А не впадающих в него реках. Это, к примеру, байкальский белый хариус, сиг, ленок, таймень и конечно омуль, про который скажем далее отдельно.
А всё остальное – это, дословно, «Сор» или мусор, как хотите.
К этому мусору относится всё, что водится по преимуществу в устьевых прибайкальских озерах, образующихся при впадении в него речек. Это наши: щука, окунь, плотва, линь, налим и пр……Весь этот сор аборигены демонстративно не едят. Даже у налима используют только печень!!!
И прожив почти полгода на кордоне, где всё это разнообразие встречается повсеместно, понимаешь суть аборигенного пренебрежения «рыбы» пред «сором».
Ведь омуля тут поймать не стоит труда, а в любом устье впадающей реки на спиннинг ловится другие лососёвые: вкусный белый хариус, голец, ленок или превосходный сиг.
Вкус последнего я понял, когда лесник-надзиратель нашего Южного кордона однажды взял, да и угостил меня «сигом на рожне».
Это произведение таёжного кулинарного искусства стоит описать поподробнее.
Пойманного сига, пластуют пополам и, распяв в развороте на рогатке, ставят близко к костру, время от времени поворачивая, до появления коричневой корочки на оранжевом мясе.
Далее, если кто-то попробовал это блюдо – не забудет никогда.
Во всяком случае, я боле вкусной рыбы за свою жизнь никогда не едал!
Чего никак не скажешь про легендарного омуля.
Всенародное повествование о прелестях байкальского омуля «с душком» – это удивительно стойкий туристический блеф.
Я далее приведу быль, рассказанную мне Раисой – собственной женой, которая приехала в свой отпуск ко мне на далекий Байкал, чтобы не столько лицезреть удивительные пейзажи оного, сколько насладиться вкусом «легендарно-душистого» омуля.
Все туристы по ходу рейса из Иркутска до Давши, на каждой остановке, предлагая аборигенам бешенные по тем временам деньги, пытались раздобыть хоть одну рыбину. Но тогдашний страх наказания за браконьерскую ловлю омуля (до 5 и более лет отсидки по лагерям) был намного действенней сегодняшних демократических хозяйственных отношений, в результате которых стадо омуля на Байкале сократилось до критических размеров, отчего сейчас принят полный запрет на его отлов на несколько лет.
Тогда вылов строго ограничивался квотой артельного промысла и вылова для местного потребления, но не для продажи.
Но это так ремарка по ходу действа.
В общем, никто из пассажиров «Комсомольца» так «омуля с душком» и не понюхал. И только по прибытию на кордон, это самое страстное желание моей жены, было удовлетворено. Я попросил лесника выдать одного омуля из его бочоночного запаса, которым он потчевал редких тогда туристов заповедника.
Каково же было её разочарование в легенде!
Легенда представляла собой небольшую рыбу, внешне мало чем отличающеюся от обыкновенной селедки, но с явно выраженным запахом тухлятины.
Есть её она так и не рискнула.
Однако, чтобы вы не подумали, что омуль сам по себе рыба несъедобная (что вообще было бы нонсенсом по отношению к лососёвому семейству), скажу, что он точно в том ряду, прочих мною перечисленных выше представителей «настоящей рыбы» у байкальских аборигенов.
В копченом виде омуль – пальчики оближешь!
Откуда взялся он же, но с душком?
Просто так распорядилась с ними судьба-злодейка.
Ранее, в прошлых веках, омуля было навалом, он составлял чуть ли основную пищу прибайкальских жителей, и почти ничего не стоил, а вот соль для засола была, если не на вес золота, то близко к этому. Поэтому на огромную бочку омуля выспалась только пачка соли и потом сама бочка хранилась в леднике, что бы омуль вообще не протух.
Так и появилось это «душистое», но ещё как-то, по привычке, съедобное блюдо (особенно для гурманов).
Если вам покажется, что я уж больно увлекся рыбоедством, хотя обещал рассказать случай про хозяина тайги, то нет, я всё помню. Просто никак не могу дойти до главного, поскольку невозможно понять выше высказанное пожелание моей бригады пообедать вместо рыбы – сором.
Так что продолжаю…….Делать нечего. Летний вечер длинен, озерцо совсем рядом с кордоном, в котором водится и щука. Беру спиннинг, сажусь в самодельную лодчонку лесника (сооруженную им из трех досок) и поэтому больше одного человека не выдерживающую, отплываю на середину озера (размером примерно 100 на 150 метров), что важно для последующих событий.
Забрасываю спиннинг и ловлю сор…..Правда, в тогдашних условиях это действо ловлей рыбы (рыбалкой) назвать трудно. Тут надо уметь только забросить спиннинг. При этом если ты насадил обычную белую колеблющуюся блесну, то сразу же клюет здоровенная щука, а если желто-золотистую – килограммовый окунь.
Мне заказана щука.
Делаю подряд 5 забросов и почти в каждом вытаскиваю по щуке в 3—3,5 килограмма весом. Она тут как на заказ одного размера.
Думаю, хватит мне такой рыбалки. Люблю сам процесс, а не добычу. Забрасываю последний раз подальше – берет ещё одна щука, покрупнее прочих.
Начинаю её вываживать, как тут краем глаза вижу здоровенного бурого медведя на лесной стороне озера. Он бродит по крутому бережку, очевидно видит множество рыбы, и пытается лапой её зачерпнуть.
Ложится на пузо, целится на рыбину, хвать лапой….и мимо. Опять раз, другой, третий ….и всё – не удача!
Эта «щука» – но не рыба по -байкальски…
Подтягиваю щуку к лодке и мельком злорадствую, что мол тут тебе не ход лосося!!!
Не знаю в чем дело, но тотчас по этой мысли медведь бросает своё бесперспективное занятие, смотрит, как я затаскиваю щуку в лодку, чего-то там про себя соображает секунд 30…… Затем решительно прыгает в воду и плывет ко мне, дескать поделись по-братски!
Хорошо, что он плавает много медленнее, чем я гребу. Быстренько сматываю удочки и рысью в дом.
При виде четырех вполне приличных щук, моя бригада приходит в восторг и не даёт мне ничего рассказать про медведя. Так что в доказательство у меня осталось только это фото с одной из щук, поскольку четыре штуки одной рукой мне было не удержать.
Но весь мой рассказ о байкальском «заскоке» в аборигенном понятии сорной рыбы был бы не полон, если бы не нравоучительный конечный результат этой щучьей истории.
Далее дело обстояло так…….
Поскольку сварить уху из примерно 14 кг рыбы у нас казана не было, моя Рая (жена, если помните) в несколько приемов стушила всю щуку почти с полной 3-литровой банкой томатной пасты. Я не большой рыбоед особенно по отношению к весьма костистой щуке. Но этот прибайкальский щучий сор оказался на удивление малолетним, несмотря на свой приличный вес. Видимо поэтому я в этом блюде особенно костей и не заметил. Тем более этого не заметила вся остальная трапеза в количестве 4-х человек.
И в самый её разгар к нам в комнату со своей половины дома забегает жена лесника за какой-то мелочью к Раисе. Видит приличного размера тазик с незнакомой едой, которая весьма охотно пожирается и, забыв про причину своего появления, спрашивает:
– И что ж это вы едите!?
Раиса отвечает: – Щуку……
У соседки глаза становятся совсем круглыми, дескать, как это можно!
Но любопытство перевешивает, и она просит отложить кусочек, так сказать на пробу.
Накладываем большущую миску. Она уходит, но весьма быстро возвращается с пустой посудой:
– Однако Василий ещё просит, можно?
У меня до сих пор сохранилось тайное желание похохотать, как и в тот раз. Но, как и тогда, сдержусь, сохраняя уважение к местному менталитету. Хотя для меня он сродни неких языческих верований, которые бытуют повсеместно, и которые никто и не пытается опровергать.
Ну, не умеют они ничего готовить!
Когда кругом полно свежепрыгающей еды, им не до кулинарного искусства.
Так что расскажу ещё об одном забавном случае в том же Баргузинском заповеднике на сходную тему местных суеверий.
Ниспровергателями байкальских зароков там был наш начальник таксаторской партии Михаил Куце….в, который в постоянных спорах с аборигенами на эту тему выиграл не один ящик водки. Во всяком случае, два ящика он точно выиграл, ставя на меня в совершенно беспроигрышных с местной точки зрения ситуациях.
Оба они связаны с байкальскими поверьями в местном мореплавании…….Первое из них уже, так сказать, советского происхождения. Оно гласит, что если разойдется сильный «верховик» – северо-восточный ветер, дующий вдоль берега с северного конца острова, то ни одна моторка не сможет пройти мыс Валукан ему навстречу.
Мыс «Валукан» в хорошую погоду
Это тот самый мыс, который я на «казанке» с обычным тогдашним подвесным мотором «Москва» раз в месяц с отчетом начальству пресекал по пути в Давшу (см. фото).
Так он выглядит в хорошую погоду……В плохую снять его не удалось!
Это сейчас заповедник в запустении, а в 70-х там был не только административный офис и штат сотрудников, ведущих постоянные (а не сезонные как сейчас) наблюдения, но и взлетная полоса для «Ан-2».
Так что спорить Мише Ку…….ву было с кем.
И особый случай ему представился в конце лета, когда вспомогательные лесоустроительные работы в заповеднике закончились, и мне надо было отправлять в Воронеж двух моих братьев, которые нанялись рабочими в нашу экспедицию с надеждой кое-что заработать, но и посмотреть Байкал.
В то время единственно доступным транспортным средством было, так называемое, пассажирское судно под названием «Комсомолец». На самом деле это (как я выше уже, кажется, упоминал) приспособленный для элементарного ночлега пассажиров бывший рыболовный сейнер.
Залив «Давша» с отшедшим от причала «Комсомольцем»
Но это не суть важно.
По тем временам это его качество всех устраивало. Важно то, что он приходил раз в неделю, и мне поутру завтра надо было братьев отвести в Давшу, чтобы поспеть к его приходу.
С вечера погода была отличная, но недаром про неё на Байкале ходит столько легенд.
С утра задул такой «верховик», что……
Но прежде давайте про то, что пишется о байкальских ветрах в справочной литературе: Байкал не зря славится буйным нравом, даже в самый спокойный сезон – летний – могут случаться сильные шторма. В зависимости от направления выделяют два основных типа байкальских ветров – продольные и поперечные. Первые дуют вдоль котловины озера и, благодаря значительной длине разгона, поднимают большие волны. Байкальский ветер имеет свойство усиливаться вблизи мысов. Даже в полный штиль напротив мысов может дуть небольшой ветерок, а в ветреную погоду увеличение скорости ветра может быть очень сильным. Это следует учитывать при прохождении скалистых мысов, отвесно обрывающихся в воду.
Мне всё это ясно и без справочника, который я первый раз в жизни только что и прочитал. Но надо ехать, путь мне известен, риски тоже.
Садимся в «казанку», я выдаю братцам по пустой 3-х литровой банке из-под той самой томатной пасты, которая, в выше мною рассказанной «сказке», помогла сломать аборигенный стереотип сорной рыбы.
И мы отчаливаем.
Осторожно иду в подветренном «затишке», но уже на приличной волне по мелководью, вдоль берега к Сосновке, обходя огромные валуны, которые хорошо видны в кристально чистой воде.
Но скорость особо не разовьешь……Кажется, что вот… вот зацепишь винтом за камень!
И смотрю, а мористее меня догоняет «Комсомолец». Я добавляю газу, но понимаю, что он идет никак не медленнее 25 км в час, что вообще для моей «Москвы» предел и в тихую воду. В общем, этот сейнер, спокойно торжественно, рассекая байкальские волны, обходит меня перед Валуканом.
Но он же должен и постоять на причале?
Время есть, надо только пройти «легендарный» мыс и не утонуть!
Даю максимум мощи своей «казанке», вылетаю из-за скал Валукана, который меня уже не прикрывает, на гребень первой чудовищной волны, и далее……… По словам Михаила……..
Вся заинтересованная публика во главе с главным лесничим заповедника (уроженцем Баргузинского района Бурятии и основным толкователем байкальских зароков) уже торжествует победу, видя приближающийся «Комсомолец».
Типа готовь Миша деньгу, и не горюй, мы люди цивилизованные, ящик водки так и быть поделим.
Но я твердо стою на своём: до отхода еще 10 минут, время есть.
А я Николая не первый год знаю, он приедет!
Однако время летит и мне уже никто не верит, тем более что выгрузка с «Комсомольца» заканчивается, и он вот-вот отойдет.
Последний раз смотрю в бинокль на Валукан и вижу: – Вот он!
Из-за скал выскакивает, впритирку к ним «казанка»……. Режет носом волну пополам, так что потоки воды летят во все стороны! Двое братьев с левого и правого борта часто быстро вычерпывают воду…..Местная братва сдается, совершенно опешив!
Лесничий машет капитану «Комсомольца», чтобы пару минут подождал.
«Казанка», круто развернувшись пред пристанью, на волне выскакивает на пологий берег. Двое, с головы до ног мокрых младших Болтовых, бегут по трапу на теплоход.
Так Михаил выиграл первый свой, хотя по-честному мой, ящик водки. Но дело на том не кончилось.
Я не собирался оставаться в Давше, не смотря на уговоры Михаила, что надо бы отметить наш с ним выигрыш, да и чего рисковать, завтра погода поправится, я стал собираться обратно. Тем более что на попутной волне пройду Валукан с легкостью серфингиста.
Даже уже представил себе, как ловлю накат волны, чуть сбавляю газ, чтобы её не перегнать, и задарма качусь на ней, покуда можно будет!
Заправил полный бак и вся проигравшая команда дружно (как умеют байкальцы) столкнула «казанку» носом на волну с берега.
Завожу мотор, даю газ, машу рукой – привет всем, отплываю на 35—40 метров и……. мотор глохнет!
Пытаюсь заводить раз, другой, третий……даже не фурычит!
Волна хлещет….Разворачиваюсь на веслах и полузатопленную казанку неравнодушная команда болельщиков вытаскивает на берег.
Собирается консилиум, пытаются всухую завести, дохлое дело!
Кто-то, благо ещё никто водки не попробовал, сообразил сунуть палец в бак и понюхать: – Так ты ж, «пенек», заправился соляркой! – был дан убийственный диагноз.
Я не знаю, кто меня направил не на ту бочку, ведь всем ясно, что мне солярка не нужна. И не могу ни на кого из присутствующих ткнуть пальцем. Они даже из мести не могут пойти на такую мелкую подлость. Это вообще не про сибиряков. Так что я думаю, что тут не обошлось без духа Валукана, про который аборигены стали видимо, после этого случая, веровать меньше.
И который, отомстил мне таким образом.
Но по большому счету тут дело вовсе не во мне (как бы мне того не хотелось) и не в особом авантюризме полевиков, а в конструкции корпуса «казанки». Как мне стало много позже известно, её корпус был когда-то спроектирован казанскими авиастроителями для так называемой «стоячей волны» на Волге. Это когда сильный ветер, дующий навстречу течению, держит крутую высокую волну на одном месте. Эта волна может кувырком опрокинуть любую плоскодонку на большой скорости.
В чем я в свое время убедился, будучи на рыбалке под Астраханью.
При стоячей волне ни один раскрученный плоскодонный глиссер «новых русских» не ходит. На нем можно двигаться только со скоростью пешехода, если не желаешь выскочить из него от первого же пинка волной.
Зато браконьеры рассекают эти волны на стареньких «казанках» и днем, и ночью, почти с обычной для каждого мотора скоростью. Только слегка прикрывшись «брезентухой» от неизбежных брызг!
Вот видимо это качество отечественного «кораблестроения» я и продемонстрировал байкальским аборигенам в ответ на их «вещие» зароки.