А инспектор сидел с застывшей кривой усмешкой. Невозможно было догадаться, верит он или же просто всё записывает, потому что так необходимо по долгу службы.
Борька сидел с поникшей головой, постоянно лезли мысли о безысходности положения. Ввели понятых. Процедура досмотра личных вещей прошла для Борьки, как в тумане. Проверили оружие, личные вещи в обоих рюкзаках. Потом вышли на улицу к машине, чтобы дальше продолжить осмотр. А он всё думал только о том, что уже ничего не исправить. И даже Пеликен одиноко лежал в кармане, всё реже чувствуя прикосновения Борькиных пальцев. Досмотр закончился, понятых отпустили.
Инспектор захлопнул дверь Васькиной машины, и Борька увидел своё отражение в стекле двери. Борька посмотрел в свои поникшие глаза. Вдруг, за спиной появилось ещё одно отражение. Он перевел взгляд и увидел… О, боже! Он увидел того самого продавца статуэток с московского рынка! Борька молниеносно обернулся. Сзади стоял инспектор ГИБДД и больше никого не было. Борька метнулся в сторону, разыскивая промелькнувшего продавца. Он же здесь, где-то рядом, наверное, зашёл за машину! Инспектор движения Борьки понял по-своему и среагировал соответствующе. Ударил своей ногой по Борькиной ноге. Борька тут же споткнулся и растянулся на грязном асфальте, больно ударившись ладонями и поцарапав их до крови.
– Стоять! – одновременно с ударом громко крикнул инспектор и мощно навалился сверху.
Тут же подоспел напарник. Они вдвоём ловко завернули руки ему за спину и надели наручники. Впрочем, Борька и не сопротивлялся.
– Вызывай, пусть едут уже быстрее! – сказал инспектор, обращаясь к напарнику. И уже Борьке: – Куда ты дернулся? Ох и дурак же!
– Вы неправильно меня поняли, – невнятно затараторил Борька своё оправдание. – Я не хотел убегать. Мне нужен один человек, он тут стоял. Вот только что… За вами… Я хотел его догнать… Вы не поняли…
Но сотрудник даже не стал вникать в Борькину речь:
– Ага. Верю. Другим будешь объяснять. А этот случай мы в протокол сейчас с тобой занесём. – И повел Борьку опять на пост.
Борьку везли в полицейском "козлике". Был он тут не один. Непонятного вида человек в темной одежде спал в углу напротив, плотно надвинув на глаза до самого носа меховую шапку не по сезону. Из-под шапки были видны только черные усы и жиденькая острая бороденка, такая же темная. Борька старался не обращать на него внимания, но взгляд то и дело попадал на вынужденного попутчика. Борьке казалось, что лучше бы было ехать одному. Этот бродяга, как его окрестил Боря, не внушал никакого доверия. "Надеюсь, он хотя бы не бомж?" – мелькнула мысль, но он тут же устыдился своему предположению. "Не суди человека по первому впечатлению, но и не забывай этого впечатления. Оно многое тебе подскажет", – вспомнил он витиеватую фразу отца. Но спроси, и Борька не сможет дать внятный ответ, отталкивает этот человек или, наоборот, притягивает.
Внезапно Борьке захотелось его разбудить и поговорить. Рассказать всё, что произошло, посетовать на свою неудавшуюся жизнь. О научных подвигах, которые вдруг обернулись бедой. Что он хотел сделать открытие, но события против него. Словом, Борька хотел поплакаться в жилетку. Но сам одернул себя:
– Так, погодь, каждому встречному-поперечному будешь ныть? – похоже, он это произнёс вслух, потому что человек проснулся, зевнул, но шапку не снял, а надвинул ещё глубже до самых усов.
"Козлик" остановился. Двери тут же открылись и строгий голос произнёс:
– Выходи!
Борька выглянул из машины. На улице была ночь, площадка перед изолятором освещалась уличными фонарями. Полицейский включил свой фонарик и направил сначала на Борьку, потом посветил в угол, где сидел второй задержанный. Борька проследил за лучом. Наконец-таки, он увидит его лицо. Но человек никак не отреагировал. Казалось, он опять заснул. Борьке, почему-то, стало досадно.
– Руки за спину! – вновь произнес команду конвойный.
Борька повиновался.
– Иди вперёд! – сказал тот же конвойный и повёл его ко входу. Боря услышал скрип закрывающейся двери "козлика", и решился спросить:
– А тот второй, его разве не со мной?
– Не разговаривать! – опять строго, но все же с будничной интонацией произнес конвойный и легонько подтолкнул Борьку в спину.
Боря только успел кинуть последний взгляд на закрывающуюся дверь. Дверь уже почти закрылась, но в последний момент она остановилась, и из-за двери выглянул попутчик. Шапка уже не была надвинута на лицо, и Боря не поверил своим глазам, это был тот продавец с рынка! Чукча-китаец! Борька хотел снова дёрнуться ему навстречу, но вспомнил, чем это может обернуться, и вовремя взял себя в руки. Но конвойные всё же заметили и приняли меры.
– Мы слышали, что ты тихий, но с чертями в омуте. Руки за спину, держать ровно!
Наручники быстро защелкнулись на запястьях.
Борька бросил последний взгляд на машину. Чукча смотрел на него спокойно и улыбался. Потом подмигнул, спрятался опять в «козлике», дверь за ним захлопнулась. А самого Борьку уже более грубо ввели в камеру, сняли наручники и предоставили самому себе.
В камере он был один. Борька сел на нары и начал рассуждать о своем нелегком положении и о последних днях, перенасыщенных необычайными событиями. Уезжая с севера, с места охоты, он думал, что это самое лучшее решение – быстрее приехать в лабораторию и всё исправить. То есть, как следует подготовиться к новым испытаниям, провести ряд опытов и уже готовым возвращаться назад, помогать Ваське вернуться в прежний облик. Но первый же пост ГИБДД, на котором его проверили, всё изменил. Только сейчас до него стал доходить истинный масштаб бедствия. Только сейчас он понял, в какую историю вляпался. А ведь все из-за своей же гордости. Он рассказывал матери, что скоро будет величайшее открытие, за которое он, скорее всего, получит нобелевскую премию. Она же, мудрая женщина, только улыбалась и говорила, что занесет тебя твоя похвальба в неведомые дали. "Ага, на Колыму!" – заключил Борька, вспоминая ее слова. Безрассудство, неосторожность и просто нарушение элементарных требований безопасности при проведении экспериментов привели к печальным последствиям. Борька винил в этом только свою рассеянность. Впрочем, рассеянность не причем. Виноват только он сам и никакие оправдания не помогут.
Что же теперь делать? Никто же не поверит случившемуся. Ему даже не дадут шанса исправить. Даже страшно представить, что подумают остальные следователи и прочие лица. "Наверное, начнут с медицинского обследования", – подумал он и горько вообразил себе эту процедуру. – «Кстати, гаишник, вроде что-то говорил, что сообщит обо мне родственникам. Потом меня увезли. Интересно, сообщил ли? И кому тот сможет позвонить? Только матери. А что она сможет? Только посочувствовать и поплакать. А с другой стороны, отчаянное материнское сердце способно на многое.»
Борька поднялся и стал ходить по камере. Рука опустилась в карман и нащупала Пеликена. Каким-то чудом его не отобрали. Он внимательно взглянул на вечно веселую фигурку. И мысль пришла! Чтобы ее не отпустить и обдумать до конца, он стал двигаться еще быстрее. Три шага в одну сторону – решетка, три шага в другую – стена. Разворот, и опять все снова. И так почти час. В итоге, силы иссякли и Боря повалился на нары. Выход есть! Не факт, что получится, но нужно пробовать.
На этом он нежно погладил лысину своему талисману, положил в карман и уснул.
Утром Борьку ввели в кабинет. В почти пустой комнате за столом сидел грузный следователь, попивающий чай из стакана и закусывая огромным бутербродом. Борьке он сразу не понравился. Тот кивнул головой, и Борьку усадили на специально приготовленный для этого стул напротив стола. И наступил тягучий допрос. Следователь что-то записывал, при этом спрашивал у Борьки те же вопросы, что и сотрудник ГИБДД на посту. Имя, фамилия, профессия, кто родители и всё в этом роде. Борька ждал, когда же перейдут к сути, но следователь топтался на месте.
– Вы скажите, в чем меня обвиняют? – не вытерпел он.
– Молодой человек, не мешайте своими вопросами, только отвечайте. У меня таких, как вы, знаете сколько за день проходит? Вот то-то и оно, что не знаете. А ваши вопросы неуместные. Вам и самому лучше меня известно, за что вы тут оказались, – назидательно ответил следователь. Он откусил очередной кусок и, не прожевав, добавил: – У меня нет времени, чтобы еще выслушивать человека, который нарушает закон.
Боря не ожидал такого резкого заявления и слегка опешил. А допрос продолжался всё в том же монотонном духе. Правда, следователь всё же спросил, в какой день Борька уехал на охоту, с кем и когда вернулся. Но даже не поинтересовался, куда делся Вася.
– Достаточно, – заключил он. – На этом закончим, тут все ясно.
– Что ясно? – искренне не понял Боря.
– Молодой человек, не прикидывайтесь простачком, – следователь скривил неприятную гримасу, которая должны была означать улыбку. – Вы уехали на охоту вдвоем?
– Да, вдвоем.
– Возвращались один?
– Один.
– У вас было обнаружено оружие ваше и вашего приятеля. Так?
– Да, но я же объяснял…
– Не перебивать! – брызнул слюной следователь. – Что ты тут комедию ломаешь? Всё, что ты натрепал инспектору, я прочитал. Это полная чушь, годная, разве что, для бульварных детективов. Ученый он, видишь ли! Такими учеными тюрьмы забиты! А-ну, признавайся, где тот, второй, чье ружье у тебя нашли?
Борька онемел. От таких слов у него не нашлось, что ответить. Пульс участился. А следователь поднялся со стула. Стоя он выглядел еще более неопрятно и неприятно. С брюшка посыпались крошки. Нижняя пуговица у рубашки расстегнулась на животе в самом его широком месте. И Борька мог созерцать открывшийся пупок.
– Что? Задергался? – при этих словах следователь подался вперед и живот оказался на столе. Следующая по порядку пуговица приняла на себя весь вес напирающего живота.
Борька ничего не отвечал, он даже не вникал в суть криков следователя. Он смотрел только на живот и думал, выдержит или не выдержит пуговица? Еще мгновение и пуговица не выдержала и с треском отлетела от рубашки, при этом звонко стукнувшись о рядом стоящий стакан. Борька невольно улыбнулся выкатившемуся брюху. Следователь внезапно стих. Теперь он был занят застегиванием пиджака на голом животе. По всему было видно, что для него это впервые. И пока следователь занимался спасение остальных пуговиц, Борька думал, что нужно попросту поменьше есть.
– Ну? Что? – следователь привел свой живот в относительный порядок, спрятав за полами пиджака, но улетевшая пуговица еще пуще его разозлила. Он взял недопитый чай, одни махом вылили его себе в рот, шумно сглотнул, и выпалил: – Тебя раскусили! Скажи, за что ты кончил своего дружка?
– Вы о чем? – Борька совсем был обезоружен.
– Он опять прикидывается дурачком, – хмыкнул взбешенный следователь. – Я устал с тобой. Здесь всё как на ладони. Думал, все остальные глупцы? Ружье чужое с собой прихватил, документы, даже вещи! Даже портки, и теми не побрезговал! Да кто ты вообще такой? Начинающий киллер? Ха! Ну, докладывай, что ты с ним не поделил?
При этих словах Борька украдкой достал из кармана Пеликена, посмотрел в его смеющиеся раскосые глаза. И подумал, что это какой-то неправильный следователь. Что он так на него взъелся? Либо у него всегда такая манера разговаривать с подозреваемыми, вроде "плохого полицейского", либо что-то случилось в жизни. Причем аккурат перед тем, как Борьке оказаться в КПЗ. В любом случае нужно что-то делать. Если уж следователь сам первый начал, то Борьке ничего не остается, как тоже пойти на конфликт, но только другим оружием. Он улыбнулся, вспомнив ночные думы, и решил, что пора бы уже начать осуществлять свой план.
– Что ты лыбишься? – спросил следователь, увидев довольную гримасу на Борькином лице.
– Во-первых, не ты, а вы, – спокойно начал Борька. – Во-вторых, не грубите мне.
– Да, как ты смеешь… – начал возражать следователь.
– Не перебивайте! – здесь Борька был вынужден повысить голос. – Это, в-третьих. А в-четвертых, мне нужно позвонить.
– Да кто тебе позволит!.. – опять начал следователь, но Боря на этом месте внезапно рассмеялся. Следователь замешкался, он не знал, как реагировать. Судя по всему, все в этом кабинете при таком напоре реагируют одинаково. А Боря, увидев его замешательство, внутренне заликовал: "Не так-то он и крут, как хочет показаться". И тут же продолжил:
– Я не знаю, на сколько часов или суток вы имеете право меня здесь задержать, но, думаю, что наш разговор должен был начаться с этого. Зато я точно знаю, что имею право на защитника, адвоката, или кто у вас выполняет эти функции? А также на один звонок! – на последних словах он постарался сделать упор.
Следователь шумно запыхтел, обдумывая. Диктаторскую позицию он сдал, это он понимал. В итоге выдавил:
– Кому будешь… Будете звонить?
– Профессору Громову. Это мой наставник в научных исследованиях.
– Положено звонить только родственникам, – возразил следователь.
– Родственникам, думаю, что вы уже сообщили, а если не сообщили, то должны сообщить, – опять же спокойно продолжал Борька. – А мне нужно позвонить, считайте, что близкому человеку. Да, пожалуй, ближе него у меня не было никого за последние несколько лет.
У следователя на лице появилась ухмылка:
– Что? И девушки не было? Только профессор?
Борька понял шутку. Даже сам улыбнулся:
– Профессор все же ближе, – ответил он.
Ему опять повезло, в камере снова никого не было. Еще на посту ГИБДД отобрали всё, но, каким-то образом, оставили Пеликена. Во время обыска фигурка была в руке и полицейским даже не пришло в голову посмотреть, что у него в ладонях. А потом он машинально отправил статуэтку в карман. И теперь Борька не крутил талисманчик в руках, а внимательно рассматривал. До чего же он похож на того продавца! Да, сейчас он видел это отчетливо. Вон морщинки даже видны, как у него. Или это не морщинки, а трещинки на кости? Не важно, очень натурально вырезано. Настоящий мастер! Уж очень талисман на продавца похож. Правда, продавец был не толстый и не лысый. А вот лицо точь-в-точь. А может, Борьке так просто кажется. Да и продавец этот вечно везде мерещится. С другой стороны, все чукчи на одно лицо. Также, как и все китайцы. Поэтому не сложно и ошибиться. Но уж очень хотелось Борьке верить, что встречал он каждый раз именно того продавца с московской барахолки.
А сейчас он лежал и вспоминал допрос в кабинете. Да, следователь, конечно, тот еще тип. Его методы допроса обескураживают. Многие, наверное, сознались в своих грехах при таком напоре. Но Борьке нечего было скрывать. А все свои грехи он уже рассказывал раньше. И рассказал бы снова и даже с большими подробностями, но ведь следователь ничего и не спрашивал, а значит, и оправдываться было ни к чему. Но теперь Борька осознавал, что его положение гораздо хуже, чем он представлял. Если раньше он думал, что только незаконное хранение и ношение оружия является главной статьей обвинения, то теперь ему уже вешают убийство. Причем доказать обратное будет достаточно сложно. Хорошо, что хоть он смог дозвониться до своего наставника по научной работе. Правда, профессор Громов был достаточно замкнутым флегматичным человеком. Но что касается науки, Евгений Петрович был на коне. К нему можно было обратиться в любой момент, и тот всегда приедет, подскажет, поможет и словом, и делом. А вот по житейским проблемам Боря обращался к нему впервые. Каким-то чутьем он осознавал, что нужно звонить именно ему. Может быть, всему были виной слухи, порой доходившие до Борьки, что Громов Евгений Петрович как-то связан с верховными лидерами нашего государства. Может, это были лишь слухи, а может… В общем, Борька считал, что сделал на первом допросе всё, что мог, и теперь спокойно лежал и рассматривал Пеликена. Других забот не было. Он попросил принести ему тетрадь и ручку из своих вещей, но следователь отказал, сославшись на недостаточную изученность всех его записей.