхивало: «Да как же надоело! Да какого хрена я должна это терпеть? Какого хрена тебе все не нравится, и я должна исполнять эти дурацкие капризы?» Обычно все заканчивалось гневно-молчаливым игнорированием с моей стороны и детской истерикой. Перед глазами сразу встает моя мама: ее кипящий ненавистью острый взгляд. И я была такой же. Однажды даже не выдержала и разломала стул у Веры на глазах после ее очередного каприза, потом еще и заварочный чайник…
Тогда я пыталась пить глицин для успокоения. Он вводил меня в заторможенное состояние, и меня правда уже ничего не задевало и не волновало, но жизнь в таком амебно-бесчувственном состоянии казалась мне еще безрадостнее, безнадежнее и бессмысленнее. Дойдя до предела от постоянных криков детей и полной собственной беспомощности, я решилась почитать книги по детской психологии. Подруга порекомендовала Юлию Гиппенрейтер. Книги помогали мне спокойнее относиться ко всему, пока я их читала. Но как только книга заканчивалась, заканчивалось и ее чудесное действие.
Потом мне попалась книга Михаила Литвака, которая, мягко говоря, перевернула мой мир. Тогда я поняла, что проблема не в детях, а во мне, и мне надо разбираться с собой.
А проблем у меня много. Они идут из детства – смерть папы, годы, прожитые с отчимом-алкоголиком, не могли не сказаться. И хоть я уехала из родного города, чтобы забыть все, я все равно увезла боль с собой.
Сколько я ни пыталась дать своим детям любовь, растить их не так, как растили меня, у меня ничего не получалось. Душевных сил не всегда хватало на любовь, терпение и заботу. Вспышки раздражения, чувство вины, усталость, апатия часто стали накрывать меня, когда родился Боря, а у Веры начались каждодневные истерики. И за 1,5 года ситуация не сильно улучшилась.
После декрета я вышла на работу и сначала просто летала от счастья: наконец, вырвалась из четырех стен и могу что-то делать, кроме уборки, готовки и стирки. Но потом на работе начались проблемы с начальницей, задержки зарплаты. Я сменила одну работу, потом другую…
В конце концов, муж устроил меня в компанию, куда сам недавно попал. И вроде все наладилось: мы с мужем рядом, дети в садике, я активно училась водить машину, и все были довольны.
Но вскоре и на новой работе начались проблемы: начальство много обещало, но по факту оказалось, что это еще то «болото». На собеседовании мы обсуждали один функционал, на деле оказалось, что никто мне его предоставлять не собирается. Это наводило тоску.
Вскоре мы с мужем познакомились с директором по развитию, который только пришел в фирму. Я восхитилась его образованностью, самодостаточностью, уверенностью в себе, умением находить выход из любой ситуации. И вдруг поняла, что такие мужчины существуют в реальной жизни, а не только в книжках или кино. Я влюбилась в него.
Видимо, трещина в отношениях с мужем у нас была, а тут она стала разрастаться с угрожающей силой. К тому же я заметила, что директор по развитию сам не против пококетничать со мной, лишний раз прикоснуться, улыбнуться, угостить чем-нибудь, поговорить по душам. Усугубило ситуацию, что муж из-за неудовлетворенности работой стал каждый день выпивать.
И эта его привычка – уходить от проблем в спиртное, да и в принципе уходить от проблем, не выполнять обещания, не доделывать дела – множила во мне обиды. Долго я не могла смириться с тем, что муж мог внезапно после работы уйти с друзьями пить пиво, не предупреждал меня, а просто ставил перед фактом. А так как я всю себя полностью посвятила ему и детям, то единственной моей радостью было дождаться его после работы, чтобы провести вечер вместе. Когда этого не случалось, мне было очень больно и обидно. И, наверное, естественно, что я увидела мужчину, который показался полной противоположностью моего мужа, и влюбилась в него…
Так или иначе, я не знала, что делать, ведь семья была для меня смыслом всей жизни. Только тогда я и решилась пойти к психологу – ученице Михаила Литвака, которая, как оказалось, проводила занятия недалеко от моего дома. Она смогла нам с супругом рационально объяснить, что нужно сделать, чтобы сохранить отношения.
Муж вроде попытался что-то сделать, начал вести себя по-другому… Но вскоре мы поехали в мой родной город на Новый год. На обратной дороге он сел за руль пьяным, въехал в сугроб, и мы чуть было не замерзли в заглохшей машине. Этот случай стал последней каплей. Я почувствовала, как сильно меня тяготят эти отношения, как сильно я устала от них.
В итоге мы договорились с мужем пожить раздельно. Он уехал ровно в день трехлетия нашего сына. Вслед уходящему мужу я сказала: «Это самый лучший подарок мне на день рождения сына». Прозвучало грубо, но, наверное, это было правдой.
Начался новый этап моей жизни. И хоть меня часто мучили сомнения, правильно ли я поступила, я все же чувствовала облегчение. К тому же занятия в психотерапевтической группе, где было много людей со схожими проблемами, сильно поддерживали.
Я училась потихоньку управляться с детьми сама, начала с самого элементарного: отводить и приводить их из садика. Первая неделя была самой тяжелой, ведь я привыкла, что муж возил нас на машине, а тут приходилось идти пешком, вести детей, нести сумки. Но я понимала, что учусь самостоятельности, учусь жить для себя, а не для мужа или детей.
Преодолевая бытовые трудности, я крепла, как будто взрослела. Ходила к психологу, училась на многие вещи смотреть по-другому, училась вести себя иначе. Менялось мое отношение к детям и меняется до сих пор, что позволяет мне не вспыхивать из-за каждого их «неудобного» проявления и экономит силы, оставляя их на более важные дела.
Моя простуда.
10 сентября 2018
Вторые выходные я проболела. В прошлую пятницу я заразилась от Бори. На этот раз затемпературила Вера, а вечером я почувствовала, что и меня знобит. Утром в субботу мне стало еще хуже. Пришлось отлеживаться.
Вера чувствовала себя уже нормально, видимо, ей помогли антивирусные таблетки. Всю субботу они играли, смотрели мультики. Вначале я старалась тоже побыть с ними: собирала с ними пазл, играла в лото. Но вскоре силы закончились, я чувствовала внутреннее напряжение, какую-то жалость к себе, что болею, и некому детьми заняться и обо мне позаботиться. Дети часто прибегали ко мне на кухню, просили чем-то помочь, что-то сделать, задавали свои коронные «а почему?».
А я лежала без сил, говорила им об этом, просила их, чтобы сами налили себе чай. Но в какой-то момент, когда я объясняла детям, почему мне тяжело выполнить их просьбу, Вера навязчиво начала расспрашивать, почему я плохо себя чувствую, начала мне доказывать, что я не права, что я хорошо себя чувствую. И тут во мне поднялся гнев: «Какого фига пытаются опровергнуть мои чувства? Какого фига мне пытаются доказать, что я не то или не так чувствую?» И я вспылила, высказав детям, что мне тяжело говорить, я устала, я болею, мне хочется отлежаться спокойно, и потребовала, чтобы они оставили меня в покое.
А потом вспомнила: сколько раз я, когда предлагала что-то Вере, а она выбирала не то, что мне удобно, объясняла ей, что она хочет неправильно, что гораздо лучше хотеть другое. И вот теперь я получаю обраточку – теперь она мне объясняет, что я чувствую неправильно, ведь ей это невыгодно. Получается, что, однажды поняв, что ее интересы и желания не учитываются, Вера не научилась уважать чужие, в том числе и мои. Что ж поделать? Придется переучиваться всем вместе – уважать интересы друг друга, учиться их отстаивать. Да хотя бы для начала понять, какие они – эти интересы и желания?
Нехватка внимания.
12 сентября 2018
Пришла домой после занятия в психологической группе. Боря вышел встречать меня и с порога спросил, что я ему купила. Я растерялась, потому что даже в магазин не заходила сегодня, но вспомнила, что на работе один из сотрудников поделился акционной игрушкой из «Пятерочки». Я дала ее Боре, и он, обрадовавшись и успокоившись, ушел в гостиную.
А я автоматически начала искать глазами признаки Вериного нахождения дома. Не заметив и не услышав ничего похожего, спрашиваю у Бори: «А где Вера?» Он показывает на диван. Я захожу в комнату и вижу, что Вера и правда лежит на диване, уставившись в монитор компьютера. Время позднее, и я понимаю, что пора уже укладываться спать.
Я подхожу к Вере и спрашиваю, как прошел день, а в ответ слышу ее сквозь зубы тягучее «хорошо». Чувствую, что назревают нытье и капризы, внутренне готовлюсь, настраиваю себя, проговаривая: «Ну что ж, Оля, укладываться придется долго. Но ничего, значит, так надо. У Веры сложный период, надо его пережить».
Ожидания оправдались: хоть я спокойным прошу готовиться ко сну – выключить мультики, помочь расправить кровать – Вера саботирует просьбы, не желая спать, и в итоге начинает громко рыдать, как будто задыхаясь. У меня же ощущение, что это показуха. Спрашиваю ее:
– Что случилось? Что-то болит? Давай вызовем врача, если ты так кричишь, значит, тебе очень больно и нам срочно нужен врач.
Вера кричит еще громче, что врач ей не нужен. Я пытаюсь выяснить, может, что в школе случилось, может, у папы что-то произошло, но в ответ слышу только «Нет!». Меня начинает раздражать это поведение, и я говорю:
– Вера, меня расстраивает эта истерика, я начинаю злиться.
От Веры ноль реакции, но мне самой становится легче от этих слов. Постепенно, потихоньку удается и выключить компьютер, и раздвинуть детскую кровать.
Истерика продолжается, но сквозь нее Вера просит почитать книгу. Внутренне улыбнувшись на ее просьбу, я жду, когда она затихнет, и читаю две сказки любимого мною Дональда Биссета, взятого из библиотеки. Вера слушает, тихонько всхлипывая, потом укладывается в свою кровать и просит налить ей молока. Я иду на кухню за молоком, грею его и приношу в зал, но Вера кричит:
– Слишком много, я так не хочу!
Я при ней же отпиваю молоко и спрашиваю:
– Так достаточно?
Это вызывает в ней еще большее возмущение. Она просит долить – я приношу бутылку, доливаю. Тут же новая претензия:
– Теперь холодное молоко!
– Вера, меня очень огорчает это поведение, – уже не выдерживаю я. – Эти капризы и истерика. Я принесла тебе молоко налить, а ты говоришь, что не надо. Меня злит такое поведение, и я не знаю, как с тобой общаться. Я хочу мирно жить, но чувствую, что ты не хочешь. Я очень расстроена.
Внутри меня кипит гнев, но когда говорю про свои чувства, то злость, которая была обращена на Веру, как будто переходит на саму ситуацию, и мне становится легче.
После моих слов Вера выпивает залпом молоко. Я выключаю свет, и мы засыпаем.
На следующее утро я начинаю будить Веру, включив параллельно мультфильм, чтобы хоть как-то растормошить ее. Вера, услышав звук мультфильма, еле приоткрыв один глаз, начинает громко требовать:
– Мам! Другой мультфильм включи!
По этому тону я понимаю, что вчерашнее ее состояние никуда не ушло. Спрашиваю, какой конкретно ей включить мультик. Она называет один, потом требует другой. И тут мое терпение заканчивается, я чувствую, что это будет продолжаться бесконечно. Я топаю ногой:
– Вера! Меня злит твое поведение, я вижу, что это капризы.
Вера, словно опешив, замолкает. Но, когда наступает время выключать мультик и одеваться, она говорит, что не хочет идти в школу, а хочет остаться дома. В душе я, конечно, ожидала такого поворота событий, и меня вначале подмывает желание оставить ее дома и не мучиться. Но здравый смысл берет верх, и я начинаю объяснять, что если она будет пропускать школу, то останется на второй год, что я не имею права не водить ее в школу, что по закону страны, в которой мы живем, все дети должны ходить в школу, что она не сможет устроиться ни на какую работу без аттестата об образовании и не сможет заработать себе денег ни на еду, ни на вкусняшки.
Вера задумалась, а потом встала и начала одеваться. Так мы худо-бедно собрались и вышли. По пути в школу я видела, что у Веры улучшается настроение. Чем ближе к школе мы подходили, тем большим интересом загорались у нее глаза. Наверное, все-таки ей там интересно и нравится, а истерика была лишь следствием нехватки моего внимания. Ведь прошлый вечер они с братом провели без меня, папа побыл с ними какое-то время, а после им пришлось ждать меня одним.