Банка со светлячками - Тихонова Анна А.

Лиза Томпсон

Банка со светлячками

Посвящается Стюарту, Бену и Изобел

Серия «Граница детства»

Издано с разрешения Lisa Kellett при содействии Peters, Fraser and Dunlop Ltd.

Впервые публикуется на русском языке

Для среднего школьного возраста

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав

Original title: THE LIGHT JAR

Copyright © Lisa Thompson, 2018

Translation copyright © 2021 by Mann, Ivanov and Ferber.

Illustration copyright © Mike Lowery, 2018

Illustrations reproduced by permission of Scholastic Ltd

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

Глава первая. Не-каникулы

Мне нравилось, когда мама пела в тоннеле.

По субботам мы часто ездили на обед к бабушке, и мама всегда включала радио в машине и начинала подпевать. Я присоединялся, но слов обычно не знал, поэтому сам выдумывал их на ходу. По пути мы заезжали в длинный тоннель, и радио начинало хрипеть, песня прерывалась, а потом и вовсе замолкала. Тогда я тоже затихал, а мама как будто не обращала внимания, что музыка оборвалась, и пела дальше. Задирала подбородок и раскачивала головой, вытягивая высокие ноты. А я на неё смотрел с заднего сиденья. Тоннель всё не заканчивался, мама всё пела, а потом… РАЗ – и мы вылетали на свет, радио оживало, и оказывалось, что мама сейчас ровно на той же ноте, что и певец из радио! Я ей хлопал, и она смеялась.

Сегодня мама ещё не пела, хотя один длинный тоннель мы уже проехали. И радио играло. Она каждые несколько секунд поглядывала на тёмную дорогу в зеркале заднего вида.

– Зачем ехать сейчас? – спросил я. – Нельзя до утра подождать?

Мама включила дворники, и они медленно, со скрипом поползли по стеклу, как будто тоже не выспались.

– Мы же не хотим попасть в пробку, а?

Она посмотрела на меня в зеркало, и в уголках её глаз собрались морщинки, как будто мама широко мне улыбалась, но я не мог знать это наверняка, потому что всё лицо не разглядел. Она делала вид, будто мы едем отдыхать, но и ежу было понятно, что это неправда. Во-первых, мы взяли только две маленькие сумки и мой рюкзак, а для поездки на отдых этого маловато. Во-вторых, о том, что мы уезжаем, я узнал в час ночи, когда мама меня разбудила и попросила срочно собраться. А путешествия обычно планируют заранее. Пока я сонно пихал в рюкзак свои вещи, мама стояла у окна и смотрела на улицу. Очевидно, выглядывала Гэри, хотя знала, что он в командировке и вернётся не раньше завтрашнего утра. Мы спустились на первый этаж в полной темноте, и мама положила наши вещи в багажник припаркованной у дома машины. Я её заметил ещё днём, когда возвращался с уроков. На заднем стекле блестела наклейка с логотипом арендной компании. Наверное, кто-то из наших соседей сдавал машину в прокат. Своей собственной у мамы больше не было. Когда Гэри стал жить с нами, он решил, что нет смысла держать два автомобиля.

Я широко зевнул и посмотрел на мокрое шоссе за лобовым стеклом. Часы на радио показывали без пяти три. Почти три ночи! Обычно в такое время я крепко спал. Честно говоря, я ни разу не бодрствовал в три ночи. Вернее, такое случилось всего однажды, в канун Нового года. И не из-за того, что мы так долго праздновали, а из-за фейерверков. Мне снилось, будто сейчас Вторая мировая и надо срочно заползти в жестяной мусорный ящик, чтобы спрятаться от бомб. А когда я проснулся, оказалось, что никаких бомб нет и просто кто-то запускает фейерверки в поле рядом с нашим домом.

Никто не ездил по шоссе в три ночи. Нам не встретилось ни одной машины.

Пошёл дождь. Он барабанил по крыше, и было такое чувство, будто по ней стучат миллиарды пальцев. А минут через десять он внезапно прекратился. Словно кто-то сначала открыл самый большой в мире кран, а потом закрутил его. Я даже подумал, что это такой необычный погодный феномен, о каких писали в лучшей книжке на свете: «Жутко жуткие факты». Но увидел кирпичные стены и оранжевые лампы и понял, что мы опять въехали в тоннель. Я взглянул на маму. Может, она поёт про себя?

«Жутко жуткие факты» я прочитал аж три раза. Оказывается, в Бразилии живёт девяностошестилетний старик и в качестве питомца держит опарыша под веком! Мама говорит, это всё чушь, истории выдуманные и только дети могут в них верить, но там напечатана фотография старика с опарышем на руке, а значит, книжка не врёт. Я взял её с собой, чтобы ещё раз перечитать от корки до корки. Кроме «Жутко жутких фактов» я положил в рюкзак вот что:

«Футбольный будильник» (он круглый и выглядит как мяч, но пинать его нельзя)

Синий фонарик

Теннисный мячик

Сборник головоломок

Две ручки

Миссис Сло Ник (это моя любимая мягкая игрушка, она была у меня всегда, сколько я себя помню)

Волшебный шар «Загадай-ка!»

Я достал волшебный шар из переднего отделения рюкзака и нажал на кнопку. Экранчик загорелся зелёным, и по нему побежали слова:

Суть была в том, что надо отвечать «да» и «нет» на его вопросы, нажимая на кнопки, и если нигде не соврёшь, то он якобы скажет, что ты загадал. Если я выбирал что-нибудь простое вроде яблока, поезда или воздушного шарика, он справлялся, но чаще предлагал совсем не то, о чём я думал.

Я представил клоуна. Снова нажал на кнопку, и пошли вопросы:

Нет.

Нет.

Нет.

Само собой, я не отвечал вслух, а нажимал «да» или «нет».

Да.

Да.

Тут я ненадолго задумался. Меня клоуны особо не веселили, но, наверное, было бы правильно ответить «да».

Да.

Он задал мне ещё уйму дурацких вопросов, а потом надписи начали быстрее проплывать по зелёному экранчику.

Как по мне, вся эта тягомотина уж слишком долго продолжалась. Шар всё красовался своей смекалкой, и ответа я ждал целую вечность.

Бесполезная штуковина.

Я фыркнул, выключил шар и сунул обратно в рюкзак. Мы выехали из тоннеля, и радио ожило: передавали прогноз погоды. Обещали дождь со снегом и гололедицу, а в конце недели – снегопад.

Я старался не забрасывать маму вопросами. Когда мы уезжали, она была на взводе и выглядела слишком напряжённой, но сейчас немного расслабила плечи, и я решился спросить:

– Мам, куда мы едем?

– О, в чудесное место! Тебе там обязательно понравится! – воскликнула она каким-то странным, писклявым голосом. – Это небольшой коттедж одного из старых друзей твоей бабушки – садовника по имени Уильям. Две спальни, старая каминная печь, прогревающая весь дом, и садик прямо у леса. Уильям умер несколько месяцев назад, и там ни души на много миль вокруг. Прямо тайное убежище! Мы там как-то отдыхали, когда ты был ещё совсем маленький. Не помнишь? Уильям тогда гостил у друзей и разрешил нам пожить в его коттедже.

Я задумался о тех каникулах, которые проводил ещё с папой. Однажды мы съездили в Испанию, и я аж пять раз прокатился вместе с ним на водном велосипеде. Мне там очень понравилось. Ещё был поход с палатками. Тогда вовсю лил дождь, но мне больше запомнилось, как я застрял в спальном мешке. Молнию заело, и маме пришлось меня тащить из мешка, как сосиску из целлофана. Забавно было! А вот этот коттедж, хоть убей, мне не вспоминался.

По салону поплыли полосы света. Кто-то за нами включил фары на всю мощь. Я оглянулся, чтобы посмотреть на первый автомобиль, который мы встретили в этом ночном путешествии.

– Пригнись, Нейт, – попросила мама, щурясь на зеркало.

Машина почти поравнялась с нашей, и свет фар слепил мне глаза, но я всё равно пытался её разглядеть.

– Слышишь, Нейт? Пригнись, говорю же!

Я сполз по спинке сиденья. Мама всё всматривалась в зеркала – в боковое и в то, что по центру. Она обращала на них больше внимания, чем на дорогу. Машина нас обогнала, и, когда она проезжала мимо, мама немного притормозила и поднесла руку ко лбу, как будто он у неё зачесался. Какое-то время оранжевые задние фары мигали перед нами, а потом автомобиль свернул влево и исчез. Мама снова опустила плечи и отвела руку назад, чтобы похлопать меня по колену.

– Извини, что накричала. Просто ты немного вид загораживал, я не могла увидеть дорогу за нами.

Несколько минут мы сидели в тишине, и я разглядывал отражения фонарей в лужах на обочине. Они напоминали мне о чём-то из самого детства, но я не мог понять, о чём. Дело было в цвете. Он казался смутно знакомым. Жёлтый, блестящий. Почему-то вдруг захотелось плакать.

– Мам? – позвал я. – Мы правда едем отдыхать?

Она потёрла висок, глубоко вдохнула и тихо ответила:

– Не совсем, Нейт.

Глава вторая. Коттедж

– Почему нельзя было поехать к бабушке? – спросил я.

Мы смотрели из окна машины на грязно-серый дом, освещённый только нашими фарами.

Дождь всё лил как из ведра. Мои мечты об уютном, опрятном коттедже не сбылись. Возможно, лет тридцать назад он был даже ничего, весь белый, с розовыми кустами у входа, но сейчас стены цвета грязных луж почти полностью покрывали густые заросли тёмного плюща. Даже двери не было видно. И я вообще не помнил, чтобы когда-либо здесь бывал.

К коттеджу вела простая грунтовая дорога, на которую мы свернули с шоссе километра два назад. Мама не обманула: местечко и правда было укромное.

Заходить в дом совсем не хотелось. С гораздо большим удовольствием я бы развернулся и уехал – подальше отсюда.

– Я подозревала, что он немного запущен, но чтобы настолько? – Мама подалась вперёд и оперлась подбородком о руль. – Вот ужас! И как до такого дошло?

– Мам, давай уедем. Мне здесь не нравится. Давай лучше поживём у бабушки?

Она ничего не ответила. Мама с бабушкой страшно поссорились и не разговаривали уже несколько месяцев – с дедушкиных похорон.

– Ты пока посиди в машине, Нейт. Я сбегаю поищу ключ. Думаю, коттедж так негостеприимно выглядит из-за непогоды, а внутри очень даже уютно.

Мама плотнее запахнула кардиган, выбежала под ливень и, продираясь через сорняки, поспешила к крыльцу. Там она сначала провела рукой под перилами, а потом завернула за угол и пропала из виду.

Я вгляделся в одно из мрачных окон. Из угла комнаты шло бледно-жёлтое свечение. Лобовое стекло запотело, и я протёр его рукавом, чтобы лучше разглядеть странный огонёк, но он уже пропал. Наверное, показалось.

Мама снова вышла к крыльцу, сжимая в руке большой ключ. Она отодвинула плющ, повозилась с замком, а потом принялась толкать дверь плечом. Ей то и дело приходилось убирать от лица мокрые волосы, но ещё через десять толчков дверь поддалась и приоткрылась на несколько дюймов. Мама протиснулась внутрь и потянула дверь на себя, как бы приглашая меня войти.

Я уставился на старую развалюху. Из дыры в жёлобе стекала дождевая вода, и казалось, будто окно под ним плачет. Мама помахала мне рукой. Она вся промокла, и волосы налипли ей на лицо. А ещё она ухватилась за дверь, словно боялась упасть.

– Мне здесь не нравится, – снова проворчал я, но всё же взял рюкзак и вылез из машины.

* * *

Мама щёлкнула выключателем в прихожей, и голая лампочка в центре потолка, мигнув, слабо засветилась.

– Смотри, Нейт, электричество работает! – сказала мама.

Я ничего не ответил.

Она вернулась к входной двери.

– Ты подожди здесь, я сбегаю за сумками.

Меня так и подмывало выбежать за ней, захлопнуть дурацкую покосившуюся дверь и запрыгнуть обратно в машину. В этом доме как будто лет сто не убирались и пахло какой-то гнилью. Перед холодным как лёд камином стоял диван. Лет пятьдесят назад он был, наверное, мягкий и удобный, а вот сейчас выглядел так, словно из него выпотрошили всю набивку. Вдруг я заметил, как в полумраке кто-то шевелится, и подпрыгнул от неожиданности. На одном из подлокотников сидела взъерошенная коричневая курица. Она склонила голову набок и моргнула тёмным кружком глаза.

– А ты здесь откуда?! – возмутилась мама, снова заходя в прихожую. Она тоже заметила курицу и теперь замахивалась на неё нашими сумками. – А ну прочь! Вон отсюда! Кыш! Это не твой дом!

Курица закудахтала и лениво перелетела на подоконник. Она протиснулась через дыру в разбитом окне и устроилась снаружи, нахохлившись и стараясь прижаться как можно ближе к стеклу, чтобы на неё не попадали холодные капли дождя.

Диван был весь заляпан чем-то серым, и я понял, что это куриный помёт, когда подошёл ближе. Вот почему здесь так мерзко пахло.

– Мам, ну как мы здесь останемся? Ты посмотри на диван! Фу!

Мама даже не повернула головы. Она застыла на месте, не сводя глаз с птицы за разбитым стеклом.

– Тут всё в какашках, видишь? И крысы, наверное, тоже есть, и всякие там насекомые. И это мы ещё на втором этаже не были! Где мы будем спать? Как тут вообще жить? Давай уедем, ну пожалуйста!

Курица втянула голову и прикрыла глаза. Ветер нещадно трепал её перья, и на них попадали капли дождя. Мама стиснула кулаки. На меня она по-прежнему не смотрела.

– Мам? Надо уезжать отсюда, мам! Вернёмся в машину и поедем к бабушке, хорошо?

Мама что-то бормотала себе под нос, упорно глядя на курицу, широко распахнув глаза, и вся дрожала. Одежда у неё промокла от дождя.

– Она просто искала дом, Нейт. И вовсе не хотела устроить беспорядок. Ей всего лишь было нужно укрытие, место, где можно переждать непогоду.

По маминым щекам текли слёзы, но она даже не всхлипывала. Я приобнял её и похлопал по руке.

– Не расстраивайся, мам. Подумаешь, какая-то курица.

Я посмотрел на полосы дождя и тёмные силуэты деревьев за окном.

– Я сама не знаю, что делаю, Нейт, не знаю, что правильно, а что нет, – дрожащим голосом проговорила мама, поворачиваясь ко мне. – У тебя бывает такое чувство, будто земля вот-вот разверзнется, ты упадёшь в пропасть и будешь вечно падать? Как Алиса в кроличьей норе. Только она приземлилась в Стране чудес, а ты всё летишь и летишь, вниз и вниз, и вниз…

Я помотал головой. Нет, со мной такого не бывало. И я никогда не видел маму такой. Словно из неё вышел весь воздух, как из лопнувшего шарика. Меня это пугало. Мама моргнула, и её взгляд снова сфокусировался. Она поспешно вытерла мокрые щёки и похлопала меня по руке.

– Я просто устала, Нейт, только и всего.

Она сняла промокший кардиган и повесила на спинку старого деревянного стула.

Я сильнее натянул лямку рюкзака. Возвращаться домой мне не хотелось, но и здесь оставаться – тоже. Мама пошла к двери, ведущей, скорее всего, на кухню.

– Я поищу, чем можно закрыть дыру в окне. Может, поднимешься наверх, проверишь кровати? Наверняка нам обоим станет намного лучше, когда мы выспимся!

Я немного растерялся, не зная, что делать. Вернулся к входной двери и остановился у лестницы, ведущей на второй этаж. Я нажал на выключатель, и там, наверху, замигала лампочка. Правда, светлее от этого не стало. Глубоко вдохнув, я взялся за перила и начал подниматься. Каждая ступенька жалобно скрипела под ногами, но, как ни странно, ни одна не провалилась, и мне удалось добраться до второго этажа без происшествий. За ближайшей дверью обнаружилась ванная. Со старомодным унитазом – с цепочкой, за которую надо дёргать, чтобы слить воду, – и жирным пауком в ванне. Я постучал по стенке ванны, и паук убежал в сливное отверстие.

В следующей комнате стояли двуспальная кровать, заправленная лоскутным одеялом, небольшой шкаф и у окна – дряхлый комод внушительных размеров. Выглядело всё это очень даже неплохо и отлично подошло бы для мамы.