37c. Творчество болезненно, ибо напоминает о неполноценности. Творчество спасительно, ибо залечивает раны. Творчество проницательно, ибо связывает с пустым храмом.
38t. Пустота храма не созидает, но является началом любого созидания. Ничего нового нет и никогда не было: всё заключено в пустоте. К чему ей созидать, если она полноценна?
39i. Идёт дождь. Течёт река. Поёт соловей. Разве уже не прекрасно то, что есть? Пустой храм бездеятельно наслаждается. Как быть ему с другими?
40v. «Ты сидишь в темноте, глаза ослеплены одиночеством, в жизни твоей ничего не происходит!» Как говорить с другими? Как объяснить желанию, что оно должно погибнуть?
41i. Пустому храму не нужен свет улиц, ибо солнце внутри его. Пустому храму не нужны собеседники: он сам вечный разговор. Пустой храм – камень снаружи, но вода внутри.
42t. Восток – убить желание. Запад – воскресить мертвеца силой ума. Пустой храм примиряет в себе желание и нежелание, интеллект и созерцание.
43y. Пустота – это не верить другим и выстрадать собственное учение. Творчество неизбежно: человек потерял связь с храмом пустоты. Теперь каждый создаёт свой собственный.
Пропасть непонимания
44?. Непонимание – молекула в теле духовного роста. Прекрасны и благословенны те, кто отвергает истину и клевещет на пустой храм из-за сложности его конструкции. Они не поняли его? Но не так изощрены слова пишущего, как обременён ум читающего.
45?. Пусть радуются те, кто не понял, ибо они на пути к пониманию. Пусть не наполняются сердца их гневом, но опустошаются простотой. Зов храма витиеват? Но это вы сделали его таким.
46?. Что есть пишущий, если он призван не излагать и объяснять, а подталкивать к пропасти непонимания? Записывающий тишину храма есть забывающий, подслушивающий и получающий дар, но никак не объясняющий.
47?. Это вы осуждены объяснять написанное. Ваш рок – быть волной, оттачивающей камень. Но кто чист, как вода? Кто есть энергия, спокойствие и сосредоточенность?
49?. Где гениальная простота, что ведёт к его порогу? Не в словах. В том, как вы их воспринимаете, в том, кто вы есть.
48!. Понять пустой храм – стать пустым храмом.
50?. Написанное – это гладь озера, но что увидит тот, кто постоянно плещется в истерике? Элементарное скрывают все слова. Но вы желаете обнажённого пути и элементарных слов.
51?. Вам не нужны идеологии, верования, традиции, общества, партии, работа, деньги, семьи, друзья. Вы свободны от них в пустом храме. Но что значит «не нужны»?
52?. Тот, кто в пустом храме, уже есть всё перечисленное, он даже намного больше. «Но как, почему не нужны?» Эта привязанность и препятствует пониманию.
53!. Оставить всё: мысли, ценности, заботы – вот ключ к пониманию. Тот, кто отказался, войдёт в храм пустоты. Тот, кто пожертвовал, да будет награждён встречей с самим собой.
54?. Пустой храм – это вы. Понятно ли это? Нужно ли что-то большее, когда всё уже в вас самих?
Сколько ты стоишь?
Жить – ключевое умение, изучить которое возможно только посредством глубинного молчания с самим собой. Подчеркну: именно жить, а не существовать. В чём же разница?
Барьер проходит между следованием за лучшей мыслью и намеренным или неосознанным заглушением разумного порыва. Полагаю, каждому знакома ситуация осточертелого выбора. Голосование начинается, как только ноги, расслабленные сном, опускаются на твердь, а голова вновь принимается за сканирование реальности. В этот момент внутричерепной выбороискатель обнаруживает проблему (ибо разум всё только и может рассматривать как вопрос, проблему, случай) и начинает предлагать варианты. Тайные выборщики голосуют. Вероятно, они закидывают чёрный ящик принятия решений камнями абсолютного большинства, но внутри скверного параллелепипеда всегда скрывается заговор против всего разумного. Итак, народ избрал, но посчитали так, как угодно некой тёмной силе. В дальнейшем от глупости пострадают все, но ведь эти все и выбирали, не так ли?
В общем, выбор сделан, как минимум, из двух кандидатов. Чем более развита мозговая демократия, тем длиннее избирательный бюллетень, и повышенная способность к осознанию чрезмерно непонятной и необъяснимой механики происходящих событий позволяет создавать оригами чудаковатых интерпретаций.
Во всей неупорядоченности сознания, особенно там, где анализируются побочные варианты ради наслаждения самой мыслью, всегда проявляется неизвестный регуляторный фактор авторитарности. Он по-библейски властолюбиво и безапелляционно называет себя истинным, а всё остальное как-то мигом повинуется, признавая собственную никчёмность и незначительность.
Голова может крутиться на все 360 градусов, отрицать по-болгарски и даже лечиться эффективным препаратом «Гильотина-1792», однако даже после остановки производства физической оболочки что-то надфизическое признаёт правоту одного пути из всего многообразия вариаций на тему. Уверен, с этим ощущением уже имеющегося готового варианта благополучия живут все.
В неприглядности городских окраин, в индустриальной засорённости перкуссионными звуками, в кварталах бедняков или даже по-собачьи просто, где-то под ёлкой, одно единственное правильное решение сидит и ждёт своего часа. Этот верный друг не уйдёт, но легко может быть заменён меблированными комнатами и парадными залами популярных решений, сулящих сиюминутное и непродолжительное наслаждение. Но то, что сделать действительно стоит, – это подползти под скрюченное дерево, обмотанное социальной рекламой, и достать из бедности решение, которое будто инсталлировано в нас ещё в момент зачатия.
В итоге получается, что жить – это собирать последовательности правильных выборов, ведущих к сердцевине жизни. Слова бесконечно глупы как в объяснении принципа «правильных решений», так и в их непосредственной связи с чувством глубокого удовлетворения от всего, что бы ни происходило.
Всё это находится в области необъяснимого и непознанного, как музыка на частотах, недоступных человеческому уху. Кругом галдят переводчики неслышимого: философы, поэты, ученые. Но они похожи на ворон, терзающих мусорные баки в поисках пропитания. Птицам не понять основы орнитологии. Может, в этом незнании они выше нас, обманщиков, бросающих крошки определённости, чтобы совсем не потеряться в лесу.
Так кто же живёт? И почему этому никогда не научат? Вероятно, ответ на второй вопрос исходит из уверенности в том, что большинство людей вообще живёт. Следователю желательно бы предоставить доказательства, в перечень которых биологические отходы производства не включаются.
Если, не живя, человек всё же мыслит обратное, то и такой вопрос перед ним не возникнет. Научиться жить также нельзя, ведь можно научиться тому, чего не знаешь, а все люди рождаются с глубоким пониманием жизненных процессов на интуитивном уровне. Уже сейчас каждого ждёт одно единственное идеальное решение. Место, свободное от мин тягостных последствий, наносящих увечья будущему. Проблема лишь в том, что это решение игнорируется.
Сколько институтов внешнего контроля изобретено человечеством для того, чтобы хоть кто-то мог прицелиться и попасть в яблочко, но дротики отлетают бумерангом, попадая в глазное яблоко. В вопросах полумистических, немного «психологических» в диалоге с внутренним голосом нет места подслушивающим.
Если читатель всё ещё здесь, значит, одно из идеальных решений уже принято, а следующее уже в это мгновение приходит в голову. Два решения подряд, умножая силу друг друга, приведут к третьему. Поздравляю: сейчас вы живы. Верю: однажды, сбившись со счёта правильных решений, вообще забыв о таком понятии из-за того, что вы сами стали им, вы просто заплачете. От чего же? Это будут очистительные слёзы благодарности тому непознанному, необъятному принципу жизни, воплощением которого вы стали на незначительный кусочек бесконечности.
О да, вы снова собьётесь с пути, чтобы вернуться вновь, прочувствовать опоясывающую мудрость всех вещей и растрогаться от переполняющего восторга, вызванного идеальным расстоянием между проезжающими автомобилями. Безумие? Нет, подметить идеальность тривиальных вещей всего лишь значит засвидетельствовать внутреннюю идеальность.
Теперь каждый может установить стоимость собственной жизни в валюте божественных моментов: их продолжительности, интенсивности и количестве. Итак, какова ваша цена?
Человек!
55h. В человеке – тайные пласты духовных полезных ископаемых. Сколько силы созидания и разрушения, сколько вибрирующей энергии, превосходящей землетрясение. Человек не знает себя и никогда до конца не познает себя.
56u. Человек может больше, чем ему отведено смелыми мечтами. Безграничный потенциал, нераскрытый, проваливающийся сам в себя, словно звезда. Если бы только человек следовал голосу, ведущему к совершенству! К пустому храму!
57m. Человек боится себя, укрывается за великой стеной рутины, ибо по её границы лежит болезненно прекрасный, нескончаемый рост к божественности. Ежедневные слабости, сопротивление зову храма, страх и пристрастие к стабильной пошлости выживания – это отрицание храма.
58a. Человек смертен, но бессмертен пустой храм в душе его. Умереть – это родиться вновь, засвидетельствовав неизменность бытия, его прежнюю неувядающую свежесть.
59n. Человек не должен верить словам тех, кто кидает камни в спокойствие реки. Одни забавляются словами, другие искажают смыслы. Только непоколебимая внутренняя убеждённость знает правду. Только в стенах храма осталось место для неё.
60i. Человек должен уметь отказываться от всех убеждений. Даже от чрезвычайной ценности жизни: нужно уметь оставлять и собственную жизнь.
61t. Эгоистичность приковывает к вещам, господствующим порядкам и инерции существования. Переоценка собственной значимости приводит к страху. Умереть – это разложиться в космическом порядке. Только въевшаяся под кожу гордость мешает принятию очевидности.
62y. Весь мир, начало и конец жизни – храм пустоты. Но как человеку описать словами то, что не может быть выражено? И всё же человек способен на многое!
63.0. L’uomo oppure un templo vuoto!
Я сел в муравейник. Прямой реэпатаж из муравейника
«Чёрная, белая, чёрная, белая… Сочетания клавиш на небесном синтезаторе пробуждали теорию струн, и она роняла на землю глобулы с разливающейся водой. Кто-то играл, играл, играл… Неустанно импровизировал, пока муравейник повторял судьбу Атлантиды».
Ормига, прогрессивный муравей-изобретатель, скрылся в водонепроницаемом ковчеге вместе с мистером Антом, который постоянно краснел.
– Мой друг, вас скоро депортируют из страны.
– За что?
– За то, что вы красный муравей, идеологический враг, – засмеялся Ормига, поправляя чёрный костюм, из-под которого пылал огонь красного цвета.
– Ничего, вы меня спасёте. Да и к чему эта муравьиная возня, когда с неба что-то капает и капает? Нас так и не станет вовсе. Вот вы всё так поэтично описываете, и я тут задумался: а разве стоит этот космический небесный концерт этого всего, – сказал Ант, и чья-то оторванная нога красного муравья ударилась о плавательный аппарат.
Ормига впился в окно. Дождь взбивал красных и чёрных муравьёв, как миксер. Стихия готовила кровавый десерт. Ормига траурно молчал, но мистер Ант продолжал комментировать матч между Давидом-муравьём и Голиафом-природой:
– Читал, что это всё уже было: Екклесиаст.
– Екклесиастил? Тьфу, читал?!
Что-то изобретателя вывело из равновесия, и он стал Македонским – крушителем стульев:
– gbpltw, kznm! (Маты на муравьином языке. Для перевода необходимо изменить раскладку клавиатуры).
Ант выдавил пару слёз в стакан и предложил Ормиге. В культуре муравьёв предложить напиток из собственных слёз – величайший знак примирения.
– Не македонь, дружище.
– Вода? Как и всё вокруг? Какая же ты незабудка: постоянно солишь раны, всё помнишь.
– Подумаешь, договорились! Я не виноват, что им, муравьям, нужно разделение: литература, музыка, живопись. Ну не захотели они всё получать в одном тюбике Гессе!
– Да ты ещё и гессишь меня! – Ормига заправился водой-бензином и продолжил превышать скорость, подрезая друга на шоссе. – Этот человек только выдумал литературную идею. Фикция. Не существует никакой игры в бисер. А моё изобретение есть. И не надо говорить, что его не приняли: многие передавали друг другу информацию обо всём, что им доступно, лишь в одной химической формуле. Производство развивалось, а эксперименты были весьма успешны, пока не пришли эти чёрные муравьи и не сказали, что все красные – враги.
– А ты с ними сотрудничать стал: коллаборационист.
– Да, я такой. Что, я должен оставить идею ради мнимого деления на красных и чёрных? Где оно сейчас, когда оба цвета кожи наконец-то полностью равны.
Теперь оторванная нога чёрного муравья ударилась о плавательный аппарат.
– Ладно, прости. Нам нечего делить: вероятно, мы вообще останемся одни. У людей такое уже было.
– Всемирный потоп?
– Да.
– Было и было. Теперь и людей-то нет.
– Может, всю их культуру всего-навсего поставили, как городки…
– И как метнули биту!
– Городки разлетелись. Вот и вся цель. А люди теперь думали, что у каждого свой путь и божественное благословение.
Ормига взял пробу воды, напоминавшей кислоту.
– Может, и у нас такая судьба – быть инструментом?
– Грустно.
– Мне кажется, даже инструмент свободен. Более того, он может быть свободнее того, кто его использует.
– Это как?
– Свобода в том, чтобы чувствовать её внутри, будучи полностью предопределённым. Эти люди… Может, они понимали себя, осознавали, что просто неотёсанные куски дерева, из которых случайность что-то выстраивает, чтобы в один прекрасный день…
На ковчег свалилось бревно и пробило обшивку. Вода стала заполнять отсеки.
– Ормига, мы гибнем.
– Нет, это просто бита: нас выбили. Кто-то победил.
– А мы?
– А мы свободны в своём поражении.
Страна муравьёв, распри между красными и чёрными, гениальные изобретения Ормиги, дружба с Антом, ковчег, конструкции, мысли, идеи, дома, материальное, концепции… Буль-буль-буль!
– Яхве, ты скоро? Я закуриваю.
– Да, сейчас. Эта проклятая кока-кола.
– Ха-ха, ну ты и потоп им устроил. Ладно, пойдём.
Абраам бросил в муравейник спичку. Через три минуты с палестинской стороны бросили ракету «кассам».
Из мемуаров неизвестного режиссёра-преступника:
«Это был первый сценарий, который я принёс мастеру. Он сразу же бросил его в урну. Я заплакал. Через пару дней уже его родные плакали над урной с прахом маэстро. Имеем ли мы право бросать, будучи брошенными? И что же это за сила, которая только бросает?»
Люди!
64h. Не в реках крови может купаться планета, но в счастье. Оно бежит с гор, на которых возвышается храм пустоты. Он растопил лёд ограниченности, согрел любовью, расщепил всё сущее: вот откуда проистекает счастье, капля за каплей собирается оно воедино.
65a. Люди! Покиньте клетки городов, вернитесь к воздуху, земле и природе! Всё меньше здоровья в бетонных загонах, всё больше наказаний для вас и потомства. Что делать телам вашим так близко друг к другу, если души разделены и почти похоронены?
66p. Думающий медитирует в одиночестве, устраиваясь среди зелёного цвета лесов и полей. Нарисуйте и вы картины мудрости, украсив пейзажи яркостью внутренней жизни. Что город сейчас? Глупость и пережиток прошлого. Истинный прогресс и будущее – это не заоблачные мечты о путешествиях по вселенной, но реальность уединённых деревень и странствия в бездны себя.
67p. Нет в городах жизни, только лишь её иллюзия. Люди! Не обманывайтесь ложными надеждами и фальшивыми ценностями: нет ничего важного вовне, всё величайшее внутри храма пустоты, возведённого силами размышлений без мыслей.