Руки неуверенно открыли обложку папки, и я принялась изучать ее содержимое: «2 августа в 22.05 мужчина по имени Гончаров А.В. толкнул сзади Селезневу В.И. с целью завладеть телефоном марки Х. Выхватив у нее телефон, он вырвал из второй руки сумку и убежал в сторону парка культуры», – говорилось в постановлении о возбуждении уголовного дела. После чего, в парке был задержан с похищенным имуществом.
– Ну что же, все понятно, – только успела я откинуться на спинку стула и закрыть папку с документами, когда мимо кабинета прошла молодая девушка. Она уже скрылась в коридоре, но внезапно вернулась и поздоровалась со мной, бесцеремонно осматривая с ног до головы:
– Привет, ты же у нас новенькая? Меня Лизой зовут. Ты чего сидишь тут одна? Пойдем ко мне чай попьем! Ой, да не стесняйся, пойдем, со всеми заодно познакомишься. А то Петрович даже не представил тебя нормально, – фыркнула она с явной пренебрежительностью, всем своим видом показывая свое отношение к руководителю следственного органа. – Обед уже начался, не беспокойся, – произнесла она, обратив внимание, на то, что я посмотрела на настенные часы.
У девушки был ровный мелодичный голос, а в янтарного цвета глазах играли задорные огоньки. Приятные черты ее лица располагали к себе. Рыжие вьющиеся волосы чуть ниже плеч, овальное лицо, пухлые губы и вздернутые вверх брови создавали сходство с образом лисы. На ней была форменная рубашка с галстуком, юбка-карандаш и капроновые колготки, сквозь которые на голени правой ноги просвечивала татуировка в виде небольшого дракона. Три звезды на погонах рубашки говорили о том, что она старший лейтенант, а значит, в следствии работает уже не первый год.
Ее свойское отношение к незнакомому человеку подкупило меня, и я приняла приглашение. Заперев кабинет на ключ, последовала за ней. Идти пришлось недалеко, кабинет располагался через один от того, что выделили мне. Когда мы вошли, в помещении уже стоял ароматный запах кофе. Ее рабочее место значительно меньше моего, но количество папок было раз в тридцать больше. Ими был завален сверху сейф, подоконник и даже на полу стояли коробки с многотомниками.
– Давай рассказывай! – усадила она меня на стул рядом, и передала чашку из которой струйкой вился вверх пар. – Как тебя к нам занесло?
Я поведала ей банальную историю об учебе в институте и распределении по целевому направлению в этот маленький РОВД, который находился довольно далеко от моего дома. Нашу беседу прервал телефонный звонок, раздающийся в соседнем кабинете.
– Черт, да это же в моем! – вскочила я, спешно поставив кружку на стол сорвалась с места.
– Следствие, Жукова слушает! – Выпалила я в трубку.
– Привет, ну как первый день на работе? – раздался теплый знакомый женский голос.
– Мам, все хорошо, – выдохнула я.
– Кабинет дали? Уже вся в делах? Во сколько тебя сегодня ждать обедать? – не унималась любопытная женщина.
– Да, кабинет дали. Да, мам, уже работаю. Когда приеду – не знаю. Почему ты звонишь на рабочий, а не на сотовый?! На обед приехать я точно не успею…
Разговор прервал парень, появившийся в дверях кабинета. Среднего роста, брюнет с яркими темными глазами и взъерошенными волосами. Несколько маленьких родинок на лице не портили его облик, как и слегка оттопыренные уши, а лишь прибавляли лицу какую-то детскую непосредственность. Взбалмошный вид юноши дополняли футболка с яркими пальмами, джинсы с потертостями и белые кроссовки. Выглядел он так, словно зашел спросить: «Где здесь можно выпить кофе?» На вид мой ровесник. Лет двадцать, двадцать пять – не больше.
Он оперся об дверной косяк и с любопытством осматривал мой кабинет, ожидая, когда я закончу разговор.
– Здравствуйте, Вы кого-то ищете?– поинтересовалась я у парня стоящего в дверях.
Он снял с ушей массивные наушники и повесил их на шею.
– Да, я ищу следователя Жукову Марину Николаевну, я адвокат по делу Гончарова, – ответил он уверенным, бархатным голосом, который никак не сочетался с его внешним видом.
Мои глаза от удивления увеличились в размерах. Парень продолжил:
–Я – Юра Лукьянов, сегодня первый день работаю адвокатом. Это мое первое следственное действие. Раньше помощником в городской адвокатской палате работал, а теперь вот… в ваш район адвокатом перевели. Мне сказали, что тут следователи опытные, если что, подскажут что да как. В каком кабинете она работает? Я тут все уже обошел, половина опечатаны, другие просто закрыты. Я, конечно, понимаю, что сейчас еще обеденный перерыв, но мне бы пораньше ее найти. Хотелось расспросить, что он там натворил, этот Гончаров.
Не знаю, что больше выбило меня из эмоционального равновесия: то что он обращался ко мне на «ты», увидев меня впервые, либо то, что это он – адвокат который должен был меня сориентировать. Абсурдным было уже надеяться на помощь адвоката, ведь мы играем, как говорится, за разные команды. Я мысленно схватилась за голову и сделала глубокий вздох, после чего трезво оценила ситуацию: «Не все так плохо. С этим парнем будет куда проще общаться, чем со старым дяденькой в дорогом классическом костюме с угрюмым лицом. Думаю, мы найдем общий язык», – подумала я и представилась.
– Я и есть Жукова Марина, – сказала я и приветливо улыбнулась. – Я, честно сказать, сама сегодня первый день тут работаю. И мне тоже, как и тебе, обещали назначить по делу опытного адвоката, который подскажет куда ехать. Но я думаю, мы с тобой справимся и сами. Изолятор должен находиться рядом с судом, поэтому ехать тут не далеко. Олег Юрьевич, сказал, можно обратиться к нему, чтобы нас довезли на служебном автомобиле.
Я взяла с собой несколько пустых бланков для допроса, пару запасных ручек, настольную книгу следователя и аккуратно сложила их в портфель.
Когда мы вышли из здания отдела полиции, на парковке нас уже ждал водитель. Дорога заняла около двадцати минут. На протяжении всего времени в воздухе висело неловкое молчание, пока его не прервал водитель:
– Ну все, приехали! Вы там надолго? Я тут хотел «сгонять» кое-куда по делам… – произнес он, заглушив двигатель автомобиля и закуривая сигарету.
– Примерно часа на два, – уверенно сказала я, понятия не имея, сколько по времени займет весь процесс.
Мы вышли из машины и направились к металлической входной двери, над которой громоздилась табличка с выцветшими буквами «Следственный изолятор».
«Фух, первый этап завершен», – подумала я, ожидая, когда массивная металлическая дверь распахнется. Мне было не по себе настолько, что в животе все свернулось до боли. Войдя внутрь, мы прошли необходимый досмотр и отправились оформлять документы, чтобы увидеть подозреваемого Гончарова.
Сидевшая за стеклянным окошечком тучная женщина лениво подняла на нас взгляд, словно на автомате выдала нам пару пустых бланков, указала на стену с образцами для заполнения и снова уткнулась в монитор компьютера. Я без всякого труда заполнила бланки и передала их обратно через стеклянное окошко.
Женщина явно не была заинтересована в помощи двум незнакомцам, и мне очень не хотелось обращаться к ней, но выбора не было.
– Подскажите, пожалуйста, куда нам дальше идти. Мы здесь впервые.
– Вон там конвой, идите к ним, – коротко ответила она, махнув рукой в сторону парней, одетых в синюю униформу, и передала нам необходимые документы. Спустя десять минут хождений из одного канцелярского окошка в другое и повторных досмотров, мы, наконец, оказались в помещении, куда выводят подозреваемых.
Комната для допросов была скромной: голые, с облупившейся краской стены, окрашенные до половины в голубой цвет, а с середины до потолка в бежевый, деревянное окно с решеткой. Все как показывают в фильмах. Единственное, чего в них не передают – это запах. Здесь он стоял плотной стеной, в которой смешался и сигаретный дым, и сырость, и затхлость непроветриваемого помещения.
Комнату разделяла решетка, запираемая такой же решетчатой металлической дверью. В этой «клетке» в период допроса должен находиться подозреваемый. Напротив решетки стоял стол и два стула, один из которых заняла я, а второй занял адвокат Юра. Чтобы снова не испытывать чувство неловкости, из-за зависшего в воздухе молчании я решила расспросить Юру о том, как он решил стать адвокатом и где он учился. Он показался мне на удивление простым парнем, без замысловатых острых углов характера. Адвокат с удовольствием и даже с гордостью, рассказывал о своем наставнике, у которого длительное время работал помощником.
– Как тебе первый рабочий день? Сложно вообще следователем работать?
– Еще вчера я принесла свои документы о приеме на работу начальнику, а сегодня уже в изоляторе, сижу и жду подозреваемого, как-то все совсем быстро, я еще не успела переварить…
В этот момент два конвоира с серыми лицами завели подозреваемого в «клетку», усадили его на стул, сняли с него наручники и заперли на замок решетчатую дверь. После чего, уточнив у меня, нужно ли присутствовать конвою, вышли из этой маленькой комнатушки.
Сердце начало бешено стучать о ребра. Я боялась, что эти звуки, отбивающие в ушах «бум, бум, бум» слышны не только мне. Заметила, как Юра тяжело набирает носом воздух. За решеткой перед нами сидел сухощавый мужчина невысокого роста, на вид лет сорока пяти. Все открытые участки его кожи, за исключением головы, покрыты синими татуировками. На запястье я разобрала изображение колючей проволоки, в верхней части груди, не прикрытой майкой, выглядывала колодная карта «пики». Остальные изображения настолько выцветшими и налепленными друг на дружку, что разобрать их не представлялось возможным. Человек, одетый в серую майку, черные широкие трико и черные резиновые тапочки, смотрел на нас серьезно и даже сурово.
– Добрый день, меня зовут Жукова Марина, я – следователь, который будет вести ваше уголовное дело, – стараясь не показывать волнения, произнесла я, но мой голос предательски дрогнул. Я откашлялась и продолжила более уверенно:
– Сегодня у нас запланировано следственное действие – допрос.
Изучая характеризующий материал в отношении Гончарова, который составлял половину скромной папки под названием «уголовное дело», перед началом допроса, я уже знала, что за спиной у него долгих пятнадцать лет заключения в местах лишения свободы, за три довольно серьезных преступления: два грабежа и одно разбойное нападение. Этот грабеж будет уже четвертым в его списке.
– А я твой адвокат Лукьяненко Юрий, – тут же подхватил Юра.
Строгое выражение на лице Гончарова сменилось на нескрываемое удивление. Сказать по правде, мое – тоже. Его свойское обращение ко всем незнакомым ранее людям на «ты» резало мой слух.
Гончаров смотрел поочередно, то на меня, то на адвоката. На его лице читалось непонимание: кто вообще пустил в изолятор этих «детей»?!?
Говоря о внешности, хочу отметить, что мой рост намного ниже среднего, да и с такой комплекцией тела, выгляжу я как ученица третьего курса и не юридического, а скорее педагогического факультета. Куратор вечно вздыхал, что с такой комплекцией, как у меня, к детям в детский сад надо идти, а не к преступникам, не говоря уже о моей любви к косичкам, мимимишным заколкам для волос в виде сердечек и прочей атрибутики восемнадцатилетней молодежи.
Даже строгое форменное обмундирование не делало меня взрослее и серьезнее.
– Кхм, – Гончаров откашлялся, после чего перевел взгляд на меня и иронично произнес: – Следователь меня вполне устраивает, а вот адвоката можно поменять?
Одним предложением грабитель умудрился оскорбить нас обоих.
Я уже хотела ответить, но уязвленный Юра меня опередил:
– Почему же сразу поменять? Мы с тобой имеем полное право на беседу перед допросом, в связи с чем попрошу следователя покинуть помещение и не мешать.
Я одарила адвоката злобным взглядом и вышла из комнаты.
Прошло около пяти минут. Уж не знаю, что там Юрий наплел этому Гончарову, но войдя в помещение, я заметила между ними весьма дружественную атмосферу.
Положив протокол допроса на стол, я озвучила права и обязанности подозреваемого которые отражены в самом бланке и записала все личные данные подозреваемого. После чего задала вопрос:
– Что Вы можете рассказать об обстоятельствах имевших место 2 августа текущего года?
– Я отказываюсь от дачи показаний согласно статье пятьдесят первой Конституции Российской Федерации, – выпалил Гончаров явно заготовленную фразу.
– Что? Повторите, – переспросила я, не поверив своим ушам.
– Он не хочет давать показания против себя вот и все. Это его законное право. Я думаю, на этом допрос окончен? – вмешался адвокат.
Если честно в душе я была рада тому, что допрос получился настолько коротким, но с другой стороны этот Юра…(я мысленно проскрежетала сквозь зубы его имя) Испортил мне следственное действие! И я абсолютно не знаю, чего ожидать от этого Гончарова завтра в суде. А ведь изначально парень показался мне в профессиональном плане абсолютно безобидным. Я была зла и на адвоката, и на себя, за то, что его недооценила, пообещав себе больше не повторять подобных ошибок.
Я вышла первой и позвала конвоиров. Они увели подозреваемого.
Вернувшись в отдел, я показала своему наставнику протокол несостоявшегося допроса, рассчитывая, что он будет недоволен результатом. Но Петрович, как его называет Лиза, ничуть не удивился и завалил мой стол какими-то непонятными материалами, по которым нужно было срочно напечатать постановления о продлении сроков.
Приехав домой уже ближе к полуночи, надеясь что это только первый рабочий день такой сложный, я еле доволочила ноги до кровати, и провалилась в сон.
Глава 2
Сквозь полотно сна прорывается звук будильника. Машинально выключаю и закрываю глаза, пытаюсь поглубже закутаться в одеяло, но пушистый мурлычащий ком у ног не дает мне этого сделать. Свет просачивается сквозь гущи ресниц. Надо! Надо вставать. Надо встать, поесть, умыться, сесть за руль и ехать, а после проводить допросы, очные ставки, осматривать вещдоки, ехать, лечь и заснуть. Завтра будет так же и после завтра. Каждый день.
Потянувшись и растолкав спящего по соседству кота, я лениво побрела на кухню. Однако мой ритм быстро сменился на темп гонщика «наскар», как только я взглянула на часы. Ополоснув лицо водой и на ходу причесывая волосы, я схватила сумку, прыгнула в свой маленький красный автомобиль, похожий на божью коровку и помчалась на работу.
Машина служила для меня передвижным гардеробом, так как на заднем сиденье хранилась обувь на все случаи жизни, пара кофт и моя любимая кожаная куртка-косуха.
С первого дня работы прошло уже целых два года. В кабинете появились живые цветы, которые перекочевали сюда из квартиры, так как дома я часто забывала их поливать. На рабочем столе расположилось множество наборов с цветными закладками. Бумажные закладки и стикеры – неизменный атрибут любого следователя. Они были приклеены и на монитор компьютера, и на край стола, и даже на дверцу сейфа, в котором поселилось огромное количество уголовных дел, которые, с большим успехом покидали его, направляясь прямиком в прокуратуру, а затем и в суд.
– Марин, привет! Можно я к тебе загляну после оперативки, нужно посоветоваться, – слегка смущаясь, спросила у меня Гульназ в то время, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж в зал оперативных совещаний.
Гульназ – скромная, молодая девушка – стажерка, которая работает у нас только вторую неделю.
– Конечно, заходи, – улыбнулась я ей.