– Что?!
– Я не шучу, – заверил Рудницкий. – Сначала нажми на живот, потом осмотри суставы. Плечи, локти, колени. Только осторожно, они могут быть опухшими.
– Ты шутишь!
– Упаси Боже!
Несмотря на решительное отрицание, офицер ощутил в голосе друга веселость.
– Это часть медицинской процедуры.
– Ну да, конечно!
– Мне долго так лежать?! – нетерпеливым тоном спросила баронесса.
Офицер подошел к пожилой женщине и положил руки ей на живот, несколько раз нажал, меняя положение рук.
– Живот не болит, – отчитался он.
– Теперь суставы.
Баронесса закатала рукава платья, демонстрируя отек левого плеча.
– Одна рука сильно опухла, – подтвердил Самарин. – Я боюсь ее трогать.
– Не нужно, – хмуро ответил алхимик. – Мои коллеги были правы, это, скорее всего, рак костей.
– Что мне с ней делать? Баронесса выглядит так, словно сейчас потеряет сознание. У нее страшные боли.
– Да, – подтвердил Рудницкий. – И, честно говоря, в случае рака костей никакие анальгетики не помогают.
– И что теперь?
– Тетушка на балу?
– Да, а что?
– Когда у нее были приступы ревматизма, я создал для нее сильное противовоспалительное. Это такие ампулы, наполненные темной, слегка радужной жидкостью. У тетушки они наверняка есть при себе.
Самарин вышел в коридор и отдал распоряжение слуге.
– Я оправил слугу за ампулами, – сказал он. – Что дальше?
– Мария Павловна держит эти лекарства в футляре вместе со шприцами. Ты сделаешь укол баронессе.
– Ты спятил?! – воскликнул офицер. – Я никогда не держал в руках шприц!
– Всегда бывает первый раз. Тут ничего трудного, это просто внутримышечный укол.
– Может, это и ничего трудного для тебя. Я даже не знаю, куда колоть.
– В любую выступающую часть баронессы, – с иронией ответил алхимик.
– Это же больно. Что, если она начнет вырываться? Я не могу с ней драться!
– Тебе не придется, она так мучается от боли, что даже не почувствует укола.
– Я могу попросить Анну, но боюсь, что люди начнут сплетничать, если и она неожиданно исчезнет из поля зрения гостей.
– Тут действительно ничего трудного, – успокоил его Рудницкий.
Их разговор прервал стук, и в комнату вошел слуга. Он положил на стол небольшой стальной цилиндр и вышел, отправленный нетерпеливым взмахом генерала.
Самарин открыл цилиндр, внутри лежало несколько ампул и зловеще блестящий шприц.
– У меня все есть, – сказал он в трубку. – Что теперь? Только без твоих шуточек!
– Открой одну ампулу и наполни шприц. И выбери иглу среднего размера.
– Сделал.
– Хорошо, у тебя два варианта: ягодица или плечо. Во втором случае лекарство подействует быстрее.
Офицер подошел к баронессе, та молча снова закатала рукав, Самарин стиснул зубы: под кожей женщины сформировалась хорошо заметная опухоль. Генерал решительным движением воткнул иглу в слабые мышцы и нажал на поршень. Баронесса вскрикнула, ее лицо искривилось в мучительной гримасе.
– Она должна была ничего не почувствовать! – рявкнул офицер.
– Я не хотел тебя пугать, – сказал Рудницкий. – Я так понимаю, ты закончил?
– Конечно!
– Она должна ощутить облегчение через пару минут.
– Это ее вылечит?
– Нет, но уменьшит боль.
Самарин посмотрел на баронессу, женщина беспомощно лежала в шезлонге, но казалось, что ее кожа утратила серый оттенок.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Рука болит, как гнилой зуб, но этот препарат, кажется, действует. Мне уже легче.
– И как там моя пациентка? – спросил Рудницкий.
– Твоя? – процедил Самарин. – Я думал, что моя! Кажется, ей легче, – неохотно сказал он.
– Это хорошо, – зевнул в трубку алхимик. – А теперь, если позволишь…
– Минутку! – беспокойно остановил его Самарин. – Что дальше? Кто-то же должен продолжить ее лечение?
– Лечение рака костей? – переспросил Рудницкий. – К тому же поздней стадии.
– Хочешь оставить ее так?
– Но я не могу лечить баронессу на расстоянии! И к тому же я никогда не занимался лечением рака, бог миловал. Я могу самое большее уменьшить ее боль.
– И каким это образом? Ты же говорил, что лекарства не подействуют?
– Помнишь того украинца, который…
– Да! – прервал его Самарин. – Теперь понимаю.
Современный аппарат хорошо передавал звуки, и генерал не собирался знакомить фон Лушке со своими проблемами с Amici Mortis.
– Ты займешься лечением баронессы, если она приедет в Варшаву?
– Могу попробовать, если ты так беспокоишься. Это какая-то знакомая тетушки?
– Да.
– Ладно, постараюсь уговорить власти, чтобы ей как можно быстрее разрешили въезд.
Самарин поблагодарил и положил трубку. После последнего столкновения каждый россиянин, который хотел въехать на территорию Варшавской республики, должен был получить определенное разрешение.
– Вы слышали? – спросил он у баронессы.
Женщина кивнула.
– Ваш кузен сможет мне помочь? – спросила она с сомнением в голосе. – Я слышала, что такие дела длятся неделями. А вы понимаете, что в моем состоянии я могу не дождаться. Я не боюсь смерти, но эта боль… Она невыносима. Если бы у меня было больше отваги, я давно бы выстрелила себе в лоб.
– Обычно уговаривания Олафа напоминают ампутацию без наркоза, – скривился Самарин. – Странно, что сейчас все прошло так легко. Возможно, потому, что я представил вас как знакомую тетушки? Тем не менее когда он что-то обещает, то держит слово и обычно принижает свои способности, чем наоборот.
Баронесса села и осторожно пошевелила больной рукой.
– Боль можно терпеть, – сказала она. – Только бы это подольше продлилось! Я немедленно отправлю господину Рудницкому вознаграждение! Это невероятно! – дрожащим голосом сказала она. – Какое лекарство могло подействовать так быстро?
– Подробности спросите у Олафа, я в этом не разбираюсь. И на вашем месте я бы не спешил с деньгами. Я не исключаю, что какая-то компенсация была бы приемлема, некоторые из алхимических ингредиентов стоят целое состояние, но только по просьбе Олафа. Этот олух может обидеться, как институтка, – сказал он, дотрагиваясь до своей щеки. – Лучше, чтобы он не чувствовал себя обиженным.
– Я вижу, вы в близких отношениях с кузеном, – заметила она с тенью улыбки на бескровных губах.
Офицер с неодобрением посмотрел на фон Лушке и двинулся к бару, потом вернулся к столу с бутылкой водки и одним стаканом.
– Имею право после всего этого, – буркнул он. – Вам я не предлагаю, поскольку черт его знает, как алкоголь сочетается с этим лекарством.
Аристократка пренебрежительным жестом отклонила его объяснения и подошла к дверям.
– Было бы неплохо, если бы вы меня проводили, – едко сказала она. – Перед тем как я уйду, я хотела бы поблагодарить вашу жену за чудесный прием.
«Хоть что-то хорошее, – подумал Самарин, отставляя стакан. – Все женщины петербургского общества будут восхвалять Анну следом за баронессой. Тетка должна быть в восторге».
* * *
Светало. Падающие из окна лучи солнца изгоняли остатки ночного мрака из спальни. Самарин растерянно погладил жену по голове и осторожно отодвинулся, поднимаясь с кровати. Бал недавно закончился, было пять утра, но генерал не мог заснуть, несмотря на усталость. Предложение Воронцова выбило его из равновесия.
Анна что-то промурлыкала и притянула мужа к себе.
– Куда ты? – спросила она сонным голосом. – Все время крутишься!
– Не могу заснуть, – признался генерал.
Взволнованная Анна села на кровати.
– Что случилось? И что ты делал с баронессой фон Лушке? Я хотела спросить раньше, но заснула как убитая. Вы исчезли на целый час. Говорят, что она мегера, а она хвалила меня при всех, словно я была ее любимой внучкой. Ну давай, рассказывай. – Она толкнула мужа голой пяткой.
– Ну, мы играли в доктора и пациентку, – злорадно произнес Самарин. – Я делал ей укол, – добавил он серьезно.
– Она плохо себя чувствовала?
– Что-то в этом роде.
– А конкретнее?
– Я не могу об этом говорить, я дал ей слово.
Анна пошевелилась, позволив и без того короткой ночной рубашке съехать с ее плеча, оголяя часть груди. Она подтянула ноги, чтобы продемонстрировать круглые, полные бедра. Самарин протянул руку, Анна ударила его по пальцам.
– Сначала информация! – потребовала она. – Эта маленькая процедура тебя так расстроила?
– Нет, дело в Воронцове.
– Советнике? Я все думала, зачем он принял приглашение, он не сторонник таких развлечений.
– У него было предложение для меня. Спокойно! Это не имеет ничего общего с армией! – заверил он, видя выражение лица жены. – Он хотел, чтобы я стал наставником Алексея. Это двойная сделка: если захочешь, можешь заняться обучением Анастасии.
– И что ты думаешь об этом?
– Я колеблюсь. С одной стороны, это спокойное занятие, а с другой – требует постоянного присутствия при дворе. А я не перевариваю этих придворных паразитов. Ну и хотел с тобой посоветоваться.
– Наставник цесаревича? Ну не знаю…
Самарин наморщил брови и вопросительно посмотрел на жену.
– Что я получу, если соглашусь? – рассмеялась она. – Если хочешь, я даже могу учить эту маленькую негодницу.
– Что только захочешь, – галантно заявил он, целуя жену в колено.
Анна кинула на него невинный взгляд из-под опущенных ресниц.
– Правда?
– Что ты придумаешь в этот раз? – смиренно спросил он. – И сколько мне это будет стоить? Мне построить еще одну школу для крестьянских детей? А может, молочную ферму? Представь себе все эти соски? Как начнут меня благодарить…
Графиня Самарина уперлась в грудь мужа ногами и резким движением столкнула его с кровати.
– Я тебе дам соски! – зловеще произнесла она. – Даже не думай! И не забывай, что у меня есть при себе сальвавирго.
– Это весомый аргумент, – произнес генерал, поднимаясь с пола. – Обещаю, что даже не посмотрю ни на одну доярку, пока у тебя при себе нож. Ну так что?
– Не хочешь устроить небольшие состязания?
– Конные?
– Ну не на собачьих упряжках, не то время года.
– И как ты себе это представляешь?
– Я чувствую себя немного не по себе из-за всех этих провокаций на балу, – ответила она с невинной улыбкой. – Но, знаешь, не сильно, чуть-чуть…
– И что? Хочешь реабилитироваться?
– Что-то в этом роде. Мы могли бы утром посоревноваться, я взяла бы Арабеллу, а ты – Баярда.
– И что дальше?
– Ты дашь мне три минуты форы и поскачешь за мной. Дистанция от дворцовых ворот до винокурни.
– Это десять верст, а утром у леса туман. Это опасно. Может, в полдень.
– Никаких в полдень! И не преувеличивай, мы знаем эту дорогу как свои пять пальцев.
Самарин неохотно согласился, тропа до винокурни была их любимой прогулочной трассой, и они пользовались ею в любое время суток.
– Ладно.
– Проигравший станет рабом победителя на полчаса.
– На час, – сразу же согласился генерал.
– Согласна! Но ты должен быть в парадном мундире и с саблей.
– Это нечестно! Мундир неудобный, а дополнительное снаряжение будет утяжелять лошадь.
– Боишься проиграть девушке? – провокационно спросила она.
Офицер выругался и попытался обнять жену, но Анна увернулась.
– Значит, да? Ты согласен на мои условия?
– Ладно! – буркнул он. – А сейчас ты поможешь мне уснуть, развратница!
– Что только прикажет мой господин, – прошептала Анна, имитируя говор крестьянки из ближайшей деревни.
Самарин одним движением стянул ночную рубашку с жены. В этот раз Анна не только не защищалась, но и сама прижалась к мужу, и генерал сразу же забыл об усталости.
* * *
Самарин поправил саблю и со вздохом засунул в кобуру «наган», и это все под насмешливым взглядом жены. Офицерская честь требовала не упустить ни одного элемента экипировки: если парадный мундир, то парадный мундир.
– Все? – спросила с улыбкой Анна.
Сама она была одета в красную блузку и широкую юбку, разрезанную по бокам, и, конечно же, сидела на коне по-мужски. «Хорошо, что тут никого нет, – подумал офицер. – Поскольку костюм графини оставляет желать лучшего».
– Я готов!
Анна сразу же пришпорила коня и перешла в галоп. Самарин глянул на часы с секундомером. Баярд нетерпеливо фыркал, офицер погладил его по шее, конь чувствовал атмосферу соревнований и хотел как можно быстрее окунуться в нее.
– Ну, старик, – пробормотал генерал, – покажи, на что способен!
Хватило легкого нажатия на бока, и Баярд полетел как стрела, выпущенная из лука. Самарин прижался к шее коня, ветер свистел в ушах, деревья превратились в размытую линию. Постепенно на дорогу выползала белая дымка, видимость уменьшилась до нескольких саженей. Издалека донеслось ржание кобылы, но, к удивлению генерала, жеребец не ответил на него и вместо этого тихо фыркнул, наклонив голову влево. Первобытный, животный страх почти парализовал Самарина. Для службы в Конвое отбирались жеребцы из специального питомника. Каждый из них проходил чрезвычайно сложную подготовку, благодаря чему скакуны взаимодействовали с наездниками в гораздо большей степени, чем обычные кавалерийские кони. Баярд подал сигнал: враг слева.
– Анна! – закричал он. – Caikuna!
Казалось, что это невозможно, но Баярд ускорился. На одном из кавказских диалектов caikuna означало то же, что «пожар», солдаты Конвоя использовали эту команду только в ситуации угрозы жизни. Услышав ее, конь собирал все свои силы и бежал, пока не падал. Раздался выстрел, и на дорогу выскочили двое мужчин, вооруженных карабинами, злобно засвистел воздух, вспоротый лезвием, и на мундир Самарина брызнула кровь.
– Анна!
– Сашка? Что случилось?
Анна вышла из тумана, ведя коня в поводу.
– Немедленно возвращайся домой!
– Но почему? Арабелла чего-то испугалась, и мне нужно было ее успокоить, но… – Она замолчала, заметив окровавленную саблю мужа.
«Слава богу, что эта ловушка была на меня, а не на нее», – с облегчением подумал Самарин.
– Домой! Немедленно! Сообщи слугам, что на нашей территории злоумышленники.
– А ты?
– Поеду сразу за тобой. Езжай!
Анна кинула на него беспокойный взгляд, но выполнила распоряжение и поскакала во дворец. Из тумана раздалось фырканье коня. Не одного коня. Генерал погладил Баярда.
– Еще повоюем, старик, – сказал он. – Покажем им.
Он вытащил револьвер и замер в ожидании, вслушиваясь в удаляющийся топот копыт Арабеллы. Это вопрос двух минут, во дворце Анна будет в безопасности, и тут только одна дорога. Он задержит их на пять, а может, на десять минут. «Этого хватит», – подумал он.
Из молочной дымки начали выныривать всадники. Первые двое погибли в мгновение ока, даже не заметив поджидающего их офицера. Остальные успели вытащить оружие.
– Ничего. – Самарин перевязал носовым платком кровоточащую рану. – Царапина. Справимся.
Он вытащил ногу из стремени, чтобы достать карабин одного из убитых, однако доносившиеся из тумана звуки сказали ему, что он не успеет. Он откинул бесполезный уже револьвер и вытащил саблю.
– Один! – закричал он, нанося удар по шее бородача в мундире драгуна без знаков различия.
Высокий худощавый мужчина ехал прямо на него, но он явно не умел воевать верхом на лошади, поэтому через мгновение упал в траву с удивлением на уже мертвом лице.
– Второй!
Кто-то заехал сбоку. Самарин выкрикнул слово силы и свалил оглушенного противника одним ударом. Едва успел заслониться перед атакой следующего.
– Третий!
Он вскрикнул от боли, чувствуя, как шашка врага врезается ему в ребра, слабеющей рукой он отражал сыплющийся град ударов.
– Четв…
Глава IV
Сонный Рудницкий открутил тюбик с зубной пастой и немного выдавил на щетку. Последнее время он думал, а не увеличить ли ассортимент продаваемых в аптеке гигиенических средств за счет нового, более удобного продукта, предлагая альтернативу обычным зубным порошкам. Чтобы исследовать этот вопрос, он решил в течение месяца пользоваться революционной пастой, созданной немецкими аптекарями из Дрездена. Но сегодня его мысли занимал совсем другой, более важный вопрос: он должен был допросить профессора Белинского, обвиняемого в похищении и пытках одной из theokataratos. Естественно, в присутствии Станкевича и представителя Проклятых.