– Раз в сутки проезжал грузовичок, и мы бросали в него мешки.
– Вы бросали. Но и до вас бросали… Сколько там было примерно мешков?
– Ну, да. Десяток был.
– А мусор у вас был одинаков по количеству и качеству, потому что вы все получали одинаковые пайки. И, значит, по объемам. Так?
– Да.
– Вода? Откуда воду брали?
– Из цистерны закачивали, которую на прицепе привозили.
– Объем цистерны? Сколько литров сливали вашей пятёрке?
Теперь умножаем литры и прикидываем вместимость цистерны.
– А для сортира туалетной бумаги сколько вам выдавали? Кто ее развозил? Сколько рулонов оставалось, после того как вы свои забирали?
Вопросы, вопросы. В ответе, конечно, можно ошибиться. Но если вывести среднестатистический результат…
– Считаем. Вода, мусор, туалетная бумага, гильзы…
Выходит, что в лагере квартировало где-то от пятидесяти до семидесяти бойцов.
– Да, получается так. Как-то я не задумывался. Лихо вы!
– И каждый из них умеет что-то лучше других: стрелять, взрывать, нырять. А ведь ты говорил, что вас еще измеряли, как измеряют портные клиента – с ног до головы. Реакцию вашу определяли… Было?
– Да, было.
– Значит, они теперь под каждого могут свою «дырку» найти. Вернее, наоборот: под дырку – бойца. Куда он пролезть умудрится, а другие нет.
– Может быть. У нас один циркач был, юркий, как ящерица – в любую щель протискивался. И ныряльщик был, так тот мог четыре минуты под водой…
– Следовательно, когда-нибудь нырнет. Или через газовое облако с задержкой дыхания пройдет.
Короче, пригодится. Именно со своим уникальным навыком.
– Как это вы разложили… Прямо, как по полочкам!
– Обычно разложил. А теперь прикинь, что если они несколько выпусков сделали? Это же… Это целый пехотный полк. Непонятно только, зачем? Куда они такую прорву бойцов девать собираются? И вот про то ни ты, ни я не знаем!
– И что мне теперь?
– Ничего. Написать подробный отчёт о том, что ты видел, слышал и о чем только догадываешься. Не упустив ни одной мелочи!
– А после?
– После? Сидеть и ждать, когда вызовут.
– А если не вызовут?
– Значит, тебе повезло, значит, ты не подошел.
– А может нагрянуть в этот лагерь, положить там всех мордой в грунт и допросить с пристрастием: кто они и для чего. Это по моей специальности, я смогу, если пару-тройку бойцов мне дать. Там и охрана-то – тьфу!
– Ну, во-первых, на том месте никого уже нет. Палатки свёрнуты и увезены в неизвестном направлении, мишени убраны, гильзы собраны, дерьмо засыпано, лагерь вычищен под метёлку. Пусто там! А во-вторых, вдруг они ничего не знают, а шум пойдет? Вас всех, кто там был, просто вычеркнут из списков, оборвав все концы. Нет, тут надо до конца идти. А для этого ждать…
– Где ждать?
– Здесь, в Европе, чтобы через границу туда-сюда не шастать. Так что, считай, повезло тебе, майор. Мир посмотришь на халяву, другие о таком только мечтать могут! А чтобы тебе грустно не было – попутешествуй, посмотри.
– Что посмотреть?
– Ну, не памятники же с музеями. Маршруты отхода посмотри, по проходным дворам пройдись, транспорт освой, в том числе общественный и прокатные автомобили, схроны организуй, НП оборудуй. Чтобы эту Европу – как пять пальцев! И еще язык подтяни и научись выглядеть, как местные. А то ходишь как… русский дембель в увольнительной. Такое тебе будет задание. Чтобы не скучал.
– Я всё понял, не заскучаю. Точно.
– Вот и отдыхай. На всю катушку!
* * *
Смотрим доски объявлений, листаем, читаем… Потому что каждую неделю смотрим, а некоторые каждый день. И что там новенького в тех объявлениях?
Ага… Сообщение от Прохожего – Брату. Который ему не брат и не сват. И вообще не родственник. От бывшего майора Степанова. Который там, в Европе, второй месяц «груши околачивает». «Срочно выезжаю в командировку. Требуются исполнители со знанием русского языка. Подробностей не знаю».
А вот это уже интересно. Судя по всему, поставленный капкан сработал. Может, это ничего не значит, а может… Потому что русский язык… Зачем-то же он им понадобился? Вполне возможно для работы там, где на нем все говорят. А это значит… Значит, могут случиться новые взрывы и стрельба. Потому что ниточка потянулась вначале отсюда – туда, а теперь, не исключено – обратно…
И тогда…
Очень, ну просто очень интересно…
* * *
Перекресток.
Светофор.
Одинокий прохожий. Интересно, кому это нужно в Европе, в маленьком городишке, ночью в одиночестве бродить? Все местные давно спят. А туристов здесь пока еще нет, потому что не сезон. Но, тем не менее, прохожий стоит, пережидая «красный» свет светофора. На пустой улице.
А он и есть – Прохожий!
Вдруг из переулка выскочила машина. Такси. Притормозила. Водитель высунулся из приоткрытого окошка, поманил пальцем, видно, спросить что-то хочет.
Прохожий сделал шаг.
– Садитесь.
– Спасибо. Я не заказывал такси.
Вниз поползло стекло задней дверцы.
– Садитесь, Смит.
Да, Смит… Так его звали на сборах, в лагере. Там он был Смит. И лицо… Очень знакомое… Где он этого человека видел? Ну да, это же один из инструкторов, который присутствовал на занятиях!
Распахнулась дверца.
– Но мне нужно…
– Я знаю. Но мы решили забрать вас здесь. Так проще и быстрее. Садитесь. Здесь нельзя долго стоять.
Смит подошел ближе, зачем-то оглянулся и сел в салон.
Машина тронулась.
В салоне находились двое – водитель и инструктор.
– Куда мы едем?
– В аэропорт. – Инструктор повернулся к нему. – Только вы теперь не Смит, а Бохдан Румер. – Протянул какой-то документ. Паспорт. С фотографией. Его фотографией! – Вы словак из города Кошице. Водитель автофургона. Жены и детей нет. Адрес проживания… После посмотрите в Интернете свой дом, улицу, магазины и окрестности. Чтобы иметь общее представление о малой родине. Здесь… – протянул планшет, – некоторые подробности вашей биографии на случай, если кто-то будет ими интересоваться. Вопросы?
– Куда я лечу?
– Далеко. Но там вас встретят и объяснят, что делать.
– Какая работа мне предстоит?
– Та работа, на которую вы согласились при первом собеседовании. По оплате решите всё на месте. Если вы передумали сотрудничать с нами, вы можете сказать «нет». Прямо теперь. И выйти из машины. Ваше решение?
Ну а какое может быть решение? Если он уже сказал «да». Если за спиной его подпирает Брат и семья. Он свой выбор сделал, еще тогда, раньше. Вернее, за него сделали…
– Едем!
* * *
Жарко. Потому что Латинская Америка. Арендованный на окраине дом. Сильно не «пять звезд». Духота. Закрытые глухими ставнями окна. Вентилятор под потолком, гоняющий густой, как масло, воздух. В холодильнике, не справляющемся с жарой, теплая минералка. Из-под крана лучше не пить, чтобы не подхватить дизентерию. Интернет в доме запаролен, мобильные телефоны изъяты, двери на запоре, ключи хрен знает у кого. Этот дом, как подводная лодка, залегшая на дно моря – команда принята, люки задраены, связи с внешним миром нет. Полная автономка. И полное одиночество, потому что ты в этой лодке один-одинешенек.
Ожидание… Чего ждем? Или кого?
Ноутбук. Личный. Который только у тебя и для тебя. Вбиваем пароль, заходим… Пустой рабочий стол. Иконка. Одна-единственная. Подводим курсор и жмём. Строка пароля… Вбиваем. Экран разворачивается, звучит бодренькая, как в компьютерных играх, музычка. На экране картинка – коридор и дверь. Узнаваемая, так как та самая – входная, которую, если десяток шагов пройти, можно «живьем» посмотреть. В правом верхнем углу циферки – два таймера, отбивающие время – текущее и расчетное, в которое нужно уложиться.
Игра… Которая… вовсе даже не игрушки.
Ну что? Поехали?
Толкаем «мышку», «открываем» дверь. На таймерах тронулись, побежали цифры. Пока совершенно симметричные. Что там? Улица. Какие-то дома, деревья… Наверное, такие, какие есть на самом деле… Потому что туда, за реальную дверь он не заглядывал. Привезли его ночью в кромешной тьме, и выходить не дают…
Пошли? Нет, рано, можно нарваться на штрафной балл. Уже нарывался… Всему свое время. В экран «въехала» и остановилась возле крыльца машина, из которой вышел водитель. И куда-то пошел. Теперь можно…
«Выйти» неспеша, по таймеру, подойти к автомобилю, сесть на водительское сиденье. Ключи в замке, документы на панели, билет на ближайший самолет в бардачке, на случай, если что-то пойдет не так. В самой машине стерильная, с точки зрения криминала, чистота.
Осмотреться… «Картинка», как если сидишь за рулем, дорога в четыре полосы, автобусы, люди, фонари, бордюры. И навигатор в углу экрана, куда уже вбит нужный адрес.
Милый женский голосок: «Следуйте прямо четыреста пятьдесят метров…» Ладно, поехали, как уже раз сто ездили, соблюдая скоростной режим, останавливаясь перед светофорами, пропуская пешеходов и собак. Потому что если нарушение правил дорожного движения, разборки с полицией, старушками или, не дай бог, ДТП, то график будет нарушен.
Едем. Смотрим в зеркало заднего вида и на проезжающие мимо автомобили. Запоминаем номера, марки, цвет… Если одна и та же машина мелькнет два раза, а ты не заметишь, то тебе прикатит штрафной балл. Прошлый раз он две машины прохлопал. «Через сто пятьдесят метров поворот налево…» Поворачиваем. «Через пятьдесят метров припаркуйтесь у обочины…» Да знаю, знаю… Паркуемся, пропускаем едущие сзади машины, смотрим, не притормозит ли какая. Фиксируем, запоминаем… «Продолжайте движение…» Продолжаем. Всё как в жизни.
Поворот… Еще… Едем чисто механически, «на рефлексах», так как маршрут изучен до последнего придорожного столбика. Вот сейчас будет «зебра», дальше остановка и ограничение скорости. Он здесь хоть с закрытыми глазами, но… нужно с открытыми, нужно смотреть, наблюдать, распознавать.
«Через двести метров развернитесь…» Спасибо, барышня, за напоминание. Хотя, чего напоминать, когда руки сами баранку крутят?
Разворачиваемся. Смотрим, кто поедет следом… Какой-то красненький «опель». Надо его взять на заметку. Едем. Недалеко… «Через триста метров развернитесь…» Да помню, помню я… Разворачиваемся. Еще раз. Вряд ли кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти будет повторять сей странный маневр, чтобы ехать вперед, потом – назад, потом опять – вперед. Туда, куда и ехал.
Где «опель»? Пропал, на второй разворот не пошел… А таймеры? Тикают… Отставание от расчетного времени – пятьдесят секунд. Надо поднажать, но так чтобы без нарушений.
Поворот… Еще…
Сзади пристроился грузовичок, который, кажется, уже мелькал раньше. Или нет? Вроде, похож. Тогда поворот, еще один, и еще… Где он? Не видно. Три с половиной минуты из резервного времени.
Покатили дальше…
Окраина. Заброшенный порт. Остановка. Ждем, вырабатываем запасные минуты. Время! Случайная стоянка. Машина остается здесь, дальше пешком.
Потопали. Точно, потопали… Судя по скорости и углу обзора, какие-то пацаны обходили и объездили всю эту местность на велосипедах, прикрутив к каскам видеорегистраторы. Отсюда и картинка…
Рухнувший забор, дыра… Лезем… Всё под размер… Заброшенные, с выбитыми окнами здания. Повороты, как в лабиринте. Но в хорошо знакомом лабиринте. Это он вначале сбивался, а теперь нет, потому как находился здесь… до одури. Поворачиваем курсором то вправо, то влево. Плывет, меняется пейзаж. Иногда забываешь, что ты «идешь» по экрану, а не ножками по битому асфальту топаешь.
Время? Секунда в секунду.
Стоп… Постоять две с половиной минуты. Хрен знает, зачем. Но когда однажды он ломанулся вперед, экран сыграл ему веселенький похоронный марш и отбросил к началу игры.
Теперь можно…
Брошенный контейнер. Один среди многих. Но… его.
Подойти. Осмотреться, покрутив «мышкой», чтобы не нарваться на баллы. Потянуть дверцу. Зайти. Включить фонарик. Там, в углу, куча мусора и тряпья. Подкатить «мышкой» к куче, разбросать, достать сумку, в которой всё необходимое. Подключиться к проводу, свисающему с потолка. Экран разделился на пять частей. Круговой обзор плюс вид сверху…
Хорошее это дело – компьютер, сильно облегчает жизнь злодеям. Раньше, собираясь кого-нибудь ограбить или прибить, нужно было ножками в окрестностях места преступления всё обойти, расстояния промерить, пути подходов и отходов наметить. И тебя могли заметить и запомнить. А тут… Сиди, потягивай пивко и тренируйся, ножек не замарав!
Интересно, он один здесь, в порту, лазит? Наверняка не один. Кто-то еще, а кто – хрен его знает! Он отвечает за свою часть игры, только за свою, видит только свою картинку и бегает по своему маршруту. И рассказать, случись что, сможет только то, что знает. Что? А ничего! Он даже на месте не был, он лишь, из дома не выходя, в игрушки на компе играл!
Стук в дверь. Условный.
На пороге Командир в марлевой повязке, наверное, гриппом боится заразиться, поэтому на лице видны только глазки. О… да тут, похоже, эпидемия, потому что все заразиться боятся.
– Я не один. Нам нужна ваша консультация.
– Какая?
– Языковая.
* * *
– Вы, кажется, знаете русский?
– Так точно.
– Тогда послушайте и переведите.
Включили запись: «Встреча послезавтра в порту. Деньги при вас?» – «Бабки всегда при хозяине, не бз…и, фраер, никто тебя не кинет, всё будет чики-пики…»
Стоп!
– Что он сказал? Мы пытались перевести дословно, но речь идет о каких-то старушках и падении. Почему они хотят куда-то бросить старушек? Там не будет старушек! Там будет мафия.
– «Бабки» – это не старушки, это деньги. Деньги при нем, а «кинуть» – это не бросить кого-то куда-то, а обмануть.
– А вот слово «фраер»?
– «Фраер» – это чувак, который не при делах, а так, погулять вышел.
– Переведите. То, что только что сказали.
– Ну… случайный в уголовной среде человек.
– А-а… Ваш русский язык очень трудный. Давайте слушать дальше.
– «Они базарят, чтобы стрелка без стволов и перьев…»
– Мы искали перевод, есть много значений: ствол дерева, ствол шахты…
– «Ствол» – это пистолет, ну или автомат, без разницы. Оружие. А «перо» – заточка, ну, то есть, нож. «Стрелка» – встреча. То есть встреча желательна без оружия.
– Спасибо…
Новый фрагмент.
– «…Это же лохи педальные, босогоны, туфту нам гонят, мозги пудрят, мочкануть их и всех делов, там – жмуры, которые хавальник – на висяк, дурь и бабосы при нас, менты не при делах, рвем нитку, и айда на Канары шаманить…»
– Одно слово мы перевели – Канары. При чем здесь Канары?
– Вообще не в тему. А речь идет…
И вся эта тягомотина минут на сорок. А после вообще запредельные обороты.
– Я не смогу это перевести. Только если общий смысл.
– Пожалуйста, дословный. Мы должны понимать…
– Как угодно… Они говорят: «Если эти собаки женского рода подсунут им мужской половой орган, то всем придет северный пушной зверек, потому что им вырвут женский детородный орган и еще гланды через анальное отверстие, после чего вступят в интимные отношения с их папами, мамами и бабушками…»
У присутствующих глаза на лоб полезли.
– Зачем давать мужской половой орган вместо товара? И женский орган вырывать? Они трансвеститы? Или это какой-то русский символ?
– Ну, я же говорю – ни хрена вы не врубитесь. Короче, боятся они, что нехорошие люди им бракованный товар подсунут и за это их сильно накажет вышестоящее начальство.
– Спасибо.
– Не за что. Приходите, если что…
Но в целом всё стало понятно: соотечественники прибыли за «дурью», и в самое ближайшее время должен состояться обмен товара на деньги. Только неясно, он-то здесь при чем? Или намечается заварушка? И кто-то чужими руками желает положить покупателей, умыкнув бабки? Так? Может быть. Посоветоваться бы с Братом, да руки коротки, не дотянуться до него из «подводной лодки». Надо ждать. Просто ждать…
* * *
Человек любил змей.
Змеи его не любили. Потому что змеи вообще никого не любят. Змеи жили в трех огромных террариумах с микроклиматом, специальным освещением и подогретым песочком. Часть гадов была ядовита. Часть – очень ядовита. Несколько – смертельно ядовиты. Они сворачивались на подогретом песочке клубками и внимательно, глазами-бусинками, следили за человеком, который кормил их живыми мышами. Но они не были за это ему благодарны, собаки – те понимают кто их кормит, эти твари – нет. А вот человек их любил. Черт знает за что. Он часто брал их в руки и позволял ползать по себе. Когда к нему приходили гости, он с удовольствием показывал своих гадов, рассказывая, сколько граммов яда нужно, чтобы отправить на тот свет всю веселую компанию, и шокировал приятелей и случайных знакомых тем, что встречал и провожал их со змей на шее, повязанной на манер модного шарфика. Ну, такой вот он был чудак на какую-то там букву английского алфавита. К этому все привыкли.