Вчерашним сексом с Касаткиной он нещадно убил ещё одно. Он ни секунды не жалел о том, что сделал. Это было необходимостью, иначе не сегодня, так завтра он бы начал кидаться на свою горничную Марту – миловидную собачку породы йоркширский терьер, расхаживающую по его дому в розовом платьице и пипидастром смахивающую пыль с поверхностей.
Тузейло хотелось, чтобы Касаткина как можно скорее уехала. Но колли, судя по тому, что находилась в ванной уже минут двадцать, не сильно спешила с отъездом.
«Как же вовремя она появилась! – думал Тузик, продолжая разглядывать свой потолок. – Если бы не эта встреча, то я бы сошёл с ума. Как же вовремя…»
Тузик резко поднял голову с подушки и сел на кровать, глядя в зеркало.
Вчера, опутанный её чарами и желанием поскорей слить хоть в кого-нибудь свою изрядно накопившуюся мужскую энергию, он совсем потерял способность мыслить. Александра Касаткина, школьная любовь. Собака, которую он видел в последний раз ещё в прошлом веке, вдруг появляется в Озее, когда умирает Анита, когда дела Российской Автономии идут как никогда ужасно. Какие же бывают совпадения…
– Я всё. – Сашка вышла из ванной вместе с наполняющим спальную вкусным ароматом шампуня, изрядно натирая полотенцем длинную персть на голове. – Ваша очередь, Тузейло Фридрихович…
Подмигнув ей, Тузик ушёл в душ. Встав под мощные струи воды, он продолжил думать.
Она журналистка и, конечно же, желает добыть у него материал. Она не то что информацией из первых уст – она даже личным материалом из его штанов сейчас не побрезгует. И это был только позитивный вариант.
Негативный куда печальней: Касаткину к нему кто-то заслал. И самое безобидное будет, если это сделал руководитель печатного издания, для которого она пишет. Если Александру Беррингтон отправил к нему кто-то более влиятельный и опасный, то нужно было срочно что-то решать.
Взгляд Тузейло упал вниз. В решётке скопилась копна волос от Касаткиной. Это было невыносимо. Для Тузика это было чем-то сродни унитазу, у которого забыли нажать на смыв. Анита никогда не позволяла себе такого, несмотря на то что тоже являлась обладательницей обильной растительности на голове. Касаткина, несмотря на своё воспитание в обеспеченной рояльской семье и лондонское образование, убирать за собой в душе не привыкла.
Выйдя из ванной, Тузик обнаружил, что спальня была уже пуста. Тянуть больше было некуда – пришлось надевать костюм и спускаться вниз вслед за ней. Марта наверняка уже подала завтрак.
– Доброе утро, сеньор. – Марта уже накрыла стол в столовой.
– Марта, не называй меня сеньором, пожалуйста, – попросил он, садясь за стол. – Давай договоримся: Тузейло Фридрихович, хорошо?
– Хорошо, Тузейло Фридрихович, – согласно закивала Марта, и, немало смутившись, протянула ему номер «The Oszey Times»: – Свежая пресса…
– Отлично! – Тузик глотнул свежевыжатый сок и потянулся к газете. – А где моя гостья? Неужели уехала?
– Нет, она беседует с кем-то по телефону…
Тузик прочёл заголовок, и его заколотило. Марта продолжала что-то говорить, но её голос долетал до него как из плохо настроенного приёмника.
ВАШИ ДЕТИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ!
Разумеется, если вы не президент Российской Автономии.
С момента обрушения гостиницы «Виктория», внутри которой, по последним данным, погибло около двух тысяч собак, прошло уже более десяти дней. Вчерашним днём правительство Аргентины совместно с силами Нью-Йоркшир Терьера начали вооружённую операцию возмездия по персидским базам террористической группировки «Аль-Зиди», ответственной за взрывы, произошедшие на территории Озея. По состоянию на утро 20 апреля уничтожено целые 2 базы террористов. По словам президента Аргентины Диего де Суоса, они продолжат наносить удары, пока полностью не уничтожат всех сторонников зимнего кошмара в столице Российской Автономии.
В то время, пока «Розовый дом» явно перешёл к решительным действиям, руководство самой Российской Автономии занято – внимание! – поиском пропавшей Ани Озейло, дочери президента Российской Автономии. Как сообщают надёжные источники, вчера вечером сеньор Саппи Фейдж, а точнее новый глава Следственного комитета, лично участвовал в поисках пропавшей дочери Тузика Озейло, опрашивая пассажиров пригородной электрички! После падения «Виктории» без вести пропавшими всё ещё остаётся порядка двухсот собак разных пород, полов и возрастов. В том числе и щенки. Что же получается: если ваш щенок, простой и смертный, не приходится главе правительства сыном или дочерью, то следственные органы искать его даже и не начнут. Ну а если нет, и вам повезло занимать своей пятой точкой кресло президента, то поиски будут вестись аж высшими эшелонами государства!
Редакция газеты, несомненно, выражает свои искренние соболезнования Тузику Озейло, в один миг потерявшему и жену, и дочь. Однако даже в трудные и тяжёлые времена представителю государственной власти стоит действовать строго в рамках закона и не решать свои собственные проблемы, злоупотребляя своими полномочиями.
Статью подготовила специально для The Ozsey Times
Сиси Мэнтирос
– Вот же сука… – проскрипел Тузик, едва сдержавшись, чтобы не запустить стакан с недопитым соком в стену.
– Тузейло Фридрихович, прошу вас, не расстраивайтесь, – тихо пролепетала Марта. – Может, это всё не совсем так…
– В каком смысле не совсем? – гаркнул он и развернул перед горничной газету.
Марта не успела ответить, как хлопнула дверь и с веранды вернулась колли. От неё не укрылось возникшее напряжение в доме.
– Что-то случилось? – аккуратно спросила она.
– Друзья твои объявились.
– Какие друзья? – не поняла Сашка в растерянности.
– Из Ozsey Times. – Тузейло продемонстрировал ей обложку газеты. – Ты же у нас в British Times вроде как работаешь…
– Ох, Тузик! – взмолилась она. – Ну и мерзость же про тебя написали! Тебе и так сейчас тяжело, да ещё и эта газета. Я и вправду тут ни при чём. – Она виновато посмотрела на него. Заметив, что он ей не верит, продолжила: – Одно дело – British Times, а другое дело – ваша жёлтая газетёнка, купившая у нас права на бренд. Мы никогда к ней не относились серьёзно. Я уверена, что жители твоей Автономии тоже.
– Откуда у тебя такая осведомлённость в моих жителях?
– Оттуда, Тузик. – Она, успокаивая, погладила его по плечу. – Я в городе уже неделю и уже много чего слышала. Особенно вчера, на твоей конференции. Никто из местного журналистского общества не относится к этой жалкой пародии на наше всемирно известное издание всерьёз. Там даже журналисты – monkey business…
– Что? – не понял Тузейло.
– Как бы объяснить. – Сашка запустила лапу в свою густую копну шерсти на голове. – Дурака валяют, вот. Курам на смех. Очень неквалифицированные журналисты. Где их только понабрали…
Тузик глянул на подпись статьи и вдруг вспомнил. Сиси Мэнтирос – корреспондентка, написавшая гадкую публикацию про Аниту прямо перед её концертом. Корреспондентка, писавшая раньше про шоу-бизнес.
– Неквалифицированные, – проговорил он и сел обратно за стол. Марта вжалась в угол. – Нужно поторопиться. У меня куча дел сегодня.
– И у меня, – вздохнула колли, глядя на часы. – Я вызвала такси. Так будет лучше.
– Пожалуй, да, – согласился Тузейло, отправляя внутрь кусок омлета.
– Мы ещё увидимся с тобой?
– Не знаю, – уклончиво ответил Тузик, продолжая усердно жевать. Жевать, правда, в омлете было особо нечего, поэтому в основном приходилось лишь делать вид.
– Тогда позвони, как сможешь, – попросила Сашка, глядя ему в глаза. Словно в надежде, что вновь увидит в них хотя бы маленький отголосок вчерашнего пламени. Потухло.
– Поехали. – Залпом выпив кружку кофе, Тузейло решительно встал. Колли встала вслед за ним, так и не доев завтрак. – Спасибо за вечер, Саш. Было правда хорошо…
Касаткина словно хотела было что-то сказать, но осеклась и, развернувшись, ушла обуваться. Утром заботливая Марта очень кстати аккуратно разложила возле гардеробного шкафа обувь, которую они в порыве своей страсти побросали вчерашним вечером. Пока Сашка застёгивала сапоги, Тузейло стоял возле зеркала и поправлял галстук.
– Тузейло Фридрихович, – позвала его Марта. – Мне всё-таки кажется, что вы не до конца поняли…
– Давайте вечером, Марта, – бодро ответил он ей и брызнул в шею обильной струёй туалетной воды.
– Я имела в виду…
– Очень спешу. Ужин к восьми.
И Тузейло вышел из своего дома вместе со своей давно уже нелюбимой собакой, испытав неимоверное облегчение. Он снова мог дышать, он снова мог быть бодрым, а главное – его наконец-то начало отпускать.
Марта стояла на крыльце президентского особняка и продолжала смотреть им вслед, пока пёс породы немецкой овчарки и собака породы колли не скрылись за воротами.
***
Пока весь собачий мир – кто с одобрением, а кто и с недоверием – раскрыв рот наблюдал за военными действиями в Персии, внутри Аргентины происходили колоссальные изменения, которые все средства массовой информации и как следствие – жители пока предпочитали не замечать. Масштабная национализация предприятий в стране набирала обороты.
Аналитики правительства Российской Автономии, де-факто находящейся на территории Аргентины и напрямую ей подчиняющейся, забили тревогу ещё в марте. Но тогда, по вполне понятным причинам, в городе все были заняты совершенно иными делами. В итоге активное изучение проблемы отложилось на месяц, как раз к тому времени, когда Буэнос-Айрес начал разворачиваться в полный рост.
Финансовый и политический центр страны оказывал сильнейшее давление на компании. На пустом месте вдруг возникли проблемы с выплатой дивидендов, руководствами местных провинций отзывались лицензии. Все эти знаки указывали на то, что в скором времени крупнейшие нефтедобывающие компании страны утекут в лапы администрации президента Диего де Суоса. Глобальная приватизация госкомпаний, которую затеял теперь уже бывший президент в конце прошлого века, с овациями принятая мировым собачьим сообществом и негативно оценённая населением страны, обернулась абсолютно противоположным ходом нового президента в веке уже нынешним. Пока всё это держалось в тайне и не придавалось огласке, однако бесконечно так продолжаться не могло. Это прекрасно понимали все: как великие комбинаторы из столичного Буэнос-Айреса, так и провинциальные аналитики Озей-Сити.
Несомненно, в глазах народа подобные реформы должны были только возвысить действующего президента Диего де Суоса, так же как и нынешнего премьер-министра Рикардо Феррера, с приходом которого всё, собственно, и началось. Однако весь остальной собачий мир, которому Буэнос-Айрес беспощадно отрубит лапы, вот уже десятилетие столь удобно добывающие энергоносители на территории Аргентины, может неслабо на них за это ополчиться.
Судя по тому, что Нью-Йоркшир Терьер и Буэнос-Айрес активно ведут совместную операцию возмездия, первые решительные действия по национализации в Аргентине, а также её непосредственная огласка, начнутся не раньше, чем на очередную крышу базы группировки «Аль-Зиди» упадёт последняя закупленная и оплаченная президентом де Суосом бомба.
Озей, затаив дыхание, ждал. За свои предприятия, успешные и исправно платившие в казну республики, администрация Тузика Озейло была спокойна – все они были зарегистрированы и открыты уже после тотальной приватизации, а поэтому не могли так просто попасть в столичные лапы. Исключением мог стать «НефОз», на который, как Тузейло успел заметить, Диего де Суос положил глаз. Нефть на нём начали добывать аж тридцать лет назад, то есть ещё перед знаменитой приватизацией, и тем более задолго до появления дачного посёлка Озей. Всё это значило, что компания эта доселе находилась под контролем Буэнос-Айреса, и сейчас, после соответствующих поправок в законодательство, заблаговременно внесённых прагматичным президентом, они имели полное право вернуть его себе. Если бы не одно но: «НефОз» в современном своём состоянии немного отличался от той компании, что была приватизирована в конце прошлого века. Мало того, что она сменила название с «Hafnia-Oil» на более русифицированный вариант, так ещё и сама форма организации компании претерпела значительные изменения. Теперь с былым предприятием «НефОз» объединяли только местонахождение штаб-квартиры и закреплённые за ним добывающие скважины в океане. Во всём остальном это был совершенно новый нефтяной гигант, спасибо Гастону Ортеге.
По этим самым причинам на данный момент Буэнос-Айрес не имел ни малейшей законной возможности прибрать крупнейшее промышленное предприятие Озея, да и всей Российской Автономии, в свои лапы. Если только сам Озей не расщедрится и не продаст им бóльшую часть доли компании. Тузик пару раз даже размышлял о том, что взрывы в городе были устроены для того, чтобы запугать их и тем самым вынудить передать «НефОз» под столичный контроль. Но это звучало глупо. Пусть это и огромные капиталы, но они несопоставимы со всей сложностью в организации произошедших терактов. Это выглядело так же несуразно, как если бы президент Аргентины перерезал больше половины деревни где-нибудь под Росарио ради одной только коровы, которую потом можно пустить на мясо. Если даже и допустить, что взрывы были организованы кем-то сверху, то это было точно не ради «НефОза».
Вопреки негативным ожиданиям Тузика, на вчерашней конференции вопрос о национализации задан так и не был. Однако всплыла новая тема, к которой он был не готов: операция в Персии. До «Прямой Линии» с гражданами республики оставалось всего два дня, поэтому ситуацию нужно было прояснить как можно скорее.
– Тузейло Фридрихович, – из коммутатора зазвучал голос Моники. – К вам сеньор Кортес…
«Этого с чего вдруг принесло?» – недовольно думал Тузейло, не отрываясь от своих бумаг.
– Пусть проходит, – разрешил он.
В кабинете появился доберман. Весь уставший и помятый.
– Я от Педро Андреаса, – сообщил он.
Точно. Тузик уже и забыл, что сослал добермана в помощники новому мэру.
– А сам он где?
– В Собакееве.
– Я звонил туда пять минут назад, его там не было. – Тузейло посмотрел доберману в глаза.
– Мне он сказал, что уехал туда. – Брайан пожал плечами, изображая смятение. – Может, ещё не доехал…
– Выгораживаешь? – прямо спросил Тузик.
– Что вы, Тузейло Фридрихович! – удивился доберман. – Я пёс подневольный. Мне как сказали, так я и передаю…
– Ладно, – устало вздохнул Тузейло, посчитав дальнейшие разбирательства дурным тоном. С Андреасом он потом поговорит один на один. – Что у тебя?
– План благоустройства улиц к Олимпиаде. И просчитанный бюджет. – Брайан передал ему папку. – Можете ознакомиться.
– Разрешаешь? – съязвил Тузик, забирая папку.
Телефон, лежавший на столе, вдруг завибрировал и закрутился. Тузейло бросил взгляд на дисплей: звонила Марта. Не желая общаться со своей служанкой перед Брайаном, он отклонил входящий и перевёл внимание обратно на документы.
Папку эту Андреас обещал передать лично, а в итоге передал через добермана. Скорее всего, на то были свои причины, но Тузик всё равно не одобрял подобные выходки. Это всегда попахивало бардаком. Что мешало мэру города позвонить ему лично и предупредить о визите Кортеса?
– Надеюсь, моё решение по проекту сеньор Андреас соизволит услышать от меня лично, – скривился Тузик.
– Хорошо, – виновато кивнул доберман. – Извините, что так вышло.