– Очень, очень интересно. – Холмс уставился на диковинную фигуру. – Это все или есть что-нибудь еще?
Бэйнс молча подвел нас к раковине и снова поднял свечу. Там лежала большая белая птица, разрубленная на куски вместе с перьями. Холмс указал на красный гребешок на голове птицы.
– Белый петух, – сказал он. – Весьма любопытно! Это действительно очень занятное дело.
Самый жуткий экспонат инспектор Бэйнс приберег напоследок. Он вытащил из-под раковины оцинкованное ведро, наполненное кровью. Потом взял со стола блюдо, на котором лежала груда обгоревших костей.
– Здесь кого-то убили, а потом сожгли. Мы выгребли эти кости из камина. Утром приходил врач; он сказал, что это не человеческие останки.
Холмс улыбнулся и потер руки.
– Поздравляю вас, инспектор: ваш подход к делу меня восхищает. Вы заслуживаете большего, чем предполагает ваша должность.
Глаза инспектора Бэйнса заблестели от удовольствия.
– Вы правы, мистер Холмс. У нас тут провинция, трясина. И такое дело, как это, даст мне шанс продвинуться. Надеюсь, я его не упущу. Что вы думаете о костях?
– Это скорее всего кости ягненка.
– А как насчет белого петуха?
– О-о, это чрезвычайно странно. С таким я сталкиваюсь впервые.
– В этом деле все очень странно, сэр: здесь жили странные люди, занимавшиеся какими-то непонятными вещами. Один из них умер. Кто его убийца? Его же сообщники? Если это они, мы непременно их схватим: все порты контролируются. Правда, я на них не думаю. Да, сэр, у меня на этот счет особое мнение.
– Так у вас есть своя версия?
– Да, и я намерен разрабатывать ее самостоятельно, мистер Холмс. Для меня это вопрос чести, сэр. Вы уже сделали себе имя, а у меня все еще впереди. И буду рад, если впоследствии смогу сказать, что распутал это дело без вашей помощи.
Холмс добродушно рассмеялся:
– Хорошо, хорошо, инспектор. Вы идите своим путем, а я пойду своим. Результаты моих наблюдений и изысканий всегда в вашем распоряжении. Ну, я думаю, в этом доме я уже увидел все, что хотел, и теперь мог бы с большей пользой потратить время в другом месте. Оревуар и удачи!
По кое-каким незначительным признакам, которые могли ускользнуть от стороннего взгляда, я понял, что Холмс вышел на след. Внешне он казался таким же пассивным, как и до этого, но я сразу почувствовал, что он внутренне напряжен и полон кипучей энергии – об этом говорили и вспыхнувший взгляд, и внезапно подобравшаяся фигура. По своему обыкновению, он ничего не сказал мне, а я по своему – не стал спрашивать. С меня было довольно просто находиться с ним рядом. От меня требовалось только одно: вовремя оказать посильную помощь, если таковая понадобится. Я не считал для себя возможным отвлекать гениального Холмса своими неуместными вопросами. В свое время он посвятит меня во все подробности, но не ранее.
Набравшись терпения, я ждал, но, к моему все возрастающему разочарованию, ждал напрасно. Дни шли за днями, а мой друг не продвинулся ни на йоту. Как-то он все утро провел в городе, позже из вскользь оброненной фразы я понял, что Холмс посещал Британский музей. За исключением этой единственной поездки, мой друг целыми днями гулял по окрестностям в полном одиночестве или болтал с местными сплетниками, знакомство с которыми всячески укреплял.
– Уотсон, я считаю, неделя в деревне была бы для вас бесценна, – заявил однажды Холмс. – Какая отрада видеть первые зеленые листья на изгородях и распускающиеся сережки орешника! Вам следует больше времени проводить на природе. Возьмите лопату, жестяную коробку, ботанический справочник – и отправляйтесь в луга! Так вы хоть с пользой потратите время.
Надо сказать, что сам Холмс каждое утро покидал дом со всем этим снаряжением, однако я не заметил, чтобы вечером он приносил хоть какие-нибудь образцы растений.
Как-то раз во время одной из наших прогулок мы наткнулись на Бэйнса. Его широкое красное лицо расплылось в улыбке, а маленькие глазки хитровато блеснули, когда он приветствовал моего друга. Бэйнс не стал распространяться о деле, но с его слов мы поняли, что он доволен развитием событий. Тем не менее я немало удивился, когда спустя пять дней, развернув утреннюю газету, прочитал крупный заголовок:
ТАЙНА ОКСШОТСКОГО ПУСТЫРЯ РАСКРЫТА.
ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ПРЕСТУПНИК АРЕСТОВАН
Холмс так и подскочил, когда я вслух прочитал эти слова.
– Боже милостивый! – вскричал он. – Это что же: Бэйнс поймал его?
– Очевидно, – отозвался я и стал читать дальше: – «Весь Эшер и его окрестности чрезвычайно взволновало известие, что вчера вечером был произведен арест в связи с оксшотским убийством. Напоминаем читателям, что некоторое время назад на Оксшотском пустыре обнаружили тело мистера Гарсии из Вистерия-Лодж с признаками насильственной смерти. В ту же ночь из дома исчезли его личный повар и слуга, что косвенно свидетельствует об их причастности к преступлению. Полиция высказала гипотезу, которая, однако, пока не подтвердилась, что мотив убийства – ограбление. Инспектор Бэйнс, занимающийся этим делом, предположил, что преступники скрываются где-то неподалеку в заранее подготовленном месте. С самого начала было ясно, что в конце концов их обнаружат, поскольку повар мистера Гарсии, по утверждению торговцев, видевших его мельком сквозь окно, имеет весьма примечательную внешность – это желтолицый мулат гигантского роста с негроидными чертами лица. Вечером того дня, когда было совершено преступление, этот человек имел дерзость явиться в Вистерия-Лодж. Инспектор Уотерс, охранявший дом, попытался поймать его, однако злодею удалось уйти от преследования. Инспектор Бэйнс, полагая, что мулат намеревался забрать в поместье нечто ценное для себя и может вернуться снова, устроил засаду в кустарнике возле дома. Ловушка сработала, и дикарь попался. Он оказал отчаянное сопротивление и нанес сильные повреждения констеблю Даунингу. Ожидают, что на предварительном слушании полиция потребует заключения его под стражу. Мы ждем дальнейшего развития событий в этом деле».
– Нам нужно немедленно увидеться с Бэйнсом! – воскликнул Холмс, надевая шляпу. – Мы должны остановить его, пока он не наломал дров.
Я тоже схватил свою шляпу и последовал за Холмсом. Как мы и надеялись, в деревне нам встретился инспектор Бэйнс – он только что вышел из дома и направлялся на службу.
– Вы уже прочитали газету, мистер Холмс? – спросил он, останавливаясь и ожидая, когда мы приблизимся.
– Да, Бэйнс, я прочитал сообщение. Прошу вас, не сочтите за излишнюю вольность дружеский совет. Или, вернее, предупреждение.
– О чем, мистер Холмс?
– Я, как вы знаете, занимаюсь параллельным расследованием, и, боюсь, вы выбрали ложный путь. Я не хочу, чтобы вы предпринимали серьезные шаги, если не вполне уверены в своей правоте.
– Вы очень добры, мистер Холмс.
– Уверяю вас: я говорю это для вашей же пользы.
На мгновение мне показалось, что в крошечных глазках инспектора промелькнула усмешка.
– Мы договорились работать порознь, мистер Холмс. Именно это я и делаю.
– О-о, очень хорошо, – сказал Холмс. – Но потом не вините меня.
– Что вы, сэр, я знаю: вы говорите это из добрых побуждений. Но у каждого из нас своя система, мистер Холмс. У вас своя, а у меня – своя.
– Довольно об этом.
– Я с удовольствием поделюсь с вами новостями. Этот парень – сущий дикарь, он силен как ломовая лошадь и зол как черт. Он чуть не откусил Даунингу палец, когда тот попытался скрутить его. По-нашему не знает и двух слов, поэтому мы не можем от него ничего добиться, кроме рычания.
– У вас есть доказательства того, что он убил своего хозяина?
– Этого я не говорил, мистер Холмс, этого я не говорил. У каждого из нас свои методы. Вы используете свои, а я – свои. Таков уговор.
Холмс пожал плечами, и мы двинулись прочь.
– Его не остановить, – сказал Холмс, – он на полном скаку мчится в пропасть. Ну что ж, пойдем, как он говорит, каждый своей дорогой и посмотрим, что из этого выйдет. Но кое-что в поведении инспектора Бэйнса мне все-таки непонятно.
– Садитесь поудобнее, Уотсон, – сказал Шерлок Холмс, когда мы вернулись в свой номер в «Быке», – я хочу ввести вас в курс дела. Возможно, сегодня вечером мне понадобится ваша помощь. Позвольте мне ознакомить вас с тем, как я представляю себе ситуацию. В основных своих деталях она прояснилась, хотя арест стал для меня сюрпризом и создал определенные трудности. У нас осталось лишь несколько брешей, которые нам предстоит заполнить.
Вернемся к записке, доставленной Гарсии за несколько часов до смерти. Идею Бэйнса о том, что в преступлении замешаны слуги Гарсии, я сразу отбрасываю как несостоятельную. Гарсия сам пригласил Скотта Экклза, следовательно, именно Гарсии нужно было алиби. Он задумал какое-то дело, без сомнения, преступного характера (иначе зачем алиби?), но в результате сам стал жертвой. Кому понадобилась его жизнь? Вероятно, тому, на кого покушался Гарсия. Мне кажется, здесь мы на правильном пути.
Теперь давайте поищем объяснение исчезновению слуг Гарсии. Я вижу это так: все они были сообщниками в каком-то преступном деле. Если бы все пошло по плану и Гарсия вернулся целым и невредимым, англичанин своими показаниями отвел бы от них подозрение. Но у меня есть основания полагать, что предприятие было опасным. На случай если бы Гарсия погиб, они заранее подыскали себе укрытие, чтобы затаиться в нем на время, а затем возобновить свои попытки. По-моему, это вполне убедительная версия. Как вы находите?
После объяснения Холмса беспорядочное нагромождение фактов преобразовалось в ясную и четкую картину. Я только, как всегда, удивлялся, почему сам не понял таких очевидных вещей.
– Но зачем слуга возвращался в дом?
– Видимо, в спешке покидая дом, он оставил там нечто, с чем был не в силах расстаться. Это объясняет его настойчивость, верно?
– Хорошо, и что же дальше?
– Дальше мы рассмотрим записку, полученную за ужином Гарсией. Она указывает на то, что в стане врага у них также имелся сообщник. Тогда где находится этот враг? Я уже говорил вам: он должен проживать в большом доме неподалеку от Вистерия-Лодж. Количество таких домов ограничено. В первые дни нашего пребывания в деревне я много гулял и, помимо ботанических изысканий, присматривался к окрестным домам и их обитателям. Один дом особенно привлек мое внимание. Это Хай-Гейбл – старинная ферма в якобинском стиле, расположенная в миле от дальнего конца Оксшотского пустыря и всего в полумиле от места трагедии. Остальные поместья принадлежат очень уважаемым и абсолютно прозаичным семействам, далеким от романтики. Зато мистер Хендерсон из Хай-Гейбла по всем приметам человек замечательный и склонный ко всякого рода авантюрам.
Итак, я сосредоточил внимание на нем и его окружении.
Удивительный они народ, Уотсон, и сам Хендерсон удивительнее всех. Под вымышленным предлогом я встретился с ним лицом к лицу, однако в угрюмом взгляде его темных, глубоко посаженных глаз явно сквозила мысль, что он не верит ни одному моему слову и прекрасно понимает истинную причину моего появления.
На вид ему лет пятьдесят; он силен, энергичен; у него густая шевелюра серебристо-стальных волос, кустистые черные брови, величавая поступь оленя и взгляд императора – о, это жестокий и властный человек! За пергаментной бледностью его лица таится жгучий темперамент. Вероятно, он иностранец или долго жил в тропиках – об этом свидетельствуют желтая кожа и поджарое крепкое тело. Иностранное происхождение его друга и секретаря мистера Лукаса и вовсе не вызывает сомнений: шоколадно-коричневая кожа, гибкое маленькое тело, кошачья мягкость движений и вкрадчивый голос говорят сами за себя. Как видите, Уотсон, мы обнаружили уже две группы чужеземцев – в Вистерия-Лодж и в Хай-Гейбле. Таким образом, одна брешь начинает затягиваться.
Двое этих людей, близкие друзья, – центральные фигуры в доме, но есть еще одна особа. Она-то в первую очередь нам и нужна. У Хендерсона есть две дочери – одиннадцати и тринадцати лет. Их гувернантка – мисс Барнет, англичанка примерно сорока лет. Кроме того, в доме постоянно проживает слуга Хендерсона, он же его доверенное лицо.
Все эти люди живут одной семьей и все вместе путешествуют по свету. Я забыл сказать, что Хендерсон – большой любитель путешествий, он вечно переезжает с места на место. Он не был в Хай-Гейбле год и вернулся лишь несколько недель назад. Добавлю, что он сказочно богат и может удовлетворить любую свою прихоть. Конечно, в поместье полно лакеев, горничных, дворецких – в общем, обычный штат английской прислуги, которая много ест и мало работает. Но близкий круг составляют только те люди, которых я перечислил.
Все это стало мне известно из разговоров с местными сплетниками и отчасти благодаря моим собственным наблюдениям. Есть одно золотое правило, Уотсон: хочешь узнать о хозяине все его тайны – найди несправедливо уволенного слугу. Мне повезло: я нашел такого. Я называю это везением, но удача не сама плывет ко мне в руки, я всегда прилагаю для этого определенные усилия. Как верно заметил Бэйнс, у каждого из нас свой подход. Мой позволил мне найти Джона Уорнера, бывшего садовника Хендерсона. Недавно он попал под горячую руку хозяина и был немедленно уволен. В Хай-Гейбле у него остались друзья – всех их объединяет страх и ненависть к хозяину. Вот так я подобрал ключик к секретам обитателей Хай-Гейбла.
Удивительные люди, Уотсон! Не стану притворяться: мне самому многое пока неясно, но это необыкновенно любопытные люди. Дом разделен на два крыла: на одной половине живут слуги, на другой – семья. Их ничто не связывает, за исключением доверенного слуги Хендерсона – он доставляет семье еду. Все необходимые вещи слуги приносят к двери, соединяющей два крыла, и оставляют там. Дети и гувернантка тоже ни с кем не общаются и лишь иногда выходят погулять в сад. Хендерсон никогда не выходит один. Его темнокожий секретарь следует за ним по пятам как тень. Слуги болтают, что хозяин чего-то страшно боится. «Он продал душу дьяволу, – сказал мне Уорнер, – и теперь опасается, как бы тот не явился за ней». Откуда Хендерсоны приехали, никому не известно. Да, еще мне рассказывали, что хозяин очень жесток: он дважды избивал кнутом местных жителей, и только толстый кошелек и солидная компенсация пострадавшим позволили ему избежать суда.
А теперь, Уотсон, попытаемся рассмотреть ситуацию с учетом этих новых деталей. Возьмем за основу предположение, что Гарсия получил записку из этого странного дома. Как вы помните, в ней Гарсии предлагалось явиться для осуществления давно разработанного плана. Кто написал записку? В доме только одна женщина – мисс Барнет, гувернантка. Кроме нее, больше некому. В любом случае давайте считать это гипотезой. Сразу оговорюсь: возраст мисс Барнет опровергает мое первоначальное предположение, что в деле замешан любовный интерес.
Очевидно, мисс Барнет была другом и сообщницей Гарсии в каком-то деле. В таком случае как она должна отреагировать на известие о его гибели? Если он встретил смерть, совершая тайную вылазку, она попытается скрыть свою скорбь, но в душе будет жаждать мщения. Следовательно, мисс Барнет должна быть на нашей стороне.
Я хотел бы встретиться с ней, но к тому есть одно препятствие: с момента трагедии мисс Барнет не видела ни одна живая душа. С того самого вечера она бесследно исчезла. Жива ли она или погибла в ту же ночь, что и ее несчастный друг? А может быть, она пленница? Этот вопрос нам предстоит решить.