– Спроси, нашел ли я что-нибудь, – намекнул Ганси.
Вздохнув, Ронан указал на него диктофоном.
– Ну, ты нашел что-нибудь?
Говорил он без всякого энтузиазма, но таков уж был фирменный стиль Ронана Линча. Никто и никогда не знал, насколько велик на самом деле его интерес.
Бензин медленно капал на дорогие брюки Ганси (за месяц он портил уже вторую пару). Не то чтобы он был намеренно неаккуратным – и Адам повторял ему снова и снова: «Вещи стоят денег, Ганси» – просто он как будто не сознавал последствий своих поступков, пока не становилось слишком поздно.
– Кое-что. Четыре часа записи. И там что-то есть. Но я не понимаю, что это такое.
Он указал на диктофон.
– Запусти.
Повернувшись и уставившись на шоссе, Ронан нажал «пуск». Некоторое время стояла тишина, нарушаемая только ледяным треском сверчков. Потом послышался голос Ганси.
– Ганси, – произнес он.
Снова надолго воцарилось молчание. Ганси медленно потер пальцем щербатый хром на капоте «Камаро». Ему по-прежнему было странно слышать в записи свой голос и совершенно не помнить, когда он это сказал.
А потом, как будто издалека, донесся женский голос. Едва различимый.
– И всё?
Ронан подозрительно взглянул на Ганси. Тот поднял палец: подожди. Из диктофона лились какие-то приглушенные звуки, бормотание и шипение, тише, чем раньше. Ничего внятного, кроме повторяющихся интонаций: вопросы и ответы. А потом его собственный бесплотный голос произнес:
– Всё, что есть.
Ронан бросил взгляд на Ганси, стоявшего рядом с машиной. Как завзятый курильщик, он сделал глубокий вдох через раздутые ноздри и медленно выдохнул ртом.
Ронан не курил. Но некоторые привычки достались ему от предков.
Выключив запись, он сказал:
– Эй, чувак, ты льешь бензин на штаны.
– Ты даже не спросишь меня, что происходило вокруг, когда я это записывал?
Ронан молчал. Он продолжал смотреть на Ганси, а Ганси на него.
– Ничего не происходило. Правда. Я пялился на парковку, полную насекомых, которые в такую холодную ночь должны бы спать. И всё.
Ганси сомневался, что ему удастся что-нибудь услышать на парковке, даже если он правильно выбрал место. Если верить охотникам за силовыми линиями, с которыми он общался, эти линии иногда передавали чьи-то голоса по всей своей длине, пересылая звуки за сотни миль и десятки лет с того момента, когда их впервые услышали. Что-то вроде звуков-призраков или хаотической радиопередачи. И практически что угодно на линии могло послужить приемником. Диктофон, стереосистема, достаточно чуткие человеческие уши. Ганси, не обладавший никакими экстрасенсорными способностями, принес с собой диктофон, поскольку эти звуки зачастую можно было услышать, только прослушав сделанную запись.
Странность заключалась не в других голосах, а в голосе Ганси. Который был абсолютно уверен, что он не дух.
– Я ничего не говорил, Ронан. Всю ночь я не произносил ни слова. Как в записи оказался мой голос?
– А когда ты узнал, что он там?
– Я прослушивал запись, пока ехал обратно. Ничего, ничего, ничего и вдруг бац – мой голос. И тогда «кабан» заглох.
– Совпадение? – спросил Ронан. – Не думаю.
Он, несомненно, иронизировал. Ганси так часто твердил: «Я не верю в совпадения», что мог теперь это и не говорить.
Ганси спросил:
– Ну, что скажешь?
– Мы нашли святой Грааль, – ответил Ронан, слишком насмешливо, чтобы это можно было применить к делу.
Но факт оставался фактом: Ганси потратил четыре года на возню с мельчайшими доказательствами – и заметно воспрянул духом, услышав этот едва различимый голос. За полтора года в Генриетте он хватался за самые ненадежные слухи в поисках силовой линии – идеально прямой тропы, по которой текла незримая энергия земли, соединяя точки выхода в иной мир – и надеялся, что неуловимая могила находится рядом с ней. Это был профессиональный азарт – искать невидимую энергетическую линию. Она была… ну да, невидимой.
И чисто гипотетической. Но Ганси отказывался об этом думать. За семнадцать лет жизни он уже отыскал десятки вещей, которые, по мнению других, невозможно было найти, и твердо вознамерился добавить в свой список силовую линию, могилу и ее царственного обитателя.
Куратор музея в Нью-Мексико некогда сообщил Ганси: «Сынок, у тебя сверхъестественная способность находить всякие странные штуки». Потрясенный историк, специалист по Древнему Риму, добавил: «Ты заглядываешь под такие камушки, куда никому другому не придет в голову посмотреть». Один престарелый британский профессор сказал: «Мир выворачивает для тебя карманы, паренек». Ганси понял: главное – верить, что всё это существует. И понять, что все эти странные штуки – часть чего-то большего. Некоторые секреты открываются только тем, кто докажет свое упорство.
Ганси пришел к выводу: если у тебя есть необыкновенная способность что-то находить, значит, ты просто обязан поискать.
– О, это Пуп? – вдруг спросил Ронан.
Проезжавшая мимо машина притормозила, и они успели разглядеть любопытного водителя. Ганси был вынужден согласиться, что сидевший в машине человек и правда напоминал ехидного учителя латинского языка, бывшего питомца Агленби и злополучного обладателя имени Баррингтон Пуп. Ганси, вследствие собственного официального наименования – Ричард «Дик» Кэмпбелл Ганси Третий – спокойно относился к пижонским именам, но даже он признавал, что называться «Баррингтон Пуп» прямо-таки непростительно.
– Уж конечно, не остановился и не помог, – сердито сказал Ронан вслед машине. – Недомерок. Так что там с Дикланом?
Последняя реплика была обращена к Адаму, который вылезал из машины, держа в руке мобильник. Он протянул его Ронану, который пренебрежительно покачал головой. Ронан презирал все телефоны, включая собственный.
Адам сказал:
– Он приедет сегодня к пяти.
В отличие от Ронана, на Адаме был свитер из секонд-хенда, но Адам прилагал массу усилий, чтобы выглядеть безупречно. Он был высокий и стройный, с тонким, загорелым лицом и неровно подстриженными короткими волосами цвета пыли. Адам напоминал рисунок сепией.
– Очаровательно, – ответил Ганси. – Ты ведь с нами?
– А меня пригласили?
Адам умел быть исключительно вежливым. Когда он в чем-то сомневался, у него появлялся местный акцент. Как сейчас.
Он никогда не нуждался в приглашении. Но, видимо, они с Ронаном поругались. Неудивительно. Ронан сражался со всем, что несло на себе отпечаток общественных условностей.
– Не говори глупостей, – ответил Ганси и милостиво принял у Адама замасленный пакет с едой. – Спасибо.
– Это Ронан купил, – сказал Адам.
В денежных вопросах он быстро уступал другим и похвалы, и вину.
Ганси взглянул на Ронана, который стоял, привалившись к «Камаро», и рассеянно покусывал кожаный шнурок на запястье. Ганси сказал:
– Надеюсь, соуса там нет.
Выпустив шнурок изо рта, Ронан издевательски фыркнул.
– Я тебя умоляю.
– И маринованных огурцов, – добавил Адам, присаживаясь возле машины.
Он не только привез две небольшие канистры топливной присадки, но и тряпку, чтобы не запачкать брюки; весь процесс в его исполнении выглядел совершенно рутинным. Адам что было сил старался скрыть свои корни, но они вылезали при первой же возможности.
Ганси ухмыльнулся. Его начала постепенно охватывать радость открытия.
– Контрольный вопрос, мистер Пэрриш. Три вещи, которые указывают на близость силовой линии.
– Черные собаки, – снисходительно отозвался Адам. – Присутствие злых духов.
– «Камаро», – ввернул Ронан.
Ганси продолжал, как будто ничего не слышал:
– И привидения. Ронан, давай сюда доказательство.
Все трое стояли под утренним солнцем, пока Адам закрывал топливный бак, а Ронан перематывал запись. Далеко, над горами, пронзительно закричал краснохвостый ястреб. Ронан вновь нажал «пуск», и они услышали, как Ганси произнес собственное имя. Адам слегка нахмурился. От жары у него раскраснелись щеки.
Это было типичное утро последних полутора лет. Ронан и Адам к вечеру помирятся, учителя простят его за пропущенные уроки, а затем все они – Ганси, Адам, Ронан и Ной – отправятся есть пиццу, вчетвером против Диклана.
Адам сказал:
– Глянь машину, Ганси.
Оставив дверцу открытой, тот влез на водительское место. Ронан между тем включил запись с начала. Почему-то на этом расстоянии от звука нездешних голосов у Ганси медленно встали дыбом волоски на руках. Что-то в глубине души подсказывало ему, что эти безотчетные слова знаменуют начало чего-то нового, хоть он и не знал пока, чего именно.
– Ну, давай, «кабан»! – рыкнул Ронан.
Кто-то посигналил, проносясь мимо по шоссе.
Ганси повернул ключ. Мотор завелся, затих на мгновение… а затем оглушительно взревел и ожил. «Камаро» был готов прожить еще один день. Работало даже радио – заиграла песня Стиви Никс. Ганси попробовал жареную картошку, которую привезли ему друзья. Она остыла.
Адам заглянул в машину.
– Мы поедем за тобой. До школы машина еще дотянет, а за дальнейшее не поручусь, – предупредил он. – С ней по-прежнему что-то не так.
– Отлично, – громко ответил Ганси, перекрывая шум мотора.
Позади, в «БМВ», включились почти неслышные басы – Ронан утопил остатки своей души в электронной музыке.
– Итак. Есть предложения?
Адам полез в карман, достал клочок бумаги и протянул ему.
– Что это? – спросил Ганси, изучая неровный почерк.
Слова у Адама всегда выглядели так, как будто спасались бегством.
– Телефон экстрасенса?
– Если бы ты вчера ничего не нашел, мы бы с этим не торопились. А теперь тебе есть о чем спросить.
Ганси задумался. Экстрасенсы обычно говорили, что его ждет богатство и что ему суждены великие дела. Первое было абсолютной правдой, а второе, к сожалению, не исключалось. Но, быть может, новая зацепка, новый экстрасенс… вдруг они скажут ему что-нибудь еще.
– Ладно, – согласился он. – И о чем я буду спрашивать?
Адам протянул ему диктофон и задумчиво постучал пальцами по крыше «Камаро».
– Это же очевидно, – ответил он. – Мы выясним, с кем ты разговаривал.
3
Утром в доме номер 300 на Фокс-Вэй всегда царили ужас и беспорядок. Очередь в ванной, перепалка за столом из-за того, что кто-то положил в чашку лишний чайный пакетик. Блу отправлялась в школу, а наиболее продуктивные или менее прозорливые родственницы – на работу. Тосты подгорали, хлопья размокали, холодильник по нескольку минут стоял открытым. Звенели ключи, и автовладелицы спешно договаривались, кто кого везет.
В процессе обязательно начинал звонить телефон, и Мора говорила: «Мироздание взывает к тебе по второй линии, Орла» – или что-то вроде того, и тогда Джими, Орла и еще кто-нибудь из теток и подруг начинали ссориться, кто пойдет наверх к телефону. Два года назад двоюродная сестра Блу, Орла, решила, что телефонные консультации экстрасенса – это очень прибыльно, и, после нескольких стычек с Морой по поводу общественной репутации, победила. Точнее сказать, Орла дождалась, когда Мора уехала на конференцию, и тайно провела телефон. Это было не столько больное место, сколько воспоминание о больном месте. Звонки начинались с семи утра, и случались дни, когда доллар за минуту не казался чрезмерно высокой ценой.
Каждое утро бросало Блу вызов. И ей нравилось думать, что она заметно совершенствуется.
Но на следующий день после бдения у церкви Блу не пришлось силой пробиваться в ванную или собирать себе завтрак в школу, в то время как Орла роняла тосты намасленной стороной вниз. Когда она проснулась, в спальне, которую обычно заливал утренний свет, царили вечерние сумерки. В соседней комнате Орла разговаривала то ли со своим парнем, то ли с очередным клиентом, позвонившим на горячую линию. У нее вообще трудно было понять разницу. В обоих случаях у Блу потом возникало желание вымыться.
Блу без всяких проблем заняла душ и посвятила максимум внимания волосам. Они едва касались плеч – достаточно длинные, чтобы стянуть их сзади, но не настолько, чтобы это можно было проделать без помощи заколок. В результате получился неровный, лохматый хвостик с выбившимися прядями и разномастными заколками по бокам. Он выглядел эксцентрично и неопрятно. Блу изо всех сил постаралась придать ему именно такой вид.
– Мам, – сказала она, вприпрыжку спускаясь по кривой лестнице.
Мора стояла за кухонным столом и смешивала какие-то рассыпные чаи. Пахло устрашающе.
Она даже не обернулась. На столе, по обе стороны от нее, простирались целые моря, зеленые просторы трав.
– Совсем необязательно так носиться.
– Почему ты не разбудила меня в школу? – сердито спросила Блу.
– Я будила, – ответила Мора. – Дважды.
И добавила вполголоса:
– Ч-черт.
Из-за стола донесся негромкий голос Нив:
– Тебе помочь, Мора?
Она сидела там с чашкой чая, такая же пухлая и ангелоподобная на вид, как всегда. Невозможно было догадаться, что Нив не спала целую ночь. Она посмотрела на Блу, которая попыталась избежать зрительного контакта.
– Я вполне способна приготовить чертов чай для медитации, спасибо большое, – ответила Мора и добавила, взглянув на дочь: – Я позвонила в школу и сказала, что ты заболела. Особенно подчеркнула, что у тебя рвота. Завтра не забудь изображать слабость.
Блу потерла глаза. Она никогда еще не пропускала школу после ночного дежурства у церкви. Ей, конечно, хотелось спать, но обычно она не чувствовала себя настолько опустошенной.
– Это потому что я видела его? – спросила она у Нив.
К сожалению, Блу продолжала помнить того юношу очень отчетливо. Ну или, точнее, его образ. Его пальцы, распластанные по земле. Блу хотелось это развидеть.
– Я поэтому так долго проспала?
– Потому что ты позволила пятнадцати духам пройти сквозь твое тело, пока болтала с мертвым мальчиком, – сдержанно отозвалась Мора, прежде чем Нив успела ответить. – Во всяком случае, так мне сказали. Господи, эти листья правда должны так пахнуть?
Блу повернулась к Нив, которая продолжала жизнерадостно прихлебывать чай.
– Это правда? Я так вымоталась, потому что сквозь меня прошли призраки?
– Ты позволила им черпать у себя энергию, – сказала Нив. – У тебя ее, конечно, много, но не настолько.
Вслед за этим у Блу появились две мысли. Во-первых – «значит, у меня много энергии?». И во-вторых – «кажется, я зла». Она ведь ненамеренно позволила духам выкачивать из нее силы.
– Надо было научить девочку приемам защиты, – заметила Нив.
– Кое-чему я ее научила. Я не такая уж плохая мать, – ответила Мора, протягивая Блу чай.
Та ответила:
– Я это даже пробовать не буду. Пахнет ужасно.
И достала из холодильника йогурт. А потом, в знак солидарности с матерью, сказала Нив:
– Раньше мне никогда не приходилось себя защищать.
Нив задумчиво произнесла:
– Удивительно. Ты настолько увеличиваешь силовое поле, что я просто в толк не возьму, отчего духи не являются к тебе прямо сюда.
– Прекрати, – с раздражением сказала Мора. – Ничего страшного в мертвых нет.
Блу по-прежнему видела призрачный облик Ганси, растерянного и сломленного. Она сказала:
– Мама, насчет духов… можно сделать так, чтобы эти люди не умерли? Ну… предупредить их.
И тут зазвонил телефон. Он продолжал трезвонить, и это значило, что Орла пока занята.
– Блин, Орла! – воскликнула Мора, хотя та и не могла это услышать.
– Я отвечу, – сказала Нив.
– Но… – Мора не договорила.
Возможно, она имела в виду, что Нив обычно брала гораздо больше, чем доллар за минуту.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала мать, когда Нив вышла из кухни. – Но большинство из них умрет от сердечного приступа, рака и других вещей, которые нельзя предотвратить. Этот мальчик умрет.
Блу вновь посетило чувство, которое у нее уже было, – странная печаль.
– Сомневаюсь, что парень из Агленби скончается от инсульта. Зачем ты вообще рассказываешь об этом клиентам?