– Тарзан! Давно не виделись, – пробормотал Аллистер, пытаясь обойти стороной внезапное препятствие в виде начальника охотников.
– Забываешься, Ал. Или забыл, как меня зовут?
– Не закипай, Эй-Джей. Я шучу.
– Смотри, дошутишься.
– Смотрю, – огрызнулся Аллистер и, поняв, что ему не избежать разговора, скрестил руки на груди. – Тебе чего?
– Я слышал, что у тебя новая дама сердца?
– Что? Ты про что?
– Хелена. Или уже забыл, как её зовут?
– Ничего я не забыл. А тебе что за дело?
– Странный выбор.
– Мой выбор, не твой. Тебе чего? – всё больше раздражаясь, Аллистер чувствовал, что вот-вот закипит сам, хотя только что просил Эй-Джея этого не делать.
– Оставь её, Ал. По-дружески предупреждаю.
– С чего вдруг? – Аллистер напрягся. Что за радость этому засранцу печься о судьбе Хелены?
– Я говорил с её отцом…
– Отцом?
– Дай закончить. В общем, у Хелены… не всё в порядке с… головой.
– Что? – Аллистер искренне удивился и не смог этого скрыть.
– Слышал, что случилось с тем, с кем она встречалась до тебя?
– Н-нет. С чего это мне беспокоиться?
– Неудивительно, они ведь совсем недавно приехали из города… В общем, скажу тебе так – тебе будет лучше, если станешь держаться как можно дальше от этой девки.
Поняв, что мужчина печётся не о себе, желая заполучить девушку, а о самом Аллистере, тот удивился ещё больше.
Пока Аллистер раздумывал над мотивами Эй-Джея, тот хмыкнул и неторопливой походкой прошёл мимо в направлении водопада, чуть задев молодого человека плечом. Вздрогнув, как от удара током, молодой человек с ненавистью посмотрел вслед своему соплеменнику, сплюнул, выказывая этим наивысшую степень презрения, и вышел из чащи к посёлку.
Жизнь здесь текла своим чередом. Девушки готовили ужин – единственный приём пищи за день, на котором собиралось всё племя. В остальное время жители поселения могли готовить себе сами на маленьких огнищах, расположенных по краю посёлка у каждой хижины.
Мужчины сами себе не готовили, а детьми здесь считались до четырнадцати лет, поэтому с раннего возраста мальчики искали себе спутницу жизни. У Аллистера первая «возлюбленная» (на деле просто служанка) старше на пять лет появилась, когда ему самому было двенадцать. В тот год он сильно вытянулся, а из-за постоянных занятий плаваньем его тело было хорошо развито, поэтому желающих было хоть отбавляй.
С тех пор у него сменилось около десяти постоянных сожительниц. Хелена была одиннадцатая. И это ещё не считая многочисленных мимолётных интрижек, благо поселение у них было не маленькое – больше тысячи молодых людей, парней и девушек. Старшее поколение, чьи дети уже доросли до взрослого возраста, уезжало в город, кроме небольшой группы старейшин, состоящей, как правило, из девяти человек. Но и они, достигнув 60-летнего возраста, отправлялись в город.
Обогнув поселение, обсаженное мелким кустарником, с правой стороны, Аллистер оказался у своей хижины. Заглянув через щели, вырезанные для проветривания хижины, Аллистер убедился, что Хелены там не было, отогнул полог и скользнул в прохладную тень. Ему нужно было подумать в тишине.
Кожу, нагретую жаркими лучами солнца, слегка покалывало, и мужчина, проворочавшись несколько минут, наконец застыл на левом боку – так соприкосновение тела с листьями было наименьшим.
– Аллистер, наконец-то явился. Пошли.
Обернувшись, Аллистер успел увидеть, как упал полог за внезапным непрошеным гостем. Ему не нужно было видеть посетителя, чтобы по голосу узнать начальника стражи. Почувствовав неладное, он нехотя поднялся и побежал догонять высокую статную фигуру, удаляющуюся в большую хижину, построенную за пределами поселения и служившую штабом охранников.
Нырнув под полог, Аллистер поёжился – ветер с океана здесь, на самом берегу, дул ещё сильнее, а потому в хижине было довольно прохладно.
– Говори, – начальник охраны, успевший усесться на большом бревне, смотрел на Аллистера строгим взглядом. Ничего хорошего это не предвещало.
– О чём говорить, Алекс? Что-то случилось?
– Не строй из себя дурачка, Ал. Ты знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить.
Аллистер со вздохом плюхнулся на кучу листьев, лежащую в углу хижины, и начал деловито рисовать пальцем на песчаном полу, выказывая своё равнодушие к происходящему. Александр, начальник охраны, был немногим старше Аллистера, они дружили с детства, поэтому он не внушал никакого страха.
– Ну? – Александр начал терять терпение, видя свою беспомощность перед высокомерным подчинённым.
– Что «ну»? Если ты меня не спросишь о том, о чём хочешь спросить, я не смогу тебе ответить.
Александр зарычал, вскочил с бревна и рванулся было к Аллистеру, как будто намереваясь его ударить, но, увидев злой твёрдый взгляд своего подчинённого, остановился и сел на пол у его ног.
– Заходил Дилан…
– А, я понял, можешь не продолжать! Донёс на меня этот сукин сын? – Аллистер улыбнулся про себя: он знал, что Дилан не стерпит и доложит начальству о его проступке. Это ему было и нужно.
– Ты спал на посту, Ал.
– Я не спал, – Аллистер закатил глаза и скрестил руки на груди. – Я прилёг на пару минут.
– Почти на всю смену.
– Что?! – глаза у Аллистера округлились от удивления. Он и правда удивился тому, что Дилан посмел не только донести на него руководству, но и сильно приукрасить ситуацию.
– Об этом знаю только я. И, несмотря на то что мы с тобой друзья, я должен показать другим, что ты наказан за проступок.
– Если об этом знаешь только ты, почему кто-то ещё должен узнать?
– Ты думаешь, Дилан будет молчать, если увидит, что тебе это сошло с рук?
– Нет, – протянул задумчиво Аллистер. – Этот гад точно молчать не будет. Особенно в свете того, что ты собираешься убрать его из охраны. Ты ведь собираешься это сделать?
– Я пока не принял решения…
– Нет, ты ПРИНЯЛ решение, Алекс.
Александр подскочил с пола и начал метаться по хижине.
– Какое тебе дело до Дилана? Ну, будет он работать… Он хороший наблюдатель. Да, не такой быстрый, как ты. Но тем вы и хороши в паре. Он видит – ты бежишь.
Аллистер закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Они с Александром уже несколько раз вели похожий разговор, и каждый раз приходилось объяснять этому недоумку, неизвестно как попавшему на место начальника, очевидные вещи. А очевидным было то, что у одного из старейшин подрастал сын, которого, как слышал Аллистер, пророчили в охотники, так как в охране просто не было мест. И, обеспечив свободное место, Аллистер намеревался взять его в напарники, чтобы подняться в глазах старейшин.
Александру, конечно, знать об истинных причинах было необязательно, несмотря на то что Аллистер был его серым кардиналом вот уже пять лет, с того самого момента, как его назначили на эту должность. И то только потому, что сам Аллистер, на свою беду, в тот самый момент бросил очередную свою пассию, оказавшуюся дочкой одного из новых членов старейшин.
– Я тебе уже говорил – Дилан нас позорит. Ты посмотри, как он разжирел? Одни складки! Когда мы сегодня поднимались на утёс, он еле-еле отдышался, я, честное слово, думал, что он помрёт прямо там. Уберёшь его – возьмёшь молодого, у которого зрение не хуже, но ещё есть и быстрые ноги, и меткие руки. Три в одном, бинго!
Александр устало потёр глаза и, уставившись в сторону, задумался.
– Напомни мне, почему я тебя слушаю?
– Потому что ты безвольное дерьмо, которое боится принимать решения, – скучающим тоном ответил Аллистер, наблюдая за своим вспыхнувшим и тут же потухшим начальником.
«Слабак», – пронеслось у молодого охранника в мыслях, и он скривился, как будто снова проглотил ту склизкую гусеницу, съеденную им на спор ещё в детстве.
– Что ты предлагаешь? – голос Александра потух так же, как и он сам.
– Увольняй Дилана, а меня переводи в ночную в знак наказания.
– Ты же никогда не любил работать в ночь…
– Хорошо, что ты так думаешь. Значит, так думают и все остальные, – Аллистер задумался на минутку и продолжил: – Кроме Дилана. Но это будет не проблема, если ты его уберёшь с должности; все будут думать, что он врёт из зависти… Решено! Сегодня ты его увольняешь, а меня ставишь в ночную!
Аллистер вскочил на ноги, показывая, что разговор окончен. Александр открыл было рот, чтобы возразить, но наткнулся на выразительный злобный взгляд своего подчинённого и, как обычно, отступил.
С чувством одержанной победы Аллистер расплылся в своей самой радушной улыбке и, не сказав больше ни слова, выскользнул из хижины, оставив поникшего начальника в раздумьях.
Всё складывалось так, как надо.
* * *
Утром Райан проснулся оттого, что кто-то перелезал через него, больно впиваясь в его рёбра тонкими пальцами.
Открыв глаза, он, прищурившись, посмотрел на Флэйм, в полумраке утра кажущуюся ещё более бесцветной.
– Ты рано.
– Почти шесть. Надеюсь, мои гости ушли, – Флейм наконец-то справилась с препятствием в виде сухощавого высокого мужчины и стояла, стараясь разгладить свою огненно-красную длинную футболку, одетую поверх тонкого комбинезона.
– Я могу помочь? – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Райан.
– Неа, это Саймон. Ввалился вчера пьяный. Перепутал двери. А ему, пьяному, сам знаешь – объяснять бесполезно. Он подумал, что я – эта его жена-шлюха, и врезал мне в живот так, что меня вырвало. Зря потраченный обед, мать его. Короче, надеюсь, он проспался у меня и уже ушёл. Если нет, я позову Аманду, пусть забирает своего благоверного.
Флэйм наконец-то закончила судорожно разглаживать ладошками футболку и, мельком взглянув в отражение в тёмном окне, поморщилась.
– Если что, я тут до шести, – Райан отвернулся на другой бок и сделал вид, что спит.
Флэйм ещё помялась на пороге, а потом за ней захлопнулась дверь. Вскочив с дивана, Райан подбежал к двери и прислонился к ней ухом. Ему не приходилось напрягаться, чтобы услышать всё, что происходило в коридоре.
– Флэйм, эй, ты чего меня не выгнала? А? О! Извини! Последний раз… Клянусь… Ну, не ругайся. Ой! Ты чего? Ну всё. С меня причитается, – раздался резкий, как выстрел, стук двери, и Саймон, их вечно пьяный сосед, прошаркал к себе в соседнюю квартиру, из-за которой скоро раздались звуки ссоры.
Райан отошёл от двери, кинул взгляд на часы и побежал умываться. Если ему повезёт, сегодня на стройке он снова получит наряд. А может, и увидит ту девушку с пухлыми губами и большим носом.
Однако сегодня судьба была к Райану не столь благосклонна – нарядов на день выдали мало из-за нехватки финансирования, и их получили близкие знакомые работников компании.
Чертыхнувшись у закрытой двери, Райан развернулся и побрёл в следующее место, где ему иногда перепадала работёнка.
Ему пришлось обойти ещё три компании, прежде чем нашёл себе подработку грузчиком – прибывал товарный вагон с продуктами, а кто-то из постоянного персонала заболел и не явился на работу.
– Будешь стоять в вагоне и подавать коробки, – коротко проинструктировал его главный и сплюнул противный жёлтый комок себе под ноги. Райан коротко кивнул и забрался в вагон.
Спустя час его спина отваливалась от необходимости низко нагибаться, чтобы подать коробки другим грузчикам, ожидающим его у распахнутых ворот вагона. Когда очередная коробка полетела на пол, оттого что он не смог справиться и удержать её, главный окликнул его и показал на стоящую рядом лавочку. Райану разрешили отдохнуть.
– Новичок? – рядом с Райаном, растирающим затёкшую спину, сидел худой парнишка лет двадцати. Его лицо было с одной стороны испещрено рытвинами и воспалёнными прыщами, а другая практически полностью закрашена зелёными мазками самого отвратительного оттенка, который только можно себе представить. Смотрелось это так, как будто его прыщи разорвались и на лицо брызнул гной.
– Нет, – коротко ответил Райан и отвернулся, чтобы не показать парню своё отвращение.
– Ты когда коробки подаёшь, приседай, а не наклоняйся. Так спина не будет болеть.
Райан обернулся и внимательно посмотрел на своего случайного собеседника.
– Давно тут работаешь?
– Не, отец научил. Он у меня вор со стажем, воровал со строек кирпичи и всякое такое. Его посадили по малолетке ещё до моего рождения, вкололи эту дрянь, – парень показал грязным пальцем на своё лицо. – Я родился, когда он вышел. Больше он ничем таким не промышлял, но след у меня остался на всю жизнь. Ему-то хорошо – отсидел своё – теперь гуляй. Пусть твои выродки страдают.
Райан сидел, растирая поясницу и разглядывая свои запылённые ботинки. Он не знал своего отца, поэтому не представлял, каково это – расти с человеком, из-за детской ошибки которого ты вынужден всю жизнь ходить с уродливой меткой на и без того непривлекательном лице.
– Я его не виню, – разоткровенничался парень, – у многих просто нет выхода. А вот мать его простить не смогла. Она не знала о том, что он сидевший, пока не родился я. Она ушла, как только на моём лице начала проявляться эта дрянь. Мы с батей жили вместе. А сейчас и его не стало. Так-то, – парень встал, выкинул окурок в урну и, обернувшись на Райана, улыбнулся. – Береги спину. Чай, не казённая.
Райан посмотрел ему вслед, а потом перевёл взгляд на небо. Пытаясь разглядеть, что там, за облаками, он щурился от палящего солнца, но так ничего и не увидел. Вздохнув, он кое-как встал, опираясь на лавочку, и пошёл к своему сегодняшнему месту работы. Совет парня был действенным, и спина Райана больше не болела.
Вскоре бригада грузчиков разгрузила вагон, и Райан направился к главному, чтобы попросить ещё какой-нибудь работы.
– Нет, на сегодня это всё, – жёстко ответил главный, опять сплюнув комок жёлтой слюны себе под ноги. Он уже собирался было уходить, когда как будто что-то вспомнил: – Если хочешь подработать, иди на Пятую, дом номер восемь. Спроси там Джона и скажи, что ты от Маршала. Маршал – это я. Он даст тебе работу, – развернувшись, главный ушёл. А Райан вновь обратил свой взгляд на небо.
Получив расчёт за разгрузку вагона, Райан поспешил по адресу, который оставил ему Маршал.
– От Маршала, говоришь? Ладно. Хммм… – мужик с пропитым лицом, испещрённым морщинами, рылся в бумагах, лежащих на стойке бара «У Джона», пытаясь найти для Райана работу. – Иди на кухню. Эй, Коста! Дай пареньку работу! Иди, иди.
Остаток дня Райан помогал на кухне огромному амбалу, разукрашенному татуировками по всему телу настолько, что никто не мог с уверенностью сказать, какой расы был этот человек. Точно так же нельзя было судить о том, есть у него врождённая метка или эти витиеватые узоры на лице оставлены профессиональной иглой. Райан чистил картошку, мыл посуду, подметал пол, разгружал машины с товаром и оттаскивал на мусорку пустые коробки и опять мыл, чистил и разгружал.
– Ты неплохой парень, Рай. Я бы оставил тебя, но мне нужен сотрудник, которому не нужно бежать домой в самый разгар работы, – Джон слюнявил пальцы и отсчитывал Райану купюры. – Но ты заходи иногда, может, для тебя будет работёнка. Мы начинаем в двенадцать, подаём обеды.
– Спасибо, сэр.
Райан забрал свой заработок, положил мокрые от слюнявых пальцев Джона купюры к тем, что дали ему после разгрузки вагонов, и поторопился к ресторанчику старого Хикэру.
Сегодня он пришёл позже обычного, но японец ждал его, хоть ресторанчик был давно закрыт.
Увидев Райана издалека, Хикэру скрылся в задней двери и через пять минут появился оттуда с миской горячей лапши и вилкой в руках. Он протянул сидящему на бордюре Райану ужин и, опираясь на его плечо, сел рядом.
– Ты балуешь меня, Хикэру, – Райан повертел вилку у себя перед глазами и принялся с аппетитом уплетать лапшу и огромные куски говядины, разваренные до такой степени, что распадались на волокна и просто таяли у него во рту.