– Жизнь тебя балует, Рай. А я всего лишь её скромный слуга. Спроси меня, как вчера закончился мой день? А я тебе отвечу – замечательно закончился, Рай. Мои гости, которым я преподал пару кулинарных уроков, просидели допоздна и оставили мне солидные чаевые. Судьба и меня балует, Рай. Если бы не они, сегодня мне нечем было бы заплатить Им за охрану.
– Охрану? Ни разу не видел у тебя охранников, Хикэру.
– О, это не та охрана, которая охраняет меня от зла. Эта охрана – само зло во плоти, которому я плачу за то, что они обходят меня стороной, охраняя тем самым мой покой от своих нападок. Бизнес – тяжёлая штука, Рай. Особенно в этом городе. Особенно для такого старика, как я.
Райан задумчиво жевал очередной кусок мяса и смотрел на Хикэру. Глаза старого японца подёрнулись дымкой и заблестели.
– Я обещал, что никогда не попрошу ни о чём, Хикэру. Но сейчас я не прошу, а предлагаю – я могу охранять тебя от тех, кто мешает тебе.
– Какой в этом смысл, Рай? Я плачу Им, и ни у меня, ни у тебя нет никаких проблем. Если я начну платить тебе – у меня проблем, может, и не будет, зато они появятся у тебя. Есть ли в этом смысл? Ведь не из-за денег ты мне это предлагаешь, а из желания помочь. А деньги-то мне и помогают, Рай. Да и мешать дружбу и бизнес – сам знаешь.
Райан не знал, но утвердительно кивнул, не желая спорить с мудрым Хикэру. Он уже доел свою лапшу и поглядывал на часы, желая подольше посидеть здесь и поболтать обо всём и в то же время боясь опоздать к назначенному сроку.
Наконец, когда времени у него не осталось, Райан поднялся, поставил пустую и давно остывшую тарелку на бордюр и, как обычно, не произнеся ни слова, отправился домой.
Сегодня у него было мало времени, поэтому путь его лежал через промышленный район, застроенный гаражами и парковками.
Завидев издалека группу людей, скопившихся у разожжённого огня, Райан замедлил было темп, однако, подумав, решил, наоборот, ускориться, чтобы пробежать мимо них незаметно.
– Эй, брат, куда спешишь? – один из парней встал у Райана на пути, заметив его издалека. Они все столпились спиной к огню, так что Райан не видел их лиц.
– Комендантский час, – Райан повернулся к огню той стороной лица, которая была обезображена меткой.
Банда парней стояла и смотрела на него, видимо, прикидывая, как поступить.
– Он прав, парни, пора по домам, – один из парней обернулся к друзьям, повернувшись лицом к огню, и Райан рассмотрел метку, напоминавшую огромного ворона, крылья которого распростёрлись по всей правой щеке и левой части лба.
Райан выдохнул – меченые были для него не опасны, так как среди них существовал негласный закон – они не трогали себе подобных, если только не какой-либо экстренный случай, вынуждавший их драться друг против друга. Сейчас такого случая не было.
Улыбнувшись парням, Райан поспешил скрыться за поворотом.
Уже скоро он подходил к высокой железной ограде.
– Эй, Рай! Ты сегодня поздно, как и вчера. Работу нашёл? – охранник высунул голову из будки, чтобы быть услышанным. От него сильно пахло лакрицей.
– Да так, маленько повезло, Джек. Как семья?
– Терпит, – Джек заржал на всю проходную так громко, что оглянулась группа парней, встреченных Райаном у гаражей и сейчас возвращающихся домой.
Райан засмеялся ради приличия, потом помахал охраннику и поспешил убраться оттуда.
Когда Райан поднялся на этаж, была ещё половина десятого, и он никуда не опаздывал.
Осторожно войдя в квартиру, Райан осмотрел своё небольшое пространство и, никого не обнаружив, с удовольствием растянулся на диване, предусмотрительно развернувшись головой подальше от того места, куда падала голубая плесень.
Через пару минут он услышал, как дверь в квартиру Флэйм открылась и тут же закрылась за своей хозяйкой. Судя по тишине, сегодня незваных гостей у неё не было, да и вообще на их этаже царило странное спокойствие.
Дождавшись десяти часов, Райан отчитался о своём присутствии, закрыл дверь на ключ, принял ледяной душ и, как всегда, прошлёпав за полотенцем в комнату, переоделся в чистую одежду и завалился на диван.
Уже засыпая, он вспомнил, что забыл спрятать деньги, заработанные за сегодняшний день. Райан поспешил в ванную, перетормошил джинсы и, найдя заветные купюры, опять засунул их под в тайник под ванной.
Вернувшись на диван, он почувствовал, как ноют мышцы поясницы, сорванные во время разгрузки вагона. Райан сразу вспомнил того прыщавого юнца, который дал ему совет, как правильно подавать коробки из вагона, и задумался.
Райан очень редко вспоминал о родителях, так как не знал их, особенно о своём отце. Но сегодняшний рассказ молодого парня пробудил в нём мысли о том, что же он чувствует к человеку, навсегда изуродовавшему его лицо и всю жизнь.
Как ни странно, Райан не чувствовал ничего. Ни злобы, ни ненависти, ни желания отомстить. Он давно, ещё в самом детстве, смирился с тем, что у него на лице навсегда останется его чёрно-синяя метка, подтёками рассекающая щёку.
Уже почти задремав, Райан подумал о том, что сегодня к нему так и не забежала Флэйм, но решил, что с ней определённо всё в порядке, иначе она дала бы о себе знать.
С этими мыслями Райан провалился в сон.
* * *
На обратном пути в свою хижину Аллистер завернул к группке девушек, теперь уже трудящихся у костров, – на вертелах запекались тушки молодых кабанов, а в пальмовых листьях томилась свежевыловленная рыба. Он остановился у костра и заболтался с одной из тей, с которой когда-то давно недолго встречался. Она, смеясь над его шутками и очищая спелые фрукты, украдкой передавала ему кусок за куском. Так, чтобы никто больше не видел.
Немного утолив голод, Аллистер, дурачась, раскланялся и пошёл дальше к хижине.
Довольно потирая руки и ухмыляясь, он нырнул к себе под полог и тут же встал как вкопанный. На листьях, уже весьма помятых и пожухлых, лежала Лаура.
Почувствовав, как покрывается холодным потом, несмотря на жару, Аллистер открыл рот, чтобы отчитать наглую девчонку, но слова застряли у него в горле – присмотревшись, он увидел струйку крови, вытекающую из левого виска девушки, распахнутые от страха и недоумения глаза, свёрнутую в неестественном положении шею.
Аллистер застыл на месте, не в силах пошевелиться или закричать. Мысли волнами набегали в его сознании: «Кто это сделал? Почему здесь? Меня хотят подставить?»
И только на последний вопрос Аллистер знал ответ. Учитывая, что убийство произошло буквально за секунду до его прихода, не оставалось сомнений в том, что кто-то точил здоровенный зуб на него.
– Ал! Ал!
Аллистер в панике начал забрасывать ещё горячее тело Лауры слежавшимися листьями, стараясь не измазаться в её вязкой крови.
– Иду! Погоди! – заорал он что есть мочи и наконец выбежал из хижины. На его счастье, на улице начало смеркаться, поэтому его безумный взгляд укрылся от Дилана, переминавшегося с ноги на ногу у порога.
– Ты чего, Дил? А?
– Ты слышал, что сделал этот подонок Александр?
– Что? Кто?
– Кто, кто! Ты в себе вообще? Я говорю – меня уволили! Слышишь? – Дилан был так взволнован, что не замечал странного поведения своего бывшего напарника и друга, постоянно оглядывающегося по сторонам и нетерпеливо прыгающего на месте.
– Дилан, у меня сейчас нет времени, я…
– У тебя никогда нет времени! Только о себе и думаешь! – выплюнув это Аллистеру в лицо, Дилан развернулся и, пыхтя, убежал в сторону океана.
Аллистер стоял, не в силах сообразить, что ему делать. Если Лауру найдут у него в хижине, все подумают, что это он её убил. И неважно, что мотива у него не было, никто не будет разбираться.
Оглянувшись на костры, в свете которых хорошо были видны силуэты девушек, уже раскладывающих еду на больших настилах, и других жителей поселения, собирающихся к совместной трапезе, Аллистер решился.
Он нырнул под полог, откопал валяющиеся у дальней стены хижины лианы, служившие ему верёвками для просушки листьев для постели, и обмотал ими тело Лауры таким образом, чтобы оно всё было закрыто листьями. Связав девушку покрепче, он вырыл яму в полу у края хижины, ведущей прямо в лесную чащу, на данный момент скрытую от любопытных глаз вечерними тенями. Стараясь не завалить довольно неустойчивую конструкцию, Аллистер, лёжа на животе, прополз через лаз наружу и огляделся. Рядом никого не было. Нырнув обратно в хижину до пояса, Аллистер схватил Лауру за ноги и вытащил казавшееся каменным тело. Пригибаясь и стараясь не попасться на глаза соплеменникам, Аллистер обвязал лианы вокруг талии и пополз в чащу леса, таща за собой бездыханный труп. Через несколько метров, убедившись в том, что за ним никто не идёт и его никто не видит, Аллистер выпрямился, перекинул девушку через плечо и кинулся к водопаду.
Отыскав у подножия достаточно острый камень, Аллистер развязал лианы и понёс тело Лауры в реку. Омыв девушку от песка, крови и кусков прилипших листьев, Аллистер вернулся на камни и уложил тело девушки так, что казалось, что она оступилась на тропе, ведущей наверх, и разбила голову. Оглядев получившуюся картину, Аллистер поморщился – кровь девушки успела свернуться, и камни под ней были абсолютно сухи. Никто не поверит, что она умерла именно здесь.
Приглядев неподалёку острый камень, Аллистер, стиснув зубы, сделал себе большой надрез на внутренней стороне бедра, стараясь не задеть артерии и не закричать от боли, и начал ждать, пока из него вытечет достаточно крови для того, чтобы люди поверили в устроенную им сцену.
Спустя несколько минут, перевязав себя листьями и лианами, молодой мужчина, пошатываясь, направился в сторону поселения.
Короткая набедренная повязка, закрывавшая ноги почти до середины бедра, надёжно скрывала самодельную повязку, и Аллистер, обойдя поселение с левой стороны, вышел к собравшимся за вечерней трапезой со стороны пляжа.
Несмотря на то что нога болела нестерпимо, Аллистер старался не хромать и не показывать виду, что почти теряет сознание от боли и потери крови. Пройдя к заставленным жареным мясом, рыбой, фруктами и лепёшками настилам, рядом с которыми были накиданы свежие листья, он понял, что забыл убрать следы у хижины, оставленные телом, которое он недавно волок по лесу.
Оглядевшись по сторонам, Аллистер заприметил Дилана и подсел к нему с невозмутимым видом. Его теперь уже бывший напарник, мельком взглянув на друга детства, надул губы и отвернулся, однако не посмел выказать своего недовольства или пересесть на другое место.
Аллистер схватил большой кусок мяса и вцепился в него зубами, размышляя о том, как лучше побыстрее уйти отсюда. Еда не лезла ему в горло, но он не мог иначе – молодой охранник, отказывающийся от еды, вызовет подозрения у собравшихся.
С набитым ртом Аллистер начал шутить с женой Дилана, сидящей по другую руку, не обращая внимания на то, что его бывшему напарнику это неприятно.
– Эй, прекрати, – не выдержал наконец Дилан и ткнул Аллистера в больное бедро.
Чуть не взвыв от боли, Аллистер зажмурился, стараясь сдержать подступившую рвоту.
– Извини, – процедил он сквозь зубы и, переведя дух, решил завязать разговор. – Ты что-то говорил о том, что тебя уволили? Что случилось?
– Да откуда мне знать, – отмахнулся Дилан. – Алекс ничего не объяснил. Не работаешь с завтрашнего дня – и точка.
– Козёл этот Алекс. Хочешь, я поговорю с ним?
– Да не, я слышал, что ты у него на плохом счету… – Дилан понял, что проговорился о своём доносе, и замолчал.
– А, пофиг. Побесится и перестанет. И куда тебя направили?
– Я слышал, тебе тоже что-то будет за… за… – Дилан не желал менять тему, пытаясь задеть своего более удачливого напарника.
– Не тушуйся, Дил. Он мне рассказал о том, что ты донёс на меня за сегодняшнее. Я не в обиде, – Аллистер ткнул Дилана в бок и криво улыбнулся.
– Да? И что… как он тебя накажет?
– Не знаю, – Аллистер пожал плечами. – Может быть, поставит на другое место или отстранит на время.
– Или отправит дежурить в ночь, – пробормотал Дилан, подозрительно глядя на друга. – Ты же знал, что я донесу, да, Ал? Ты специально всё подстроил, чтобы тебя отправили в ночь?
Аллистер захохотал так громко, что на них начали оборачиваться соплеменники.
– У тебя мания преследования, Дил. Я ж тебе говорил, что плохо спал ночью. Поэтому уснул на посту. И как, скажи на милость, я мог знать, что меня поставят в ночь за такой проступок? А? Да я до сих пор не знаю, что придумал для меня этот сукин сын.
Дилан продолжал внимательно рассматривать выражение лица своего друга, пытаясь разглядеть его в свете костров.
Мужчины, которые успели поесть, взялись за барабаны и принялись отстукивать нехитрый ритм. Девушки, хихикая, повскакивали с мест и начали крутить бёдрами и вырисовывать руками замысловатые фигуры, рассказывая своими движениями одним им ведомую историю.
Аллистер никогда не разбирался в смысле их танцев, но был не против посмотреть на фигуристых танцовщиц.
Засмотревшись на крутящих бёдрами девушек, он среди них узнал свою Хелену и, поймав её взгляд, улыбнулся, обнажив все тридцать два своих зуба. Хелена нахмурилась, задрала свой курносый нос и отвернулась.
Аллистер вздохнул. И за что она на него взъелась?
Покачав головой, он вновь повернулся к Дилану, теперь задумчиво смотрящего на Александра, занявшего место за одним из барабанов.
– Вы же дружите с детства, Ал. Не станешь же ты это отрицать?
– Прекрати, – резко прервал его Аллистер, которому надоели эти разговоры. – Ты несёшь чушь, пытаясь переложить свою вину за то, что донёс на друга детства, делая вид, что это я сам всё подстроил. Я, как настоящий друг, простил тебя, а ты продолжаешь упорствовать, делая меня какой-то сволочью. Скажи ещё, что это я подговорил Александра уволить тебя!
Аллистер подскочил с места и, скривившись от боли в правом бедре, быстрым шагом пошёл к своей хижине, делая вид, что слишком оскорблён, чтобы оставаться за одним столом с Диланом.
Оказавшись у входа в своё жилище, Аллистер оглянулся по сторонам, удостоверясь, что никто не идёт за ним следом и не смотрит в его сторону, и шмыгнул под полог.
Увиденное заставило его застыть на месте уже второй раз за день. В хижине была идеальная чистота – яма под задней стенкой закопана, пол застелен свежими листьями. Создавалось впечатление, что тело Лауры ему приснилось. Встряхнув головой, Аллистер выскочил наружу и обогнул хижину с правой стороны. То место, где он волок бездыханное тело девушки, было разровнено. Следов крови нигде не было видно, насколько можно судить, имея в своём распоряжении только свет луны. Кусты, примятые и местами поломанные, были взъерошены так, что никто никогда бы не догадался, что совсем недавно здесь волокли труп молодой девушки.
Задумчиво вернувшись в хижину, Аллистер опустился на лежак, сморщившись от боли. Бедро нестерпимо болело, мешая думать.
Кто-то из племени вёл какую-то странную игру, которую он не мог понять. Кто это мог быть?
Александр, обиженный дерзкими словами своего подчинённого и решивший отомстить ему по-своему, но потом испугавшийся того, что он наделал, и заметавший следы преступления?
Эй-Джей, так волновавшийся за судьбу Аллистера сегодня днём и перепутавший девушек в полутьме хижины?
Дилан, желающий защитить честь своего друга перед Хеленой и расправившийся с нежданной гостьей?
Никто из этих людей не тянул ни на преступника, ни на спасителя.
Занятый своими мыслями, Аллистер не заметил, как полог хижины открылся и внутрь скользнула Хелена. Почувствовав ее присутствие, он резко обернулся и. увидев девушку, сидящую на корточках на краю лежака, выдохнул с облегчением.