– Откройте библиотеки и это немного снизит напряжение в обществе. – посоветовала ему Адель.
– Сдерживание имеет свой эффект, но это недолговременно. Пусть пока посидят на информационной диете, а там видно будет. – отрезал Майкл.
– «Кнут и пряник – хорош, но этого мало, нужны новые методы контроля…», говорил Президент Джефферсон. – процитировал профессор.
– Так вот друзья мои, третий президент США Томас Джефферсон, как мудрый вождь, создал в своих поместьях оригинальный институт осведомителей из числа свободных граждан. За небольшие деньги эти люди должны были наблюдать за перемещением рабов, их разговорами и поступками и вовремя докладывать о своих наблюдениях надзирателям. – продолжил рассказ профессор Паттерсон.
– Благодаря такой системе, из его поместья не сбежал ни один раб. Таким образом была создана первая в мире сеть секретных осведомителей, впоследствии прозванная в США «вторым уровнем спецслужб».
– А Ротшильд, наверное, предоставлял им услуги голубиной почты. – с иронией сказала Адель.
– Не волнуйтесь, теперь никаких спецслужб! Осведомители и шпионы, это вы сами. Вся информация с каждого персонального чипа стекается сюда в Пентагон. Здесь информация постоянно обрабатывается мощными серверами и саморазвивающимся искусственным интеллектом. Ваши аватары и боты прекрасно живут своей жизнью. Даже если вас отключат или вы внезапно умрёте, ваш искусственный интеллект будет продолжать функционировать в системе, и никто не заметит потери бойца. – успокоил всех Майкл.
– Уверена, у вас помимо всего этого, ещё несколько клонов в запасе. – сказала Адель и пожалела о том, что не может сдерживать свои порывы.
– Не сомневайтесь, лавочка запасных заполнена по полной программе. – убедительно заверил Майкл.
Адель нервно вертела в кармане миниатюрную бутылочку шотландского виски.
– История полна повторений, так же, как и наш геном. Всё идёт по спирали. В мире происходят те же события, но более усовершенствованные технически. Те же люди населяют землю, но немного более усовершенствованные генетически. Однако животные инстинкты мы не в силах изменить или отключить. Мы всё такие же приматы, только с манией величия. – сказал профессор Паттерсон.
– Клоны тоже люди. У них такие же животные инстинкты и отличный интеллект, хотя мы их относим ко второму сорту почему-то. – с грустью добавила Адель.
Майкл надвинул свою клетчатую кепку на лоб.
– Мои клоны живут в идеальных условиях.
– Но это ещё не значит, что они этому рады. – хихикнул профессор.
– Если бы мои клоны имели такой же жизненный опыт и знания, то я был бы бесконечно рад их поддержке. Но роботы справляются с делами намного лучше и не требуют затрат времени на обучение. К сожалению, клоны, это лишь генетический биоматериал, как бы это жестоко не звучало. – разоткровенничался Майкл и его глаза стали влажными.
Майкл замер и посмотрел на Адель, словно ожидая от неё поддержки.
– Я не против клонирования в гуманных целях. Но не следует забывать, о том, что у человека рано или поздно всё выходит из-под контроля, всё без исключения. Мы же не боги. Виртуальный мир уже накрыл нас, как снежная лавина. – подбирая слова, сказала Адель.
– Да, это точно. Нас всех давно накрыло. – улыбнулся Майкл.
– Раньше были правила, какая-то внутренняя структура поведения, а теперь всё как бы автоматически происходит. У людей больше нет реальной борьбы за выживание. Мы не можем пережить и ощутить весь спектр чувств, заложенных природой в человеке. Наши чувства программируются. – согласился профессор.
– У нас уже инстинкты стали цифровыми. Чип сигнализирует о том, что вы давно не ели и вам скоро доставляют партию автотрофного питания. Мозг не успевает обработать сигнал клеток вашего желудка, а в системе уже записано, что вы голодны. – добавила Адель.
– Люди должны вернуться к природе, иначе нам конец. – понурив голову сказал Паттерсон.
– Мы теряем инстинкты, данные человеку природой: перестали боятся, искренне влюбляться, чего-то хотеть, стремиться к совершенству. – озадаченно сказала Адель.
– Нет предела совершенству. – сухо ответил Майкл.
– Зато вся информационная индустрия направлена на создание нереальных, практически совершенных, но при этом абсолютно бездушных героев. – возразила Адель.
– Цифровой мир тоже не идеален. Он лишён смысла. В нём нет жизни. Это просто зеркало для героя, который способен на всё, что не укладывается в физическую картину мира. – сказал Майкл.
– Загнанные в ловушку комфортного и безопасного мира, обеспеченного цифровой системой, людям стало незачем бороться за выживание. Нет хищников, а значит нет опасности. Природа наделила нас животным страхом, инстинктом самосохранения и выживания, но бороться не с кем, выживание обеспечивает цифровая система и люди постепенно начали утрачивать свои инстинкты, – констатировал профессор.
– Правильно. Глубоко в прошлое ушла политика и совсем стёрлась из памяти нового поколения. Но людям, подсознательно нужен сильный лидер. Вожак. Мы создали новую модель общества, где нет лидеров, но есть кумиры – наши звёзды шоу бизнеса и кино. «Виртуальные альфа самцы», —надменно сказал Майкл.
– Однако, мы не можем обратиться к кумиру за советом, он лишён возможности оказать нам посильную помощь или найти правильное решение нашей проблемы. Потому что в реальной жизни его не существует! – вступил в спор Паттерсон.
– Кого не существует? – нервно переспросила Адель.
– Кумиров не существует. Существует только образ, созданный десятками людей: авторами сценария, режиссёрами, стилистами, программистами, даже видим мы этого героя глазами оператора! В результате на экранах просто пиксели, цветовые пятна, которые двигаются и издают разные звуки. – спокойно ответил Майкл.
– Хорошо, что вы не затронули музыку и оставили нам выбор эмоционального восприятия. – вздохнула Адель.
– Должно же что-то остаться для души. – улыбнулся Майкл.
– Вы типичный хитрый лидер, только не публичный, а такой себе, теневой вожак. – с иронией сказала Адель.
– Так не бывает. Лидер должен быть на виду. Дело в том, что во мне нет тщеславия и я не страдаю эксгибиционизмом. Это у макак и бабуинов принято собираться вокруг вожака и смотреть как он лупит более слабых, демонстрируя свои половые признаки всему стаду. Я не стану публично показывать силу, для этого в моём арсенале есть более атлетические особи. – ухмыльнулся Майкл.
– Ну Майкл! Вы слишком утрируете. Адель имела в виду, что вы вызываете доверие, а это главное качество лидера. – уточнил профессор.
– Те, кто реально влияет на ход истории, часто остаются в тени. – добавила Адель.
– Многие считали, что влиятельные люди, лидеры нации – это политики, которые делают громкие публичные заявления, дают людям надежду, что именно их методы управления приведут к миру и процветанию народов, а в итоге мы получали войны, безработицу, голод, вымирание огромного количества людей по причине экспериментов, которые проводились поистине влиятельными людьми, о существовании которых никто даже не догадывался. – сказал Паттерсон, вслушиваясь в эхо своего голоса, разносящегося по туннелю.
– Я тоже об этом думала. Мне кажется, что политика стала пережитком древних цивилизаций, в частности древнего Рима и древней Греции. Наконец-то нам не приходится голосовать за тех, кого мы не знаем и к кому не имеем никакого отношения. Все мы теперь такие себе индивидуалисты. – выразилась Адель.
– Нам не то, что политики не нужны, нам и семьи теперь стали не нужны. Зачем окружать себя какими-то людьми и выслушивать их мнения. Каждый действует в рамках своей программы под страхом отключения. После всемирной катастрофы многие понятия ушли на дно истории. Теперь людьми управляет глобальная цифровая программа, благодаря которой исчезли границы, стёрлись национальности. Все мы теперь говорим на одном языке и этот язык не нуждается в патриотизме, потому что это язык человечества. – уверенно произнёс Майкл.
– Ведь исторически, лидером становился тот, кто сильнее, у кого была власть и армия. Вы только вдумайтесь, силой никогда не удавалось искоренить народные волнения, а только лишь погасить их. Тогда лидерам приходилось идти на хитрость. Не хватало компонента добра для покорности. Народ нуждался в добрых чудесах, жизнь была драматично коротка и полна лишений. Появились священные тексты, которые не подлежали сомнению, ведь они были продиктованы самим богом или богами. Священные тексты подробно описывали чудеса, которые невозможно было объяснить или доказать. А зачем озадачиваться, ведь всё и так предельно ясно. Случилось, где ни будь чудо и были этому свидетели, грамотные люди описывали их с таким расчётом, что бы все поверили и передавали эту информацию из поколения в поколение. Никто же не утруждался и не проводил расследование на месте происшествия чуда. В ходе истории никогда не было «Полиции чудес». За чудеса просто казнили без суда и следствия. Казнили очень жестоко, лишь потому что, невозможно было в короткие сроки распространить опровержение настолько же быстро и эффективно, насколько быстро и эффективно разлеталась народная молва о чуде. Вот тогда лидеры взяли себе это на вооружение. Если народ желает чудес, то эти чудеса можно сделать инструментом контроля. Лидерам пришлось публично объявить не только о том, что чудо свершилось, но и о том, что весь народ может смело праздновать эти события, без страха быть казнёнными или осуждёнными. – задумчиво рассуждала Адель, не обращая внимание на заскучавших собеседников.
– Адель, а у вас есть кумир, помимо моей скромной персоны? – расплывшись в улыбке спросил Майкл.
– Видите, мистер Кауман, тщеславие у вас всё-таки ярко выражено. К счастью, у меня нет кумиров, но я с детства восхищаюсь Герхардом Зольдом. Потрясающий актёр. Сильный, мужественный и мудрый. Ну по крайней мере в рамках сюжета и его ролей. – ответила Адель.
– Прекрасно, что вы уловили наш посыл. Браво! – зааплодировал Майкл.
– То есть, вы хотите сказать, что я клюнула на вашу наживку?
– Зольд, несомненно, достойный герой нашего времени. Его образ был тщательно продуман и разработан, исходя из запросов общества. – с довольным видом сказал Майкл.
– Если бы вы ответили, что восхищаетесь молодым Альбертом Энштейном, я бы тоже зааплодировал. В вашем возрасте, Адель, он уже открыл теорию относительности. А что совершил ваш Герхард Зольд? Пару раз улыбнулся вам с экрана? Эйнштейн начал улыбаться в камеру и показывать язык, когда ему было семьдесят два года и он уже был Нобелевским лауреатом с тридцатилетним стажем. – раздражённо сказал профессор, косо поглядывая на Адель.
– История не должна беспокоить человека. Только настоящее имеет смысл. – с достоинством ответила Адель.
– Так вас всё-таки запрограммировали, о несчастные вы дети! – взвыл профессор и залпом осушил бутылочку с виски.
– Наш эфир служит исключительно гуманным целям, мы стараемся уберечь людей от информационной зависимости, а не раздражать их событиями из истории или бесполезного потока тревожных новостей. Вот тогда на экранах и появляются фильмы с участием Зольда, как долгожданный праздник, так называемая разгрузка для ума. – добавил Майкл.
– Вот-вот. Чистим мозг. Информация должна носить исключительно практичный характер, для поддержания ровного психического состояния каждого человека в обществе, без сожалений о прошлом и беспокойстве о будущем. – поддержала его Адель.
– В мире бесконечное количество информации. Вы только представьте себе, что значит руководить информационным Щитом Мира. Для того чтобы заполнить эфир, я должен без сна и отдыха контролировать весь творческий процесс, вместе с тем следить за алгоритмами работы искусственного интеллекта, чтобы он не начал делать свои выводы по поводу и без повода. Разорваться я не могу. Очень устаю, просто уже нахожусь на грани нервного истощения. Аудитория требует пищи для ума. Всем нужны новости, сенсации, открытия, страсти, риск, азарт, подавай им весь спектр чувств и эмоций! Потребление информации принимает катастрофический характер.– с досадой в голосе сказал Майкл. – Когда в целях безопасности был закрыт свободный доступ к информации и его открыли только тем, кто имел отношение к научной деятельности, некоторые умельцы начали изобретать несанкционированный способ доступа. Даже страх отключения не мог остановить эту волну интереса. Тогда система «Щит Мира» приложила все усилия успокоить общество и создать новое поколение людей, которое не знает истории войн и насилия. Люди должны научиться читать и концентрировать внимание с нашей подачи. Виртуальная информация без войн и насилия сформировала относительно спокойный фон общества. – оправдывался Майкл.
– Сколько бесценного времени люди потратили на изучение истории, чтобы полноценно использовать опыт предыдущих поколений, однако каждое поколение училось на своих ошибках. Весь опыт и знания оцифрованы и заключены в искусственный интеллект. Теперь мы имеем полную картину мира и пришли к тому, что находимся на информационном плато. Нет необходимости бесконечной гонки за прогрессом. Наконец на этом плато человечество может позволить себе вернуться к истокам и наслаждаться жизнью на нашей уставшей планете. – констатировал Профессор.
– Поместив опыт всех поколений в искусственный интеллект, вы нарушили природу человеческого интеллекта. Люди утратили способность к творчеству и созиданию, перестали делать открытия, заниматься физическим трудом, умственный труд стал редкостью. – вмешалась Адель.
– На самом деле, информацию, которую мы выдаём в эфир, служит успокоительной пилюлей от вспышек сознательности. Каждый подключённый видит или читает лишь то, что удовлетворяет его внутренний мир и не выходит за рамки окружающей его реальности. Мы получаем нескончаемый поток информации с чипов. Буйных и сильно умных заваливаем успокаивающей информацией, чтобы усыпить их энтузиазм, а если не выходит усмирить, постепенно начинаем отключать их и соответственно их окружение. – властно сказал Майкл.
– Все мы один бесконечный текст ДНК, загруженный в нас на генетическом уровне нашими предками. Без текста нет насыщения, а значит нет предела гиперпотреблению неиссякаемого информационного потока. Людям нужны книги, а не вот это вот всё, что вы им подаёте в рафинированном виде. – возмутилась Адель.
– Это, просто информационное рабство! – взорвался профессор.
– Рабство – это, когда у человека отсутствует право выбора. – понурив взгляд сказала Адель.
– Именно поэтому, мы делаем осторожные шаги. Адель действительно может стать сенсацией в нашем тихом информационном поле. – Майкл подошёл ближе. – Адель, вы может предъявить широкой аудитории долгожданное чудо. Думаю, что для всех нас выпал уникальный шанс и от вашего решения может зависеть развитие общества в ближайшем будущем, ну или… – заискивающе сказал Майкл.
– Или что? – тревожно перебила его Адель.
– Или вас отключат. – подмигнул ей Майкл.
Дрожащей рукой Адель нащупала в сумке пакетик, в которой возможно ещё жила мушка дрозофила.
– Шучу! Не волнуйтесь вы так! – рассмеялся Майкл.
Адель сжала кулачки и прошептала – «Спаси Господи…»
– Верите в Бога? – язвительно поинтересовался он.
– А у вас чуткий слух, мистер Кауман.
– Люблю задавать бестактные вопросы. Привыкайте! – продолжал сверкать улыбкой Майкл.
– Верить в Бога или снежного человека пока что не запрещено в индивидуальном порядке, не так ли? К религии это не имеет никакого отношения, сэр. Люди, как единственный вид животных, исповедовавших религию на протяжении тысячелетий, довольно цинично убивали себе подобных, только лишь из религиозных разногласий. Поэтому определение бога, как символа религиозной идеологии, меня лично не касается. – уточнила Адель.