– Не понимаю, о чем ты говоришь.
Спокойно и даже отрешенно ответил Сан сен Гор, как будто Ящер спрашивал его о том, когда ждать прихода следующей Солнечной Бури.
– Тогда я тебе сейчас более подробно объясню. Ведите обоих в подвал.
Последняя фраза предназначалась уже воинам. Те, под дулами автоматов, повели девушку и трактирщика по ступеням вниз. Оба не сопротивлялись, только девушка испуганно озиралась назад на конвоиров. Ящер и Лекс замыкали процессию, вожатый шел в свои мысли погруженный, растерянность на лице. В подвал спустились, девушку и трактирщика у стены поставили, на прицеле держат.
– Вы хоть понимаете, что это произвол, вас за это под трибунал отдадут.
Трактирщик спокойно воинам сказал.
– Не отдадут, да и не узнает никто. Здесь только мы. – Ответил за них Ящер. – Ты мне скажи лучше, на что ты позарился? Почему им помогал, зачем врага, смерть принесшего в город, покрываешь?
До девушки уже постепенно начинало доходить, что происходит и, что может дальше произойти. Ее глаза наполнялись диким, неподдельным ужасом и животным страхом. Сан сен Гор по-прежнему стоял спокойный и невозмутимый, как будто у себя за стойкой, разливая Ящеру и вожатому заказанные напитки.
– Как знать кто кому враг, а кто кому друг и брат.
Неопределенно ответил трактирщик. Ящер вытянул вперед руку с пистолетом, дуло смотрело прямо в лоб трактирщику. Девушка поднесла руки ко рту, из глаз потекли слезы.
– Что ты сейчас чувствуешь, трактирщик?
– Облегчение – я скоро снова их увижу, снова буду с ними вместе.
– С кем, с твоими друзьями и братьями?
Тот головой отрицательно покачал.
– С женой и сыном.
– Тогда привет передавай.
Раздался резкий хлопок, многократно отразившийся от стен тесного подвала, больно ударивший по ушам. Пистолет в руке Ящера выплюнул маленький огонек, на лбу трактирщика образовалась темная точка, голова резко запрокинулась назад, тело последовало за ней. Сан сен Гор завалился на спину, и больше не двигался. Хлопок выстрела вывел Лекса из прострации, в которой он пребывал последние несколько минут, голова очистилась от мыслей, реальность резко обрушилась сверху – он только что застрелил безоружного человека – я снова стал молчаливым соучастником убийства! Ударная волна от выстрела, отразившись от стен, слегка контузила вожатого, голова стала ватной, адреналин выплеснулся в кровь, легкое возбуждение не позволяло мыслить трезво, в сознание ворвался дикий вопль девушки, который быстро оборвал второй выстрел. Снова пришла вторая ударная волна, самого выстрела Лекс уже почти не слышал, он уже опять почти не понимал, где реальность, а где фантазия его мозга. Он видел, как ноги девушки подкашиваются, как она падает, заваливается набок, ее глаза широко открыты, в них застыл ужас. У нее во лбу тоже черная дыра, из которой стекает тонкая темная струйка.
Что дальше было, память напрочь стерла и не показывала вожатому, в себя он пришел уже на постоялом дворе, куда его привел один из воинов. Лексу казалось, что он понемногу сходит с ума, увиденное не давало покоя, память по кругу прокручивала один и тот же момент – как тяжелая пуля входит в лоб девушки, пробивает кость, раскалывает череп выходит сзади, вытягивая следом за собой, сгустки крови и куски костей вперемешку с мозгом. Он даже не понял что в какой-то момент перед ним уже лицо не той девушки, а другое – лицо Виолетты, это его теперь уродовал кусок свинца. Лекс скрючился на кровати, прижал колени к груди, руками их обхватил и дико завыл, как раненый волк.
––
– Молодец Игер, хорошая работа! Нужно людей собирать, карты готовить, завтра выдвигаемся.
Воевода возбужденно ходил по гостиной, из одной стороны в другую, меряя ее шагами.
– Сколько воинов с собой будем брать?
– Всех, для охраны дома только несколько человек оставлю.
– Так ты контроль над всеми стратегически важными точками растеряешь.
– Как растеряю, так и верну. Здесь горстка наемников останется, всё они все равно не смогут контролировать и удержать. Голову того, кто бойню в городе устроил, привезу, расположение людей получу – тогда и наемников и Совет сковырну разом.
Игер кивнул.
– Может и так. Каков наш дальнейший план действий?
– Ты иди воинов оповещай, завтра по сигналу всем общий сбор на торговой площади. Сигнал три зеленых ракеты в воздухе. Подготовку держать в строжайшем секрете. Сигнал подадим в самый последний момент, когда карты готовые на выходе у ворот стоять будут. Потом картами займись – продовольствие, вода, лекарства, оружие. Всего чтобы было с запасом, недели на две.
– Хорошо сделаю. Еще команды карторов найти нужно.
– А что их искать? Они все на постоялом дворе собраны, еще одна в городе, сейчас людей отправлю, их соберут, и на торговую площадь готовить карты отправят. А полуночников туда завтра пригоним, а сегодня я с ними сам поговорю.
– Почему завтра, почему сам?
– Сегодня они ерепениться будут. Им время для размышлений нужно будет, чтобы понять, что выбора у них нет. А сам, потому как ты с ними к копальне ходил, с вожатым их знаешься – это дело осложнить может, напор твой смягчить. А нам дифирамбы им петь некогда, мне нужно, чтобы они завтра паруса под первый ветер на картах ставили. Вот на этом и закончим. Давай, друг Игер, ступай по делам.
Воин поднялся, кивнул коротко и вышел из дому. Воевода посыльного подозвал, дал команду людей собирать у дома. Посыльный умчался.
Дожидаясь пока воины на улице соберутся, Воевода оружие проверил – выщелкнул магазин из пистолета, затвор назад отвел, вперед отпустил, магазин назад вставил, в кобуру пистолет вложил. Потом автомат проверил, за спину закинул. Посыльный вернулся.
– Люди собраны, ждут.
В сопровождении двух десятков воинов Воевода Верд сен Вер направился к постоялому двору. Внутрь вошел – в зале сидело много караванеров.
– Внимание, слушаем меня очень внимательно, повторять не буду! Те, кто не услышит или не поймет услышанное, услышит вот что.
Воевода достал пистолет, в потолок выстрелил.
– Некоторые услышат этот звук в последний раз в жизни.
В зале повисла гробовая тишина.
– Шеф-капитан в зале есть?
Тишина, никто не шелохнулся.
– Никто вопрос не расслышал?
– Нет его, он умер, еще по приходу в город.
Бросил кто-то из зала.
– Мастер-помощник, старкары – руки поднять.
Вверх вытянулись две руки.
– Кто такие?
– Старкары.
– Где еще один старкар и мастер-помощник?
– У себя наверху.
– Сюда их зовите, вы помогите им, чтобы побыстрее дошло.
Скомандовал Воевода воинам. Те старкара одного взяли, наверх с ним ушли. Вскоре вернулись с мастер-помощником Гиксом и одноруким старкаром.
– Этого пока отдельно.
Сказал Воевода, указывая на однорукого старкара.
– Остальным подняться на этажи, выстроиться вдоль коридора по одной стороне. Других людей из комнат тоже в строй поставить – бегом марш!
Люди заторопились наверх, выстроились в один ряд, как Воевода им сказал. Тот в сопровождении воинов на второй этаж поднялся, вдоль строя пошел.
– Ты из строя шаг вперед. Ты, ты тоже.
Воевода шел, указывая пальцем в грудь людей, те выходили из строя.
– Этих вниз отдельно к однорукому.
Бросил он воинам. Воины под дулами автоматов людей вперед погнали.
– Что здесь происходит? Что вы делаете?
Голос от конца коридора.
– Кто такой? Сюда его!
Воины светловолосого, голубоглазого юношу, среднего роста к Воеводе доставили.
– Еще раз – кто такой?
– Вожатый Лекс.
– Тот самый вожатый стало быть, я тебя себе другим представлял. Этого отдельно к мастер-помощнику и старкарам.
– Какого…
Договорить парень не успел, воин силой заломил ему руку за спину и вниз по лестнице повел. Потом Воевода на третий этаж поднялся, процедура с отбором людей повторилась. Отобранных людей тоже вниз, в зал спустили. Сейчас в зале по одну сторону отобранные Воеводой люди были, по другую сторону вожатый, мастер-помощник и старкары. Между этими группами стояли воины с автоматами наготове. Воевода к группе вожатого подошел.
– Завтра караван выходит из Атолла, идем за моей дочерью, которую сейчас удерживают в плену те, кто две недели назад бойню в городе устроил. Спрашиваю один раз – согласны ли вы по доброй воле карты в Пустошь вести? Оплата труда в тройном размере.
Люди переглянулись.
– О какой доброй воле речь идет, если…
Воевода не дал договорить вожатому, раздался выстрел вверх.
– Да или нет?
– Нет. Мы не воины, а это не наши разборки, вы не имеете права нас принуждать.
Воевода усмехнулся.
– А я и не принуждаю, вы сами согласитесь пойти, только вы об этом еще не знаете. Даю вам время на раздумья до утра, общий сбор за два часа до восхода. Подумайте крепко и людей своих, которые наверху убедите правильное решение принять. А чтобы вам думалось лучше, ваши товарищи у меня, на моем «Постоялом Дворе» погостят. Любое ваше неверное решение, каждый лишний потраченный час моего времени, времени жизни моей дочери в плену, будет стоить жизни одному из них.
Мастер-помощник Гикс шаг вперед сделал, Воевода вытянул руку с пистолетом, в голову тому направил.
– Не нужно, мы подумаем!
Громко крикнул вожатый. Вперед мастер-помощника шагнул, между ним и Воеводой стал. Ствол пистолета ему в голову теперь смотрит.
– Хорошо, правильное решение парень. Крепко подумайте!
Воевода развернулся, в двери вышел, воины за ним. С собой их товарищей забрали, под дулами автоматов погнали.
Вот и настоящие лица тех, на чьей я стороне, вот и увидел, на что они способны! Раньше ведь тоже видел, да слеп был. Почему, почему я ее не послушал, почему глух и слеп остался? В результате потерял ее. Но людей, моих людей, моих товарищей у меня еще есть шанс спасти, домой к семьям их вернуть!
Возвращение.
Буйный ветер, гнавший целый день, без устали бесконечные пески Пустоши и утлый песчинку-карт, стихал. Солнце жалось к краю горизонта. Люди в темно серых одеждах, закрепляли и зачехляли паруса на ночь, другие готовили лагерь. Два дня проведенные с ними в пути, вызывали у двух детей противоречивые чувства. С одной стороны с ними обходились хорошо, не обижали, не притесняли. Но с другой стороны в такое отношение со стороны абсолютно чужих людей верилось слабо, после всего, пережитого за шесть лет в стане, дети уже не могли верить в бескорыстные чувства. По обыкновению предыдущих дней они сидели в стороне, обнявшись, с опаской и тревогой наблюдая за действиями, тех, кто силой оружия вырвал их из рабства. Зачем, почему? Неужели они действительно везут их к матери? Нет, так не бывает – это слишком нереально, чтобы быть правдой. Скорее всего, это сон. Но ведь все вокруг реально и это происходит.
В первый день люди похоронили в песках своего погибшего товарища, люди скорбели о нем. Четверым раненым сейчас оказывали помощь, раны были не опасные, но среди бесконечных песков даже легкая рана требовала тщательного ухода. Как такое могло быть – они им никто, не родня, ни товарищи, абсолютно чужие и незнакомые люди. Но тот человек, проделал такой большой путь, чтобы принять смерть и быть погребенным под многометровым слоем песка, лишь для того чтобы брат с сестрой могли вернуться к матери шесть лет спустя.
В нескольких десятках метров от лагеря высокий наемник с изуродованным лицом, предводитель этих людей, сидел на песке в одиночестве.
Отшельник сидел на песке, подобрав под себя ноги, задумчиво глядя куда-то перед собой, со стороны могло показаться, что он медитирует, но в предыдущие дни он себя так не вел. Даже на еле слышный шорох песка, под осторожными легкими шагами сзади, он никак не отреагировал. Рядом на песок опустился темноволосый мальчик, уселся, также подобрав под себя ноги, девочка в нерешительности осталась стоять сзади за спиной, Отшельник чувствовал ее взгляд на своей спине, он ощущал ее запах. Совсем как дикий зверь. Может он им уже и стал, за столько лет скитаний и жизни в этих опасных, недружелюбных землях.
– Что ты делаешь?
Спросил тонкий детский голосок мальчика рядом. Высокий наемник продолжал смотреть в пространство перед собой.
– Пытаюсь вспомнить.
Сухо ответил он.
– Что вспомнить?
– Дом. Свой дом.
– Ты его совсем не помнишь, а где он находится?
Изумился мальчик.
– Раньше, много лет назад он находился здесь, прямо на этом месте, где мы сейчас сидим. Сейчас он находится только здесь. – Отшельник показал пальцев на свою голову. – Но я его почти не могу вспомнить, только размытый нечеткий образ перед глазами. С ней рядом помнил, видел как наяву. Без нее не могу вспомнить почти ничего, что здесь было.
– А что здесь было?
– Город был, люди в нем жили, живые обычные люди. Они любили, семьи создавали, детей воспитывали, павших оплакивали. Сейчас только я остался, только я могу их теперь оплакивать, больше некому.
– Ты о женщине говорил, ты нашу маму имел в виду?
Спросила девочка из-за спины.
– Да ее.
– Кто вы, зачем нас освободили?
Теперь уже мальчик интересуется.
– Мы те, кого люди называют изгои.
– У тебя на рукаве нашивка наемника, я видел среди вас несколько воинов из Атолла. Вы правду от мамы? Она вас наняла?
Не унимался мальчуган. Высокий наемник покачал головой.
– Она нас не нанимала, мы не наемники или воины, мы свободные люди, как и вы теперь.
– Но вы и вправду от нее приехали?
– Правда.
– Вот видишь, я же говорил тебе, они нам не соврали!
Обратился мальчик к сестре. Та тихонько подошла, рядом с ним присела, обняла брата. На Отшельника посмотрела, спросила.
– Почему вы ей помогаете, она ведь обычная рабыня?
– Уже нет. Она прошла долгий тяжелый путь, чтобы вернуть вас. Я прошел похожий путь, любой из нас его прошел – он у каждого свой, особенный был, но он нас сплотил вместе, сделал сильнее, цель жить дальше дал.
– А что будет, когда ты нас к ней привезешь?
Отшельник плечами пожал.
– Это уже вам решать, теперь ваша жизнь и ваша судьба в ваших руках – вы вольны распоряжаться ей по своему усмотрению.
– Значит, я смогу стать кем захочу!
Воодушевленно откликнулся мальчуган. Отшельник посмотрел на него с интересом.
– А кем бы ты хотел стать?
– Вожатым, конечно. Это так здорово водить караваны через Пустошь!
– Почему тебя к воинам на обучение отдали?
– Мерзкий толстяк Манер сен Вес, его испугался.
Бросила девочка.
– Почему?
– Он Мака избил однажды за провинность, а тот со злости сказал, что через два месяца у Станового передохнет вся скотина. Становый только что стадо большое приобрел, много денег потратил. За эти слова он еще сильнее отлупил Мака. Через месяц наступила Солнечная Буря, трава выгорела, корма не стало, водоемы обмелели, еще через месяц все стадо Станового передохло, принеся ему большие убытки.
Отшельник внимательно посмотрел на мальчика.
– Ты можешь чувствовать приближение Солнечных Бурь?
Мальчик кивнул.
– Да, я могу знать, когда они начнутся и когда закончатся. Я не знаю, как это объяснить, но я ощущаю, как меняется солнце, как оно себя ведет.
– Это твой природный дар. Береги его, учись им пользоваться, только помни – не всем людям можно об этом рассказывать. Ты такой же особенный, как и многие из нас.
Мальчик кивнул. Отшельник на девочку посмотрел.
– А у тебя какой особый дар?
Она улыбнулась.
– Я хорошо рыбу выбираю из земли, которую Ян и Рей выкапывают, в дни засухи.
Отшельник понимающе кивнул, отвернулся. Вдаль смотрит.
– Они твои друзья?
– Они ее женихи.
Подшутил над сестрой мальчик, она его пихнула легонько в плечо.
– Что сразу двое?
Отшельник снова повернулся к детям. Щеки девочки налились румянцем – она все еще ребенок и не умеет скрывать своих чувств.
– Они оба за мной пытаются ухаживать, а мне Ян нравиться, но это все равно пустое, я ведь младшему сыну Станового обещана.
– Больше нет – вырастишь, сама решишь, с кем быть.
Девочка опустила глаза.
– Ты их убил?
– Да.
– И Светару?
– Кто это?
– Жена старшего сына Станового.