– Понимаете, чета Куайн – сами по себе сдержанные люди, – Хадсон по-прежнему пристально сканировал её взглядом, – они редко показывают какие-либо отрицательные эмоции. Поэтому нет, чего-то особенного в тот вечер я не заметил.
– А почему они сами не смогли забрать свою дочь?
Хадсон выдержал паузу, словно обдумывая свои дальнейшие слова.
– У них была назначена встреча на восемь вечера, – выдохнул он. – Они бы не успели вернуться.
– С кем должна была состояться встреча? – вот она – зацепка.
– Мне неизвестно.
– Они оба должны были присутствовать на этой встрече или встреча была у кого-то одного из них?
– В такие подробности меня не посвящали, детектив, – хмыкнул тот, поёрзав на стуле, и Конорс почувствовала внутри разочарование.
Она опустила глаза на свои записи в блокноте. Пробегаясь по написанному её же рукой тексту, вокруг царила полнейшая тишина. Изучающий взгляд Хадсона так и скользил по ней, но Джулия старалась никак не реагировать на это.
– Насколько близко вы общались с семьёй Куайн? – вдруг выдала она, резко вскинув на него холодный взгляд, от которого он заметно опешил и откинулся назад, перестав дышать.
Придя в себя, Хадсон прокашлялся.
– Достаточно, чтобы чувствовать тяжесть потери, – в его голосе была печаль, а плечи тут же поникли.
Конорс прищурилась, заметив такую резкую смену его настроения.
– Но куда тяжелее приходится Саманте, – тяжело вздохнув, закончил он.
– Соболезную, – её тон заметно стал мягче, а в голосе ярко прослеживалось сочувствие.
Хадсон поднял на её глаза, тут же подметив, что и её взгляд тоже изменился, словно перед ним сидела другая часть детектива Конорс.
Конорс никогда не была скупа на слова сочувствия, прекрасно понимая, в каком состоянии находились близкие погибших. За всё время работы она уже достаточно насмотрелась на их родственников и понимала: единственное, что она может сделать – поймать убийцу и заставить его ответить за свои действия. Конечно, подобным не восполнить потерю и дыру в сердце, но так можно хоть как-то успокоить близких жертвы и позволить им справиться с этим ужасом.
Но в любом случае она не любила этот этап своей работы, однако сообщать близким погибших такие страшные новости всегда предоставляли ей. Туда же относились и разговоры с ними, и каждый раз Джулия возвращалась в тот момент, когда самолично переживала подобное.
Самые сдержанные в конце концов устраивают самые громкие истерики? Определённо. Она поняла это, достаточно времени проведя с близкими жертв, и как-то задалась вопросом: а как сама вела себя в подобной ситуации, когда её мир рухнул в одно мгновение? Выплеснула ли она свой гнев или просто загнала все эмоции поглубже?
Тряхнув головой, она вздохнула, вновь вернувшись к Хадсону.
– Скажите, у мистера или миссис Куайн были враги? Возможно, они обращались к вам за помощью, как к частному детективу, – её тон по-прежнему оставался таким же мягким и сочувствующим.
– Они известные люди, детектив, – Хадсон пожал плечами. – У таких всегда есть те, кто желает им зла. Но со мной подобные темы они не заводили. Никаких жалоб или обращений.
– Они не были встревожены своей безопасностью? – она вскинула бровь.
Хадсон нахмурился, впервые устремив взгляд на своё зеркальное отражение одностороннего окна, по ту сторону которого сейчас, возможно, кто-то наблюдал за процессом.
– Не думаю, – выдержав значительную паузу, выдал он и вновь перевёл взгляд на детектива. – Они всегда были спокойны… улыбчивы… особенно миссис Куайн.
«Идеальное семейство», – пронеслось у неё в голове, и Конорс в сию же секунду замерла, перестав дышать. Но практически тут же одёрнула себя и захлопнула блокнот.
– Думаю, мы закончили, мистер Хадсон, – она поднялась. – Прошу, не уезжайте из города на время следствия.
Конорс постаралась быстрее удалиться из допросной, чтобы проверить всё, что получила от свидетеля, и заняться пришедшей в голову поистине стоящей зацепки. Но уверенный голос Хадсона тут же заставил её остановиться и развернуться.
– Что-то ещё, мистер Хадсон? – она насторожилась, обхватив блокнот и папку двумя руками, и склонила голову набок.
– Я хочу быть вашим консультантом по этому делу, – уверенно заявил тот, тут же вскочив на ноги. – Я знаю эту семью и могу быть вам полезен.
Конорс опешила от такого заявления, а также от решительности этого человека, который всего несколько минут назад казался ей подозреваемым.
Ещё ни разу за всё время работы в полиции она не сталкивалась с подобным, именно поэтому внутри как будто всё сбилось, выбив её из колеи и привычного ритма.
– Мистер Хадсон, – она прокашлялась, – вы гражданское лицо. Это не в моей компетенции, – Джулия отрицательно покачала головой. – Да и, к тому же, вы уже достаточно помогли нам, – она перехватила блокнот с записями.
– Я лицензированный частный сыщик, детектив Конорс, – он сощурил глаза и ехидно улыбнулся, поправив её, явно не собираясь так просто сдаваться. – И могу предоставить вам всё, что накопал на Брэдли, ведь вы явно заинтересовались им.
Джулия вновь насторожилась, заметив его очередную резкую смену настроения, на этот раз с грустного и подавленного состояния на решительное и твёрдое.
Последние слова прозвучали словно вызов, и Конорс сощурила глаза, поняв, что его наглость не знает предела.
– Я предоставлю вам всё, что у меня есть, но с условием, детектив.
– В таком случае я могу арестовать вас за препятствие расследованию, – она хитро усмехнулась, словно приняв его вызов и правила игры в резкую смену настроения, и не смогла сдержать лёгкой улыбки при виде его лица и понимания, что у неё козырей куда больше, – тогда вы точно будете обычным гражданским лицом.
Он открыл рот в знак протеста, но тут же закрыл его обратно, как только Джулия смерила его грозным взглядом, взглянув исподлобья.
Конорс довольно хмыкнула, увидев, как померк азартный огонёк в глазах Хадсона, пока она пристально смотрела на него. Наконец, разорвав зрительный контакт, Джулия круто развернулась по направлению к выходу, оставляя свидетеля в одиночестве.
Конечно, за столь долгое время работы детективом она слышала немалое количество сумасшедших идей и предложений, которые чаще всего несли в себе двусмысленности, но никогда ей не встречалось такого, чтобы гражданское лицо – пусть и с лицензией частного детектива – просилось в расследование.
«С какой целью он сделал это? Правда думал, что ему позволят вести это дело вместе с полицией? Почему такое рвение к расследованию?», – голову тут же заполонили вопросы, ответы на которые она могла лишь вообразить.
Увидев напарника на рабочем месте, Конорс тряхнула головой и направилась прямиком к нему, выбросив из головы все размышления, касающиеся до безумия странного свидетеля.
– Фаулер, – она медленно подошла к его столу. – Удалось что-нибудь выяснить у дочери нашей жертвы?
Тот вскинул на неё свои тёмные глаза и откинулся на спинку стула, отложив бумаги.
– Говорит мало, да и утверждает, что практически ничего не помнит…
– У неё просто шок, – понимающе кивнула Конорс, сильнее обхватив блокнот и папку двумя руками.
– Возможно, но всё-таки она сказала, что точно помнит – входная дверь была не заперта, а дальше… – он разочарованно развёл руками и перевёл взгляд на окно, ведущее в комнату отдыха. – Ей нужна психологическая помощь.
Джулия едва заметно закивала головой и посмотрела туда же, куда и напарник. Невольно представив себя на месте той девочки, которая сейчас сидела на диване и просто сверлила взглядом дыру в стене, даже не моргая, она почувствовала, как больно сжалось сердце, кольнув.
На вид ей было всего лет четырнадцать, точно такие же, как и у матери, рыжие волосы, заплетённые в две косы, маленькие тоненькие плечики и ручки – она была больше похожа на хрупкую хрустальную статуэтку, которая может рассыпаться при одном прикосновении.
– Рассказала что-нибудь об отношениях в семье? – Джулия тряхнула головой, поняв, что не выдержит больше, и опустила глаза вниз, мысленно поблагодарив Фаулера, что он взял её на себя.
– Отец был пластическим хирургом, мать – работала психологом в той же больнице, что и он. На работу они ездили вместе, и что происходило в дороге, она не знает, но дома были все счастливы.
– Её мать, кажется, была известным психологом, – чуть нахмурив брови, произнесла Конорс.
– Их дочь рассказала, что иногда у неё были конференции со студентами в Бостонских колледжах и университетах.
– Она не сказала, почему они переехали сюда из Нью-Йорка?
Фаулер покачал головой:
– Нет.
Конорс разочарованно вздохнула.
– Нам нужно найти Брэдли Луйсана. По показаниям частного детектива, который следил за ним по поручению нашей жертвы, он воровал медикаменты из клиники, после же продавал их. Если он узнал, что Куайн устроил за ним слежку, у него появляется мотив. И, пожалуй, на данный момент это единственное, за что можно ухватиться.
– Я займусь этим, – кивнул Фаулер, тут же развернувшись к компьютеру.
Джулия ещё несколько секунд постояла у его стола, после же опустила глаза на свои записи в блокноте и, медленно развернувшись, направилась к магнитной доске, нахмурившись.
Позднее время, встреча, два доктора, две жертвы – всё это как заезженная пластинка крутилось в голове, повторяясь раз за разом, пока её взгляд не упал на фото окровавленного лица мужчины, дополняя список.
Чёткий посмертно нанесённый крест…
Позднее время…
Два доктора…
Две жертвы…
Отсутствие следов взлома…
Она медленно вела пальцем по воздуху, соединяя всё воедино, но как только картинка всё же сложилась, её ладони зажались в кулаки, а сердце замерло, когда в голове вновь пронеслось: «Идеальное семейство».
Не медля больше ни секунды, Конорс рванула к своему рабочему столу и схватилась за трубку телефона.
3
Конорс прекрасно знала, что раньше завтрашнего дня она не получит запрошенные документы, ведь запрос был отправлен почти в конце рабочей смены, но мысли о том, что она уже могла встречаться с этим делом, не давали ей сомкнуть глаз ни в час и ни в два ночи, как бы она ни старалась заснуть. Стоило закрыть глаза, как увиденное ещё в архиве несколько лет назад тут же начинало мелькать, создавая ужасающую картинку. А лежать и просто сверлить взглядом тёмный потолок в скором времени ей надоело. Постель вдруг начала казаться до жути неудобной: подушка была словно набита камнями, а одеяло и вовсе не так лежало, и Джулия просто не выдержала, сдалась, уступив свой выигрыш бессоннице.
Не желая больше проводить время в постели, она откинула край одеяла и аккуратно спустила ноги на ворсистый коврик у кровати. Комната была погружена в кромешную тьму. Ни один из уличный фонарей не мог проникнуть сквозь плотные шторы, которыми было наглухо закрыто окно. Решив не зажигать маленький ночник на прикроватной тумбочке, она на ощупь вышла из комнаты. Запустив пальцы в чуть спутанные волосы, Джулия прошла на кухню, ощущая, как прохладный паркет приятно холодил босые ступни.
Сквозь незакрытые жалюзи на окнах в гостиной луна и уличный свет прилично освещали помещение, поэтому надобности в дополнительном освещении Конорс не видела. Она налила воды в стакан, поняв, что не голодна, и прошла с ним на диван.
Звенящая тишина и улыбающаяся в окно луна – только они служили ей компанией этой бессонной ночью. Устремив свой взгляд в тёмное небо, её мысли вновь вернулись к той рыжеволосой хрупкой девчушке, которая сейчас наверняка не спала, так же как и она, а может быть, и наоборот – мозг отключился, окончательно лишившись сил, и сейчас она спокойно изучала мир Морфея, отдыхая от жестокой реальности. В отличие от самой Джулии, которая не могла сомкнуть глаз, то и дело возвращаясь к своим воспоминаниям о детстве, таившимся в самых дальних уголках её сознания.
Они хранили в себе боль, схожей с той, которую испытываешь при падении с большой высоты, только ты не разбиваешься, а приземляешься, ощущая, как каждая клетка твоего тела разрывается на части от полученных травм. И хочется кричать, но голос словно отняли, и всё, что у тебя осталось – боль, с которой придётся молча примириться, потому что окружающие не поймут – они лишь напустят панику.
Тряхнув головой и отставив стакан на стеклянный кофейный столик, в котором чётко отражалось белое яблоко луны, она тяжело вздохнула и перевела взгляд на рядом лежащий чёрный ноутбук. Желание продолжить расследование прямо сейчас не давало ей покоя, но разум по-прежнему настаивал на том, чтобы поспать, ведь ближе к обеду она явно пожалеет об этой бессонной ночи.
Взвесив все последствия, Джулия всё же отдала победу своему разуму и, залпом опустошив стакан воды, направилась в сторону спальни, в очередной раз жалея, что в доме отсутствовали таблетки снотворного.
На часах было примерно где-то между половиной четвёртого и пятью часами утра, когда Конорс всё же отключилась, погрузившись в блаженный сон. Но назойливый будильник, кажется, тут же решил нарушить весь комфорт и громко зазвонил, когда стрелки часов остановились на заданном времени.
Джулия промычала что-то совершенно невнятное и, отключив раздражающий звук, вновь провалилась, забыв обо всём, что мучило её ночью. Но звук вновь повторился, только на этот раз далеко не похожий на будильник, и она уже на ощупь нашла телефон и поднесла к уху, стараясь не заснуть в сию же секунду.
– Да? – заспанно ответила Конорс, продолжая держать глаза закрытыми, внутренне уже ненавидя того, кто позволил себе нарушить её сон.
На том конце провода доносились какие-то едва различимые голоса, но сам абонент молчал.
– Алло? – повторила она, чуть придя в себя.
– Только не говори мне, что ты спишь, – в трубке послышался голос Фаулера, и она тяжело вздохнула.
– Хорошо, не буду, – съязвила Джулия и медленно перевернулась на свободную часть двуспальной кровати. – Почему ты звонишь?
– А почему ты всё ещё не на работе? – она буквально услышала, как он вскинул бровь, говоря эту фразу, и тут до неё дошло: голоса на фоне были из участка. Она резко распахнула глаза, тут же глянув на будильник, и сон испарился. – Джу?!
– Чёрт, Майк, я проспала, – она уже откидывала край одеяла, поспешно стараясь выбраться из тёплых объятий своей постели.
– Тьфу ты, – выплюнул тот. – Я думал, с ней что-то случилось, ведь наша Джулия Конорс никогда не опаздывала на работу, а она, чёрт возьми, всего лишь спит.
– Спасибо за беспокойство и за то, что разбудил, но не драматизируй, – Конорс закатила глаза. – Буду через пятнадцать минут.
Она отбросила телефон на кровать и запустила пальцы в спутанные волосы. На часах было почти десять утра, и Джулия совершенно не знала, за что хвататься. В голове был полный бардак из мыслей, сердце бешено колотилось в груди, уже понимая и чувствуя, как сильно ей влетит за это опоздание.
Наконец, взяв себя в руки и перестав метаться от одного к другому, она приняла тот факт, что хуже уже некуда, и ей в любом случае придётся отчитаться перед капитаном, а затем выслушать от него выговор. Поэтому Джулия несколько раз глубоко вздохнула и собралась с мыслями, смирившись с тем, что будет дальше.
Собравшись в «темпе вальса», она схватила из шкатулки небольшой кулон, без которого буквально не выходила на улицу, и, защёлкнув застёжку на своей шее, быстро подобрала телефон, значок, пистолет и вылетела из дома, захлопнув дверь.
***
Спустя ровно двадцать минут она решительно вошла в участок. Нервно сжимая в руках своё плащ и стараясь не стучать громко каблуками, Джулия прошла к своему столу, желая казаться призраком, но не тут-то было.