Тайна старого особняка - Петрова Маргарита В. 2 стр.

– А что здесь? – интересуюсь я, когда мы проходим третью по счету лестницу.

Гвиневра Лекавалье взмахивает рукой:

– Ничего особенного. Моя большая спальня, кабинет моего последнего мужа, комната Смита, три ванных и спальня Айви.

– А кто такая Айви? – спрашивает Элиза.

Гвиневра приостанавливается на мгновение, и Фрэнк врезается ей прямо в зад.

– ГАДОСТЬ! – говорит он с улыбкой.

Он обожает всякие гадости.

– Айви – моя дочь, – отвечает Гвиневра.

– О! – удивляюсь я. – А она живет здесь?

– Она переехала. Теперь живет со своим мужем в Уичите, – в ее голосе появились холодные нотки. – Кстати, Айви приедет завтра. Навестить меня.

– И вы часто встречаетесь? – интересуется Элиза.

– Нет, – отвечает Гвиневра.

Она складывает руки на груди и надувает губы.

Мы проходим мимо библиотеки, где полки опрокинуты и повсюду валяются книги. На стене виднеется красная надпись, но издалека ее трудно прочесть.

Гвиневра быстро, не говоря ни слова, минует библиотеку, и Фрэнк шагает за ней. Я следую за ними, но замечаю, что Элиза приближается к красной размашистой надписи на стене, словно хочет прочесть смертельную угрозу. С того места, где я стою, красная краска напоминает кровь.

– Пойдем, Элиза, – шиплю я. – Если мы потеряем из вида Гвиневру, то можем навсегда заблудиться в этом огромном доме.

Я хватаю Элизу за руку и тащу ее в соседнюю комнату, где Гвиневра уже нетерпеливо притоптывает ногой.

– Наконец-то! – говорит она.

– НАКОНЕЦ-ТО! – вторит ей Фрэнк, топая ногой так же, как она.

Мы проходим через бильярдную, холл, гостиную, вестибюль, фойе. Честно говоря, я понятия не имею, чем они между собой различаются. Каждая из комнат более величественная, чем предыдущая, с арочными потолками, старинными гобеленами, мраморными стенами, широкими окнами и паркетными полами.

Наконец мы добираемся до столовой, и дворецкий, Смит, вносит поднос с чашками, чайником, молоком, сахаром, медом и миской жевательного мармелада. Гвиневра кидает половину ее содержимого себе в чашку и начинает бешено размешивать.

Позвольте мне уточнить: она положила мармелад себе в чай.

– Итак, – произносит она. – Как вас зовут?

– Я Карлос. А это моя лучшая по… то есть моя коллега Элиза. И детектив Фрэнк.

– И вы трое раскроете мое дело?

– Мы лучшие детективы, которых может предоставить агентство, – а поскольку мы были единственными детективами, которых оно могло предоставить, в общем-то, я не врал.

Гвиневра делает глоток чая.

– Ммммм, жевательные мармеладки, – вздыхает она.

Элиза наклоняется вперед, сощурив глаза. Я знаю это выражение лица. Оно значит, что мыслительный процесс идет полным ходом.

– Почему бы вам не рассказать нам о первой угрозе? Когда вы ее получили?

– Примерно два месяца назад, – отвечает Гвиневра. – Угрожающее письмо оказалось в почтовом ящике. На нем не было ни обратного адреса, ни марки.

– Интересно, – роняет Элиза.

– Что интересно? – уточняет Гвиневра.

– Ты хотела сказать, скучно? – восклицает Фрэнк, и я незаметно пинаю его под столом.

Элиза не обращает на Фрэнка внимания:

– Что ж, отсутствие отпечатков пальцев говорит о том, что преступник был в перчатках. Но еще важнее, это говорит о его или ее уме. А тот факт, что письмо не было отправлено по почте, означает, что его доставили самостоятельно. Кто-то должен был подойти к вашему ящику и кинуть его туда лично. Он – или она – были в городе. А поскольку угрозы продолжаются, он или она все еще в городе.

– Впечатляюще. Теперь я вижу, почему агентство отправило вас.

Элиза застенчиво улыбается. Я тоже улыбаюсь, но не могу перестать думать о том, насколько она умнее меня, и что у меня нет никаких способностей, чтобы помочь в этом деле, и как маме нужны деньги. И улыбка сходит с моего лица.

Элиза смотрит на меня, ожидая одобрения, и я показываю ей большой палец, когда Гвиневра Лекавалье отворачивается, чтобы зачерпнуть еще жевательных мармеладок для своего чая.

– Да, Элиза один из наших лучших сотрудников, – сообщаю я Гвиневре, потом бросаю взгляд на Фрэнка, который прилег поспать на столе.

– Так вы считаете, мне что-то грозит? – Гвиневра начинает дрожать так, что ее чай выплескивается из чашки. – Мой адвокат находит, что я в смертельной опасности.

– Ваш адвокат? – переспрашивает Элиза.

– Да. Поверенный Джо Мэддок. Лучший в городе. Он дерет втридорога. Точнее, вдесятедорога. А то и встодорога. С тех пор как начались угрозы, он часто заглядывал ко мне домой, так что в последнее время я выписываю ему кучу чеков. Но, раз уж он самый дорогой адвокат в городе, значит, и самый лучший, верно?

– Ну конечно, – отвечаю я.

– Я очень напугана. Это ужасное дело совершенно выбило меня из колеи! Я бы с радостью выполнила требования преступника, лишь бы эти письма прекратились. Но требования совершенно немыслимые…

– Какие требования? – Элиза и я спрашиваем одновременно.

– Преступник хочет, чтобы я поделилась с ним местонахождением сокровищ моего покойного мужа.

– Сокровищ? – встрепенулся Фрэнк. – Каких сокровищ?

– Хотела бы я знать! – Гвиневра Лекавалье сдвигает брови, словно о чем-то напряженно думает. – Дело в том, что я не имею ни малейшего понятия о том, что это за клад и где он может находиться. Мой муж умер пять лет назад и завещал мне сокровища. Проблема в том, что я не могу их найти. Понимаете, он оставил мне подсказку, по которой я должна была отыскать другие подсказки. Но я не могу в ней разобраться. Муж был очень чудаковатым. Думаю, что если бы я нашла сокровища, то все бы закончилось. Я бы передала их преступникам, они бы оставили меня в покое, и никто бы не пострадал.

– Не пострадал? – сглатываю я. – Вы думаете, преступник может попытаться выполнить свою угрозу?

Гвиневра кивает, и все ее многочисленные ожерелья звенят:

– Возможно. Первая угроза была очень… пугающей.

МЫ РЕШАЕМ ОБЫСКАТЬ комнату Айви. Ведь она, в конце концов, главная подозреваемая. Ладно, одна из главных подозреваемых. Или просто подозреваемая.

Сноска № 10

Сноска № 29

Мы спешим к Айви в комнату. В особняке очень много комнат, но мы без труда узнаем нужную по двум чемоданам. Хозяйка комнаты приехала сегодня утром и еще их не распаковала.

Мы закрываем за собой дверь. Я беру на себя один чемодан, Элиза – другой, а Фрэнк начинает примерять модные шляпки Айви. Он кривляется перед зеркалом, хихикая как ненормальный.

Мой чемодан полон одежды: летние платья, майки, шорты, носки и даже нижнее белье. Фууууу!

Я закрываю свой чемодан и направляюсь к Элизе, чтобы помочь прошерстить второй. Он полон бумаг.

– Что это? – интересуюсь я, поднося один из листков к свету.

Для меня это выглядит как тарабарщина.

– Финансовая отчетность. У Айви проблемы с деньгами!

– Проблемы с деньгами! – У меня перехватывает дыхание. – И что это значит?

– Значит, что у нее есть мотив. Ей действительно нужен клад…

Мы оба резко замираем. Дверная ручка поворачивается.

СО СМИТОМ БЕСПОЛЕЗНО договариваться.

Сноска № 78

Сноска № 119

Мы должны попытаться прорваться.

– Бежим! – кричу я.

Мы втроем проносимся мимо Смита, который настолько растерян, что не знает, кого из нас хватать. Фрэнк прыгает слева от него, Элиза, кружась в танцевальных па, обходит его справа, а я проскальзываю между его ног – так же, как каждый год во время наших бейсбольных матчей попадаю в «дом».

Раз уж мы оказались в доме, останавливаться нельзя – мы не можем позволить Смиту поймать нас.

– Дети! – кричит он нам вслед, бросаясь за нами с лопаточкой. – Я звоню в полицию!

Но мы бегаем быстрее него.

– ИЩИ И ПРЯЧЬСЯ! ИЩИ И ПРЯЧЬСЯ! – кричит Фрэнк, пока мы несемся через большой бальный зал.

Потом мы бежим по коридору, и деревянный пол скрипит под нашими кроссовками. Мы летим вверх по лестнице, и грязные подошвы Фрэнка оставляют следы на белоснежной ковровой дорожке (упс). Потом мы, как кролики, прыгаем по коридору, увешанному гобеленами. Затем влетаем через каменную арку. И БАЦ!

Упираемся в тупик.

Комната, где мы оказались, круглая – в два этажа высотой, без окон, и вся ее стена заставлена книгами, как в библиотеке. Здесь есть лестница, по ней можно добраться до книг, которые стоят слишком высоко, чтобы дотянуться до них просто встав на цыпочки.

В центре комнаты стоит стол из темно-красного дерева, покрытый блестящим лаком. Он словно сделан из пончиков, покрытых красной глазурью. Наверное, это был кабинет мистера Лекавалье.

– Чего мы стоим? – вопит Фрэнк. – Бежим!

БУХ.

БУХ.

БУХ.

Звук тяжелых шагов раздается все ближе, и я понимаю, что Смит в коридоре. Из этой комнаты нельзя выйти не налетев прямо на него! Мы в ловушке. Приперты к стенке.

– Прячьтесь! – говорю я Фрэнку и Элизе.

Фрэнк сворачивается калачиком на полупустой книжной полке, но Элиза остается на месте и качает головой:

– Нам нужно встретиться со Смитом. Лицом к лицу. Настало время поговорить с ним.

– Нет, – настаиваю я. – Надо прятаться!

– Нет! Говорить}

– Прятаться!

– Говорить!

Я ВВОЖУ ПАРОЛЬ «зал кисть кит лис пять» на клавиатуре под дверной ручкой, и дверь распахивается. За ней коридор, совершенно не похожий на все, что я видел в особняке Лекавалье раньше. Пол и стены тут из красноватого дерева, и ни на одной стене ничего не висит. Все вокруг очень просто. Не думаю, что Гвиневра сильно заботится о том, чтобы ее слуг окружала красота.

Сноска № 137

Я делаю шаг вперед и понимаю, что в этом крыле дома градусов на десять жарче. Видимо, Гвиневра не посчитала нужным установить кондиционеры там, куда она не ходит. Это кажется довольно несправедливым по отношению к бедному Смиту.

Может, поэтому он такой мрачный? Мне-то хорошо известно, каково жить без кондиционера, – меня это, например, очень злит!

Фрэнк прыгает вперед и останавливается у последней двери справа:

– Нашел! – Он жестом указывает на дверь.

Я догоняю его и вижу на двери табличку: СЭМЮЭЛ С. СМИТ.

Я молча сжимаю кулак, Элиза улыбается. Затем она закрывает ладонью рот Фрэнка, чтобы тот случайно не закричал.

Слегка приоткрываю дверь.

Бух-бух.

Из комнаты доносятся громкие, сотрясающие пол шаги, и дверь распахивается.

– Что вы здесь делаете?! – закипает Смит, его глаза с отвисшими веками наполняются яростью.

– Я просто… мы просто… – заикается Элиза.

– Это моя комната! Вы не имеете права находиться здесь без моего разрешения, а я вам его не давал!

Черт, черт, черт!

Бежать!

Мой мозг взрывает мысль: «Бежааааааааатъ!»

Я хватаю Элизу и Фрэнка за руки, вылетаю с ними из коридора для персонала и оставляю ревущего Смита позади.

Элиза дрожит от страха, а бедный Фрэнк вот-вот расплачется:

– Ничего страшнее в жизни не видел!

– Это точно, – отвечаю я, похлопывая Фрэнка по спине.

Мое сердце все еще бешено колотится. Я прислоняюсь к одному из причудливых гобеленов Гвиневры и вытираю вспотевшие руки о ткань.

Элиза и Фрэнк смотрят на меня, поэтому мне приходится взять себя в руки.

– В следующий раз, – говорю я немного дрожащим голосом, – давайте убедимся, что человека, чью комнату мы хотим обыскать, там нет.

– Кстати говоря, – предлагает Элиза. – Мы могли бы сейчас обыскать комнату Айви…

– Нееееееееееет! – ноет Фрэнк. – Опять?!

– Нам нужно найти улики, Фрэ…

БАБАХ!

Ужасный грохот эхом разносится по коридору – такой громкий, что кажется, будто дом обрушивается. За шумом следует оглушительный вопль, от которого волосы встают дыбом. Женский голос! Возможно, Гвиневра в опасности?

Фрэнк визжит и от страха обнимает Элизу за ноги. Впервые я реально ощущаю опасность… и думаю, не зря ли мы взялись за это дело.

Бежать ли нам на шум? Настоящие детективы обязательно отправились бы к месту происшествия.

Но, с другой стороны, возможно, настоящие детективы воспользовались бы удачным отвлекающим событием, чтобы обыскать комнату подозреваемого. Возможно, это наш единственный шанс исследовать комнату Айви в поисках улик.

– КТО ЕЩЕ ЗНАЕТ о сокровище? – спрашиваю я.

Сноска № 28

Сноска № 53

Сноска № 117

Сноска № 139

– Ну я. И моя дочь Айви, как я уже сказала. И Смит, который служит у меня дворецким целых тридцать лет. Он у меня вот уже многие годы. Хотя…

Я наклоняюсь вперед:

– Хотя?

Она оглядывается, чтобы убедиться, что Смит не прячется поблизости, прежде чем пропищать:

– В последнее время он стал ворчливым. Даже ворчливее обычного, – она качает головой: – Нет-нет, это не он. Я полностью ему доверяю! – твердо заявляет она.

Мы с Элизой обмениваемся взглядами.

– Кто еще? Ах да! Мой адвокат, – продолжает Гвиневра. – Да, Джо Мэддок тоже знает о сокровище.

– ВИНОВЕН! – вопит Фрэнк, и я зажимаю ему рот рукой.

– Итак, – резюмирует Элиза, бросая быстрый взгляд на Фрэнка. – У нас есть дочь Айви, которую вы не видели много лет; Смит, ваш дворецкий; и Мэддок, ваш адвокат. Кто-нибудь еще?

– Полагаю, любой, кто работает в моем доме, может знать о кладе. Но я точно никому ничего не говорила. И уверена, что Смит тоже.

– Все же, – говорю я, – нам ничто не мешает их расспросить. А кто еще работает в вашем доме? Кроме Смита?

– Ну, единственный человек, который регулярно тут появляется, мой ландшафтный дизайнер, Отто. Он занимается моими цветами и кустами. Мой муж заботился о саде, но, после того как он скончался, боюсь, я слишком долго давала волю сорнякам! Это настоящее нашествие! – Она ненадолго замолкает. – Что-то… из этого поможет вам?

– Да! – отвечаю я.

– Безусловно! – подхватывает Элиза.

– Молоко появляется из вымени, знаете ли! – вставляет ремарку Фрэнк.

– Прежде чем вы уйдете, – говорит Гвиневра, – я должна предупредить вас о… странностях этого дома. Здесь есть комнаты и тайные ходы, которые захлопываются, а открываются, только если разгадать загадку. Будьте осторожны.

– Будем, – пообещала Элиза.

Я знаю, как она обожает загадки. А Фрэнк – потайные ходы и запертые комнаты.

Мы поднимаемся из-за стола и выходим.

Элиза визжит от восторга, когда мы оказываемся в коридоре:

– Я так рада, что мы взялись за это дело! Обожаю тайны, а эта такая интересная!

На мой взгляд, она слишком легкомысленно относится к смертельным угрозам.

– Хорошо, что ты в восторге, но это не книга, – напоминаю я ей. – Здесь все по-настоящему.

Она улыбается.

– С чего же мы начнем? – спрашиваю я.

– С опроса подозреваемых. Мы должны рассмотреть две вещи: мотив и возможность.

Мне бы следовало лучше разбираться в работе детектива. Особенно учитывая, что я наблюдал за тем, как мама ведет дела.

– Мотив и возможность? Что это значит?

– Мотив – у кого есть причина, чтобы совершить преступление? Возможность – кто физически способен совершить преступление? Преступником является тот, кто хочет получить сокровище. Сильно хочет. Это мотив. А возможность означает, что кто-то мог входить сюда и оставлять тут угрозы. Преступник должен иметь сюда доступ, чтобы провернуть это дело.

– Так, значит, мы должны выяснить, кто заинтересован в сокровище и при этом имеет возможность оставлять послания. Верно?

Элиза кивает.

– Давайте поиграем в дом, – внезапно предлагает Фрэнк.

– У нас сейчас нет на это времени, – Элиза берет его за руку. – Позже поиграем.

– Хорошо, – соглашается Фрэнк. – Но только если я буду ламой.

– Ламы не живут в домах, – возражаю я.

– В моем живут! И единороги тоже!

Я игнорирую его. Меньше всего мне нужно, чтобы он закатил истерику, услышав плохие новости по поводу существования единорогов…

Вдруг в коридоре появляется важного вида господин. У него в руках портфель, и, боже, как от него ужасно пахнет!