Рикша, который привозит счастье - Ермилова П. В. 2 стр.

– Ладно, а потом?

– Потом вы наймете еще несколько водителей и быстрее, чем думаете, станете владельцем самого большого в Дели автопарка.

– Ладно, а потом? – в который уже раз повторяю я.

– Затем… Вы сможете тихо и спокойно пить чай в кафе, кататься по городу в свое удовольствие и слушать музыку.

После короткой паузы я оборачиваюсь к Гибу, смотрю ему в глаза и говорю:

– Но ведь именно этим я сейчас и занимаюсь!

Наступает тишина. Я не уверен, что знаю, о чем именно думает Гибу в этот момент, но почти слышу, как копошатся мысли в его голове.

Помолчав, я осторожно спрашиваю:

– Так вот, получается, чем занимаются консультанты, – думают о будущем?

Гибу кивает и радостно со мной соглашается.

– Да, именно! Хорошо сказано. Консультанты думают о будущем.

Выглядит он при этом крайне довольным.

– Но это же грустно, – бормочу я.

– Почему это?

– Потому что жизнь проходит мимо.

Гибу хмурится.

– Получается, что вы не живете настоящим, – поясняю я.

Взгляд Гибу напоминает мне об отце. Тот раньше тоже частенько так на меня смотрел, будто думал: что не так с этим мальчишкой? Почему он ведет себя не так, как все, и вечно у него какие-то безумные идеи?

– А что, по-вашему, значит «жить настоящим»? – угрюмо спрашивает мой пассажир.

– О чем вы думали в начале нашей поездки? – задаю я встречный вопрос.

– Если честно, о встрече, которая у меня назначена в налоговой инспекции.

– Хорошо. На следующие вопросы можете не отвечать. Вы заметили новые клумбы у торгового центра, мимо которого мы проезжали? А свадьбу у храма видели? Или огромного украшенного слона, который переходил дорогу на предпоследнем светофоре, заметили его? Как я и сказал, можете не отвечать, ваш ответ я уже знаю, – говорю я.

– Но я был занят! – уязвленно парирует Гибу и с чувством собственного достоинства поправляет галстук.

– Знаю. И в занятости нет ничего плохого. Но, видите ли, Гибу, большинство людей верят, что думать стоит только о будущем. Или о прошлом. Хотя на самом деле заботиться нужно только о настоящем. О том, что происходит с нами прямо сейчас.

Кажется, мои слова его не убедили. Я ненадолго замолкаю, лавируя в плотном транспортном потоке.

– Хорошо, как переводится английское слово present? – наконец спрашиваю я, гадая, удастся ли мне втянуть его в свою игру.

– Present значит… Настоящее, – отвечает он и тут же уверенно добавляет:

– И подарок! Второе значение – дар!

– Именно. Настоящее и дар. В этом и заключается весь секрет – настоящее нужно воспринимать как дар.

Я сам стараюсь жить по этому правилу. Я часами могу представлять себе, как настоящее, упакованное в подарочную обертку, делает счастливыми людей, которые его разворачивают. Иногда я воображаю огромную, яркую и наполненную до краев коробку, перевязанную красной ленточкой, а иногда – ничем не примечательный спичечный коробок. Подарок не всегда легко узнать с первого взгляда…

Тут я быстро одергиваю себя, чтобы совсем не утонуть в своей «мысленной каше» – на дороге это опасно.

Гибу, кажется, тоже задумался – сидит, мечтательно глядя на оживленную улицу. Видимо, моя мысль о даре настоящего что-то в нем затронула.

Какое-то время мы едем в тишине.

Иногда молчание – это здорово, хотя мне, прирожденному болтуну, раньше оно давалось нелегко. Тишина всегда меня напрягала, и я постоянно что-нибудь брякал, чтобы поскорее ее разрушить. Только за годы работы рикшей я осознал, что в молчании скрыта огромная сила.

Я наконец-то понял, почему иногда тиши на кажется нам невыносимой. Она заставляет нас заглянуть в себя. В такие моменты ничто не способно нас отвлечь: ни шум транспорта, ни громкая музыка, ни гомон на рынке… Мы остаемся наедине со своими мыслями. Зачастую они нам совсем не нравятся, но и обойтись без них нельзя.

– Но ведь… – начинает было Гибу и тут же замолкает, как будто сам не до конца уверен, что именно хочет сказать.

Наконец он справляется:

– Но ведь будущее и прошлое тоже важны.

– Ну, строго говоря, их вообще не существует. Время – это иллюзия, – отвечаю я.

Да уж, не каждый день слышишь такое от рикши.

Мы с моим дедушкой часто говорили о времени, это была одна из наших любимых тем.

Мы часами обсуждали, почему дни тянутся по-разному и как на время влияют природа и звезды. Тогда меня поражало, что временные обозначения постоянно меняются и их, прямо как скользкую рыбу, невозможно ухватить.

– Дедушка, как так получается, что стол останется столом и сегодня, и завтра? А вот «сегодня» на следующий день станет «завтра», хотя это один и тот же день?

В такие моменты глаза моего дедушки теплели.

В этот момент Гибу важно смотрит на свои часы и вскидывает голову.

– В каком смысле «время – это иллюзия»? Если так, я мог бы хоть сейчас выкинуть свои часы в окно, разве нет? – усмехается он.

В его голосе вновь появляются деловые нотки, он включает бизнесмена, у которого все разложено по полочкам.

– Я не говорил, что часы – бесполезная штука, я имел в виду лишь то, что время иллюзорно. Помните, мы говорили о слове present?

– Да, конечно, воспринимать настоящее как дар… – кивает он.

– Точно. Альберт Эйнштейн развил эту теорию. Он тоже утверждал, что настоящее следует воспринимать как драгоценность. А еще сказал, что настоящее – это все, что у нас есть, – объясняю я, стараясь не звучать совсем уж занудно.

Для меня действительно важна эта тема. Внезапно мне кажется, что мои слова могут как-то помочь Гибу, хотя он пока и сам не знает, как именно.

И действительно, вдруг он взволнованно обращается ко мне:

– Вы и правда, как Эйнштейн, или как там его… Правда считаете, что существует только настоящее?!

– Я тоже не сразу понял, когда услышал об этом от своего дедушки. Но подумайте сами, строго говоря, для нас, людей, существует только «здесь и сейчас». Мы постоянно говорим о завтрашнем дне, но ведь завтра – это сегодня, только в будущем. А вчера – это сегодня, только в прошлом. Знаю, звучит довольно странно, – признаю я, но после короткой заминки заканчиваю мысль:

– Но помнить об этом важно!

В ответ – молчание.

– Выходит, вся наша жизнь – это сплошное настоящее, – заключаю я.

В ответ все так же – тишина.

Выражение лица Гибу хорошо мне знакомо – у меня появляется такое же, когда я пытаюсь осмыслить что-то новое. В такие моменты чувствуешь себя глупо и неуверенно и замолкаешь – дискуссия тут не поможет.

И вдруг… Мы оба начинаем смеяться. А вот почему, я и сам не до конца понимаю.

Возможно, этот смех – смесь облегчения, стыда и иронии. Как бы то ни было, атмосфера в кабине меняется к лучшему, и это самое важное.

– Рахул, вы в курсе, что вы – настоящий зануда? – улыбается Гибу, подтверждая мои опасения, но тут же быстро поправляется:

– Хотя и довольно приятный.

Я улыбаюсь в ответ, и наши взгляды встречаются в зеркале заднего вида. Мне хочется поделиться с ним еще парочкой моих любимых загадок о времени, но тут Гибу замечает на обочине человека на огромных ходулях.

– Вы это видели?! На такой высоте и без всякой опоры! – его глаза восторженно блестят. – Даже не знаю, осмелился бы я на такое…

– Я тоже не рискну, – поддакиваю я, радуясь, что Гибу наконец-то наслаждается настоящим.

И тут мы прибываем на место.

– Сколько с меня? – оживленно спрашивает Гибу.

– Проезд бесплатный. Вы платите только за впечатления, – говорю я. Тут вспоминаю, что Гибу опаздывает на встречу, и быстро добавляю:

– 160 рупий.

Он протягивает мне 200 и благодарит:

– Нанни.

– Нанни, – эхом отзываюсь я.

Гибу выходит, на ходу пряча кошелек в портфель. Через пару шагов он оборачивается.

– Мне очень понравилась поездка, Рахул.

– Спасибо, Гибу, – улыбаюсь я. – Мне тоже.

Я газую и еду дальше.

Любовь к тандему, рыбе и себе

Красивое бежевое такси едет по трехполосной трассе на полной скорости – как минимум 130 километров в час. Я присматриваюсь и не верю собственным глазам. Эта машина – «мерседес» С-класса, модель не просто новая, а самая что ни на есть последняя на рынке!

На дороге на удивление спокойно, автомобили едут организованным потоком. Я слежу за тем, как водитель такси заблаговременно включает левый поворотник, прежде чем пойти на обгон. Никаких бешеных гудков, никакой спешки. Кажется, машина вот-вот как следует разгонится, и тут… Видео останавливается, и на экране появляется иконка загрузки.

Мы замираем в надежде, что видео вот-вот возобновится, но уже через пару секунд понимаем, что произошло.

– Смени уже своего мобильного оператора! – кричит кто-то.

– Смотрел бы меньше дурацких фильмов в своем тук-туке, хватало бы трафика! – поддерживает еще один голос.

Я стою с другими водителями на главной стоянке рикш в Северном Дели и смеюсь над своим хорошим приятелем Джанамом – это его телефон не дал нам насладиться роликом до конца.

Нам с ребятами нравится смотреть видео про такси в других странах на YouTube. Забавно видеть, какой разной может быть наша сфера. Иногда мы представляем себя на месте иностранных таксистов и обсуждаем, на каких бы машинах мы тогда ездили, какую музыку включали и о чем вспоминали после поездок. Я, кстати, заметил, что многие водители за рубежом даже в дороге постоянно смотрят в свои мобильные телефоны. Может, они тоже включают ролики про индийских рикш и воображают себя на нашем месте…

– Тук-тук свободен? – слышу я мужской голос с немецким акцентом. Обернувшись, вижу молодого светловолосого человека около тридцати, одетого в синие джинсы и рубашку в красно-белую полоску с короткими рукавами. Он нервно поправляет очки, оглядывая наш кружок из водителей.

– Да, вот этот свободен. Садитесь и поезжайте. Только не забудьте заправиться, – отвечаю я.

– Я имел в виду, что… То есть, если кто-то из вас… – растерявшись, запинается он.

Мы с Джанамом и другими рикшами начинаем смеяться, и я с удовольствием замечаю, что после короткого замешательства потенциальный пассажир присоединяется к нашему веселью – тихо и очень несмело.

Я шагаю ему навстречу, протягиваю руку и представляюсь:

– Меня зовут Рахул. Рад, что мы поедем вместе.

И жестом приглашаю его в кабину.

Молодой человек немного неуклюже забирается назад.

– Взаимно. Меня зовут Стефан, но все зовут меня Стивом.

– Что ж, Стив, куда держим путь? – завожу я мотор.

На первый взгляд Стив – обычный турист, приехавший посмотреть достопримечательности, но – вот сюрприз! – при себе у него нет ни камеры, ни рюкзака.

– К Тадж-Махалу[4], пожалуйста.

Я тут же глушу мотор, медленно разворачиваюсь к Стиву и пару секунд смотрю ему прямо в глаза.

– Дорогой Стив, – с расстановкой говорю я. – Добро пожаловать в Нью-Дели, столицу Индии. Тадж-Махал, который ты так желаешь посетить, находится в Агре. Путь туда займет от восьми до девяти часов. Поезд привезет тебя туда за три, и заплатишь ты гораздо меньше. Конечно, машинист поезда вряд ли окажется таким приятным собеседником, как я, но он вообще вряд ли станет с тобой разговаривать.

Я чувствую, как увязаю в своей «мысленной каше», и тут же умолкаю. Впрочем, судя по лицу Стива, моя речь его совсем не смутила.

– Спасибо за такие слова, Рахул, мне приятно. Я, разумеется, заранее узнал обо всех трудностях такого путешествия. Если поездка для тебя слишком дальняя, я пойму, – безмятежно говорит он.

Он даже не делает попытки вылезти из Нанни, как будто на сто процентов уверен в том, что я его повезу. И в этом он чертовски прав. Во-первых, деньги мне пригодятся, а во-вторых, мне уже интересно услышать историю Стива. Почти у каждого моего пассажира есть своя удивительная история. Ну, за исключением людей, которые всю дорогу молчат. Впрочем, глаза и тело все равно их выдают.

– Ну ладно, – улыбнувшись Стиву, я снова завожу мотор. У Тадж-Махала я был всего однажды, с тех пор прошла целая вечность. В предвкушении этого непредвиденного путешествия мое сердце начинает биться быстрее.

– Я к Тадж-Махалу! – подмигиваю я на прощание остальным водителям.

– Легкой дороги, береги себя, – откликается Джанам.

Что я люблю в своих коллегах, так это их бесценное умение искренне желать другим чего-то хорошего. Конечно, зависть нам не чужда. Но мои друзья довольно рано научили меня, что радость другого человека тоже способна стать твоей, как и горе.

Я трогаюсь с места и отправляюсь на Южное авеню в сторону шоссе.

– Какой у тебя любимый цвет, Стив? – спрашиваю я, чтобы отвлечь своего пассажира от мыслей, которые практически высвечиваются у него на лбу.

Взгляд у него отрешенный. Люди часто вот так пристально смотрят вдаль, не понимая, что именно они видят.

– У меня такого нет… Хотя, пусть будет красный. Красный мне нравится, – отвечает он, не глядя на меня.

Я тут же меняю освещение в Нанни на нежный оттенок красного, который украшает лицо Стива румянцем.

Стив – один из тех пассажиров, которых в начале путешествия лучше не трогать. Такие люди молчат и без слов дают понять водителю, что заговаривать с ними не стоит. Я погружаюсь в режим радиомолчания. Подо мной стелется ухабистое шоссе, вдоль дороги мелькают указатели, подсказывающие, что ехать нам еще о-о-очень долго.

Чтобы не чувствовать себя совсем уж одиноко, я включаю музыку на минимальной громкости. Проследив за реакцией Стива в зеркало заднего вида, осторожно делаю ее громче. Какое-то время мы втроем – Стив, я и голос из магнитолы – едем в направлении Агры – города, известного каждому благодаря расположенному в нем Тадж-Махалу.

Я частенько подпеваю радио – в конце концов, кто тут лучший певец Дели аж до пересечения улиц Ганди и Неру? Не отказываю себе в удовольствии и в этот раз и тихо мурлычу себе под нос. Тук-тук наполняется веселой музыкальной мешаниной из классических индийских песен, современных саундтреков Болливуда и европейских и американских поп-хитов.

Звучат первые ноты очередной песни, вступает трепетный голос одного из национальных героев Индии. В мире нет ни одного исполнителя не индийского происхождения, которого бы уважали так, как Майкла Джексона[5]. Его песни знают даже дети из крошечных деревушек.

Помню, как моему отцу однажды подарили кассетный альбом «Триллер» и настоящий магнитофон. Один из его клиентов нашел все это в коробке у мусорной кучи на обочине. Я охранял эту пленку и проигрыватель как самые дорогие сокровища и знал все песни из альбома наизусть. Ту кассету я до сих пор храню в ящике под кроватью.

– Ты не мог бы переключить песню? – голос Стива вырывает меня из воспоминаний.

– А мне нравится You are not alone, – возражаю я и тихонько подпеваю припеву. – «Ты не одино-о-ок, я всегда с тобо-о-ой…»

– Пожалуйста! – настаивает мой пассажир. Я переключаю станцию. Стив, потупившись, добавляет: – Это была наша песня…

Тут-то до меня и доходит.

– Где она сейчас? – осторожно спрашиваю я. А вдруг девушки, оставившей такую пустоту в сердце Стива, уже нет в живых?

– Алиса где-то в Берлине… Это все, что я знаю. Она в Берлине… А должна была быть здесь, – бормочет он и переводит взгляд на свободное место рядом с собой.

Красные огоньки гирлянды отражаются в его глазах, и я вижу, как они наполняются слезами.

Какое-то время я молчу. Во-первых, просто не знаю, что сказать, а во-вторых, я давно уяснил, что нельзя отрывать людей от болезненных воспоминаний. Именно в такие моменты мы становимся сильнее.

– А когда вы… В смысле, вы… Я хочу сказать, ваше расставание… – неловко запинаюсь я.

– Вот как все было, Рахул. Мы с Алисой расстались пару месяцев назад, но я помню все до мелочей. Если честно, это она меня бросила. До этого мы мечтали о совместном путешествии в Индию. Мы уже все распланировали: прилет в Дели, путешествие на тук-туке к Тадж-Махалу…