Стайнтор Расмуссен
Смерть приходит в клуб вязания
Роман
Steintór Rasmussen
Deyðin fer í bindiklubb
* * *
© Steintór Rasmussen, Deyðin fer í bindiklubb, 2016
© Sprotin, оформление обложки, 2016
© А. Мельников, перевод на русский язык, 2021
© ИД «Городец», издание на русском языке, оформление, 2021
* * *
Она незаметно проникла в дом. Открыла блестящий на свету замок и быстро прошмыгнула через кухню в холодную столовую. Сюда уже много дней никто не входил. Здесь она почувствовала себя немного уверенней. Глаза быстро привыкли к темноте. Посветив фонариком, она нашла настольную лампу, свет которой был ей необходим. Включать люстру не входило в ее планы, ей не хотелось привлекать внимание незваных гостей. Она открыла раздвижную дверь и зашла в гостиную.
Провела рукой по перегородке, нащупала выключатель и зажгла лампу, осветившую небольшое пространство под абажуром табачно-желтого цвета. На нее мертво смотрели со стены многочисленные семейные фотографии. Она осмотрелась. Прошлое. Почему она не могла просто забыть обо всем этом?
Но нет, это было легче сказать, чем сделать. Прошлое дышало ей в затылок еще с тех времен, когда она была ребенком. И теперь ей захотелось избавиться от этого кошмара. Иначе бы она не кралась тайком по закоулкам своего родного города.
Она пролистнула фотоальбом. Равнодушно просмотрев самые старые фотографии, она с растущим отвращением прошла через тот период, частью которого сама невольно стала.
Там был он. Вместе с ней. Конфирмант. Юношеская фотография. Этот чертов ухажер по прозвищу «пенис Святой Троицы». Но Халлвин был прав. У нее шла кругом голова. Он знал это! Но никому не позволено надругаться над правдой. Думать, что можно прожить всю жизнь во лжи.
Возможно, именно здесь в гостиной все и началось? В то время, когда ничего не подозревавшая бабушка спала наверху, а ее муж Пер трудился в поте лица на рыболовецком судне. Тайны, которые умел хранить этот небольшой городок, были весьма серьезными.
Судя по всему, в доме не убирали. Все выглядело как всегда. Это был обыкновенный старый фарерский дом. Над порогом все еще висела табличка: «Да благословит Господь этот дом». Стены украшали вышитые ангелочки и сонетки. Мебель была старой и обшарпанной. В маленькой гостиной висели две прекрасные картины неизвестных художников. Одна из них была из пятидесятых годов – на ней запечатлен вид на гору Норурфьядль, а другая изображала Иисуса, идущего по воде. На тумбочке темного цвета стояли пепельница и красивая фарфоровая ваза с нарисованным на ней большим белым медведем. Библия, книга псалмов и фарерский песенник располагались на полке прислоненные друг к другу… А на полу находилась плетеная корзина с ободранными краями, где лежали колкие вязальные спицы.
Она замечает, как открывается входная дверь. Слышит шаги и хорошо знакомый голос. Те же шаги, которые принесли с собой беззастенчивое преследование и издевательства. Это нескончаемое проклятие. Мерзкий неудачник. Здесь кто-то есть? Оскорбительный смех словно кинжал пронзает ей грудь. В дверях появляется тень.
Она прячет длинную спицу в рукав кофты. Поглаживает пальцами сталь, словно это – остро заточенный карандаш. В ее руках смерть. А в голове – таинственная история жизни, которую у нее отняли.
18 августа 1990 года
Луч солнца пробился в детскую комнату и осветил перегородку на которой красовалась певица Мадонна с широко раскрытыми глазами небесно-голубого цвета и губами, красными как кровь. Лицо женщины было бледным, а на голове у нее находилась разломанная пластинка с надписью Likea Prayer[1].
Когда Анита накануне поздно вечером ложилась спать, она не забыла прочесть «Отче наш», но не задернула шторы. Сейчас же она проснулась от яркого света и переполнявшего ее ощущения радости. Анита зевнула, протерла заспанные глаза и сразу увидела плакат с изображением американской поп-звезды, который ей разрешили купить в Дании, где ее семья провела две недели. И вот теперь он висел на стене у нее в комнате, купаясь в золотистых лучах солнца. Ее секретный кумир. Она уже знала почти все песни с пластинки. Что скажут другие девочки? Но который сейчас час?.. Она услышала, как мама внизу хлопочет по дому. Значит, папа еще не ушел на работу. На этом у Аниты пропал последний сон. Она вскочила с постели. Ей нужно было вставать и идти в школу в первый раз после летних каникул. Анита предвкушала встречу со всеми своими одноклассниками, а также учебу по новому расписанию. Так было каждый год. А накануне вечером на пароме домой должна была прибыть Ронья. Ее она не видела почти семь недель.
Здание школы напоминало плохо пропеченный кекс и располагалось в центре города посреди жилых домов и садов. У этого старейшего здания, где детям предстояло провести новый школьный год, были обшарпанные стены, а из окон дуло. Наверное, хуже было некуда. А под обрывками потрепанных обоев виднелись старые бетонные стены, покрытые пылью и плесенью. Классная комната находилась рядом с главным входом, через оконные стекла с отколовшимися углами можно было видеть, как учителя и ученики прибывали в школу – кто на велосипеде, а кто пешком. Порой встречались и мопеды. За большими окнами слышался шум машин, пение птиц и все те звуки, которые приносит с собой день.
Рано утром из-под кроны большого дерева доносилось пение скворца. Это был гимн радости, посвященный самой жизни. Или же грустная песнь о том, что мир и спокойствие закончились. Прекрасное пение этой пестрой птицы слышал ранним утром комендант школы, когда, посвистывая, шел с тяжелой связкой ключей открывать двери в обветшалом здании.
Уже велись разговоры о строительстве новой школы. Но учителям приходилось запасаться терпением и учить своих учеников правильной расстановке приоритетов. Песчаный пляж должен был уступить место плитке и асфальту. Прекрасную природную гавань, находившуюся между величественно возвышающимися горами, предполагалось перестроить и вынести на сотни метров в сторону от причала. Планировалось заложить рядом с портовой зоной торгово-промышленный район, расширить дороги. Согласно обнародованным чертежам бóльшая часть центра города должна была уйти под крышу. Люди в шутку спрашивали, можно ли будет ходить по улицам в домашних тапках? Многие качали головой, с трудом веря, что такой амбициозный и дорогостоящий проект мог воплотиться в действительность. Впрочем, время все расставит по своим местам. В восьмидесятые годы не было ничего невозможного. На затерянном в холодной Атлантике маленьком архипелаге, где жило всего лишь сорок восемь тысяч человек, царила жажда действий и инициатива. Люди витали в облаках и находились на гребне волны. И обычному человеку ничего не оставалось, как следовать этому течению. Иностранцы с удивлением спрашивали, не потеряли ли фарерцы чувство реальности. Поскольку тучные годы могли внезапно закончиться.
– Берегись машин, – сказала мама Аните, когда та собиралась в школу. Она это говорила всегда, когда дочь отправлялась из дому на велосипеде или пешком. Маме не нравилось плотное движение в городе. Если бы все водители грузовиков водили как ее муж! Однако многие из этих молодых людей проезжали город на повышенной скорости. Им платили в зависимости от количества поездок, поэтому они часто жали на педаль газа.
Но у Аниты тем утром было достаточно времени на дорогу, и она обещала, что будет осторожна. Улыбаясь, она помахала маме, которая стояла у окна и провожала дочь взглядом. За спиной у Аниты был почти что пустой ранец. Новенькие ботиночки со шнурками жали на педали велосипеда, колеса которого начали отмерять новый год в круговороте знаний. Солнце сияло на фоне светлого неба и посылало лучи на ее длинные светлые волосы. Маленькая мамина дочка, которая стала такой большой и умной. Она сейчас пошла в шестой класс. Утром в эту среду в первый учебный день после каникул ученикам сказали приходить в школу только ко второму уроку.
Тогда не было специальной велосипедной дорожки, поэтому Анита ехала по правой полосе проезжей части. Но по мере ее приближения к школе машин становилось все больше и больше, поэтому она переместилась на тротуар. Там было безопасней, хотя Анита знала, что это не очень-то и разрешено. Но что ей оставалось делать? За большими грузовиками тянулся грязный шлейф пыли и выхлопов, и они все время подгоняли ее вперед. Странно, что в такой погожий день столько людей сидит за рулем.
Бьярнхардур Персен ехал через город в белой «Мазде-626». Пыль от высушенных солнцем дорог вот-вот должна была лечь грязным покрывалом на разогретый металл. Совесть у Бьярнхардура в эту поездку была не совсем чистой. Он знал, когда детям идти в школу и когда их мама останется дома одна. Прекрасная летняя погода возбуждала у мужчин и женщин охоту к жизни. Они уже тайно встречались, и ее умение любить и преодолевать любые сексуальные ограничения делали это обыденное утро еще более увлекательным. Хотя она была замужем, у него всегда были к ней чувства. То, что она в юные годы по глупости увлеклась льстивым проповедником, было ее собственной проблемой. Одному богу известно, подозревал ли ее муж?
Бьярнхардур двигался в северном направлении, повернув к старому въезду в туннель. Он остановился и посмотрел, не движется ли кто с противоположной стороны. Бьярнхардур поднял крепкую волосатую руку и посмотрел на часы. Время приближалось к девяти. Теперь можно свободно ехать по пустой дороге.
Небо было почти безоблачное, солнце уже хорошо прогрело землю. Анита спустилась по улице от церкви и по дороге встретила двух воспитательниц детского сада, за которыми шли дети, державшиеся за веревку, чтобы не потеряться. Следовало ли ей свернуть обратно на дорогу? Анита, осмотревшись вокруг, ради забавы позвенела в звонок велосипеда. Дети были в отличном настроении и поприветствовали ее. Они прижались к краю тротуара, чтобы она проехала. Наверное, она станет воспитательницей, когда вырастет. У самой Аниты не было младших братьев или сестер. Но ей хотелось, чтобы они у нее появились. Вдобавок к старшему брату, которого звали Деннис. Ему только исполнилось восемнадцать, и он уже много раз ходил в море.
На большом перекрестке, где после длительных дискуссий о безопасности движения и серьезных пробках муниципалитет организовал регулируемый пешеходный переход, стояла Тарина, ожидая возможности перейти через дорогу. Анита сошла с велосипеда, и они пошли по зебре пешком. Тарина счастливо улыбалась и радостно рассказывала, как весело было в летнем лагере. Там были девочки со всей страны. Они играли, веселились, соревновались, плавали в небольших резиновых лодках по озеру, ловили форель, гуляли по лугам, катались на лошадях, рисовали, пели и беседовали об Иисусе. В лагерь съехалось много девочек из Норвуйка[2]. Разумеется, там также были Рут и Марта из их класса. А еще Мария. Лучше и не придумать. Она не ожидала, что Марию тоже отпустят. Было очень интересно, и они все жили в одной комнате. Ты должна поехать с нами в следующий раз! Анита чувствовала себя немного обделенной. Ее мама не хотела, чтобы она ездила в летний лагерь. Они не были членами прихода. Больше об этом сказать было нечего.
– А я была в Дании, где ужасно много пчел, – сказав это, Анита немного поморщилась, а на ее щеках остались красивые ямочки от улыбки.
– Ты верующая?
Вопрос прозвучал как гром с ясного неба.
Анита посмотрела на Тарину с некоторой неприязнью.
– Да, конечно, – ответила она и поспешила сменить тему.
– Ронья сегодня придет в школу. Я так хочу ее увидеть. Она съездила в Италию и Швецию, где малость загорела!
Когда они пришли на школьный двор, на мопеде подъехал Халлвин. На заднем сиденье расположилась девочка из восьмого класса. Ей надо было сойти у ворот. Халлвин затянулся сигаретой и огляделся в надежде, что кто-либо из учителей увидит это и попросит его прекратить курить. Или же он просто важничал перед младшими девочками. Все знали, кто такой Халлвин. Он поступал так, как ему хотелось. И не имело значения, если это шло против всех законов и правил.
Девочки подошли к входу в школу. Тарина смотрела себе под ноги, как будто не желая встретиться глазами с парнем в черной кожаной куртке, который встречал их словно король школы. Возможно, она его немного боялась. Аниту забавляла эта юная пара – они толкались плечами и глупо улыбались, когда пропускали между собой учеников младших классов.
В полдень все выбежали на перемену. Несколько мальчиков играли на поле в футбол, а на разгоряченном асфальте молодая улыбчивая учительница кружилась, держа в руке конец скакалки, через другой конец которой радостно перепрыгивала детвора.
Рядом кучковалось несколько парней, а вдоль стены сидели девушки в майках и футболках, они разговаривали, смеялись и смотрели вверх на голубое небо. Боги погоды были в этот день благосклонны, поэтому вполне можно было снять куртку или свитер и позволить солнечным лучам обласкать лицо и руки.
Этот эпизод врезался в память семи школьниц из 6 «А», в основном благодаря девочке из параллельного класса, Бьёрг, близкой подруги Роньи, с которой они все скоро близко познакомятся.
Бьёрг в тот день взяла в школу фотоаппарат «Кодак» и попросила всех девочек улыбнуться на камеру. Она хотела закончить пленку и отнести ее на проявку.
– Остался единственный кадр, так что у вас есть только один шанс, – сказала она настойчивым голосом, словно профессиональный фотограф, и сделала несколько шагов назад, чтобы все уместились в объективе фотоаппарата. Бьёрг сказала им всем подняться и не моргать на солнце.
УЛЫБОЧКА!
Девочки стояли в следующем порядке слева направо: Йоурун, у которой груди были почти такими же большими, как у учительницы математики; за ней – Мария и Тарина, положившие руки на плечи друг другу; посередине – Анита в белой летней блузке и с красной заколкой с цветочком в волосах; далее – загорелая и уверенная в себе Ронья в футболке с надписью «Тутти-фрутти», напоминавшая испанскую сборщицу апельсинов; справа от нее – Рут, самая маленькая девочка в классе, которая короткой стрижкой походила на мальчика, и, наконец, последней была долговязая спокойная Марта, у которой на груди висел большой крест.
ЩЕЛК!
Бьёрг пообещала, что покажет девочкам проявленную пленку через четырнадцать дней. А если фотография выйдет хорошей, то она подарит ее Аните.
Зазвенел школьный звонок. Ученики с некоторым беспокойством и напряжением ждали Туммаса Поула, преподавателя географии и истории. В классе уже видели этого человека и были наслышаны о нем: раньше он иногда замещал у них других учителей. Все знали, что Туммас Поул очень ревностно относится к своей профессии. Он, в частности, ни разу не был на больничном за все время работы в школе с 1975 года. Он был не женат и не терпел, когда класс или отдельные ученики нарушали порядок. Дети вряд ли могли надеяться на то, что Туммас Поул сходит с классом на прогулку в солнечную погоду. Он имел репутацию очень принципиального преподавателя. И строгого. У него была расписана каждая минута. Об этом рассказывали ученики старших классов. В начале учительской карьеры Туммас Поул не стеснялся распускать руки и наказывать детей, давая им хлесткие пощечины или оставляя после уроков. Однако теперь согласно закону о школьном образовании это было запрещено. Отныне учителям, включая и Туммаса Поула, приходилось заботиться о том, чтобы не иметь проблем с родителями и руководством школы. Тем не менее Анита почувствовала себя не в своей тарелке, когда дверь приоткрыл крупный мужчина в коричневых штанах из синтетической ткани и клетчатом пиджаке, попросивший 6 «А» встать в ряд, а затем идти за ним в классную комнату.