Вдалеке двумя темными силуэтами уже были видны башни главных ворот. Смилостивится Слепая Удача – успеют.
– Не отставай, – коротко скомандовал Ким, но мальчишке, казалось, не были нужны указания. Не успел вор обернуться, как паренек уже обогнал его и мелкой поступью засеменил по крыше.
Ким только усмехнулся, это ему нравилось. Главное – не привязаться к этому странному мальчишке. Иначе тяжелее будет его использовать.
Вор, прихрамывая, поспешил следом и с каким-то детским удовольствием заметил, что не отстает от своего случайного проводника. Дома в этом квартале строились стык в стык, и крыши почти незаметно сменяли одна одну. Но Ким еще издалека приметил разрыв, где проходила улица. Расстояние было небольшое, и в любое другое время парень без проблем перепрыгнул бы его. В любое другое – но не сейчас, когда каждый шаг давался огромным усилием.
– Иди вперед! – крикнул Ким, и Лан в один прыжок перепрыгнул узкую улочку, а после замер напротив, ожидая.
А вор медлил. Неприятным холодом внизу живота появился страх. Шутка ли, упасть с пятого этажа.
«Поспеши», – сказал себе Ким. И в этот момент «зеркалка» запищала в третий раз. Солдаты нашли их ночное убежище. На промедление не оставалось времени. И уже чувствуя, как от адреналина закладывает уши, вор, неумело разбежавшись, прыгнул. Прыгнул и мгновенно понял, что не дотянет. Носок сапога лишь шаркнул по крыше, и в следующее мгновение парень сорвался вниз.
В последней, дикой попытке спастись, он вскинул руку. Пальцы схватились за воздух. Не повезло.
Грозовое небо опрокинулось, резким порывом дохнул ветер, и… Ким не упал. Он так и повис в воздухе, в пятнадцати метрах над землей, запоздало ощущая, как его руку кто-то сжимает.
Лан, согнувшись от тяжести, балансировал на самом краю крыши, но ноши своей не отпускал. Вор никогда бы не подумал, что в этом хрупком пареньке спрятана такая сила. Ким не стал медлить. Попытался поднять раненую руку, чтобы подтянуться, но повязка не позволила. Тогда, он, словно жук, перевернутый на спину, замолотил ногами, пытаясь нащупать опору. И когда здоровая нога наконец-то уперлась в выступающий кирпич, хватка Лана ослабла.
Ким невольно глянул вверх. Ветер подул с новой силой, и резким порывом с мальчишки сорвало кепку. Тот дернулся, чтобы удержать ее, но не успел. По плечам рассыпались длинные светло-русые волосы.
Вор почувствовал, как его рука выскальзывает из вспотевшей ладошки, но Лан вовремя спохватился и, вцепившись в куртку Кима свободной рукой, с усилием рванул его вверх. Тот тяжелым мешком повалился на мальчишку, придавливая его к крыше.
– Ты, – хрипло выдохнул вор, – ты!
Сознание отказывалось принимать произошедшее. Но Ким заставил себя признать – все это время рядом с ним была девушка. Его спасла девушка.
Она дернулась, пытаясь высвободиться, но бежать было некуда. Где-то позади уже слышны были окрики. Еще чуть-чуть, и Маски увидят беглецов.
Наконец, поднявшись и рывком поставив спутницу на ноги, Ким прошипел:
– Мы еще поговорим, и только попробуй сбежать…
И он потащил девушку к пожарному спуску. В душе бушевала ярость. Знал бы Ким с самого начала, с кем имеет дело – даже не стал бы останавливаться на той крыше. Мало ему проблем с городской стражей, не хватает якшаться с женщиной. Беглых рабынь к его заботам еще не хватало!
В Фирсе царил патриархат. За обладание женщиной ежегодно взымался налог. Да какой! Позволить себе такие траты могли только богатые ремесленники и знать. И уж точно не такая грязь, как воры.
Если Кима поймают в компании девушки, и он не сможет подтвердить свои права на нее – виселицы не миновать. Даже если закрыть глаза на то, что у парня и так были проблемы с законом. И уж тем более глупо тащить Лану с собой в город.
По правде, вор и сам не мог сказать, почему не оставил ее наверху. Действуя по наитию, он еще не понимал, что вдвоем их шанс спастись намного больше.
Они почти бежали по узким переплетениям улочек, все дальше и дальше уходя от давно затихших голосов. «Зеркалка» больше не пищала, и, казалось, погоня вовсе потеряла след. Но Ким не собирался останавливаться и проверять это. Он не станет искушать Удачу.
Только когда впереди стала видна дорога, парень сбавил шаг. Вываливаться к воротам в таком виде было равносильно чистосердечному признанию.
– Собери волосы, – кивнул он девушке, стягивая с плеч рюкзак. Кепка ее так и осталась на злосчастной крыше. Вор вырвал тряпичную подкладку сумки и подал Лане, сказав на бегу: – Укрой лицо и голову.
И больше не глядя на спутницу, занялся своим видом. Лямки рюкзака он стянул в одну и перекинул через плечо так, чтобы они закрывали разорванный рукав куртки. Со сломанной ногой дела обстояли сложнее. Сейчас бы ему не помешал длинный плащ, но, увы, таким богатством Ким не располагал. Поэтому пришлось делать вид, что так и надо. Подобрав обломок железного прута, используя его, как опору, парень поковылял к воротам.
– Пойдем, – бросил он, оборачиваясь, и подавил невольную усмешку.
Девушка обкрутила голову так, что открытыми остались только глаза. Они больше не были испуганными, а казались скорее выжидающими. Похоже, Лана решила полностью положиться на вора.
– Пойдем, – повторил он.
Несмотря на ранний час, дорога перед воротами была заполнена людьми. Среди городской стражи дежурство на северных воротах называлось не иначе, как каторга. Из заброшенных кварталов сюда валил всякий сброд в надежде выменять свой хлам на несколько медных кнет. Оборванные и грязные, люди толкались и орали, устраивали драки, а иногда даже пытались брать город штурмом. И каждого из этих ходячих трупов следовало пропустить. Ибо приказ господина Карсвена. Неизвестно, чем были полезны Фирсу эти люди, но ежедневно северные ворота впускали и выпускали несколько сотен нищих. Надо ли говорить, что они «господина Карсвена» боготворили?
Вот и теперь вдоль обочины тянулась вереница разваливающихся тележек, наполненных древним мусором или же овощами и фруктами, которые были в таком состоянии, что тошнило от одного их вида.
Проходя мимо одной из тележек, Ким незаметно схватил мешок сморщенных яблок. Обворованный бедолага только через несколько минут заметил пропажу и поднял такой шум, что хотелось заложить уши. Обвинения посыпались на всех стоящих рядом, и не пришлось долго ждать, как началась драка. Но никто не стал ее разнимать. Только зеваки крутились на месте, стараясь рассмотреть, кто и кому врезал.
Ким скользил между людьми, словно тень, умудряясь в этой толпе двигаться легко и бесшумно. Если бы не девушка, что спотыкалась на каждом шагу и то и дело в кого-то врезалась, он бы уже прошел пост и скрылся в городе.
Лана судорожно цеплялась за рукав вора, но даже так ей было тяжело поспевать за ним. Парень исчезал прямо перед носом, ныряя в очередную крысиную щель между телами, и ей оставалось только удивляться, как ему удается находить путь в этой толпе.
Ближе к проходу люди стали формировать неровную очередь и пришлось остановиться, ждать вместе со всеми. Благо, сегодня стражники работали быстро, и люди не застаивались.
Можно было немного расслабиться, но Ким знал, что не успокоится, пока не переступит порог «норы». Словно вторя его беспокойству, впереди серебром сверкнула маска. Вор тихо выругался. До ворот оставалось не больше десяти человек, дергаться было поздно.
Маски оказались не идиотами, и вместо того, чтобы искать крысу в закоулках нор, решили дождаться, когда она сама выйдет к ним. Теперь начиналась настоящая игра.
Стараясь привлекать как можно меньше внимания, Ким подтянул к себе девушку и, опершись ей на руку, шепнул на самое ухо:
– Не дай им стянуть с тебя платок.
Парень втянул голову в плечи и сгорбился так, что стал не отличим от трухлявого старика, что семенил рядом с ними. Мешок с яблоками он всунул в руку Лане. Та тоже как будто уменьшилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Сердце у нее в груди колотилось, словно выроненный детский мячик. Страшно хотелось убежать, и девушка не без усилия заставляла себя продолжать идти рядом со старательно хромающим вором
– Стоять! Куда?! – рявкнул стражник, когда Ким попытался проскользнуть мимо. Он с силой хватанул парня за плечо, и тому показалось, что из глаз сейчас посыпаются искры.
– Так я тоготь вот, – проглатывая боль, залепетал вор, – тоготь вот, вот! – он шаркнул в неуклюжем поклоне и выпихнул вперед спутницу, – яблочки, значиц-ц-ца, господин. Яблочки в город несу.
Стражник ослабил хватку и полез проверять.
– Ну, ты! Давай сюда! – гаркнул он на окаменевшую девушку, вырывая у нее из рук мешок.
– Почему в повязке? – спокойнее поинтересовались из-за плеча.
Ким тут же развернулся и, отвесив еще один поклон, исподлобья глянул на спрашивающего. Над ним навис мужчина в обломанной серебряной маске.
– Почему в повязке? – сахарным голосом повторил он.
– Так тоготь, значиц-ц-ца. Тготь, господин, болееть он. Тю-ю – страшенной болезнью, господин.
– Посмотрим, – мужчина протянул руку, чтобы сорвать платок.
Лана дернулась и обхватила голову руками, Ким сделал короткий шаг, незаметно оказываясь между ней и Маской.
– Что вы, господин! – заверещал он. – Как можно! Язвы, язвы! Болееть, говорю, страшенно. Господину трогать нельзя. Иначе смерть ему!
Вору показалось, что он уловил тень усмешки под непроницаемой маской.
– Болеет, говоришь, – протянул солдат и подался вперед, будто собираясь еще что-то сказать, но в этот момент ему по макушке прилетела свекла и от удара рассыпалась гнилой трухой.
– Хватит трындеть! – неслось со всех сторон. – Пропускай! Работать надо!
Воспользовавшись секундной заминкой Маски, Ким всучил плату, и, проталкивая девушку вперед, юркнул в ворота.
– Ой, яблочки-то мои, яблочки, – вор протянул трясущуюся руку к мешку, но стражник как будто специально выронил его.
– Иди, давай!
– Яблочки мои! – еще долго голосил Ким, пока не убедился, что толпа не оттеснила их достаточно далеко от ворот. Над головами нищих мелькала обломанная маска, но в этот раз вору удалось перехитрить ее.
Они еще немного проковыляли вместе с остальными оборванцами по северной ветке Креста – центральной дороге, что вела к внутренней стене города. Но вот парень легко тронул девушку за руку, показывая закоулок. Никто даже не заметил, как из толпы исчезли эти двое.
Стоило Киму на секунду подумать, что опасность миновала, как на него обрушилась вся накопившаяся усталость. Только теперь вор почувствовал, как горит растревоженная рана, как липнет к телу потяжелевшая от крови куртка. Боль в ноге нарастала, и с каждым шагом парень все сильнее наваливался на Лану, которая так и шла рядом, поддерживая и помогая.
Киму нестерпимо хотелось остановиться, но он понимал, что если присядет хоть на секунду, то больше не встанет. С трудом стянув с плеча рюкзак, вор вытянул «зеркалку» и едва различил в стрекочущем гуле сломанного наушника:
«Как?»
«На сорок седьмой улице», – мельком глянув на ближайший дом, ответил вор. Теперь ему даже думать было больно.
«Вижу тебя. Следующий поворот направо – проход без окон. Канализационный люк за мусорными баками. Спустишься в тоннель. Через пятьдесят метров будет лестница на второй уровень. А там уже разберешься», – Люциус как будто спешил.
Ким только кивнул, забывая, что друг не может видеть его, и указал Лане в нужную сторону.
– Направо, – неразборчиво выдохнул он и пошатнулся. Девушка подхватила его под другую руку, поволокла в узкий глухой проулок.
Сознание «поплыло», и Ким изо всех сил ударил себя по сломанному колену. Резкий всполох боли подействовал отрезвляюще. Он ухватился за него, словно за спасательную ниточку, вытягивая себя из склизкого мрака в реальный мир. Кровь капала с пальцев, и невозможно было избавиться от отвратительного ощущения липкости. От запаха крови выворачивало желудок, но вор еще держался, стараясь не думать, не чувствовать и, похоже, не дышать.
Никаких баков в проулке не было. Мусор сплошным ковром покрывал землю, возвышаясь у стен горами в человеческий рост. Если присмотреться, можно было увидеть, что эти гнилые горы шевелятся, будто в них кто-то копошится. Ким предпочитал не присматриваться.
Им с Ланой потребовалось немало времени, чтобы найти под всем этим канализационную решетку. Когда из-под груды сгнивших яблок – какая ирония! – наконец-то показались железные прутья, вор возликовал. Он дернул решетку раз, другой, а потом чуть не расплакался, осознавая, что та намертво вбита в землю. Но вместо рыданий из горла вырвался почти звериный рык. Он не собирался сдаваться.
Последний рывок был такой силы, что парень не удержался на ногах и повалился в зловонную лужу. Решетка осталась стоять на месте.
Девушка бросилась к нему, пытаясь поставить на ноги. Волосы выбились из-под съехавшей повязки и теперь лезли ей в глаза и рот. Ким неподъемно висел у нее на руках, не в силах опереться на ноги. Но она оставалась спокойна, будто понимая, что из двух человек хотя бы один должен держать себя в руках. И если он не может, то будет она.
Оставив безрезультатные попытки поднять его, девушка все же отступила. Их копошенье рано или поздно могло привлечь к себе внимание. Стоило быстро что-то решать. Лана опустилась на колени перед решеткой, осмотрела ее. В пазах не было ни одного гвоздя. Парню просто не хватило сил. Она подцепила решетку за прутья и с трудом, но все же смогла отодвинуть. Лана обернулась к вору, чтобы поделиться своей радостью. И наткнулась на колючий, холодный взгляд. В грязно-синих глазах Кима ежесекундно вспыхивали десятки чувств: ненависть, отвращение. Страх.
Понимала ли она, сколько безысходности за этим взглядом?
Лана подхватила его за руку и попыталась поднять, но Ким даже не пошевелился.
– Убери руки, – сквозь стиснутые зубы прошипел он и с огромным трудом самостоятельно встал на ноги. – Убирайся! – и вор отмахнулся от девушки, пошатнувшись.
Лана успела подхватить его, прежде чем он упал. Он попытался вырваться, но в этот раз девушка не стала церемониться.
– Отпусти, – пропыхтел Ким и тут же охнул от боли. Щеку будто обожгло огнем. Спутница нависла над ним, так и не опустив занесенную руку, будто собиралась ударить еще раз. И во взгляде ее не было больше ни страха, ни смирения. Она не собиралась умирать.
На одно мгновение вор опешил, понимая, как жалок теперь. И Лана увидела это в его глазах, отступила.
– Слепа Удача, – с трудом улыбнулся вор, – опять я в твоих руках.
Девушка улыбнулась в ответ.
Спуск вниз представлял собой покатую бетонную горку, и они вдвоем просто съехали с нее, словно детишки с сугроба. Подземелье встретило всеми оттенками гнили. От этого удушающего, выворачивающего наизнанку запаха Кима опять затошнило, но он сдержал рвотные порывы. Девушка, как ни странно, ничем не отреагировала на вонь. Ее лицо оставалось сосредоточенным.
Прошло несколько минут, и глаза Кима полностью привыкли к влажному полумраку. На стенах, выложенных каменной кладкой, упругими каплями тускло переливался конденсат. С потолка тонкими струйками текла вода. Под ногами, на скользком, растрескавшемся полу, хлюпали лужи. И приходилось прилагать усилия, чтобы сохранить равновесие. Вор еле подавил в себе желание прильнуть к мокрым камням и слизать желанные капли влаги. Он провел по стене рукой и с отвращением почувствовал, как то, что в темноте казалось водой, упруго обтекает пальцы и превращается в мутные катышки слизи. Не хватало только крыс, но они не заставили себя долго ждать.