Мной тоже овладело общее волнение. Я замахал крыльями и побежал вдогонку за стаей. Но тут же остановился, потому что довольно-таки сильная боль от недавно пережитых ранений напомнила о себе. Я благоразумно сделал вывод, что сегодня лучше не улетать. Неизвестно, куда и сколько эта стая будет лететь, я могу и не обладать подобной силой и выносливостью. Померяться силой мне с ними пока ещё не приходилось. Если гуси прилетали уже дважды на это озеро, то они прилетят ещё. И я остался. Кроме того, я не умел приземляться. Да, именно так, летать умел, а приземляться нет. Мне дважды удалось подняться на крыло. Оба раза произошли сразу же после превращения, но я абсолютно не помню, как это получилось. Впрочем, летал я тоже совсем неумело. Вон они уже почти скрылись из виду. Поразительная скорость! Не мудрено, что охотники так легко меня подстрелили.
Снова в одиночестве я побрёл по становищу. Всюду гуси оставили следы своего пребывания. Среди снежных ямок, прогретых теплом гусиных тел до самой земли, был разбросан помёт. Причем гуси откладывают помёт постоянно, даже во сне. Я слышал, что пища в их желудках перемалывается с помощью камушков. Только вот пока для меня загадка, камушки нужны для всякой пищи или только жесткой, типа каких-либо семян или зёрен? Я ем только корешки, пора ли мне уже глотать камушки? А может, камушки уже у меня есть в желудке? Эх, просветить бы рентгеном парочку гусей, да и себя заодно. А пока придётся жить с тем, что есть, да побольше наблюдать за этими птицами.
Кстати, первую ночь я провёл как раз на этой стороне озера. Значит, лиса не просто так приходила, она, наверняка, знала, что гуси здесь бывают. И зашла на удачу проверить, может кто из стаи остался ночевать. Мне необходимо узнать, с какой же стороны она приходила, может, тогда я смогу себя обезопасить от будущих нападений. Гуси разбредались далеко и успели порядком всё истоптать вокруг. Но мне всё же удалось различить лисий след. Я внимательно изучил, откуда приходила лиса, как обходила поляну, где подкрадывалась. Хотя, это всё, может, и не понадобится мне в будущем, поскольку ветер ночью может измениться, а значит, и поведение лисы тоже изменится. Она будет стремиться зайти с подветренной стороны. Это во всех книжках написано, знает каждый ребёнок. Поэтому моей задачей было найти такое место, где бы лиса не смогла подойти, не разбудив меня. Я полагался на сон гусей, известный своей чуткостью ещё со времен могущества Рима. Даже сейчас то ли в Китае, то ли в Германии гуси служат в охране наравне с собаками.
Везде снег был утоптан, что позволило бы лисе очень тихо подкрасться ко мне. Я походил ещё немного и, наконец, решил, что лучшего места не сыскать. Небольшой, но узкий мыс мне показался наиболее удобным для того, чтобы устроить здесь ночёвку. Мыс выдавался в озеро метра на полтора. Не особо много, но лучшего я ничего не придумал. Все подступы с берега я постарался защитить как мог, натаскав сухой травы и веток, чтобы враг не смог бесшумно на меня напасть.
Сел на проталину, засунул голову под крыло и задумался. А может ведь такое случиться, что Борька уже уехал? Может быть, я поменялся телом с тем гусем, которого держал в руках во время опыта? Но тогда моё бренное тело должно ещё жить, ведь гусь был тогда живой, хоть и раненый. Ох, не хотел бы я увидеть себя с мозгом гуся. Если у человека птичьи мозги, то о таком индивиде думают только в одном ключе. После того, как вылечат тело, меня сразу же направят в психиатрическую больницу к другим таким же с птичьими мозгами. Нет и ещё раз нет! Не хочу такого даже представить. Мне срочно нужно вернуться к Борьке. Только он в силах всё исправить. До конца охоты осталось шесть дней. Сыроедов меня однозначно дождётся. Должен дождаться. А сейчас нужно спать. Шесть дней очень много. Мне необходимо войти в гусиный режим, тогда и раны заживут быстрее.
Небо неожиданно расчистилось. Появились звёзды и засветила луна. Лунный свет заливал всё вокруг. Гусиное зрение окрасило ночь в неимоверные краски, я стал видеть пусть не как днём, но как в сумерках точно. Мой слух не пропускал ни единого шороха. Я слышал, как под снегом шуршат мыши. Слышал редкие всплески воды то ли от выдры, то ли от рыбы. Тут до меня донёсся шорох иной раскраски. Кто-то потяжелее потревожил снег. Заяц? Нет. Это пришла лиса… Пусть шорох послышался всего однажды, но я точно определил место, откуда он шёл. Лёгкий ветерок тянул с озера от меня прямо на лису. Но мне было неважно, я уже отчётливо видел её. Лиса уверенно и бесшумно продвигалась в мою сторону. Она наверняка меня уже почуяла. Что ж, подпустим поближе. Лиса подкралась вплотную к моим веткам и не решалась сделать ещё шаг. Не глупая, понимает, что наделает шуму. Почему она пришла, неужели мышей ей недостаточно? Лиса была крупная, видимо, самец. Возможно, этот лис падок на лёгкую добычу. Но, чтобы добыть гуся, требуется большое терпение и знания. Этот обладал и тем, и другим. Но сегодня он просчитался. Обычные гуси уже спят крепким сном, но в моём случае ситуация иная. Я не спал. Я наблюдал из-под полуприкрытых глаз. Лис прижался к земле и стал готовиться к прыжку, всё ближе подбирая под себя ноги. Вот он сжался в комок и готов прыгнуть. Всё его тело напряглось и мелко-мелко задрожало. В этот миг я взорвался громким гоготом и одновременно прыгнул навстречу врагу, растопырив крылья и вытянув шею. Эффект неожиданности сработал. Лис подскочил метра на полтора. Перевернулся в воздухе, словно кошка, и дал дёру. Полагаю, что остаток ночи я проведу спокойно.
На следующий день гуси вернулись, как по расписанию. Я внимательно следил за их приземлением и старался запомнить каждый манёвр. Сегодня гусей прилетело ещё меньше. Где-то полсотни. Если так пойдёт и дальше, то, боюсь, что скоро они вообще не будут прилетать на это озеро. Снег тает и гуменники предпочитают кормиться на полях, а не на воде. Впрочем, далеко от водоёмов они не садятся, но всё равно, тот факт, что стая за три дня уменьшилась вдвое, меня насторожил. Сегодня мне точно надо с ними улететь. С этой мыслью я поспешил в самую гущу гусей. А может, это вообще другая стая? Нет, не другая. Я встретил уже знакомый лукавый взгляд, который опять заворожил меня. Афродита. Вот она проплывает мимо, а я, словно юнец, следую за ней. Но нас разлучил невесть откуда взявшийся гусь, грубо вклинившийся между нами.
Он был сильнее меня и явно нацелен на драку. Это тот же самый гусь, который подплыл ко мне после случая с графским семейством. Молодой, пышущий здоровьем гусак, я его запомнил по цвету клюва. Такого черного клюва я ещё не встречал у гуменников. Клюв был полностью черным. Лишь две едва заметные рыжие точки видны по бокам. Я уже видел, как поступают в подобных случаях другие парни. Чаще они просто улепётывают. Не мудрено. Я тоже был готов так поступить. Но эта наглая дерзость Черноклюва, так я его назвал, потребовала справедливого решения. И я остался на месте.
Эх, если бы я только знал, чем обернётся моя смелость. Мне вовсе не нужна эта драка. Приударивать за Афродитой я не собирался. Мне чисто с натуралистической точки зрения интересно было за ней наблюдать. Но уязвленная гордость собиралась вляпать меня в очередную историю. Черноклюв сделал выпад, пытаясь ущипнуть клювом в крыло. Я мотнул лапами, отплывая в сторону, и он промахнулся. Если бы такой быстрый выпад был на суше, то ему удалось бы меня ухватить. Он выгибал шею и шипел на меня с гоготом. Потом приподнялся и слегка растопырил крылья. Я знал, сейчас подействует очередной рывок. Но я не отступил. Я не шипел и не гоготал, я молча наблюдал, как он распаляет себя и следил за каждым его движением, готовый дать отпор. И началось. Черноклюв был молодым сильным гусаком. Наверняка, в его жизни ещё не было гусыни, и он положил глаз на Афродиту. Я не собирался им мешать. Я же в душе человек. Мне их игры интересны как зрителю канала БиБиСи «Живая Природа». Совершенно случайно я дважды встал у него на пути. А он сразу в драку. Тем не менее, бой продолжился. При следующем выпаде, как я ни был готов, гусаку удалось меня схватить клювом за крыло у основания шеи. Он держал очень крепко и при этом удобным крылом наносил мне удары сгибом крыла. Моё ещё не полностью окрепшее тело ощущало их довольно-таки сильно. Но, как обычно бывает во время битвы, что у людей, что у животных, о ранах не задумываешься. Потом будешь их зализывать. А сейчас нужно действовать активно. Я не стал повторять тактику Черноклюва. Я не уцепился мёртвой хваткой в его крыло, я решил, что смогу нанести больший урон врагу, если буду его больно клевать и выщипывать перья. При этом я пытался также, как и он, наносить удары свободным крылом. Удары сгибом крыла похожи на удары кулаком. Основное в этом деле – попасть в правильное место, то есть в болевые точки. Где болевые точки у гусей, я не имел понятия, но судя по ощущениям, всё моё тело было сплошной болевой точкой. Поэтому я его дубасил, куда только мог дотянуться.
Временами мы почти с головой погружались под воду. Каким-то чудом я не захлебнулся. Зато запоздало осознал ошибку своей тактики. Опоры под ногами не было. От воды особо не оттолкнёшься. И я всё чаще промахивался. А опытный Черноклюв ни разу меня не отпустил и методично избивал, удобно придерживая клювом. Я уже не был рад, что решил вступить с ним в драку. Мне не хватало воздуха, я начинал задыхаться. А он всё давил и давил. И тут произошло то, что со мной иногда случалось в детстве. Мной овладело чувство сильнейшей несправедливости, что какой-то гусь вдруг сейчас лишит меня жизни. Причем ни за что. И я взбесился. В такие моменты в детстве своё поведение я контролировал слабо. А сейчас и вовсе не стал себя останавливать, хотя мог. И вместо того, чтобы отпихиваться и уходить от ударов, я наоборот подался всем телом на противника, глубоко вдохнул на миг показавшегося воздуха и ухватил его, но не за крыло, а за шею. Таким образом перед моим кулаком оказалось его брюхо. Не делая передышки, я начал часто и изо всех сил долбить сгибом крыла по его животу. Моё бешенство достигло апогея. Нужно было торопиться и использовать полностью этот заряд энергии. Потому что потом мне уже сложно будет получить такую долю концентрации. Сил не останется. И вот Черноклюв начал сдавать. Он не ожидал настолько резкой перемены в моём поведении и уже видел свою победу. И попал впросак. Я всё чаще и чаще его заваливал на спину. Это давало мне очередной глоток воздуха, а у него отнимало силы. Наконец, он разжал клюв. Я не преминул этим воспользоваться и вдарил освободившимся крылом ему в голову. Но это не могло продолжаться вечно. Я тоже сильно устал. И отпустил его, тут же отплыв на метр.
Вокруг уже собралась компания гусаков, которые подбадривали нас гоготом. Не знаю, на кого они ставили, но в драку не вмешивались. Мы с Черноклювом плавали напротив друг друга, не приближаясь и не удаляясь. Гоготали и шипели, вытянув шеи. В общих чертах наш диалог выглядел весьма примитивно:
– Ну, чего орёшь? Мало получил? Иди сюда, я тебя порву! – кричал один.
– Это мы ещё посмотрим. Давай, подходи, если не боишься быть утопленным! – кричал в ответ второй.
Неизвестно, по какому сценарию продолжилось бы наше с Черноклювом выяснение отношений, если бы среди этих зевак не появился Граф. Вся компания разом раздвинулась, уступая ему дорогу. Наш вид его нисколько не смутил. Он не был ни зол, ни добр. Он был мудр. Поэтому Граф просто проплыл между нами, затем повернулся к Черноклюву, вытянул шею в его сторону и загоготал. Черноклюв тут же перестал кричать. Потом такую же процедуру Граф проделал и в мой адрес. Я понял, почему Черноклюв сразу перестал кричать. Передо мной стоял воин. Именно воин. Опытный. Пусть Граф был уже не молод, но я понимал, что если не угомонюсь, то он меня прямо здесь и похоронит. Граф не был крупнее Черноклюва, но его спокойная уверенность заполнила всё видимое мной в данный момент пространство. Граф гоготнул совсем негромко, без истерики. Но мне хватило. Для острастки он ещё разок гоготнул на каждого и терпеливо ждал, пока мы не уплыли в разные части озера. Всё ещё возбужденные, мы часто ополаскивались и приводили свои перья в порядок.
А озорные глазки весело наблюдали с берега за всем происходящим.
Граф ревновал всех своих четырёх дочерей. То ли он привык уже, что они всегда рядом, то ли отцовская забота заставляла выбирать среди женихов только лучших из лучших. Тем не менее, он рьяно защищал неприкосновенность каждой из них. Если какой-либо гусак вдруг проявит интерес к молоденькой гусыне, то Граф тут как тут. Немедленно отгонит. Но я стал замечать, что Граф не ко всем относится отрицательно. Он уважает настойчивость. Если юноша вдруг проявит свой норов, то отпор папаши со временем ослабевает, и он начинает отпускать от себя дочку. Конечно же, последнее слово остаётся за ней. Если жених не по вкусу, то ничего уже не поможет, может быть, только время. В любом случае Граф же понимает, что через пару месяцев у него появятся новые птенцы, а с ними и новые заботы. А своих невест всю жизнь взаперти не удержишь, да и не за чем. Пусть плодятся. Думаю, что его молодость прошла в настоящих боях. Весь он какой-то собранный и спокойный. Всегда на страже не только своей семьи, но и всей стаи. Его пост всегда находился на возвышенности, либо там, откуда хорошо просматривалось поле или берега озера. Я ни разу не смог увидеть, когда же он спит. Он не спал и не ел. По крайней мере, мне так казалось.
Глава 2. Новая жизнь.
Сотрудник ДПС внимательно рассматривал документы.
– Борис Сергеевич, выйдите, пожалуйста, из машины, – сказал он.
Борька вышел. Владелец машины Васька, но документы оформлены на обоих, поэтому у Борьки не было проблем волноваться. Но всё же он разволновался. Он машинально сунул руку в карман и стал поглаживать Пеликена. Этот жест не ускользнул от внимания сотрудника.
– Документы не ваши, – продолжил сотрудник. – Оформлены на Волкова Василия Александровича.
"Начинается", – с досадой подумал Борька и мысленно добавил: "Спокойно ничего не произошло, обычный сотрудник, обычные вопросы". И вслух произнёс.
– Да, машина друга. Он попросил меня съездить домой, пока охотится, – "Ох, и зачем я ему про охоту сказал?" – начал злиться на себя Борька.
– А сам он почему не поехал?
– Так ведь охота же, сезон, – Борька старался поддерживать будничный тон. А рука предательски шарила в кармане, то сжимая, то разжимая статуэтку. Борька вынул руку из кармана. И тут же снова разозлился на себя: "Зачем я руку вынул? Да ещё так быстро! Ну, была она в кармане, кому мешала?"
– Откройте, пожалуйста, багажник, – высказал новую просьбу гаишник.
Борька распахнул дверь. Багажник по своему обыкновению был завален разным походным хламом. И сверху, как на зло, лежал чехол с ружьем.
– Ваше оружие?
– Д-да, – заикнувшись произнес Борька. И добавил, предупреждая следующий вопрос: – Разрешение с собой, всё в порядке.
Но бдительный сотрудник ДПС невозмутимо продолжал:
– Покажите разрешение.
Тут уже Борька заволновался всерьёз, но героически пытался сохранить спокойный вид, что у него не особо выходило. Он сунул руку в карман, сжал Пеликена, снова высунул, опять засунул. "Да что ж такое со мной?" – подумал он. "Если уж влип, то рассказывай, как есть, без ехидства, всё равно не поверят." Он вынул руку из кармана и решительно пошёл к своему рюкзаку, в котором лежали оставшиеся документы.
– Вот, – Борька развернул охотничий билет, взял из него голубую карточку разрешения и протянул инспектору.
Инспектор мельком взглянул и высказал очередную просьбу:
– Достаньте оружие из чехла, пожалуйста.
Борька взял чехол с ружьем и ужаснулся. Это было ружье Васьки. "Влип!" – лихорадочно пронеслось в голове. Майка тут же стала мокрой от внезапно выступившего пота.
– Понимаете, – начал Борька, – Это не мое ружье. Мое вот тут, – и он начал копаться в вещах.
– А это чье ружье?
– Это друга… Васьки… Ну, Василия, чья машина. Понимаете?
Но инспектор уже перестал что-либо понимать. Он махнул своему напарнику, подзывая к машине, а Борьку строго спросил:
– У вас есть разрешение на это ружье?
– Да, есть, но не мое, друга, – Борька хватался за последнюю надежду. – Вот его рюкзак, тут все документы. Сейчас я найду.
Инспектор был неумолим:
– Борис Сергеевич, я вынужден вас задержать. Пройдемте на пост для составления протокола. Возьмите с собой документы и оружие для сверки.
Борьку привели на пост и усадили в углу на стул. Рюкзаки с документами и ружья в чехлах лежали тут же, у его ног. Инспектора достаточно вежливо сообщили, что согласно какой-то там статье они должны привести понятых. Пока искали понятых, один из них начал составлять протокол. Борька всё думал, как же он умудрился оказаться в такой ситуации? Нужно было ружья спрятать поглубже! Почему же он раньше об этом не подумал? Так он себя винил и винил, а веселый Пеликен подставлял под Борькины пальцы то живот, то лысую голову. Сотрудник ГИБДД попался очень умелый в допросах, так что Борька очнулся, когда тот уже почти всё узнал. И Борька не понял, как же смог рассказать всё, что произошло, сам того не понимая. Хотел же сначала что-то приврать более естественное, но не получилось. Рассеянность.