– Иди давай, рог бараний. – Улыбнулась я.
Когда друг ушел, я помыла посуду и села на кровать. Тепло на улице быстро уходило и это чувствовалось по открытому окну. Но и в машине у Стаса всегда тепло. Я прикинула, что на себя надеть и пришла к выводу, что сегодня я хочу надеть юбку. Я так редко это делала, что уже забыла, каково это, быть девушкой. Бесконечные тренировки, зачистки и отчеты, не давали времени на себя, поэтому каждая такая возможность давала мне время быть женственной.
Я встала и начала сворачивать цилинку.
– Надо постирать, а то грязная. Жуть же!
Когда я оставалась одна, то любила говорить вслух. Это помогало не уходить глубоко в себя, ибо там кроме депрессии не было ничего. Вся боль, все разочарования, все это опадало на самое дно души. Поэтому совсем не хотелось все это ворошить, хотя бы именно сегодня.
Меня заставил вздрогнуть какой-то звук. Я опустила глаза и увидела цепочку. Ту самую, которую сорвала с бывшего. Совсем забыла про нее по совету Стаса. А сейчас вот она сама о себе напомнила. Я села на пол и бережно взяла в руки цепочку с крестиком. Сомнений быть не могло – это его крестик. Я его из миллиарда бы узнала, так он мне тогда всю плешь проел с этой вещицей. Как он бегал, переживал за ее красоту, каждую линию он проверял лично. Хотя, мастера он достал тогда больше. Господи, как давно это было. Слезы сами навернулись на глаза. Я прижала крестик к груди и всхлипнула.
– Ведь разлюбила давно, а все равно реву, дурная. – Причитала я и утирала слезы.
Сколько боли с ним я пережила в свое время, столько и счастья познала. Пусть, мы расстались не хорошо, пусть, я обижена была на него, только все давно простила и отпустила. Простая привязанность осталась, благодарность, ностальгия по временам.
– Все, хватит ныть, еще успею сегодня.
Я поднялась и надела цепочку на шею. Пусть это будет напоминанием о том, что было и предостережением, чего бы я не хотела. Все оставшееся время я наводила порядок в комнате, красилась и одевалась. Сегодня выбор остановился на ярко фиолетовой юбке-солнце, которая доходила мне почти до колена. К юбке я надела белую майку и джинсовую безрукавку на тот случай если начнет холодать. Каблуки я принципиально не любила, поэтому выбор свой остановила на синих слипонах, они хорошо подходили под джинс. Я как раз собирала свои светлые непослушные волосы, когда зашел Стас.
– Подружка, я за то… Мать четная. – Присвистнул он. – Ты прям на свидание собралась!
Я хитро ему улыбнулась.
– Может и на свидание. Я хочу побыть девушкой сегодня. Устала уже убивать зомби и писать отчеты. – Наигранно вздохнула я и посмотрела на себя в отражение.
Карие глаза, уставшие (или мне так кажется), немного пухлые губы, щеки, которые я ненавидела, потому что всегда мечтала о скулах. Но, даже исхудав, я осталась при ненавистных щеках. На голове хаос и неразбериха, потому что по-другому волосы мои не умеют. В общем, я готова!
– Ну, ты права. – Вынес вердикт Стас. – Я тоже вот надел новые кроссовки и новую футболку.
Мы засмеялись и пошли на выход. Я достала ключ из кармана безрукавки и заперла дверь.
– В «Красное&Белое»? – Спросила я, когда мы спустились к машине друга.
Это был довольно старый, но ухоженный песочного цвета Пежо. Стас сдувал с него пылинки, не жалея вкладывал в него чуть ли не всю зарплату.
– Думаю, да. – Друг открыл машину и сел за руль.
Я, недолго думая, завалилась вперед и пристегнулась.
– Музыку в студию! – Щелкнула я пальцем.
Стасик закатил глаза и подключил телефон. Запела моя любимая композиция «Вдохни» и я начала подпевать.
– Вниз по серпантинам
Пропитана дымом квартира
Липкая паутина и отсюда не уйти нам.
Мои грехи и пороки, тебя ждут на пороге
И мы их любим и верим,
Ну так чего ты стоишь, открывай двери.
Вдохни. Почувствуй себя ближе к звездам.
А вот и они, другой, но такой сладкий воздух.
Пойми, твой мир мой одинокий остров
Я знаю все твои тайны, я самый главный твой страх!
Стас тоже подпевал, пока ехал. Эту песню когда-то он скинул мне, когда еще все было хорошо, а о зомби мы знали только в фильмах. Seemon – исполнитель песни, крепко запал у меня в сердце, и вот уже несколько лет я узнавала эту композицию по первых трем аккордам. Как же точно она отражала состояние души в некоторые моменты моей жизни.
– Твой мир – мой одинокий остров. – Прошептал Стас, когда песня закончилась.
– Чего ты? – Сделала я вид, что не расслышала.
– Да говорю, трек шикарный. – Улыбнулся друг.
Мы неслись по Карла Маркса, точнее уже подъезжали к нашей школе №5. Ограждения военные уже успели передвинуть, а потому зараженная территория постепенно уменьшалась. Впереди замаячили военные, мол, разворачивайтесь, поэтому Стас свернул на Одоевского и затем на проезд Максима Горького. Он затормозил около магазина.
– Я возьму, а ты жди. – Предложила я.
– Пошли вместе. – Поправил друг.
– Ок.
И мы направились к рядам алкоголя. Удивительное дело, но какая бы катастрофа не произошла, чтобы не случилось эпохального, алкоголь всегда будут продавать. Да еще и с таким разнообразием, что и в мирное время такого не увидишь. Вот и сейчас мы брели между рядами алкоголя и не могли остановиться на чем-то одном. Одни ряды сменялись другими, вино – водкой, а та, в свою очередь, упиралась в пивные полки.
– Что будем-то? – Озадаченно посмотрела я на друга.
Стас взял в руки бутылку чего-то дорогого. И начал ее вертеть.
– Мы с тобой не часто расслабляемся, давай-ка чего подороже и позабористее.
– Ты видел эту четырехзначную цену на бутылке? – Возразила я.
Собственно, становилось очевидно, что сегодня Стас купит именно ее. Не возьмет с меня ни копейки, потому что это он. Мой добрый и по-джентельменски воспитанный друг. Я лишь пожала плечами и пошла к кассам. Я доверяю ему на все сто. Если он хочет эту бутылку, значит она будет восхитительно вкусной этим вечером. А еще она опустеет.
Через часа два мы стояли неподалеку от общаги, чтобы утром Влад не ходил пешком за машиной к черту на куличики.
– А вообще знаешь, я вот всегда на тебя смотрю с восхищением. – Слегка захмелевшим языком выражался Стас.
– Так, ты дошел до стадии «Ты меня уважаешь?» – Засмеялась я и сделала еще глоток.
Стоит отметить, что бутылка весьма забористая. А еще вкусная, а еще бесконечная. Потому что нам уже хорошо, а жидкости еще полбутылки. Шикарно!
– И ничего я не дошел. – Дернул головой парень. – Просто ты столько на себя взвалила. Ты! Хрупкая девочка. Даже я, признаю и каюсь, но не готов к такой ответственности. Серьезно. Я лучше помогу тебе и буду рядом в любом качестве, но не на твоем месте.
– Спасибо конечно. – Я подняла глаза на друга. – Я не могу по-другому. Это все потребность быть на виду, показывать свою нужность. Вот зачем мне это все нужно? Я не могу ответить нормально. Просто нужно и все. И я не знаю, что бы делала без этого всего. Я без этого никуда уже. Я лучше потеряю душу, человечность, но буду в центре событий. – Я сделала мощный глоток и протянула бутылку Стасу.
– Я знаю, поэтому всегда буду рядом, чтобы ты не осталась без души. Дьяволу ее не надо продавать, но мне можешь оставить.
Он подмигнул мне и отпил.
– А знаешь, все не так и плохо. Мы живы, сидим в машине, пьем и общаемся обо всем, что только можно. Разве до этого всего мы так делали бы с тобой? Эта вся ситуация, с этими зомбаками, с этими добровольческими отрядами, с этими военными и Ильичом, помогла посмотреть на жизнь в другом ключе.
– Красиво завернул. – Засмеялась я и погрустнела.
Стас поставил бутылку между ног и протянул руку ко мне, за подбородок он поднял мое лицо. И посмотрел прямо в душу. Господи, я опять тону в этих глазах. Снова и снова я теряюсь в них, завлекаемая силами того еще притяжения.
– Не грусти. Все будет хорошо.
– Будет, конечно. Только не сейчас. – Я кое-как оторвалась от его двух океанов и добавила музыку. – Как хочешь, а я хочу в люк вылезти и поорать.
Не дожидаясь одобрения, я открыла люк в потолке машины и вылезла в него. Не помню, что я пела, но одно резкое движение заставило меня рухнуть назад в машину.
– Ты чего?
– Расскажи о том парне.
– Каком? – Нахмурилась я, догадываясь, о ком идет речь.
Стас посмотрел на меня так выразительно, что я поняла: истории быть. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Сейчас я погружусь в свое прошлое. Сейчас переживу все еще раз, но пока еще не поздно, я хочу прочувствовать то, что не хочу признать.
Я ощущала Его каждой клеточкой своего тела. Так бывает, когда очень любишь человека, когда не смыслишь без него жизни. Это бывает однажды. Мне этого никто не говорил, но я знала. Кажется, это одна из тех вещей, которые заложены в нашем мозгу с рождения. Передается при рождении.
Многие это переживали, достаточно представить следующую картину: ты полюбила (тебе так кажется на тот момент), в животе бабочки, мысли в облаках, улыбочка дурочки на лице, а глаза мечтательные. А потом однажды ты теряешь эту любовь. Резко так, как ножом нить перерезали.
– Нам надо расстаться. – Сказал он тогда.
Он знал, что я в курсе его новой девушки. Не знаю, сколько продолжалась его игра в прятки. Просто однажды на работе у меня девочка одна спросила:
– А твой благоверный романтик. Цветы вон вчера тащил. У вас дата была какая-то?
Как сейчас помню: мне едва хватило сил улыбнуться и кивнуть, возможно, что-то даже сказать утвердительное. А потом я пошла в туалет. Набрала трясущимися руками его номер и начала звонить. Каждый гудок делал дыру в груди все больше, похоже было на игру: гудок – удар и дырочка, второй – дыра растет, третий – это уже пропасть… на тот момент, когда он наконец-то ответил, от груди осталась черная дыра, которая сама себя поедала, а заодно и меня. Ноги уже не слушались и я стояла на них каким-то чудом.
– Алло. Я на работе. А если бы не ответил, так и звонила бы? – Злился он.
– Кому ты нес цветы? – Боже, это был не мой голос.
Чужая женщина произнесла это, женщина с очень тяжелой судьбой. Да, это было очень больно. И почему сейчас я вспоминаю это с иронией? Риторический вопрос.
– Какие цветы?
– Тебя видели. – Я захлебывалась слезами.
Глупая, ранимая девочка, теряющая первую любовь. А он такой хитрый (на тот момент это прокатило) начал оправдываться. Я уже точно и не помню, что он пел, но это было не складно. Пятилетний ребенок, опрокинувший мамину любимую вазу, и тот соврет правдоподобнее. Но ведь я поверила! Подумать только. А потом он решился.
– Давай расстанемся.
О чем я? А, о любви. В общем, с тех пор я влюблялась, меня любили, меня хотели, я хотела. Но не было той настоящей агонии. Правильно говорят, что первая любовь оставляет неизгладимый след, просто у кого-то он приятный, у кого-то он похож на немного запыленную поверхность камина, а вот некоторым не повезло, потому что первая любовь их оставила уродливый шрам. Бывает, хирурги неаккуратно налаживают швы. Так вот, мой след похож на шов, который еще и рвали всякий раз, как только он начинал заживать.
Но сейчас я явственно ощущала Стаса каждой клеточкой тела. Он ворвался в жизнь незаметно, но заставил на мгновение ощутить то трепетное чувство, которое я утратила (ну я уверена была до этой встречи). Я уверена, что это просто слабость организма, уставшего быть сильным. Вот сейчас, в любую секунду я соберусь и включу назад свою защиту, а потом снова стану холодной. Все смеются, что я влюбляюсь часто. Знали бы они, что это напускное. Я просто сама себе пытаюсь внушить, что я не фригидная, что я тоже могу испытывать чувства. Всякий раз я надевала маску на себя и исполняла роль в театре своей жизни: сегодня я влюблена, завтра я предана и страдаю, послезавтра я снова влюблена. Просто без всех этих чувств, без этой актерской игры я забуду какого это, дарить любовь людям. Не хочу я уподобиться Железному Дровосеку, не хочу быть без сердца. А еще хуже, когда оно есть, но заморожено, ведь Снежной Королеве еще хуже, ее сердце однажды может оттаять, обнажив и поступки, которые она совершала.
Я открыла глаза и улыбнулась.
– Так ты расскажешь, нет? – Стас ждал. – Если тебе до сих пор больно…
– Нет, мне не больно, я давно забыла этого человека. – Я помотала головой. – Просто, все сложно. Из-за него, я долгое время жила, словно в Аду. Он сначала заставил взлететь меня в Рай, а потом скинул в самую пучину дома Сатаны. Думаю, он даже был моим личным чертом. Я долго после этого в себя приходила. И даже следующие отношения меня не излечили полностью, хотя и подлатали веру в себя и людей. – Я взяла бутылку и залила в себя еще алкоголя.
Он грел душу не хуже теплых воспоминаний, жаль только, что эффект краткосрочный.
– А теперь твоя вера поправилась?
Я задумалась. А действительно, поправилась она? Я знакомлюсь с людьми и жду от них самого худшего, а раньше ожидала только хорошего.
– Ты знаешь, может и поправилась, но доверять я так могу уже только особенным людям.
– Например? – Стас прищурился.
– Тебе. – Улыбнулась я и притянула его к себе.
Обнимать человека, который тебе небезразличен – волшебно. Стас прижал меня к себе и замер. Я чувствовала его дыхание на затылке. Оно успокаивало волшебным образом. Прижавшись еще крепче, я зарылась в его тепле и вдыхала запах человека, способного на многое. Запах, пропитанный сигаретами и парфюмом, бесстрашием и отчаянием, мужественностью и нежностью. Он вызывал всякий раз во мне такие эмоции, что сложно описать словами. Стас, кем же ты мне становишься? Другом? Братом? Жизнью? Верой в лучшее? Надеждой?
– Ты единственный человек в этом мире, кому я могу доверить то, что не доверила бы носить в себе в одиночку.
– Лучший тост за всю историю города! – Воскликнул друг и забрал бутылку.
Он слегка отстранился от меня, чтобы сделать глоток, а затем снова прижал к себе.
– Ты мне не просто человек. – Прошептал он. – Ты – вера в меня, вера в лучшее.
– Ты не представляешь, насколько ты близок сейчас был к моим мыслям. – Усмехнулась я и подняла глаза.
Он был рядом, настолько близко, что я чувствовала его дыхание на себе. Снова. Каждый такой раз мне сносило башню. Я вдохнула в себя его воздух, осторожно, словно, он мог обжечь мои легкие, и заглянула в любимые глаза.
– Я тону. – Невольно вырвалось у меня.
– Не стоит, там пучина болотная. – Прошептал Стас и грустно улыбнулся.
– Все лечится. Все раны заживают, если не убивают окончательно. Ты дышишь, значит, живешь, значит, раны не смертельны, значит заживут. – Пояснила я так же шепотом.
– Значит и твой холод в душе не смертелен. Иначе ты бы не смотрела всякий раз в мои глаза так, словно влюблена в меня. А не знай я тебя так близко, то наверняка бы принял твою манию за влюбленность. – Снова улыбнулся Стас и поцеловал в нос.
Так мы и сидели, болтали обо всем и ни о чем. Легко и беззаботно, как и всегда. Стас – тот человек, который умеет быть тем, кого требует ситуация. Он мастер своего дела. Он лучший в мире болтунишка.
– Пошли спать? – Предложила я, когда бутылка закончилась, музыка надоела, а за окном начинал брезжить первый лучик света.
– Пошли, а то завтра будет тяжело кому-то.
– Намек ясен.
Я толкнула его в бок и начала вылазить из машины. Из-за того, что я долго пила, не двигаясь, алкоголь теперь отрывался на моей координации.
– Ух, я почти стою. – Удивилась я, когда чуть не упала, ухватившись в последний момент за дверцу машины.
– Сейчас подхвачу тебя. – Высказался Стас, хотя сам едва стоял на ногах.
– Как же. Сам вон чуть не падаешь. – Засмеялась я. – Давно так не напивались.
– Пожалуй, соглашусь. – Заплетающимся языком выдал друг.
Так мы и шли до общаги, запинаясь на каждом камне и смеясь этому до ужаса. Два пьяных и счастливых человека. Когда мы оказались около моей двери, то я долго искала ключ. Завалился он в сумке где-то.
– Давай взломаем, как шпионы. – Шептал на ухо Стас, пытаясь изобразить крадущегося тигра».