После того как Чарминг закончил говорить, все его тело затряслось, и спустя мгновение он снова заплакал. Я молча обняла бога. Эту боль нельзя было описать словами. Я не могла утешить или отменить произошедшее. Магия Чарминга захлестнула нас волнами печали, и я ответила теплыми, успокаивающими импульсами, которые прокатились по его телу.
Мы так тесно сплелись, что я впервые заметила, как похожи наши энергии. Обе были сладковаты на вкус. И это покалывание после каждой волны, стремительно охватывающее нас. Я внимательно посмотрела на лицо Чарминга. Шестеренки в голове медленно закрутились. Его скулы. Ямочки на щеках, брови. Черт возьми. Он был похож на меня. Не говоря уже о Даймонд.
– Чарминг? – я подождала, пока он поднимет взгляд, и сунула свою руку ему под нос. – Ты прикрепишь мою ручку куда следует?
– Ой, – он шмыгнул носом и с извиняющимся видом улыбнулся. – Конечно, – он тихо засмеялся. – Эти болваны уже давно скрепляют каждую рану степлером. Звучит по-идиотски, но держится правда хорошо.
Он взял в руки машинку, пока я прижимала руку к обрубку. Я пыталась не вздрагивать, когда первая скоба вонзилась в мою плоть, но все же завизжала, что заставило его закатить глаза. Скоба действительно хорошо держала плоть, а Чарминг работал ловко и умело. Скоба за скобой впивались в мою кожу, и она зарастала. Теперь у меня была рука Франкенштейна.
– Чарминг?
– М-м-м? – пробормотал он.
Щелк. Следующая. Кровоснабжение восстановилось, и я почувствовала покалывание в пальцах.
– Чарминг, может ли быть такое… – я колебалась, подбирая слова.
Щелк.
– Что?
Щелк. Еще одна осталась. Сейчас или никогда! Я сделала глубокий вдох.
– Может ли быть такое, что мы с тобой родственники?
Щелк.
– Аргх. Ай! – он выругался и затряс большим пальцем, который проткнул степлером. – Дерьмо, я должен…
Он только хотел встать и сбежать, как я схватила его за руку и заставила остаться на месте.
– Ты мой брат? – задала я более конкретный вопрос. – Ты выглядишь как Даймонд.
Бог резко втянул воздух носом. Он выглядел несчастным и в то же время взволнованным.
– Нет! – все же сказал Чарминг, к моему удивлению. – Я не твой брат.
– Но…
– Я твой племянник.
Моя челюсть отвисла.
– Я так похож на Даймонд, потому что она моя мать.
Глава 9
Ворриор и Чарминг – когда боги истекают кровью…
– Что?
Чарминг вздрогнул и виновато посмотрел на меня.
– Ты моя тетя… – он смущенно почесал затылок.
– Тетя… Что… ты… э? – это было все, что я могла произнести.
– Я уже давно хотел тебе сказать, – признался он, – но как-то подходящего момента не было. – Чарминг прикусил губу.
– Что… но… где… как? – озадаченно взвизгнула я. Мое сердце сжалось. Я, прищурившись, смотрела на Чарминга. – Но… – я напряженно сглотнула. – Как такое возможно? Я бы, наверное, заметила, если бы одна из моих сестер забеременела… Обычно это сопровождается животом. И я бы наверняка шутила про выбрасывающихся на мель китов, можешь быть уверен. Да и ребенка трудно не заметить. Если, конечно, Афродита не держала тебя на чердаке, скармливая тебе рыбьи головы.
– Нет. Никаких рыбьих голов.
– Но как…
– Я рос в Олимпе, – прервал меня он. – По крайней мере, пока они не поняли, что я бог. После этого все пошло под откос.
Совершенно ошеломленная, я закрыла рот, чувствуя, как мысли прыгают в моей голове, словно резиновый мячик.
– Но кто… я имею в виду, с кем Даймонд… кто твой отец? Она уже целую вечность встречается с Брейвом и… – Мои глаза округлились. – Фу, Чарминг! Брейв что, твой отец? Ты флиртуешь со своим собственным отцом? Насколько же это мерзко! Бе! А ну прекращай!
– Нет. Нет. Нет! – он, качая головой, поднял руки и показал жест «тайм-аут». – Брейв не мой отец. Даймонд забеременела в пятнадцать лет. От Адониса.
Я приостановила потоки «бе» и уставилась на него.
– От Адониса? – спросила я. – Ты уверен? Но этот парень такой… жутко привлекательный. Я думала, он гей. Кроме того, он лучший друг Афродиты.
Чарминг поджал губы. Под его глазами виднелись темные круги.
– Ты что, плохо слушала на уроках? Все эти штуки с тычинками и пестиками работают у мужчин любой сексуальной ориентации. Поверь мне, у Адониса есть множество извращенских отклонений, которые не исключают женщин. Особенно если речь идет о симпатичных девственницах.
– Я ничего об этом не знала, – вяло ответила я, хотя, когда задумалась, вспомнила о паре их странных встреч.
– Думаю, это не для всех было добровольно, – продолжил Чарминг. – Даймонд была юной и красивой, когда Афродита впервые взяла ее с собой на Олимп. Тогда она понравилась многим богам, и прежде всего Адонису. Сомневаюсь, что она осмелилась бы сопротивляться его ухаживаниям.
– Ты хочешь сказать, что он ее изнасиловал? – в ужасе спросила я, думая о моей гордой, красивой и слишком холодной сестре. Это объясняло некоторые вещи. Мое сердце сжалось. – И Афродита это допустила? – тупо спросила я.
Выражение лица Чарминга вдруг стало жестким.
– Афродита богиня любви. Я думаю, она даже форсировала события.
Между нами ненадолго повисла тишина. Я уставилась на Чарминга. На моего племянника! Поверить не могу. Я была тетей. Мир становился все страннее с каждой секундой.
– Значит, ты только… я старше тебя? Если Даймонд было пятнадцать, когда ты родился, значит, я уже существовала в этом мире. Должно быть, мне было пять лет.
Он ухмыльнулся и обнажил ряд белых зубов.
– Это только в теории. Но поскольку я могу называть себя гордым путешественником во времени, то считаю себя на пару лет старше.
– Это сумасшествие!
– Это ты так сказала.
– Теперь я как будто действительно в сериале «Сумеречная зона».
– Можем запустить свое шоу на Netflix.
– Тогда бы оно называлось «Ворриор и Чарминг. Когда боги истекают кровью», – вяло пошутила я.
– Звучит так, будто у нас месячные, – так же неубедительно ответил он, и мы оба глупо захихикали. Я все еще чувствовала себя так, словно меня переехал трактор.
– Ты мой племянник, – прошептала я, и мы посмотрели друг на друга. Действительно. У нас были похожие брови и подбородки. Как и наша магия, вибрировавшая между нами. Я как будто вдруг поняла что-то, для чего была слишком слепа последние недели. – Значит, мы… мы семья? – мой голос звучал хрипло от слез, сдавивших горло.
Семья. Такое странное слово, учитывая, с какими негативными ассоциациями у меня связаны эти пять букв. И вдруг они получили новое значение. Значение, которое не давило на сердце, а сияло, словно лучик солнца, пробивающийся сквозь тень, которую бросало на меня дурацкое детство. Оно разбудило что-то, что, как мне казалось, уже давно умерло. Надежду.
Примечания
1
Принцесса Лилифи (нем. Prinzessin Lillifee) – это немецкий мультик 2009 года выпуска, на основе которого выпускаются самые разные игрушки и аксессуары, а также предметы мебели для детских комнат.
2
Mayday (Сигнал бедствия) – международно признанное средство запроса помощи. Сигнал бедствия сообщает, что человеку, группе людей или транспортному средству угрожает смертельная опасность и требуется срочное оказание помощи.
3
Героиня соединила имя Сейлор и его место бога луны (англ. moon) в элите богов, в результате чего получилось название аниме про девочек-воительниц «Сейлор Мун», что и вызвало ее веселье.
4
Бака (яп. 馬鹿, ばか, バカ бака) – самое распространенное в современном японском языке ругательство со значениями «дурак», «болван», «идиот», а также «дурашка», в уменьшительно-ласкательной форме.
5
Джоффри Баратеон – персонаж американского телесериала «Игра престолов», основанного на серии романов писателя Джорджа Мартина «Песнь Льда и Пламени». Герой умер вследствие отравления.