– Вам не кажется это слишком жестоким? – Спросил я.
– Не-а. – Почти хором ответили парни.
– Уж простите, но я в этом не участвую. – Я встал и направился в свою комнату. На лестничном пролете меня встретил высокий темноволосый парень.
– Как дела Буцефал? – Я узнал голос главного виновника ночного обряда.
– Классно вчера побегали. – Подмигнул я.
– Ты, наверное, не в курсе, но не все должны знать про вчерашний ночной забег. У нас есть определенный круг лиц допустимых до дел вне отряда, вне лагеря, вне стен этого домика.
– Я понял.
– Тебе повезло. Джордж сказал, что у тебя комната в гнезде. Ты выше всех, а значит, многое можешь увидеть. Нам пришлось взять тебя, но трепаться об этом каждому второму не стоит. Сегодня после обеда будет тихий час, мы все поднимемся к тебе. Будь готов.
– Хорошо. – Мы разошлись как шпионы. Я поднялся в комнату и убрал за собой лестницу.
– Что же ты скрываешь? – Спросил я у комнаты. Погладил все стены, дерево как дерево. Попрыгал на каждой дощечке в полу. Заглянул под кровать, за шкаф – ничего. Отчаявшись, я сел на пол возле кровати и откинул голову на стену. Обратив свой взгляд на потолок. «Что это там?». Я вытащил прикроватную тумбочку на середину комнаты и встал на нее ногами. На доске красовалась мелкая надпись: «С ума сойти можно, сидя в четырех стенах, повезло, что эта комната не даст тебе чокнуться». На моем лице застыл вопрос. Я осмотрел комнату – четыре стены.
– Хм… – Еще час я бился в поисках «пятой» стены, ничего не обнаружив, решил сделать сушилку для вещей. Вбив два гвоздя в параллельные стены, я загнул их как крючки и натянул веревку через всю комнату. Все принадлежности я нашел в гардеробе. Кто-то использовал его как кладовку. Часы в гостиной пробили полдень. Я спустился на обед. За обедом всё тот же вожатый Браун расхаживал между рядами:
– Напоминаю вам дети! На следующей неделе приезжает смена девочек. Помимо того, что мы должны подготовить лагерь к встрече, натянуть летний тент, расставить столы на улице и покрасить забор! – Он поднял указательный палец вверх. – Я хочу напомнить, что любая шутка, любая выходка, подстава, розыгрыш или что-либо подобное в сторону представителей женского пола, карается – ДОСРОЧНЫМ ВЫЕЗДОМ ИЗ ЛАГЕРЯ «СЛЕДОПЫТ»!
***
– Это возмутительно! – Возмущался Джордж, войдя ко мне в комнату с остальными ребятами. – Не имеет права выгнать из лагеря!
Он встал посередине комнаты, за ним зашел очкарик, Маркус, и длинный. Парень что встретил меня на лестничном пролете, положил свою руку на плечо Джорджу:
– Ну что, Буцефал. Знакомься, – Он левой рукой провел с головы до живота толстячка – Седой!
– Почему Седой? – Спросил я. Джордж скрестил руки на груди и, задрав подбородок ответил:
– Я в этот лагерь приезжаю уже пять лет подряд!
– Ничего себе… – Пробормотал я.
– Это Профессор, думаю объяснять не надо, почему Профессор? – Улыбнулся предводитель и указал на очкарика. Я тоже улыбнулся.
– Васко да Гама! – Маркус вышел из-за спины Джорджа. – Всё просто, во все лагеря я приезжаю самый первый, исследую местность, занимаю лучшие кровати, ищу тайные места.
– Похвально. Однако лучшая комната за мной. – Ответил я и он закатил глаза.
– Ну и, чтобы все эти бестолочи, не поколотили друг друга в вечных спорах и не заигрались с проказами, я их держу на коротком поводу. Я – Вождь. – Высокий черноволосый парень исполнил реверанс.
– Это всё хорошо. Но не называть же мне вас так всегда?
– Нет, конечно! – Вставил очкарик. Вождь взял слово на себя:
– С Джорджем и Маркусом ты уже знаком. Я – Питер, Профессор – Чарльз.
– Дастин. – Мы все пожали руки.
– И так, Буцефал. Через пять дней приедут девчонки. Воевать тебя с ними никто не заставляет, я, как и ты более разумный, чем эта троица. – Седой ударил в плечо Вождя. – Но, тем не менее, ты должен быть начеку. Девочки тоже строят против нас планы. Ты можешь стать жертвой сам того не подозревая. Сверху, тебе видно все тропы и всю округу, но не видно их домик. Поэтому, ты наши глаза, я – уши. У меня связи есть везде. А эти трое наши руки и ноги. Действовать будем сообща, тихо, чаще всего ночью, так что, остерегайся Филина.
– А кто это? И почему Филин? – Перебил я.
– Это наш завхоз. Бывший военный, говорят он контуженный, ловит нарушителей порядка. Ловит чаще всего ночью, бегая за детьми с огромными как у филина глазами, у него острый слух и голова крутится на все триста шестьдесят градусов. Если поймает, то ты будешь молить, что бы тебя просто отправили досрочно домой, чем попасть к нему в каморку. – Я громко сглотнул, и мурашки пробежали по всему телу.
– Не запугай новичка раньше времени. – Полушепотом сказал Маркус.
– Ладно. – Согласился Вождь – Плавать умеешь?
– Умею. И бег на короткие дистанции. А еще шахматы, метание ножей, узлы вязать умею, и плавать на спине.
– Отлично Буцефал. Оправдываешь свое имя. Ладно, нам пора. Сегодня дождь подпортил планы, будем ждать утра. Смотри в оба и не попадись Филину.
– Есть! – Я улыбнулся и приставил ладонь к виску.
– Да брось ты этот цирк. Только ярые фанатики устраивают эту белиберду с «военным положением» – И Джордж двумя пальцами обеих рук показал кавычки.
– Он прав. Не переусердствуй, ты в лагере, а не в армии. – Вождь ударил кулаком в грудь и ушел. За ним повторили все ребята и так же ушли. Я поднял лестницу и закрыл щеколду. Мысли метались в моей голове, я был просто в восторге.
***
К вечеру дождь прекратился. На смену тучам на закате дня вышло солнце. Лиловое небо медленно поглощало небесный шар, озарив линию горизонта кровавым закатом. С крыши домика падали капли и стучали по деревянному крыльцу. Кто-то из ребят вяло бродил по территории или ошивался возле спортивных снарядов. День тянулся мучительно долго, потому что не было возможности заняться делами. Даже вожатый Браун храпел у себя в домике, закинув ноги на рабочий стол. Усевшись на середину кровати, я начал разглядывать комнату по-новому. Над спинкой кровати едва выглядывал клочок белой бумаги. Подцепить пальцами я не мог. Найдя что-то походящее на пинцет, я вытащил смятый лист, на котором половина текста была размазана. «… выход быстрый, но о нем догадываются… Спустим с крыши прямо к озеру… Сладости в третьей от л.. гардероба» – это всё что я смог разобрать. Зайдя в гардероб, подумав над письмом, я сел на корточки:
– Раз, два, три – Мои пальцы отсчитали от левой стены третью доску. Я потянул – ничего. Надавив на один край, доска провернулась. В полу было углубление, забитое птичьим пухом, сухими иголками и накрытое носовым платком. Я поднял платок и увидел кучу сладостей, даже прошлого века.
– Вот это да… – Шепотом удивился я. «Так, это круто, но что такое быстрый выход и кто о нем догадывается?». Я отодвинул кровать, в стене из которой торчал край бумажки, выделялся явно вырезанный, но замаскированный контур квадрата. Размер был маловат. Я потянул на себя и открыл дверцу. Дверь вела куда-то вниз, я заглянул в пропасть – кроме темноты ничего не увидел. На дне пропасти я слышал шум ручья. Любопытство взяло верх, я по пояс окунулся в проем, пытаясь заглянуть как можно дальше. Удерживаясь изо всех сил пальцами за край дверцы, я увидел много бликов. «Что же это?» – спросил я себя, в тот же миг доска хрустнула, и я полетел вниз головой в пропасть. Выставив руки вперед, я кувыркнулся и очутился перед горным ручьем за забором лагеря. Лежа на спине и откашливаясь от пыли, я испытывал чрезмерное счастье. «Да я же теперь круче всех!».
Я встал, отряхнул штаны, вытащил паутину из волос и довольный направился в лагерь.
«Зелёный лягушонок на желтой траве»
Все последующие дни стояла после дождевая испарина, и мы активно готовились к приезду девочек. Я всё так же каждое утро бегал на озеро, делал физические упражнения и бежал обратно. Браун взял меня к себе в помощь, и мы занимались, как мне казалось самой тяжелой работой. Пока ребята расставляли лавочки и столы, мы натягивали тент между тремя соснами. Затем, мы ставили летний душ на холме перед сосновом бором. Солнце в этом месте палило до самого вечера, пока не пряталось за макушками деревьев. Маркус и Питер тянули разноцветные флажки от вывески «Следопыт» до самого крайнего домика. Браун мотивировал тем, что яркий цвет отпугивает медведей. В последний день перед приездом девочек мы красили забор.
– Эй, ставлю два цента, что Чарльз за всю смену так и не пригласит ни одну девчонку на танец! – Крикнул Джордж.
– Удваиваю! – Ответил ему Питер. Все засмеялись.
– Вот увидите! В этом году я подготовился по новой методике, из книги которую мне дал мой отец. Такого Чарли вы еще не видели! – Поправляя очки, возникал Профессор. Ребята еще больше покатились со смеху.
– Если твои руки в этом году потрогают хоть чью-то женскую талию, я дам тебе за это целый доллар. – Предложил деловито Маркус.
– Согласен! – Выпалил очкарик. – Вот я вам нос утру в этом году. А давайте, за каждую девчонку вы мне будете давать по доллару!?
– Ага, мечтай. – Прыснул парень, которого Джордж принес на руках с озера в первый день моего заезда.
– Том, а у вас с Джессикой теперь всё серьезно? – Спросил всё тот же любопытный Маркус.
– Я не знаю. – Поник Томас. – Она уехала в свой город. Не оставив даже адреса для письма.
– Потому что ты ей даром не сдался! – Сострил Джордж и тут же получил кисточкой с краской по плечу. – Ты чего!? Я же даже в озере теперь не отмоюсь! – Крикнул Седой и, взяв свою кисточку, тыкнул Тома прямо в обнаженный торс. Началась потасовка и уже все ребята брызгались и мазались краской, в том числе и я. Получив краской в ухо, я схватил банку, поднял над головой и стал кружить, поливая всех, кто попадался.
Через несколько минут мы все стояли в шеренге на поляне под строгим взором Брауна. Он, полный ярости молча расхаживал вдоль красно-сине-зеленых ребят, вгрызаясь взглядом в самую душу. На крыльце столовой стояли повара и, тыкая в нас пальцами смеялись, хватаясь за животы. Вожатый отошел на несколько шагов, чтобы видеть нас всех.
– Ну и кто открыл эту художественную мастерскую? – Глядя из-подо лба спросил Браун, едва заметно открывая рот. Все мы, поджав губы тихо смеялись.
– Долго вас пытать я не буду. Всё равно никто не сознается. Тогда мы поступим так. – Вожатый взял паузу на размышления. – Мистер Флойд выдаст вам одну банку ацетона, тот, на ком останется хоть пятно от краски и будет главным виновником. А что мы делаем с виновником? – Тут все перестали смеяться, всем стало страшно интересно.
– На сутки заселяем в домик к девочкам! – Крикнул вожатый и тут все ребята сорвались с места к завхозу, который держал над головой банку ацетона. Высокий Питер вырвал банку из рук и побежал в сторону озера, а за ним и вся наша шайка.
– Почему ты не бежишь Дастин? – Спросил Браун у оставшегося стоять на месте меня.
– Вы не давали команды идти отмываться от краски, сэр.
– Верно. – Вожатый почесал подбородок. – Пойдем со мной сынок.
Мы пошли в сторону столовой, Браун приказал мне ждать на крыльце. Через минуту он вынес мне склянку подсолнечного масла, кусочек старой казенной тряпки и достал из кармана маленький флакон одеколона.
– Масло поможет краске отойти от кожи, а одеколон смоет остатки без ожога кожи.
– Спасибо. – Поблагодарил я и удалился к летнему душу устранять последствия красочной бойни.
***
Ребята, которые убежали отмываться от краски на озеро, все до одного вернулись замученные, пропитанные запахом ацетона, и естественно, отмытых до чиста среди них не оказалось.
– Скаутами вас назвать еще рано. – Начал монолог вожатый Браун. – Вы самовольно без руководителя покинули территорию лагеря.
– Но Вы же…
– Молчать! – Оборвал Браун Джорджа, да так громко, что птицы взмыли вверх с дерева. Я и подумать не мог, что Дэвид Браун мог скрывать несколько личностей одновременно.
– Сначала вы устроили дебош на территории лагеря, последствием чего стала порча имущества скаутов. После этого, вы без моего разрешения покинули территорию лагеря, а это самоволка, что карается досрочным выездом из лагеря «Следопыт». И третье, никто из вас не выполнил условие, при котором мы выявим нарушителя порядка. Дастин Билл Армстронг единственный кто достоин моего уважения и внимания. Выйди, пожалуйста. – Я, понурившись, вышел из толпы, слыша недовольные перешептывания.
– Дастин, не тронулся с места без моего приказа и устранил все до единого пятна краски. Всех вас поселить в домик к девушкам я не могу. Поэтому, у вас есть целая ночь, чтобы привести все два этажа домика для девочек в настоящий замок для принцесс. Кто ночью будет отлынивать, утром получит новое наказание. Всем всё ясно?
– Да, сэр! – Хором ответили ребята.
– Тогда приступить к делу после обеда. А мы с Дастином, после обеда, сходим на озеро. – Ребята направились в сторону столовой мимо нас, а Браун наклонился и сказал мне на ухо:
– Разве мы не заслужили по стеклянной бутылочке газировки? – Я молча улыбнулся и кивнул головой.
За обедом наша пятерка села за один стол.
– А ты молодец Буцефал. Втерся в доверие к Шерифу. Теперь ты можешь проворачивать дела прямо у него под носом, а он и не заподозрит. – Сказал мне Вождь.
– Ну, я даже не знаю. – С набитым ртом ответил я.
– Всё будет гладко, тем более, Браун сам нам дал целую ночь для подготовки к заданию. – Рассуждал Профессор.
– А вы не боитесь, что если мы напортачим, завтра утром нас ждет наказание посерьезней? – Возник Седой, отскребая слой краски с локтя.
– У нас есть глаза – Толкнул меня в бок Вождь. – Мы всё сделаем тихо, никто даже и не заподозрит неладное, а когда заподозрит, будет уже поздно.
– И крайних не найдут, а выселить всех они не посмеют! – Стукнул по столу Профессор.
– Да тише ты. – Шикнул на него Васко да Гама.
– Дастин? Твои приятели закончили обед? – Спросил меня через ряд Браун. Я проглотил огромный кусок отбивной, который с трудом прошел у меня в горле:
– Нет, сэр!
– Поторопи их, пожалуйста! Или мне придется отправить их в женский туалет для специальных секретных работ! – Ребята без лишних слов уткнулись в свои тарелки и начали уплетать свой обед.
***
На озере, вожатый Браун достал из тряпичной сумки две бутылочки содовой. С собой он всегда носил швейцарский нож, и, разложив открывалку, протянул мне холодную бутылочку. Мы сделали пару глотков, одновременно сладко выдохнув.
– Завтра будет тяжелый день? – Спросил я Дэвида.
– Не совсем, но нельзя расслаблять ребят. Представь, если все будут перемещаться по лагерю по своей воле. Кто-то утонет, кто-то потеряется, кого-то порвет гризли. А отвечать то нам. – Я понимающе кивнул.
– Завтра прибудет вожатая Милли Маклафлин. Она внимательная и чуткая, но в тоже время, живет по уставу. Если я, на многое закрываю глаза, то она всё докладывает в штаб. – Я досадно поджал губы.
– Знаешь Дастин, у меня есть к тебе личная просьба. Я смотрю парень ты сообразительный и здравый. Я хочу назначить тебя внештатным вожатым вашего домика, с последующим присвоением звания Скаута второго ранга. Что даст тебе возможность быть полноправным вожатым в детских лагерях. – Не раздумывая, я согласился.
– Что ж, это смелый и ответственный поступок, но я в тебе и не сомневался. С завтрашнего дня, ты ведешь ваш домик.
– Да, сэр! – Я встал и, выпятив грудь вперед, приложил ладонь к виску. Дэвид Браун рассмеялся и закрыл лицо рукой.
– Кто тебя этому научил? У нас тут нет таких формальностей.
– А кто те ребята на проходной?
– А, эти два местных фанатика, живут тут уже пять лет безвылазно. Вот и придумали себе эту нелепость. Я могу позволить себе муштровку, что бы напугать вас и присмирить. Всё остальное пустые бредни. – Мне стало неловко от своей нелепости и я, зажмурив глаза выдохнул.
– Покажи мне свои навыки на воде. – Предложил вожатый. Я снял одежду и нырнул в озеро. Около часа я плавал на скорость, нырял на время, плавал на спине, и на дальние дистанции. Жестом Браун показал, что достаточно и пора вылезать на сушу. Он подал мне полотенце, я обернулся им, и мы пошли к лагерю.
Ребята выносили мебель из домика девочек, драили внутри полы и стены. Отдирали жвачки от тумбочек, у изголовья кроватей, собирали паутину по углам и выметали мусор. До ужина я занимался на спортивных снарядах, а после ужина поднялся в комнату, раскинувшись на кровати, я провалился в сон.