– И много у него детей? ― полюбопытствовала Оля.
– До твоего деда ему далеко, но двоих я знаю. Он как кукушка, точнее, кукушан, свои яйца раскладывает по разным гнёздам и наблюдает, что из этого получится.
– Осуждаешь? ― спросил Лев.
– Нет, что ты! У меня всё в детстве сложилось хорошо.
– А сейчас он где?
– Прошлую зиму провёл в Тунисе, а потом перелетел на Сицилию, да там его коронавирус и застал. Из страны не выпустили. Насколько я знаю, недавно он получил политическое убежища у итальянцев.
– Не поняла, зачем ему убежище? В России не прижился? ― спросила Оля.
– Там какая-то мутная история с РПЦ произошла. Он создал свой частный вуз. Кто-то из высокопоставленных попов поставил условия, что надо делиться. Делиться было нечем, потому что всё, что зарабатывал, оседало в карманах министерских чиновников: он лицензию выбивал для вуза. Завели дело, долго его водили за нос, потом и вовсе подставили. И он бежал из страны, прихватив только сменное бельё.
– Прикольный тип. Так что, в России ему не рады? ― заключил Лев.
– Да. Стоит ему только пересечь границу, как его тут же посадят. Поэтому он человек мира. Говорил, что не жил только в Антарктиде.
– А на что он живёт? Алименты платит? ― со свойственным девочкам практицизмом поинтересовалась Ольга.
– Не знаю на что. Организовывает какие-то онлайн-конференции, издаёт книжки, словари. Работает мозгами. Алименты не платит, мне во всяком случае. Мама моя, хоть на него и гонит, но по-человечески сочувствует, говорит, что другой на его месте давно бы пропал и сгинул, а у этого жажда жизни велика. Барахтается. Один против всего мира. Не знаю: развлёк вас своей историей или нет, ― заключил я.
– Понятно только одно, ты ― не дурак, ― пошутила Ольга.
– И на том спасибо, ― поблагодарил я Ольгу.
В этот момент дверь купе отворилась и на пороге появилась возбуждённая Ксюша.
– Всё, что тут происходит, до того странно, что просто требует объяснения.
Ребята уставились на девушку. Та продолжила:
– В соседнем купе едут ребята-генетики, в следующем ― физики, есть ещё химики, математики, а по разговору других я даже не поняла кто. И все уже подружились, у всех общие интересы, решают какие-то свои проблемы. Одним словом, атас. Но! Вопрос в том: кто мы? Почему нас посадили в одно купе? Не кажется ли вам, что всё это странно? И прекратите грызть эти семечки, как старики на завалинке.
– Ксюша, тут такое дело: семечки, как секс, пока не кончишь ― не успокоишься, ― храбро пошутил я.
– Фу, пошлятина какая, воцаповской рассылки начитался?..
– Нет, мужики в походе научили, ― перемигнувшись со Львом, рассмеялся я.
Глава 5
Проясним?
Поезд остановился, но ребят из вагона не выпустили. По какому-то провинциальному перрону сновали люди: кто-то пытался влезть с огроменными сумками в поезд, кто-то помочь. Ребята приоткрыли окно и услышали продавцов, предлагавших свои товары:
– Риба! Риба! ― кричал усач. ― Белямур!
«Белямур» выглядел устрашающе. Он пах такой копчёностью, как будто был обрызган целым баллоном искусственного дыма. К тому же мужчина особенно не церемонился с гигиеной. Торговля шла бойко, продавец тут же принимал от ехавших деньги и этими же руками хватался за тушку «рибы» и просовывал её в пакет.
– Неужели это можно съесть и не сдохнуть? ― с ужасом в глазах спросила Ксюша.
– Это средство от глистов? ― резонно заметил Лев.
– А Олег-то наш прогуливается по перрону, ― Ольга обратила внимание ребят на курящего сопровождающего.
– За нас боятся, что мы отстанем от поезда, вот и не выпускают, ― внёс свою лепту в разговор Володя. ― Затем обратившись к Ксюше, сказал: ― Ты, кажется, хотела прояснить, почему нас собрали в одном купе?
Все посмотрели на Ксюшу и ждали от неё колкости в адрес Вовы. Но девушка на удивление не хаманула, а по-деловому сказала:
– Для начала нам надо разобраться, кто и за что получил путёвку в Лагерь.
– Ты за что? ― открыто, но с готовностью ответить на любую колкость девушки, спросил Володя.
– Я написала огромный проект «Жить по «Домострою».
Володя присвистнул, Лев засмеялся, а Ольга понимающе улыбнулась.
– Вот, видимо, откуда растут ноги твоего феминизма? ― заметил Володя.
– Сейчас не об этом, ― отрезала Ксюша. ― Это было большое литературно-историческое исследование. А ты что сделал? ― Ксюша жёстко посмотрела на Володю.
– Мне с детства нравилась история. Особенно военная. Поэтому моя работа ― это огромное, как и у тебя, исследование партизанского движения во время Великой Отечественной.
– Понятно, то есть ты тоже гуманитарий? ― скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Ксюша.
В разговор вмешался Лев:
– Я ― поэт!
– Да ты уже об этом несколько раз говорил, ― Ксюша снисходительно улыбнулась. ― И что ты такое сделал?
– Я написал и опубликовал целый сборник стихов о России!
– Целый сборник? Про Россию уже всё написали, воспели, что ты там нафантазировал? ― Ксюша иронично смотрела на поэта.
– Значит, не всё, коли мне за стихи вручили сертификат на полмиллиона?
– Брешешь, как дышишь! ― сказала Ксюша.
– Зайди на сайт конкурса и проверь, ― спокойно отразил атаку девушки Лев.
– Мне бы эти полмиллиона, я бы помог родителям с ипотекой рассчитаться. А то уже восьмой год живём под ней, как Русь под татаро-монгольским игом, ― заметил Володя.
– Мы ушли от темы. Значит, ты тоже гуманитарий, ― подвела черту подо Львом Ксюша.
– Я ― поэт!
Все рассмеялись. Тогда Ксюша обратилась к соседке:
– Ольга, а ты?
– Скорее всего гуманитарий. Я написала эссе «Какой я вижу Россию в будущем» на пяти языках.
– Слушай, а ты думаешь на каком языке? ― поинтересовался Лев.
– Всё зависит от обстановки и ситуации. Если я в Англии, то, конечно, на английском. Не знаю, как это объяснить. Мозг сам переключается. Но я русский человек. Мне русская культура и природа ближе всех.
– Ладно. Что мы имеем? ― спросила у присутствующих Ксюша.
– Мы имеем целое купе гуманитарно заточенных тинейджеров, которые тем или иным боком в своей конкурсной работе затронули тему родины, ― с немалым пафосом сказал Володя.
– Так. Это так. И зачем нас собрали вместе? А этих? ― Ксюша ткнула пальцем в стенку.
– От нас чего-то хотят, ― сказала Ольга.
– Нас всех поимеют, ― воскликнул театрально Лев, кусая при этом кулак. ― Аааа, я боюсь!
– Ты не поэт, ты клоун! ― зло посмотрела на Льва Ксюша.
– Да ладно, я шучу. ― Лев миролюбиво всех обвёл взглядом. ― Мы слишком все напряжены.
– Я думаю, что, когда мы приедем в лагерь, нам всё объяснят. Если почувствуем опасность ― сбежим, ― сказала Оля.
Глава 6
Лагерь
Пересчитав всех выходящих из вагона, нас посадили в автобусы и повезли в Лагерь. Мы ехали минут сорок. По дороге я всё время рассматривал виды на море, которые внезапно открывались на резких поворотах. От этой синеющей где-то вдали полоски на душе было радостно, наконец-то пахнуло отдыхом, каникулами и приключениями. У меня не было никаких сомнений, что они будут. Обязательно будут. Ведь всё это неспроста.
Поднявшись по серпантину, автобусы начали медленно спускаться по ущелью. Лагерь окружал высокий чугунный забор. Все, подхватив вещи, прошли через главные величественные ворота. Слева находилось помещение без вывески. По толпе пробежал слух, что всех будут мыть ― проходить дезинфекцию. Я шепнул Льву:
– Как евреев в Собиборе.
Тот сказал:
– Вряд ли, труб не видно. Да и времена не те, хотя, может быть, выбрали лучших и на удобрения, здесь рядом, я читал, крупнейшие фруктовые сады.
После душа выстроились в очередь, которая вела в медкабинет. Наскоро проверив документы и волосы на предмет педикулёза, мы вновь объединились в ожидании вожатых. В скором времени они появились.
К нам подошла небольшого росточка, ладненько скроенная девушка. У неё было миловидное лицо, аккуратно подведённые глаза, блестящие губки. И вся она оказалась настолько хорошенькой, что у меня ёкнуло в груди.
– Кажется, вы мои? Здравствуйте, ребята, ― нежным голосом приветствовала нас незнакомка. ― Меня зовут Катя, я ваша вожатая. ― Затем внимательно оглядев всех, сказала:
– Так, дайте я отгадаю: кого как зовут. Судя по атлетической фигуре, по выразительным глазам и невероятному обаянию, ты Володя Русов. ― Катя протянула мне руку, а я чуть не провалился от смущения. Я чувствовал, как краснею и ладошки мгновенно стали влажными. В тот момент я себя ненавидел: пацан какой-то, маленький сосунок, не смог совладать с собой, растёкся.
Катя, ничего не заподозрившая, обратилась ко Льву:
– Ну поэта за версту видно! Приветствую тебя в нашем Лагере. ― И так же, как и мне подала руку. Лев, ещё в вагоне напяливший на себя чёрную шляпу с широкими полями, он весь был в чёрном, театрально приподнял шляпу и слегка поклонился вожатой.
– Мадам, я счастлив!
– Мадемуазель, ― поправила его Катя.
– Пардон! ― так же демонстративно извинился Лев.
Девочек она определила без особого труда. Я был несказанно счастлив, что у нас такая вожатая. По опыту прошлых лагерных лет я знал, как важно, чтобы была хорошенькая вожатая, которая на душу ляжет. Катя легла.
– Дети мои, ― обратилась к нам, как к малышам, Катя, ― мы сейчас спустимся к корпусу Лагеря, а пока будем идти, я вас сориентирую, что и где находится.
И мы пошли. Пологие бетонные ступеньки с обеих сторон окаймляли ухоженные пахучие кустарники. Я не ботаник, поэтому их названия не знал, но от них исходил такой одуряющий запах, что мне постоянно хотелось чихать. За кустарниками забором стояли мачтовые сосны, их стволы были толстыми, тёмными. Было трудно что-либо за ними рассмотреть, поэтому мы ориентировались по жесту Кати.
– Вот там, ― и она махнула вправо, ― кинотеатр, за ним ― стадион, ещё дальше ― полигон для лазертага. ― Потом махнула влево: ― А там скалодром, чуть ниже бамбуковая роща.
– А тростниковой нет? ― перебил её Лев.
– Нет, только бамбуковая. А что?
– Подумалось, что можно было бы организовать праздник тростника. Я бы был прекрасен в роли Мсвати IV.
Ребята хихикнули, а Катя с непониманием посмотрела на Льва.
– Не берите в голову. Это наши поездные приколы, ― ответил Лев на удивлённый Катин взгляд.
– Хорошо. Территория Лагеря лежит в широком и очень живописном ущелье, которое разделяет небольшая, но иногда капризная речушка Еруслан.
– Почти пушкинское название. А из неё нигде не вытекает ручеёк Елюдмила? ― шутя полюбопытствовал Лев.
Катя нежно на него посмотрела, улыбнулась.
Я шёл следом, словно заколдованный. Не мог сказать ни слова. Только поглядывал по сторонам, тогда ещё не замечая деталей. А посмотреть и восхититься было чем. Когда мы вышли на небольшую террасу, нам открылся потрясающий вид. Хрустально-голубое небо сверкало на горизонте, сливаясь с более синим морем. Море, словно затаив дыхание, замерло у самой кромки песочного жёлтого берега. Цикады так вокруг грохотали, что приходилось говорить чуть громче обычного. Слева от нас сквозь лес проглядывало здание, похожее на огромный трёхмачтовый корабль. Казалось, что вот-вот деревья разойдутся и корабль отправится в путешествие по времени. Таким необычным было это здание.
Лев резюмировал увиденную красоту своими стихами:
Я люблю этот лес, этот сказочный лес.
Лес, где птицы вьют гнёзда у самых небес,
Где на кроны густые спустилась заря
Покачаться под трель соловья.
А затем обратился ко мне:
– А вообще здание похоже на Ноев ковчег. Не находишь?
– Да, и похоже, что на него собирают всякой твари по паре, ― ответила за меня Ксюша.
Катя посмотрела внимательно на нас и сказала:
– Ребята, вы вытянули счастливый лотерейный билет. Конечно, ничего не бывает случайным, вытянули, то есть заслужили, но об этом поговорим вечером, на огоньке знакомств. Я уверена, вам очень здесь понравится. Как поётся в лагерной песне: «Земная ось проходит здесь где-то рядом». Это Место Силы!
Ксюша нарушила торжественное молчание:
– Я не поняла, а мы вчетвером ― это и есть наш отряд?
– Ты всё правильно поняла, ― подтвердила Катя. ― Жить вы будете в комнатах, условно назовём их каютами. В каждой два места, свой душ и уборная. С мальчиками у вас будет общий коридор. А я буду к вам приходить из Дома вожатых. Так что полная свобода действий. Пойдёмте заселять каюты? ― Парни пошли к себе, а Катя с девочками зашли в их комнату.
Каюты оказались просторными, светлыми и очень уютными. Круглое окно было огромным. Из него открывался вид на лес. Перспектива была такая, что лес, сначала редкий, потом более густой, углублялся внутрь.
– Согласна, ― поймав взгляд девочек, опередила их вопрос Катя, ― ночью бывает страшновато, но есть жалюзи. Прикроете, если что.
– А что ― это что? ― спросила Ольга без малейшего страха в голосе.
– Да ничего. Здесь всё спокойно. Мало ли, кто-то боится темноты. Только и всего. Здесь вы в полной безопасности.
Катя попросила девушек на минутку присесть.
– Я заметила, ― начала вожатая, ― что у Ксюши с Володей как-то не заладилось. Это не совсем хорошо, потому что вам вместе предстоит жить целое лето. И если вы начнёте ругаться, ссориться, то не только испортите себе отдых, но и всем нам. А этого бы совсем не хотелось.
Помолчали. Катя спросила:
– Он тебя чем-то обидел? Ты на него реагируешь, как раскалённый утюг на капли воды.
Ксюше от такого сравнения стало весело.
– Не знаю, но он меня просто бесит. Такой весь воспитанный, окультуренный, без сучка и задоринки, ― Ксюша постаралась объяснить свои чувства к Володе.
– А может, он тебе понравился? И ты сама себе в этом боишься признаться? ― предположила Ольга.
Ксюша почесала свою выбритую половину головы, обвела глазами комнату:
– Пусто у нас тут. Голые стены. Если есть краски, то я могла бы это исправить.
Катя улыбнулась и ответила:
– Не уверена, что разрешат на стенах что-то писать, но если ты набросаешь эскизы, то, может быть, и получится. А вообще в Лагере есть огромная картинная галерея. Вы сходите туда и выберите те репродукции, которые нравятся. Ими каюту можно оживить.
– Отличная идея! ― воскликнула Ксюша.
Катя встала и уже у двери сказала:
– Ксюш, я прошу тебя: постарайся к Вове относится миролюбиво. Он славный парень.
Ксюша махнула головой и обратилась к Ольге:
– Ты тоже так считаешь?
Та посмотрела на свою новую подругу и кивнула в знак согласия.
Глава 7
Огонёк
Вечером ребята, замешкавшись, позже всех остальных отрядов вышли на палубу своего здания-корабля и восхитились открывшейся картиной. Ночь проглотила Лагерь сразу, как только солнце скрылось за морем. Некоторые отряды уже спустились к своим костровым местам и зажгли огни. Рассыпавшиеся по побережью огоньки, мерцающие, словно земные звёзды, колебали темноту, отчего она не казалась зловещей.
Лев не смог сдержаться, развёл руками и громко, с выражением, прочитал:
Среди тьмы и огня
Есть одна лишь Земля.
И ты должен навек
Сохранить, человек,
Эти дожди и седые туманы,
Шелест берёз и грибные поляны,
Нежность рассвета и пламя заката,
Всплески морей, громовые раскаты,
Снежную даль и речные разливы,
Запахи трав, родников переливы,
Небо в разлёт, птичий полёт.
Пусть на счастье людям
Планета эта будет!
– Пусть! ― подтвердила Ольга.
– Аминь! ― сказала Ксюша и добавила. ― Быть поэтом нелегко, а жить с поэтом ещё тяжелее. Твои стихи?
– Мои! ― гордо ответил Лев.
Катя, стоявшая рядом, повела ребят к их костровому месту.
– Вот тут мы с вами иногда по вечерам будем собираться. А сегодня у нас огонёк знакомств. Я вам немного расскажу о себе. Моя фамилия Цветкова. Екатерина Цветкова. Я родом из Новосибирска, сибирячка, хотя по мне не скажешь, ― вожатая улыбнулась. ― Студентка уже второго курса Новосибирского государственного университета. Хочу стать учителем географии. Мои родители ― инженеры-геологи, так что детство у меня было палаточным, с кострами, гитарой, мошкарой и другой романтикой. Чтобы попасть в Лагерь, нам, студентам, предложили написать эссе: «Каким мы видим образование России в будущем». Моя работа победила, и вот я здесь.