Разыгрались, идиоты. Выстроились в полукруг перед каменным столбом с поперечной перекладиной, с тонкими цепями, свободно свисающими до самого пола. Типа, крест. Типа, алтарь. Не хватает только прикованной к нему жертвы.
Понятно, почему не хватает. Жертва только что прибыла.
Люди, блин! Свой им не подходит. Им существо понадобилось из скрытого мира. Ни много ни мало.
Точно, идиоты. Потом же сами о своей затее пожалеют. Не им управляться с неизведанными силами. Ну и Вит представление испортит. Он-то не идиот! Чтобы на крест, чтобы подыхать.
Поди ж ещё сразу не прикончат, захотят, чтоб в мучениях. Они же любят смотреть, как страдают и мучаются, а иначе – скучно им, не интересно. Трагедию им подавай, боль, плач и стенания, душераздирающий вой на самой высокой ноте.
Об-ло-ми-тесь!
Вит всё-таки быстрее остальных среагировал: подскочил, резко метнулся в одну сторону, тут же в другую, сбивая с толку. Он за изворотливость и хитрость, не за силу. В драку не полезет. Ещё бы один на один, но с толпой…
Лучше уж зайчиком, и плевать, что трусом. Зато целым останется. И живым.
Ну-у, хочется надеяться.
Позади креста есть проход, не дверь, просто дыра в стене, но он ведёт наверняка куда-то ещё глубже, во внутренние помещения. Должен быть другой выход, который выведет наружу, и он, скорее всего, в противоположном конце зала.
Конечно, можно было принять облик одного из присутствующих, смешаться с ними, даже лицо сделать красным не проблема. Проблема в другом – в широком алом балахоне.
Вит одет во всё чёрное, довольно плотно прилегающее к телу, а кардинально изменять одежду он не умеет, только слегка. Подогнать по росту и фигуре, даже чуть-чуть поменять цвет, но не настолько. А без стандартного маскарадного костюмчика как у всех, его быстренько вычислят.
Это Вит уже не бегу думал. Или сейчас ему кажется, что думал, а тогда не до стройных длинных размышлений было. Сам метался, и мысли метались, минималистичные, без лишних слов и эмоций.
Всё-таки ему удалось выскользнуть из зала. Отчасти мантии помогли. Длинные – в пол, широкие, путались в ногах у преследователей. А Вит всегда был шустрый, и одет подходяще, да ещё страх помог. Перед этим жутким каменным крестом с цепями, перед этими сосредоточенными и хмурыми красными рожами.
Только бы не попасть в тупик. Только бы…
Целый лабиринт коридоров: налево, направо, направо, налево. Вит не запоминал, просто сворачивал, подстёгиваемый раздающимися за спиной топотом и криками.
Только бы не заблудиться! Только бы впереди не поджидали! Ну почему так много условий должно совпасть для того, чтобы Вит мог благополучно выпутаться их этой истории?
Лестница вверх. Это хорошо, что вверх, это обнадёживает.
И сил особых нет, а он чуть не снёс дверь. Воздух! Улица! Свобода!
Дальше – старый, основательно заросший сад. Напрямик почти не продерёшься, только по тропинкам. Наверное, деревья специально не трогают, чтобы как следует прикрывали таинственный дом. А за садом должна быть дорога. И опять домá. Много домов. Новостроек, старинных, жилых, нежилых. Да не всё ли равно! Среди них затеряться – проще простого.
Вит вынырнул из зарослей, уже почти облегчённо вздохнул, по-прежнему на бегу. Уже… почти…
Налетели сразу двое с разных сторон, вцепились, как в тиски зажали. Рожи раскрашенные мелькают совсем близко. В глазах – пустота. Ни чувств, ни мыслей, только чуть-чуть удовлетворения от того, что поймали.
Как там надо кричать? Чтобы жалобное-жалобное выражение на лице, чтобы голос дрожал. «Дяденьки! Отпустите! Я не нарочно! Я не виноват!»
Эти – не отпустят.
Вит дёргался, извивался и орал. Ещё как орал, но другое, не жалостливое. И его заткнули.
Не рука, лапища огромная. Накрыла сразу и рот, и нос, половину лица смяла в здоровенном кулаке. Вит не только кричать, дышать не смог.
Скрутили, сдавили. Перед глазами начало темнеть. Не столько от нехватки воздуха, сколько от страха. И сознание затягивал туман.
Сейчас Вит вырубится, а очнётся уже на кресте. От боли. Скорее всего. Так что лучше совсем не приходить в себя.
Почти уже двести лет – как долго, как скучно! Дурак! Отчего-то сейчас совсем о другом говорить хочется. Даже не говорить, вопить во всё горло: «Не хочу! Подыхать не хочу! От-пу-сти-те!»
Он забился изо всех сил, пока сознание окончательно не отключилось и очень удивился, когда сжимавший его краснорожий сильно вздрогнул и ослабил хватку. Не поверил сразу.
Убралась рука от лица, только другая ещё крепко держала. Но и та отцепилась, и, оказалось, только из-за неё Вит пока и стоял на ногах. Исчезла опора, и он сразу свалился на траву, судорожно глотая воздух. Перед глазами по-прежнему пелена, только уши ловят непонятные звуки.
Вит зажмурился, переждал несколько секунд и открыл глаза, вскинул голову.
Взгляд упёрся в одного из преследователей. Не в того, с огромными ручищами, во второго. Он стоял всего в паре шагов, странно стоял – согнувшись, покачиваясь, даже тихонько подвывая. Потом рухнул на колени, упёрся ладонями в землю. Одна ладонь обычная, а другая вымазана чем-то тёмным, на пальцах влажно поблёскивают подтёки.
Кровь? Откуда? Что случилось?
Вит повернул голову, посмотреть, что делает первый краснорожий. Тот оказался занят. Ещё как занят! Ему теперь не до Вита. Сам отбивается от…
Да ладно!
У Вита мгновенно всё нормализовалось: и дыхание, и зрение, и слух. Сознание сразу просветлело.
Краснорожий со своими огромными кулачищами с трудом отбивался от пацана. Или уже не отбивался, просто пытался хоть как-то защититься. А пацан чуть постарше Вита в его нынешнем обличье. Не скажешь, что здоровый или накачанный. Поджарый, не слишком высокий, ничего лишнего, лаконичный до оптимальных показателей. Весь какой-то жёсткий и стремительный, не по-человечьи быстрый и, кажется, не по-человечьи сильный.
Перехватил метившую в него тяжёлую ручищу, остановил на середине движения и удерживал. Непонятно как, но удерживал. А на лице даже никакого особого напряжения, только губы плотно сжаты.
Вит пялился удивлённо. Хотя помочь же нужно было. И краснорожий, похоже, тоже пялился и тоже удивлённо. А парень справился сам. Воспользовался замешательством противника, ударил. В физиономию. И не пустой рукой.
Сверкнуло тонкое лезвие, но не воткнулось – повёрнуто было не в ту сторону. А краснорожему достались кулак и рукоятка кинжала.
Хруст раздался. Мерзкий. Вита даже передёрнуло. Голова краснорожего резко запрокинулась. Хотя сам он устоял, но ему уже точно ни до чего было.
Парень метнулся к Виту, ухватил за шкирку, дёрнул вверх.
– Быстро. Бежим! – как приказ. Голос резкий и твёрдый.
Но Вита упрашивать и не надо. Он с низкого старта хорошо пошёл, не думая. За этим, странным.
Рванули через дорогу, к домам, юркнули в узкий проход между двумя стенами. А там, на дороге, уже раздавался топот. И не только на дороге. Звучал и откуда-то из глубины дворов.
Так он тоже убегает от кого-то!
Свернули за угол, пронеслись вдоль стены, опять свернули и неожиданно вылетели на открытое место.
Асфальтовая площадка, несколько автомобилей и люди, на противоположном краю. Немного, всего три человека. Увидели парня и Вита, тут же сорвались с места.
– Чёрт! – произнёс парень почти совершенно без эмоций, посмотрел на Вита.
Наверное, посмотрел.
Вит только заметил, как блеснули глаза под длинной белой чёлкой и каким-то десятым хамелеонским чувством уловил смысл пока ещё не произнесённых слов: «Дальше ты сам. А это уже исключительно моё», но так и не позволил им прозвучать. Дёрнул парня за рукав, сам стартанул.
– Сначала вместе, потом в разные стороны, – выдал скороговоркой, одновременно меняя облик.
Парень принял чужие правила мгновенно. Вроде даже не удивился.
Немного пробежали рядом, Вит вначале вырвался вперёд, после чуть отстал. Нарочно. Чтобы совсем запутать: кто из них кто? Потом бросились в противоположные стороны. Вит обернулся на бегу, чтобы посмотреть, но не на преследователей, а куда рванёт парень. Не хотелось его терять, с ним как-то надёжней. Вита впечатлил и кинжал, и то, как парень легко разделался с краснорожими.
И тут что-то с громким жужжанием пронеслось над головой. Хлопок за спиной. Или наоборот? В другой очерёдности.
Да не важно!
Вит с разбегу заскочил в кусты, проломился через них, и угодил в овраг. Не успел затормозить, одна нога соскользнула с края, и пришлось на автомате прыгать вниз, иначе бы слетел кувырком.
Выбираться наверх не стал, так и побежал дальше по дну, пригибаясь, чтобы голова не слишком торчала над краями, беспрестанно смахивая с лица лезущую в глаза длинную чёлку. Но овраг мельчал, и уже доходил Виту только до пояса. Пригибаться не имело смысла. Хоть заросли кустов остались с обеих сторон, прикрывали. Но и Вит и не видел толком, куда его эта дорожка выводит.
В общем-то без разницы. Все места здесь незнакомые.
Вит думал в конце концов овраг плавно сравняется с поверхностью, но он закончился тупиком, по-прежнему глубиной по пояс. Вит упёрся ладонями в край, чуть подтянулся, пытаясь забросить наверх согнутую ногу, но боковым зрением заметил чьё-то приближение, перепугался слегка. Или не слегка.
Уже упиравшееся в землю колено опять соскользнуло вниз, внезапно ослабевшие руки сами по себе сложились в локтях, и Вит едва не ткнулся лицом в траву. И всё-таки вскинул голову. Вроде бы самоотверженно глянул опасности прямо в глаза.
Глаз не увидел и сразу громко выдохнул с облегчением.
Опять этот парень.
Они же бежали в разные стороны! Как он так быстро нашёл и нагнал? Или это овраг вывел Вита чёрт знает куда. Незаметно изогнулся, унёс в другом направлении.
Парень присел, протянул руку. Пальцы длинные и тонкие. Вит ухватился и сразу ощутил, насколько крепка и сильна обманчиво изящная на вид ладонь. Потянула вверх, и Вит выскочил из оврага, почти взлетел.
Встали напротив друг друга, замерли, почему-то.
Неожиданно парень хмыкнул, сжал губы, и Вит вспомнил, что всё ещё сохраняет его облик, а это очень-очень странно – видеть себя со стороны. И жутковато к тому же.
Всё-таки хорошо, что они встретились, что вляпались в неприятности одновременно и поблизости, иначе бы Вит… сейчас…
Не было бы сейчас Вита.
Дружба – не дружба. Не важно. Зато всегда знаешь, к кому можно обратиться в случае чего. И Вит обращался, до последнего времени, но теперь…
Встретились под аркой старинного дома, поговорили.
– Приглядишь за ней? – спросил Ши, и Вит ухмыльнулся в ответ:
– Да как всегда. Первый раз что ли.
– Постарайся уговорить. Пусть она оставит эту затею. Всё равно ничего не выйдет. Уговори. Ты можешь.
– Ладно, попробую.
– А я пошёл.
– Угу.
Вит стоял, привалившись плечом к холодной каменной стене, тихонько вздрагивающей и как будто плотнее жмущейся к нему в испуге, когда по дороге проезжал автобус или машина покрупнее, смотрел Ши в спину. А тот шёл неторопливо, внешне уверенный и спокойный. Руки в карманы, голова чуть наклонена вперёд, и вроде бы ничего особенного. Удалялся с каждым шагом, потихоньку исчезал в тёмной перспективе ночи.
Глава 5. Обмани себя
Кира выглядела так, словно её побили. Хотя ни синяков, ни ссадин снаружи не наблюдалось. Она неподвижно сидела за столом, обхватив голову руками и не заметила, как Вит подошёл, как заговорил с ней.
Трогательная такая. Ладошки маленькие и аккуратные, шея худенькая и длинная, а глаза огромные, наполненные отражениями и бликами, растерянно и потрясённо смотрят в никуда. И само возникает желание защитить, успокоить, пожалеть. Но что самое интересное, другим желаниям тоже не мешает.
Куда её опять понесло? Домой ей надо, к папочке, к мамочке. И парня, нормального, а не как все они здесь.
– Ты, может, есть хочешь?
Кира отрицательно мотнула головой.
– Тогда чего здесь сидеть? Пойдём.
Теперь она кивнула, безразличная, на всё согласная.
Дверь с витражами захлопнулась за спиной, Вит направился не к выходу, к лестнице, ведущей наверх, к комнатам.
– Не хочу туда! – Кира застыла на месте.
– Да ладно. Чего ты? Не одна же, со мной. Не бойся.
– Я не боюсь, – возразила тихо, но твёрдо, а на лице едва заметное выражение брезгливости и неприязни. Не к Виту, к дому. Или к каким-то своим ощущениям и эмоциям.
– Да только переночуем. Чего сейчас бегать-то впустую туда-сюда? А завтра сразу уйдём, – произнёс он и сам себя мысленно упрекнул.
Сейчас Кира спросит: «Куда?», а Вит понятия не имеет. Ни планов, ни предположений, вообще ничего.
«Уговори отказаться» – это действительно самое разумное.
Из Киры воительница, обхохочешься. Хотя драться она вроде умеет. Но это только с такими же безбашенными дурочками прокатит, а тут всё слишком серьёзно. И у Вита основная тактика: при первом же намёке на опасность – удирай, и как можно быстрее. Но что-нибудь стянуть, выкрасть, обвести вокруг пальца – это, да, его. Только надо же знать: кого обманывать и откуда нужную вещь тащить. А сейчас ничего не известно, совсем ничего.
Кира вошла в комнату, по сторонам не смотрела, только прямо перед собой, под ноги, уселась на краешек кровати и опять – не двигалась, молчала. Голова опущена, вид пришибленный.
– Устала?
– Не знаю.
Не знает. Она, вообще, вопрос слышала? Или собственные мысли её настолько захватили, что реальность она плохо воспринимает. Они и заснуть не дадут. Так и будет сидеть и думать, думать, думать, увязать всё глубже.
– Ты мне расскажи сама. Подробней. А то я не слишком в курсе. Так, по верхам, и с чужих слов.
– Сейчас? – посмотрела недоумённо.
– А когда ещё? Или ты спать собираешься?
– Не собираюсь.
– Тогда рассказывай.
Хватит уже уматывать себя тяжёлыми размышлениями.
Вит плюхнулся в кресло, но сразу передумал. Поднялся, подошёл к кровати и устроился чуть в стороне от Киры. Так же – на краешке. Упёрся ладонями в покрывало.
– Ну давай! Я слушаю! Начинай с того, как ты из храма ушла.
***
Всё-таки Кира заснула. Выговорилась – полегчало, хотя рассказывала совсем о другом. Но эмоции вырвались наружу вместе со словами, пусть и не в тему. Силы тоже ушли, и образовавшуюся внутри пустоту заполнил туман усталого безразличия, тихонько кружил, покачивал – баюкал, напевал колыбельную. По крайней мере так казалось. Едва различимый шёпот в ушах, без слов, без смыслов, как шелест листьев на лёгком ветру.
Легла она прямо там, где сидела, съёжилась, завернулась в одеяло и забылась почти сразу. Просто не заметила, когда закончилась реальность, когда начался сон. Тоже туманный, ни о чём, состоящий из неясных образов. А потом разбудили – так же незаметно, медленно и осторожно вытянули из сна, зовя по имени. И неясно, кто.
Это не Вит. Голос женский, знакомый, похожий на мамин. Тихий, проникновенный, ласковый. Но точно не мама, потому что здесь её быть не может.
Кира открыла глаза и увидела силуэт в нескольких шагах от кровати. Словно на год назад вернулась, во флигель старого дома, напоминающий башню. Опять темнота, которая размывает контуры и прячет истинные облики, и призрачная, будто бесплотная, фигура. Лицо скрыто под вуалью.
Но Кира не могла перенестись, она по-прежнему в комнате. Это провидица пришла сюда.
Зачем?
Вслух не спросила, но ответ прозвучал:
– Ты же хотела попасть в Сумеречный храм.
Кира села на кровати, не сводила с провидицы глаз.
Хотела, да. Но когда это было? И попала, и пробыла там целых десять месяцев. Но, возможно, и не там. Кира же не помнит, ничего не помнит. И – конечно! – она бы снова не отказалась от встречи с настоятелем. Чтобы задать мучившие её вопросы, чтобы узнать про ребёнка.
Он действительно существует? Он жив? И почему он не с Кирой? Почему её заставили забыть про малыша?