Ирка переступила порог, захлопнула дверь.
Прислонилась спиной к дверному косяку.
– Что случилось?
– Я убила человека…
***
– Ну, ты! Еб… Когда и где?
– Два часа назад. В своей квартире.
– Кого?
– Мужика, – выдохнула Ирка.
Она безвольно села на пол и заплакала, растирая слезы по несчастному лицу.
– Кого конкретно? – спросил я. Голос дрожал. До меня стало доходить: ЧТО ОНА СДЕЛАЛА!
– Активиста из майдановских.
– О, черт! Как он к тебе попал? В квартиру. Да еще мужик! Ты, вроде…
– Я сама пригласила, – плакала Ирка. – Жалко стало. Они за Европу, а мне так хочется в Европу… Я узнала, что можно пригласить их переночевать, обогреться. Холодно в палатках. Морозы…
– Откуда?
– Что?
– Откуда узнала?
– По телевизору.
– А ты больше телевизор смотри – своих мозгов совсем не останется. На то и рассчитано. Ну и… ты, значит, сочувствуешь?
– Да…
– И что дальше?
– Не могу здесь жить!
– Я не о том. Что с мужиком?
– Убила.
– А если подробнее.
– Пошла сегодня, то есть – уже вчера, на Майдан, занесла продукты, побродила меж палатками. Послушала, о чем говорят – верно говорят: если сбросим российское ярмо, то нас примут в Евросоюз. Понимаешь? Свобода, зарплаты в евро, дороги без колдобин, однополые браки… Один меня упрашивал остаться с ним. Я, конечно, отказалась – не такая уж сознательная, чтобы с рогулями в палатку… Но мужика того жалко стало – какой-то он был замученный, щека обожжена. Но глаза умные. И говорил так, по образованному, на «вы» меня называл. Ну, пригласила его к себе на ночь: помыться, обогреться… Он хотел и побратимов взять, но я отказала – не готова у себя в квартире гостиницу устраивать. Там большинство из них – бомжи вонючие. А он не очень вонял.
– Он подумал…
– Ничего он не подумал! Я сразу предупредила, что лесби, и с мужиками не того… Чтобы не рассчитывал. Он смутился, но молчал. Приехали ко мне. Первым делом его в ванную отправила. Тем временем ужин приготовила, ноль-семь водки на стол… У тебя можно курить?
– Можно. Только на кухне.
Я подал Ирке руку, поднял на ноги. Мы пошли на кухню.
Она закурила, а я присел в сторонке, чтобы не вдыхать дым и не искушаться. Курить хотелось страшно!
– Только по-быстрому кури, и поехали к тебе. Нужно что-то делать.
Ирка вздрогнула:
– Я не поеду… – шмыгнула носом, утерлась тыльной стороной ладони. – Боюсь!
– Поедешь. Я сам не найду твою квартиру. Тем более – ночью. Ты хоть двери заперла?
– Да.
– Хорошо. Успокойся. Что-нибудь придумаем. К тебе далеко?
– На Троещину.
– Ого! – Глянул на часы: почти два ночи. – Подожди, такси вызову. Вместе поедем.
***
Пока искал визитку такси на холодильнике, набирал номер, заказывал машину, Ирка высморкалась, закурила от своего бычка вторую сигарету.
– Через пятнадцать минут обещали, – сказал я, пытаясь осознать Иркину новость.
У меня многое в жизни было, но такое…
«Тем более, я боюсь трупов… Вернее – мне жутко находиться в их обществе.
А теперь придется не только находиться, но и что-то делать».
Глава девятая
Ночь с 9 на 10 января 2014 года
(продолжение)
***
Мы ждали такси. Ирка закурила третью сигарету.
– Ты зачем его убила?
– Сам виноват, – ответила Ирка. – Я не сразу его убила.
– Ты растягивала удовольствие?
– Да нет же! Я убила после ужина. Сначала все шло нормально: он рассказывал о себе, о Львове, из которого приехал, о революции, о убийцах-мусорах на службе у «рыгов», о перспективах евроинтеграции, о национальной идее. Короче, о всякой херне!
– Так ты же сама, это… ну… – майданутая.
– Отъебись!
Ирка нервно затянулась.
– Ладно. Не бери в голову, – примирительно сказал я.
«Только ее истерик не хватало!».
– Я б их всех! Суки! Понаехали…
– Будет уже. Они не стоят твоих нервов. Тем более, все они плохо кончат. Уж я-то знаю… Что дальше?
– Под разговоры он сам всю бутылку высосал – я не пью много. А потом почувствовала, КАК он смотрит на меня. Я не привыкла, чтобы мужики на меня ТАК смотрели. Мне от его липких глаз стало гадко. Поднялась из-за стола, пошла в комнату приготовить ему постель; сама решила в кухне на кушетке переночевать. Уже жалела, что привела, но неудобно за дверь ночью выставить. Когда стелила, то спиной почувствовала, как он стал в дверях. Обернулась. Он действительно стоял в дверях спальни, недобро ухмылялся и пялился в мою сторону…
***
Ирка вздрогнула, закрыла глаза:
– У тебя выпить есть?
– Не сейчас. Такси скоро.
– Я с ума сойду… – она тихонько завыла, закачалась на табурете как сомнамбула. – Я больше не могу… Не могу.
– Успокойся. Решим твою проблему, – сказал как можно увереннее, чтобы она почувствовала и поверила.
***
Я сам в это не верил, но знал, что сделаю все, что в моих силах, превозмогая брезгливость и страх.
– И что дальше? Он приставал?
– Да, – ответила Ирка, не открывая глаз, продолжая качаться на табурете. – Он рванул на себе футболку, сбросил через голову. Затем подскочил, схватил меня за плечи, толкнул на кровать и сказал, чтобы я ему сосала. Так и сказал: ты извращенка, говорит, мразь столичная, будешь сосать, а потом я, говорит, буду тебя ебать, как последнюю суку, потому что бабы должны давать мужикам – в этом их предназначение; а лесбиянкам, педерастам и прочим уебищам нет места среди титульной нации.
Ирка распахнула безжизненные глаза, взяла четвертую сигарету, прикурила. Глубоко затянулась, задерживая дым, напитывая легкие, будто стараясь обезболить никотином щемящие нервы.
– Я сама привела в свой дом нацика! – Обреченно сказала. – Представляешь?
– Он тебя изнасиловал?
– Не успел, – хмыкнула Ирка. – В отличие от тебя, я курю не только на кухне. Он швырнул меня на кровать, навалился сверху, одной рукой придерживал, а другой расстегивал себе пояс на джинсах. А я извернулась, ухватила хрустальную пепельницу на прикроватной тумбочке и саданула ему по голове. Как раз острым углом в висок.
– И что?
– И все. Он выгнулся дугой, дернулся пару раз и затих. Потекло из него. Обосрался, сука… Запачкал мне покрывало. Затем меня вырвало. Прямо на покрывало, и на него.
***
Запиликал мобильный. Я взял трубку: такси ожидало возле подъезда.
– Пошли. Только едем молча – вроде поссорились. И адрес говори не свой, а за несколько домов.
Ирка кивнула. Шатаясь, пошла в ванную. Пока она умывалась, я накинул куртку, сгреб в карман помятые купюры, которые валялись на тумбочке.
«С Богом!» – подумал, как всегда, в сложной ситуации, по привычке. Как научила бабушка в детстве.
Горько усмехнулся своей нечаянной глупости: «Не Божьей помощи нужно просить…».
Глава десятая
Ночь с 9 на 10 января 2014 года