Ленка замолчала, и продолжал уже Алексей:
– Лет через пять или шесть вашей совместной жизни она стала постоянно Димку изводить, что, несмотря на то, что ты ему не пара, но, раз уж он с тобой так долго живёт, то ему пора жениться на тебе, а тебе пора рожать детей.
– Соответственно, ни о кольце на палец, ни об аисте с пелёнкой в клюве не могло быть и речи? – у Ленки по лицу потекли слёзы, она вспомнила свою беременность и аборт. – Лёша, он что же, совсем меня не любил?
– Не знаю, Лен. Мне кажется, тебя невозможно не любить. Да и разве можно было столько лет вместе провести в нелюбви? – Алексей снова отпил часть содержимого своего бокала и посмотрел на Ленку. – И видел он прекрасно, как много ты делаешь для него. Просто любовь эта какая-то странная была. Мне казалось, он даже не понимает, каким чудом в твоём лице обладает и кого он лишился сейчас… – немного помолчав, он продолжал: – Когда родители погибли, Димон приехал ко мне через день после похорон пьяный в зюзю и сказал, что не понимает, что ему делать. Что теперь, когда нет никакого сопротивления с маминой стороны, всё потеряло прежний смысл и что он ничего больше не хочет. Дима одно время подумывал клинику продать. Ты знала об этом?
– Нет, – тихо сказала Ленка, – но я видела, как он мучается. Его просто на куски рвало. Мне приходилось всё тянуть на себе. Спасибо, что ты был рядом и помогал, – она снова продемонстрировала мужчине, что спиртное у неё закончилось. – Налей мне ещё чуть-чуть.
Алексей потянулся за бутылкой, стоящей на полу возле дивана, и наполовину наполнил оба бокала.
– Скажи, а Ирочка – это первая его любовница или были другие, да я не знала? – беря спиртное и устраиваясь поудобнее, спросила Ленка.
– Об этом меня не спрашивай, обсуждать такие темы не стану.
– Значит, не первая, – грустно усмехнулась она. – Выходит, я правда слепая дурочка. Ну, тогда скажи хотя бы, кто Ирке операцию делал? Это мне хоть можно узнать?
– Он сам делал.
– О как! Пигмалион, значит, самостоятельно зафигачил своей Галатее пару вёдер силикона и в неё же влюбился. Хотя, что я говорю, сначала влюбился, а потом подрихтовал фигурку, –Ленка хихикнула, видно было, что она уже очень пьяна. – И ведь никаких клятв не побоялся! А если бы что-то пошло не так? Испортил бы свою любовь собственным скальпелем! Смело, Дима! Очень смело. Браво! – она сделала ещё глоток.
– Он просил меня с Серёгой оперировать, но мы отказались. Поругались даже. У Ирки и так всё было нормально. Не понимаю, зачем он повёлся на её уговоры, – объяснял Алексей.
– А чего ты другу не помог-то? Ай-яй-яй! Лёша, Лёша! Хотя, да, забыла, ты же сам привык спать с теми, кого чикаешь, а тут неувязочка, – Ленка закатилась смехом.
– Ты пьяна, дорогая. Несёшь такую ахинею!
– Да не злись, ты же правдолюб, вот тебе и моей правды кусочек. Все же знали, что ты тёток менял, как медицинские перчатки. И почти все они сначала на операционном столе перед тобой полежали, а уж потом на твою койку переползли. Это так не-гип-по-кратично.
– Вот только не надо меня клятвопреступником считать, – с грустью в голосе возразил Алексей. – Я никого в свою постель не тащил, сами на шею вешались и, заметь, уже не будучи моими пациентками. А не скрывал я этого специально. Всё надеялся, что ты когда-нибудь ревновать начнёшь. Но тебе, видимо, приятнее потешаться надо мной.
– Прости, – прошептала она и погладила его по руке. – А вообще, это неправда. Я сейчас не над тобой смеюсь, а над собой, – говоря это, Ленка вытянула ноги вдоль сидения и опёрлась спиной о плечо мужчины. Сделав ещё глоток, она продолжала: – Ты только подумай! Семнадцать лет человек жил со мной не потому, что я была для него лучшей, любимой, про единственную уже промолчу, а потомууу, что я была члеееном подпольной ячееейки сопротивления его матери! Как это мило! И ведь не я одна считала нас клёвой парой! Как такое может быть?! Я не понимаю.
Она залпом допила свой коньяк, и её тело стало медленно сползать с его плеча, вытягиваясь вдоль дивана, пока голова не очутилась рядом с Лёшкиным бедром. Опустив на пол бокал, она двумя руками обхватила его ногу, превратив её в импровизированную подушку, и, тихо засопев, провалилась в сон.
Глава шестая
– Сколько сейчас времени? – внезапно проснувшись и ощутив под головой Лёшкину ногу, а на голове Лёшкину руку, нежно гладящую её волосы, Ленка подскочила с дивана.
Алексей кинул пристальный взгляд на часы, стараясь рассмотреть циферблат:
– Два часа ночи.
– Охренеть! Я спала, а ты сидел всё это время, не двигаясь?
– Ну, почему же? – он улыбнулся и показал на пустую бутылку, стоящую на полу. – Я потихоньку допивал твой коньяк. Нога, правда, затекла, но зато я узнал, что ты, оказывается, храпишь, – говоря это, он начал хорошенько разминать конечность.
– Сомнительное открытие. Ты всё ещё живёшь с мыслью, что принцессы не пукают? Некрасиво, конечно, получилось. Извини, не ожидала, что так вырубит. Перевозбудилась, однако.
– Разумеется, не о такой ночи с тобой я мечтал, но и эта была великолепна, – он засмеялся и встал с дивана. Видно было, что нога его реально болела. Прихрамывая, он направился в сторону туалета. – Не против, если воспользуюсь?
– Зачем спрашивать, конечно, иди! – хозяйка квартиры стояла посреди гостиной в полной растерянности.
Выйдя из туалетной комнаты, Алексей пошёл прямо в прихожую.
– Ты куда? – не поняла она.
За время, пока его не было, Ленка убрала бутылку и бокалы, сходила в гардеробную и взяла там полотенце и халат.
– Как куда? Домой. Мне тоже не мешает поспать, – ответил он.
– Не выдумывай! Я постелю тебе в кабинете или, если хочешь, тут, на диване. Вот тебе полотенце и халат. Иди в душ. Незачем по ночам разъезжать. Тем более, что тебе на другой конец Москвы.
– Лен… – начал было он.
– Всё, не спорь со мной! Я не отпущу тебя. Просто бери вещи и иди в ванную. В среднем ящике тумбы под раковиной возьмёшь зубную щётку. Там их несколько, выбирай, какой цвет понравится больше. Скажи только, где хочешь спать – тут или там?
Алексей испытующе посмотрел на неё:
– Спать я хочу с тобой, но где постелить мне, решай сама, – взяв у неё из рук полотенце, он посмотрел на халат. – Димкин?
– Ну, естественно.
– Обойдусь.
Он исчез за дверью ванной, а Ленка поплелась в кабинет, приготовить для Алексея постель. К моменту выхода мужчины из душа мягкий кожаный диван был разложен и заправлен нежно-бирюзовым бельём. В комнате горела настольная лампа, разливая свой тусклый свет на предметы интерьера и на развешенные по стенам фотографии в красивых рамках цвета бронзы. Алексей остановился взглядом на одном снимке, где красовалась ещё юная Ленка. Он хорошо помнил момент съёмки. В первый год знакомства они часто фотографировались, и это фото было сделано им самим. «Столько лет прошло! Она совсем не изменилась», – подумал он, ложась в постель.
– Спокойной ночи! – громко крикнул мужчина, чтобы его могли услышать в соседней комнате.
Расстелив свою постель и взяв пижаму, Ленка проследовала в ванную. Подойдя к кабинету, она взялась за ручку полуоткрытой двери и, закрывая её, произнесла:
– Сладких снов тебе! Спасибо, что… был сегодня со мной.
Ленка встала под душ. Противоречия раздирали её на части. Разговор, состоявшийся этой ночью между ней и Алексеем, снова и снова обрывками фраз всплывал в памяти. «Почему всё так? Почему всё это происходит сейчас со мной? Где и в какой момент я допустила ошибку, что события стали разворачиваться по такому странному сценарию? Почему я не уловила сути этих событий? Как можно было не видеть, не понимать, что все мои отношения с человеком, которого я так любила, даже боготворила, были построены на его желании идти против собственной матери? А может, это не так? Может, всё, что сказал мне Лёшка, – это только плод его фантазии? Может, не было никаких «военных действий»? Может, только в его глазах это выглядело так, будто Димка просто использует меня? Ведь было же столько радостных моментов в жизни, которые не могли быть иллюзией! Я же чувствовала себя счастливой много лет! И Дима…. Не мог он быть таким безупречным актёром, чтобы ничем не выдать своих истинных эмоций и намерений! Ладно год, и даже пять лет, но чтобы столько! Нет, это всё неправда! Он любил меня, и любил по-настоящему! Зачем я поверила Лёшкиным словам? Он это сказал, чтобы я ещё больше злилась на Димку. Но, Господи! Ведь его «мысли вслух» были частями несобранного пазла моих раздумий, который в итоге сложился!» – весь этот диалог с самой собой снова вызвал поток слёз, которые текли по лицу вместе с водой, струящейся из душевой лейки. «Как же мне теперь не думать ещё и об этом? Ведь одно дело – узнать, что твой мужчина оставил тебя ради другой женщины, но знать, что он никогда по-настоящему твоим не был – это совсем другое. Это в сто раз больнее! Я просто не выдержу этого!» – разрыдалась Ленка.
Она провела в ванной довольно много времени, прежде чем успокоилась, оделась и пошла в спальню. Проходя мимо кабинета, где спал Алексей, прислушалась – в комнате было тихо. Уже лёжа в кровати, Ленка взяла телефон и, посмотрев на время, ахнула: «Три часа ночи! Нужно завести будильник на девять». Сделав это, она подумала, что ни о каком раннем выезде не может быть и речи. «Нужно обязательно выспаться и привести себя в порядок. Встану я ещё той красоткой! После таких завываний опухшего лица не избежать», – это ей было понятно, а вот как теперь заснуть с клубком дурных мыслей в голове – оставалось загадкой.
Но сон настиг её быстро, создав ощущение, что Ленка просто куда-то проваливается, и провалом этим было странное видение, в котором она блуждала по узкой тропинке, заросшей по обеим сторонам высоким бурьяном, и никак не могла выйти на дорогу. Впереди себя она толкала тележку из супермаркета, полную каких-то вещей и металлических предметов. Один из них напоминал старинный меч. Ей захотелось посмотреть на него поближе. Она подошла и попыталась взять меч в руки – он оказался почему-то безумно тяжёлым. Подняв оружие, Ленка увидела, что с клинка стала струиться кровь, просачиваясь прямо через металл. Испугавшись, бросив его и тележку, она что есть мочи побежала обратно по тропинке, которая становилась всё уже и уже, а ветки бурьяна стали цепляться за одежду, открытые участки тела и больно хлестали ей по лицу. Это ощущение боли разбудило её.
Открыв глаза, она увидела, что за окном уже светло. Стрелки часов показывали половину девятого. Спать уже не хотелось, несмотря на чувство усталости и морального опустошения. Встав с кровати и подойдя к зеркалу туалетного столика, Ленка взглянула на себя. «Мамочки! Вот это рожа! Нужно срочно делать холодный компресс!» – расстроилась она. О том, что в доме присутствует ещё один человек, ей вспомнилось, только когда проходила мимо закрытой двери кабинета. На носочках, чтобы не создавать никакого шума и не разбудить гостя, Ленка проскочила в ванную комнату и снова, как накануне вечером, стала проделывать ту же процедуру приведения себя в товарный вид: прохладный душ, мытьё головы, патчи под глаза. «Входит в привычку», – пошутила она про себя.
Замотав мокрые волосы в полотенце и намочив салфетку холодной водой, так же бесшумно вернулась в спальню, легла на кровать и положила салфетку на лицо прямо поверх наклеенных пластырей. Пролежав так минут двадцать, встала и снова подошла к зеркалу. Картина слегка изменилась, но покоя ей это не добавило. Последовало нанесение освежающей маски. И ещё пятнадцать минут Ленка провела в горизонтальном положении. Только когда после всех этих манипуляций на лицо лёг тональный крем, смотреть на себя ей стало приятнее. Распустив и расчесав ещё влажные волосы, надев вместо пижамы длинный шёлковый халат, она вышла из своего «реабилитационного центра» и направилась в кухню.
Каково было её удивление, когда там перед ней предстал Лёшка. На плите шкворчала яичница, а на столе уже стояли блюдца с рыбой и мясной нарезкой. В момент, когда она вошла, он намазывал сливочное масло на хлеб.
– Ты уже не спишь? Я не слышала, как ты встал.
– Я проснулся, когда ты пошла в душ. Не думал, что снова спать ляжешь, – не отрываясь от хлеба и ножа, произнёс он.
– Я не спала, марафет наводила.
– А я не стал кофемолку включать, боялся тебя разбудить. У меня всё готово, осталось только кофе сварить.
Алексей, наконец, оторвался от своего занятия и посмотрел на неё. На его лице читалась грусть. Лёгкая щетина, появившаяся за ночь, наряду с серыми кругами под глазами добавляли всему облику усталость и какое-то разочарование. Он встал и переставил сковороду с плиты на подставку.
– А ты хорошо ориентируешься в моём доме! – говоря это, Ленка подошла к барной стойке, на столешнице которой стояла кофемолка. – Как спалось на новом месте?
– Я не спал. Может, только полчаса до момента, как ты пошла мыться.
– Я так храпела, что ты не мог уснуть? – попыталась шутить она.
– В этой квартире хорошая звукоизоляция, раз уж ты не слышала, как я тут вожусь.
Пока мололся кофе, оба молчали. Ленка, не отрываясь, наблюдала за аппаратом, измельчающим божественно пахнущие зёрна, а Алексей смотрел на женщину, с которой провёл эту ночь в одной квартире.
– Не передумала ехать? – поинтересовался он, когда кофемолка отключилась.
– Не вижу причин менять свои планы.
– Во сколько собираешься выдвигаться?
– Сейчас позавтракаем, высушу волосы, отвезу тебя домой и поеду. Как раз поможешь мне чемодан в машину закинуть.
– Меня отвозить не нужно. Прогуляться хочу. Громадину твою, так и быть, дотащу уж, –он улыбнулся. – А тебе как спалось?
Ленка подошла к плите и поставила турку на конфорку, добавив воды и немного сахара в перемолотый кофе, она обернулась к собеседнику.
– Тебе с корицей?
– Можно и с ней.
– Молока только нет. Хотя, постой, есть упаковка порционных сливок. Сейчас достану. Знаю, ты чёрный кофе не очень любишь.
– Не страшно, можно и без сливок. Не суетись.
– Как спала, спрашиваешь? – вернулась она к его вопросу. – Спала. Что уже хорошо.
Ленка перемешала содержимое турки и немного убавила конфорку. Затем открыла один из верхних шкафов, достала пакетик со сливками и передала их Алексею.
– Сил хватит на дорогу? Не заснёшь по пути? – спросил он.
– Да тут-то ехать.
Кофе был готов. Ленка разлила напиток по кружкам.
– Лёш, ты сидишь на моем месте, пересядь, пожалуйста.
– Правда? А я думал, гостям предлагают всё самое лучшее.
– Есть вещи, которыми я не делюсь, – они только мои. Например, в этом доме – мой стул и моё место за столом, моя кружка, моя подушка, мои тапочки, моя зубная щётка. Всем остальным могу дать тебе попользоваться. Хочешь? – она была серьёзна, говоря это.
– Я понял.
Алексей грустно улыбнулся, поднялся и пересел на другой конец стола, оказавшись напротив неё. Они принялись завтракать. Сначала тишину нарушали лишь звуки, издаваемые вилками и ножами. Чувствовалось, что оба сидящих за столом напряжены и каждый ждёт, чтобы кто-то оборвал тягостное молчание.
– Очень вкусно! У тебя, должно быть, в зачётке пятерка по яичнице? – первыми прозвучали Ленкины слова.
– Я долго упражнялся. Предмет знаю наизусть, – поддержал её Алексей.
– Чем ты теперь планируешь заняться? Вернее, что думаешь насчёт работы?
– У меня есть несколько вариантов. Например, давно зовут в Белоруссии поработать. Контракт на три года предлагают. Если решусь, поедешь со мной?
Он оторвался от еды и пронзительно-тоскливо посмотрел на свою собеседницу.
– Нет, Лёш. Из Москвы уезжать не хочу, тем более за рубеж, хоть и не столь отдалённый.
Ленка ответила на его взгляд улыбкой.
– Но тебя же всё равно куда-то несёт. Чем твоя деревня лучше Минска?
– Тем, что я там надолго не останусь. Так, дух переведу, да с мыслями разберусь. К глобальным переездам, увы, не готова.
– Извини за вопрос, – сказал Алексей и чуть помедлил, – тебе есть, на что жить? Он оставил какие-то деньги? Может, помощь нужна?
– О, это был момент неслыханной щедрости! – произнеся это, она сделала большой глоток кофе и продолжила: – Я сначала хотела послать его подальше, когда он предложил мне два миллиона отступных. Но потом посчитала, в каком минусе сейчас нахожусь, и решила свою гордость засунуть куда подальше, – Ленка снова запила свои слова ароматным напитком. – Дима, конечно, покупку этой квартиры оплатил, но ремонт и приобретение мебели вытянули из меня всё, что было нажито непосильным трудом. Пришлось даже кредит взять – не хватило на обстановку его кабинета. А хотелось сделать сюрприз, – тут она горько улыбнулась и продолжила медленнее: – Учитывая, что теперь мой доход равен нулю, и ситуация в ближайшее время не изменится, я решила сначала полностью рассчитаться с банком, чтобы не втянуть себя ещё в большую кабалу. Ну, и какие-то копейки даже остались, – последовал ещё один глоток кофе, и она обратилась взглядом к сидящему напротив. – Спасибо, что беспокоишься. И за предложенную помощь тоже огромное мерси. Я надеюсь справиться. Тем более, что он обещал остаток денег частями на карту ежемесячно присылать.