Максим Михайлович берет меня за руку, и я искренне улыбаюсь. Я никому не рассказывала о своей семье – только ему.
– Я привыкла быть нежеланной, поэтому, наверное, не могу ни с кем подружиться, – признаюсь я. – И поэтому я так реагировала на вашу заботу – для меня все это чуждо.
– Для меня тоже, – признается учитель, отпуская мою руку. – Начнем занятие? – Снова его манера перескакивать с темы на тему. – Не ожидал от тебя такого кошмарного сочинения!
Он пересаживается – теперь мы сидим не напротив друг друга, а рядом. На парте лежит тетрадь с моим сочинением, в котором красной ручкой Максим Михайлович отметил все недостатки. Я завалила работу по одной-единственной причине: в тот вечер я думала об учителе, а не о Шолохове и его героях.
Сегодняшнее занятие длится чуть больше двух часов: я успеваю переписать сочинение, а Максим Михайлович – проверить его. Все так же, как и с контрольной работой по физике – вторая попытка оборачивается успехом.
– Скоро ЕГЭ, – говорю я, бросив взгляд на календарь. – Школа вот-вот останется позади.
– Не у меня, – шутит Максим Михайлович. – С первого сентября у тебя начнется новая жизнь, а у меня, как и остальных учителей, все останется, как прежде. Те же тетради, уроки, звонки…
– Влюбленные в вас ученицы, – продолжаю я.
Максим Михайлович смотрит на меня с удивлением. Я, если честно, и сама не ожидала, что ляпну это. Эта не та тема, о которой мне хотелось бы поговорить с ним. Но я хочу задержаться в этом кабинете еще на чуть-чуть.
– Максим Михайлович, все-таки, что это за кольцо? – спрашиваю я, чтобы перевести тему и остаться. – Оно ваше?
Учитель медленно кивает. Я чувствую, будто стою на пороге какой-то необыкновенной тайны. Будто узнаю что-то такое, чего не знает никто в целом свете.
– Это мое обручальное кольцо.
Настает мой черед удивляться. Я, наверное, ожидала чего угодно, но только не этого.
– Вы были женаты? – спрашиваю я.
Максим Михайлович взъерошивает темные волосы и отвечает, как мне кажется, без особого желания:
– Я и сейчас женат.
– О, – выдыхаю я. – Почему тогда не носите кольцо?
– Я уже говорил, – отвечает учитель. – Я не чувствую его своим.
Я пытаюсь представить себе, как выглядит жена Максима Михайловича и чем она может заниматься. Он красив, и она, как я думаю – тоже. Еще она непременно умна, иначе ему бы было с ней скучно. Перед глазами у меня стоит вылизано-глянцевый образ пары, при появлении которой у всех присутствующих перехватывает дыхание.
– Кольцо помогло бы вам избавиться он назойливого внимания школьниц, – пространно произношу я, чтобы перестать думать о жене учителя. – Вы даже не представляете, какую возможность упускаете.
– Каким образом это мне поможет? – искренне не понимает Максим Михайлович.
Я встаю и по пути к учительскому столу объясняю:
– Пока вы не сказали, что женаты, я думала, что вы свободны. Девочки думают точно также, вы уж мне поверьте. Конечно, у вас может быть девушка, которую вы очень любите, но пока вы не состоите с ней в законном браке, для той же Маленковой и ее свиты – это как зеленый свет на светофоре. Девушку вы можете бросить, с женой все чуточку сложнее. – Я достаю из-за стола коробку с кольцом. – Это звучит по-детски, но, поверьте мне, так все и думают.
Возвращаюсь к своей парте и протягиваю Максиму Михайловичу его обручальное кольцо.
– Надевайте, – говорю я. – Вот увидите, это отрезвит девчонок, да и вашей жене будет приятно, что вы носите его.
– Окулова, моя жена…
– Надевайте же! – рявкаю я. – Иначе Маленкова так и будет мечтать о свадьбе с вами!
Учитель усмехается и быстро надевает кольцо.
– Что не так? – не понимает он, увидев, как я спустя секунду закатываю глаза.
– Когда была ваша свадьба? – интересуюсь я.
– Одиннадцать лет назад. – Максим Михайлович все так же вопросительно смотрит на меня. – Какая разница?
– Вы надели кольцо не на ту руку, – объясняю я. – Надо на правую.
Максим Михайлович зачем-то встает. Теперь он возвышается надо мной, явно потешаясь над моим ворчанием. Не знаю, что там происходит в его личной жизни, но все это кажется мне подозрительным.
– Я машинально, – говорит он, смеясь. – Глупо вышло, да?
– Дайте-ка сюда вашу руку, – продолжаю ворчать я. – Надеюсь, у алтаря вы вели себя по-другому.
Не задумываясь, Максим Михайлович протягивает мне левую руку, и я стаскиваю с его безымянного пальца кольцо. Все-таки оно очень красивое; такое не купят, если брак ничего не значит.
– Теперь правую руку, – прошу я. – Знаете, этот момент я запомню на всю жизнь.
На одно только мгновение мне кажется, что это звучит двусмысленно. Придерживая своей левой рукой руку Максима Михайловича, правой я медленно одеваю обручальное кольцо ему на палец. Сердце пропускает удар, я почему-то перестаю дышать. Кольцо садится, как влитое, и я, сбросив с себя странное оцепенение, уже собираюсь выдать очередную искрометную шутку по этому поводу, но когда натыкаюсь на вмиг потемневший взгляд Максима Михайловича, снова замираю.
Только сейчас я осознаю, что я сделала и как это выглядело.
– Максим Михайлович, – шепотом произношу я и отступаю назад, – я не хотела…
Не хотела чего? Я и сама толком не понимаю, а Максим Михайлович молчит, выжигая на моей коже невидимое клеймо своим взглядом. Снова пытаюсь что-то сказать в свое оправдание, но учитель не дает мне договорить и, схватив за руку, резко притягивает меня к себе.
– Максим Михайлович, – шепчу я, чувствуя, как ноги почему-то подкашиваются.
Он касается кончиками пальцев моей щеки продолжая сжимать левой рукой мою ладонь. Снова – молчание. И вдруг:
– Маша, – выдыхает учитель, а потом…
А потом случается то, о чем грезило большинство девчонок в нашей школе. То, о чем я никогда не мечтала. То, что оказалось для меня самым нужным, но до этого момента я и не знала об этом.
Максим Михайлович целует меня. Сначала – совсем невесомо, будто бы боясь, его теплые губы касаются моих. Я шепчу тихое «ох», и этого хватает для того, чтобы учитель углубил поцелуй, а я начала заживо сгорать.
Его рука перемещается на мою спину, крепче прижимая к себе. Я много раз целовалась с Виктором, и мне нравилось это, но теперь мне кажется, будто те поцелуи были какими-то грязными и фальшивыми, совсем не похожими на то, что сейчас происходит между мной и Максимом Михайловичем.
Когда шок проходит, я отвечаю учителю с тем же пылом и сама прижимаюсь к нему, хотя, казалось бы, разве может быть ближе, чем сейчас?
Поцелуй продолжается, кажется, целую вечность. В нем – страсть и сладость, безумие и покой. Я снова и снова сгораю в тех ощущениях, что бушуют глубоко внутри меня. Максим Михайлович вдруг отстраняется от меня, всего лишь на пару сантиметров, так, что мы продолжаем стоять на расстоянии вдоха. И теперь я вижу, что в его глазах плещется отчаяние. А еще – страх.
И это мгновенно меня отрезвляет. Я отстраняюсь от учителя. Все, чего я хочу – убежать из кабинета литературы и никогда сюда больше не возвращаться. Но рука Максима Михайловича все еще лежит у меня на пояснице. Склонив голову, он касается своим лбом моего.
А потом едва слышно произносит:
– Что же я натворил…
Глава 14
Рита
– Что же я натворил…
Молодой светловолосый мужчина извиняющимся взглядом смотрел на хрупкую девушку, что сидела на хлипком стуле перед его постелью.
– Вам… – Олеся смахнула слезы. – Семен Юрьевич, вам очень больно?
– Нет, что ты, Олеся, – заверил ее мужчина. – Я в порядке! Мне жаль, честно.
Афанасьева улыбнулась учителю физической культуры сквозь слезы. Он позвонил ей полчаса назад, чтобы сообщить, что сломал ногу. Олеся не знала, почему расплакалась, увидев бледного мужчину, одиноко лежащего в неуютной палате. Конечно, девушке было обидно – они столько сил потратили на танец, а теперь его не будет, но переживание за Семена Юрьевича вытеснило даже эту эмоцию.
– Почему ты плачешь? – нахмурился физрук. – К Новому году я поправлюсь, станцуем еще!
Олеся, резко перестав улыбаться, неодобрительно взглянула на учителя и вдруг подумала о том, что Семен Юрьевич мог бы стать ей хорошим другом.
* * *
Рита в сотый раз перечитывала параграф в учебнике физики для седьмого класса – первый урок в ее жизни девушке предстояло провести уже завтра. Два часа назад ей позвонила Олеся, шокировав новостью о сломанной ноге Семена Юрьевича. Несмотря на то, что идея Афанасьевой рассыпалась на ее глазах, судя по голосу в телефонной трубке, девушка не была расстроена и настаивала на том, что Рита и Игорь Сергеевич должны выступить в любом случае.
Зуева захлопнула учебник, понимая, что умудрилась выучить в параграфе каждое слово. Включив компьютер, она открыла «ВКонтакте» и включила музыку, тут же переключившись на вкладку с диалогами. Беседа, созданная Егором и носящая гордое название «Концерт века» была переполнена сообщениями – все ребята искренне переживали.
Егор Соколов
Агнесса Илларионовна поручила мне опросить девятый «Г»! Завтра мне предстоит раз пятнадцать прослушать «Письмо Татьяны к Онегину»!
Леся Афанасьева
Не бухти, Егорка! Поставишь детишкам «пятерки», и они тебя расцелуют!
Андрей Рязанцев
Ага, а потом его «расцелует» Агнесска!
Рита уже собиралась написать несколько слов в поддержку Егора, но ее отвлекло оповещение – ей написал… Игорь Одинцов. От неожиданности девушка закашлялась, но вспомнив, что учитель находится в нескольких километрах от нее, совершенно спокойно открыла диалог.
Игорь Одинцов
Мне кажется, что в двенадцатом часу ночи нужно спать. Не говори мне, что ты повторяешь тему, которую знаешь лучше меня?
Рита улыбнулась, потому что Игорь Сергеевич явно хвалил ее. И это было приятно. Очень.
Маргарита Зуева
Вы тоже не спите, Игорь Сергеевич. Да, я повторила пару раз.
Ответ пришел через несколько секунд.
Игорь Одинцов
Ты хотела сказать «пару тысяч раз»? Мне можно не спать, я взрослый.
Рита показала монитору язык и рассмеялась, подумав о том, как глупо это выглядит со стороны.
Маргарита Зуева
Меня тоже можно назвать взрослой – завтра целых тридцать пять минут я буду учительницей. Олеся связалась с Вами по поводу Семена Юрьевича?
В этот раз ответа не было несколько минут. Как завороженная, Рита не отрывалась от экрана, понимая, что рано или поздно учитель ответит ей.
Игорь Одинцов
Да, она где-то умудрилась найти мой номер телефона. Сломать ногу – это очень и очень неприятно. Но, надеюсь, ты осознаешь, что мы будем завтра выступать в любом случае? Не зря же я вспоминал, как играть!
Рита фыркнула.
Маргарита Зуева
А Вы забывали?
Игорь Одинцов
Слегка. А теперь, коллега, отправляйтесь спать!
Что-то внутри у Риты сладко запело – она и представить не могла, что обычная переписка в соцсетях может доставить ей такое удовольствие.
Маргарита Зуева
Коллега?
Она отчетливо представила улыбку Игоря Сергеевича – теплую и уже такую родную, заставляющую ее сердце замирать в груди каждый раз.
Игорь Одинцов
Ну, на целых тридцать пять минут, вы – моя коллега, Маргарита Юрьевна. Спокойной ночи!
Маргарита Зуева
Спокойной ночи!
* * *
Утро, как показалось Рите, совершенно не задалось. Она едва не проспала, а каша, заботливо приготовленная мамой – редкие моменты родительской заботы, показалась какой-то горькой. Девушка металась между своей комнатой и ванной, отчетливо понимая, что если не выйдет из дома через две минуты, то опоздает.
– Дочка, я подвезу! – сказал ей папа, застегивая медные пуговицы на кителе. – Сейчас, только возьму ключи.
Рита, прижимая к себе чехол с концертным платьем одной рукой, а в другой держа большую сумку со всем остальным, мотнула головой в сторону:
– Меня уже ждет такси, так что можешь ловить своих преступников совершенно спокойно. Мам, пап, я буду поздно.
– Это еще почему? – нахмурилась Ритина мама, у которой выдался редкий выходной, и она хотела бы провести его в кругу семьи. – А как же ужин?
– Уроки, потом концерт, что-то типа дискотеки и на сладкое – уборка актового зала! – объяснила Рита. – Пап, помоги, пожалуйста!
Юрий Валентинович улыбнулся единственной дочери и широко распахнул дверь. Не дожидаясь лифта, девушка быстро сбежала по ступенькам вниз, кое-как вышла из подъезда и, только удобно устроившись в такси, выдохнула. Дорога до школы заняла у нее десять минут. Таксист помог Зуевой выйти из машины и пожелал ей удачи, хоть и, по его признанию, не совсем понимал, в каком именно деле.
В школе было совершенно пусто, если не считать одиннадцатиклассников-учителей, которым выпала «удача» вести первый урок. Рита, приветливо улыбаясь ребятам, уверенно направлялась в кабинет физики.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич! – поздоровалась девушка, увидев учителя. – С праздником!
Игорь Сергеевич уже собирался поприветствовать ее в ответ, но Рита сделала совершенно неожиданную вещь – с облегчением выдохнув, она села на краешек первой парты, продолжая прижимать к себе длинный чехол для одежды и огромную сумку.
– Я понимаю, что это – верх неприличия, – сказала Зуева, – но, пожалуйста, можно я посижу так еще минутку, а вы сделаете вид, что не заметили?
Игорь Сергеевич, запрокинув голову вверх, совершенно не по-педагогичному расхохотался. Рита, не удержавшись, тоже засмеялась. Ее переживания по поводу возможного опоздания показались ей нелепыми – до звонка было еще целых полчаса.
– Все-таки, у меня получилось, – отдышавшись, сказал физик. – Ура!
Рита слезла с парты, которая показалась ей такой удобной, что делать этого совершенно не хотелось, и тихо произнесла:
– Еще раз прошу прощения.
– Пустяки! – махнул рукой Игорь Сергеевич. – Зачем тебе столько вещей?
– Платье, туфли, косметика… – Рита улыбнулась. – В общем, все самое нужное!
– И куда ты со всем этим? – спросил учитель.
– В гримерку, конечно!
Игорь Сергеевич скрестил руки на груди, неодобрительно поглядывая то на чехол с платьем, то на сумку, из которой Рита уже успела достать учебник по физике для седьмого класса и какие-то записи.
– Если хочешь, можешь оставить вещи в лаборантской, – предложил учитель. – Актовый зал не откроют так рано, не ходить же тебе по школе с вещами!
– С этими замещениями получилось такое неудобное расписание! – вздохнула Рита. – Концерт только в час!
– Ну, праздник требует жертв, – улыбнулся Игорь Сергеевич. – Ну, так что? Доверишь лаборантской свои наряды?
– А это удобно? – застеснялась Рита.
Игорь Сергеевич забрал у нее чехол и сумку, направившись с ними в сторону лаборантской. Уже у дверей, обернувшись через плечо, он сказал:
– Сегодня ты – второй учитель физики, а значит, этот кабинет и все, что относится к нему – твоя территория.
* * *
Урок начал Игорь Сергеевич – приняв цветы и целый ворох подарков от обожающих его семиклашек, он представил ребятам Риту и, подхватив стопку тетрадей восьмых классов, сел за последнюю парту.
Рита принялась объяснять ученикам совершенно новую для них тему, умоляя саму себя не свалиться в обморок. Когда пришло время записать формулу у доски, она бросила мимолетный взгляд в сторону Игоря Сергеевича и поняла, что он не проверяет тетради, а смотрит прямо на нее. Это вселило в девушку неожиданную уверенность, и она выписала на доску то, что требовалось.
Когда прозвенел звонок на перемену, Рита дождалась, пока все семиклассники выйдут из кабинета, а затем медленно сползла по стене, отчаянно бледнея. Игорь Сергеевич, ожидавший, судя по всему чего угодно, кроме этого, подбежал к дебютантке сегодняшнего утра и осторожно поставил ее на ноги.
Рита заглянула в удивительные сапфировые глаза, тут же вспомнив о коробочке, лежавшей в маленьком кармашке в ее сумке. Наверное, время было не самое подходящее, но она не хотела тянуть.
– Я пройду в лаборантскую? – спросила Зуева. – На минутку.