– Месье, может быть, мы? – спросила Селин. Она все еще не была утверждена как командир звена, базирующегося на “Адмирале Бельграно”, но быть крайне активной девушкой ей это не мешало.
– “Экзосет” в атмосфере практически неуправляем. Он и так-то… Не вижу смысла.
– Аларм!! – раздался крик Рамоты, – Общий аларм!
– Что такое?
– Их десантники пустые!
– Как?!
– Повторяю, внимание всем, десантники – пустые! Там вообще никого нет!
– Селин, выход! Нат, постарайся сделать хоть что-нибудь!
– Что случилось, Энрике? – обеспокоенно спросил Жан-Клод.
– Это не фрегаты. Нас все-таки на… Обманули, причем по полной программе. Мне надо связаться с поверхностью.
***
– Вот тут можно окопаться, – сказал Андерс, – Место хорошее.
– Думаете, кто-то еще высадится? – спросил юный Никлас Лильендал.
– Могут, Никлас, могут. Потому берегите рэйлган, но не забывайте и про лопату. Понятно?
– Понятно…
– Так, тишина! – крикнул Бо, хватаясь за комм, – Кто? Сеньор адмирал Кортасар? Что? Девять тысяч? Трындец. Простите, сеньор адмирал. Да… Понял… Но это ведь и правда трындец, уж вы еще раз меня простите. С просто десантом мы бы как-нибудь справились – не впервой. Но вот чтобы так… А может, вы… Поздно? Понял. Ясно. Нет, ничего. Спасибо за сведения. Вы останетесь “наверху”? Что ж, это уже хорошо. Еще раз, спасибо.
Бо повернулся к своим спутникам, лицо его было каким-то посеревшим.
– Девять тысяч “морского спецназа”. С плавсредствами, то есть на наши мины они высаживаться не собираются. Уже в верхних слоях, подлет – меньше получаса.
– Девять тысяч?
– Девять групп по четыре малых батальона. У каждого подлодка, не может, правда, опускаться глубже полукилометра, но нам-то какая разница! Чтобы войти в жилую пещеру – этого достаточно.
– Они все идут сюда? – спросил Никлас.
– Нет, распределились по островам. Парни уже в курсе, конечно. К нам идет одна группа… Нет, к нам – две. Одна сбилась с курса и приводнится неподалеку, хоть и собиралась к соседям.
– Я ее “уберу”, – сказал Никлас, – Только пусть кто-нибудь мне поможет.
– Олафа не дам, он нужен здесь.
– Мне не нужен стрелок, мне нужен хороший шкипер.
– Тогда подойду я, сынок, – сказал Андерс.
– Да! Вы подойдете! Пойдемте тогда со мной. Нужен и правда очень хороший шкипер.
– А что мне делать со второй группой? – спросил Бо.
– Что хочешь, – ответил Андерс. Я верю вот этому вот парню, что он справится с первой. А ты справься со ворой.
– Но как?
– Ты – и не придумаешь? Да не смеши меня, Бо. Даже слушать не хочу. Ты их на ноль помножишь.
– Но как, Андерс?!
– Бо, если ты не можешь решить проблему – это просто не твоя проблема. Но ведь ты знаком со всеми жителями острова. Кто-то что-то придумает, ведь сам ты не можешь придумать всегда и всего, как и никто из нас.
– Андерс, нам сейчас нужна не философия!
– Ты неправ. Она всегда нужна. А сейчас – иди и ищи решение вопроса со вторым ботом. С первым разберемся мы с Никласом.
– А вы разберетесь?
– Да! Другого выхода нет, потому – разберемся!
– Хорошо, Андерс, я пошел тогда.
– Удачи, Бо.
– Удачи, парни.
***
– Чорт, чорт, они уже прошли “двадцатку”, а мы “четвертак”. Нас начинает колбасить.
– Нат, что они делают?
– Да ничего! Хотя… Господи. Это действительно не фрегаты. Они… Они разваливаются!
– Как разваливаются?
– На куски! Выпуская при этом тяжелые десантные боты, но сами – просто распадаются! На высоте восемнадцать!
– Так я и думал. Стреляйте уже!
– Так мы и да! Но попробуй попади при такой тряске…
– Сбейте хоть кого-то!
– Да не попасть. Вообще. Прости, Энрике. Ну то есть сеньор адмирал, прошу прощения.
– Ладно, Нат. Возвращайтесь.
“Йу-хууу, а тут еще и старина «Бельграно!» – раздался на общей хор девичьих голосов, и четыре из тридцати шести отметок тяжелых десантных ботов пропали из телеметрии, – Блин, а как из атмосферы-то теперь выходить?
– Движок в минимум, переднее подруливание в максимум, – раздался голос Два по сто.
– Ах, месье Модена, вы такой галантный кавалер, что бы мы без вас делали! – сказала Селин.
– То же самое, но с меньшим удовольствием, – ответил Два по сто, – Давайте возвращайтесь, у вас горючки не хватит на второй заход. “Экзосет” в атмосфере – это…
– Мы заметили, сеньор капитан. Невесело.
– Вот и возвращайтесь. Ничего что я так, Энрике?
– А они, Хулио, вообще-то формально не мне, а Кончите подчиняются.
– Чтоооо? А почему я об этом слышу вот только сейчас, от тебя и первый раз в жизни?
– Стоп, Кончита, стоп, прости, виноват, исправлюсь. Ну прохлопал, не сказал. Надеюсь, вы с Жан-Клодом не набьете мне морду за этот прокол? Прокол, кстати, признаю.
– Не надейся, – сказал Жан-Клод, – Еще я буду другу морду бить из-за фигни такой.
– Точно-точно, поддакнула Кончита, – Но ты, Энрике, все-таки фаплап.
– А это кто?
– А это как котумба, только хуже.
– Ой блииин… То есть я – фаплап?
– Фаплап, однозначно. Законченный и неисправимый.
– А можно я тогда еще немножко поведу себя как этот самый фаплап?
– Ну что ж с тобой поделать!
– Отлично!
Еще “державшийся на плаву” рейдер, серьезно поврежденный крейсерами Рождественского и практически прекративший сопротивление, “огреб” попадание пяти болванок двести пятидесятого калибра и картинно развалился на куски.
– Ну ты кровожадный, – сказала Кончита.
– Да ладно, любимая, он просто эффективный, – вставил Дюпон, – Он же фаплап, ты сама сказала.
– Это ты сказал!
– Да? Может и я. Спорить не буду.
***
– Сколько их высадилось? – спросил Кортасар.
– Двадцать четыре бота, – ответил Лелекай.
– Было же тридцать два, что случилось с остальными?
– Рамота с ними случилась. Огнедышащяя такая.
– Так она же была “с той стороны”.
– Стартанула оттуда с ускорением сто тридцать. Пятьдесят-шестьдесят на компенсаторах, остальное – “ее”. Долетела.
– Блин, она себя вообще не бережет.
– Да чорт их поймет! Менолли вон напросилась во вторую волну с “Марии” – сбила четырех китайцев, у самой ни царапины. Мария говорит – можно зачислять в штат, летает девушка достойно.
– Менолли. Летает.
– И еще как летает! Первый полноценный боевой выход, четыре фрага и без повреждений даже. Не все так хорошо отлетались.
– Но задачу мы все-таки не выполнили.
– Ты не торопись, капитан. Однако, местные тоже не идиоты. Их ведь предупредили.
– Трудно утопить в море морской спецназ.
– Трудно. Но можно. Не торопись.
***
– Две новости, Андерс, хорошая и плохая.
– И ты, конечно, хочешь начать с плохой?
– Нет, для разнообразия наоборот. Их осталось двадцать четыре.
– А кто сбил еще восемь?
– Линкор “Трясогузка”.
– Линкор? В атмосфере? С орбиты, что ли, попал по маневрирующим ботам?
– Нет. Вошел в атмосферу, спустился до десяти тысяч, отстрелялся вспомогательным и ушел обратно.
– Да линкор на полтиннике развалился бы, какие десять тысяч.
– Он какой-то очень странный. И летает быстро. И не развалился.
– Ну хорошо, а плохая новость?
– Ни истребителей, ни штурмовиков пока не будет.
– Долго не будет?
– Как мне сказали, “пока не освободятся” – вот и понимай как хочешь. И все сбитые боты шли не к нам.
– Да я никак не хочу понимать. У нас тут двое, хотя и одного достаточно. Ладно, пойду я, Никлас торопит.
– Шкипер Линдблад, скорее!
– Никлас, в плаваньи, а уж тем более в бою, я – Андерс. Не трать время.
– Хорошо! Но нам надо успеть, пока они не подошли слишком близко.
– Так что мы делать-то будем, они же вооружены, а мы нет!
– Увидите. Я думаю, что нас слушают. И о вооружении моей лодки им лучше не знать.
Схватив карандаш и обрывок какой-то обертки от пиццы, Андерс написал: “А твоя лодка вооружена? И зачем тогда ты это сказал вслух?”
“Затем и сказал, чтобы они так думали и осторожничали”, – написал в ответ Никлас, – “Вооружение, которое можно воткнуть на гражданскую лодку, способно их повредить только по прямой и в упор. Увидят, что проходим мимо – расслабятся”.
“Но зачем этот спектакль вообще?”
“Чтобы ждали нас, а не плыли к острову. Пусть убедятся в нашей безопасности. А может и глупости. Это – время.”
“Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Что надо от меня?”
“Рулить лодкой, когда я скажу, что пора. Это будет очень тяжело, я не справлюсь”
“А ведь я тебя понял. Ты молодец, сынок. Молодец. Хорошо придумал.”
– У нас безумно маленький сектор обстрела, никакой практически. Но шанс есть. – сказал Никлас вслух.
– Что ж, мы попытаемся! Это лучше, чем ничего, – ответил Андерс.
Промысловая лодка Лильендала быстро шла навстречу “второму” боту китайцев на глубине четырехсот метров. Видя это, бот опустился на четыреста пятьдесят, чего Никлас “не заметил”. Он и собирался промазать – не в смысле выстрела, ведь подводных рэйлганов у него, в отличие от Андерса, не было. Он собирался промазать всей лодкой. Только… Не совсем.
***
– А у нас вообще на первой-то палубе кто-то есть? – спросил Алонсо.
– Как не быть, сеньор, вся группа Моралеса там!
– Так Моралес, может полетаете уже? Что-то “Санта Мария” увязла.
– Да что там решат десять бортов?!
– Одиннадцать, – сказал Рабинович, – Я с вами полечу.
– Ну ладно. Одиннадцать – это уже сила, – рассмеялся Моралес. Вешаем легкие торпеды, выход.
– Ну наконец-то!
– Вам хорошо, а у меня борт на второй, а там дырка, – обиженно сказал Альенде.
– Тебе слишком везет в карты! Имей совесть!
– Вы меня с ней сначала познакомьте, а там, может, и поимею, если симпатичная окажется! Я летать хочу!
– Отставить иметь совесть, – приказал Алонсо, с трудом сдерживая смех.
– Си, сеньор…
***
“Адмирал Бельграно” тряхнуло так, что освещение переключилось на аварийное, Дюпон прикусил язык, а Анна Сабанина и Имрын Лелекай уронили, соответственно, банку с пивом и бутылку с минеральной водой.
– Что это было? – спросил Жан-Клод.
– Касательные попадания, тяжелое повреждение обшивки бортов три и пять, уничтожены башни вспомогательного калибра три и пять, легкие повреждения двигателей три и пять, разгерметизации нет, – “ответила” ему автоматическая система.
Две болванки 280-го калибра “царапнули” борта рейдера, нанеся заметные повреждения, напрочь снеся башни вспомогательного калибра и вообще все, что выступало над поверхностью борта, “выгрызли” по кусочку из двигательных “кассет” и только тогда высвободили заряд своей гравитационной “начинки”. Повредить “Бельграно” это уже не могло, зато две группы китайских истребителей, подбиравшихся к его движкам, “попали под раздачу” и превратились в скомканные и “провалившиеся внутрь себя” комочки металла.
– О! Сказал Жан-Клод, морщась от боли в прокушенном языке, – Десять их малых бортов накрылись от дружественного огня. Может, нам просто получше маневрировать? Они эдак сами себя скоро перестреляют!
– Эти могут, – ответил Энрике, – Но надо им помочь. Я думал, второму рейдеру Николай уже давно главный калибр вынес.
– Я сам думал! – обиженно ответил на общей Рождественский, – Особенно после того, как “Фанфан” им как раз по носу “полную горсть” положил. Но две башни рабочие оказались. А мы отошли уже, и нас тут… Полируют. Тяжеловато будет выдернуться.
Кортасар понимал, что значит, если многоопытный командир крейсерской группы заявляет, что их “полируют” и им “не выдернуться”. Автоматическая система, не затыкаясь, орет о повреждениях и перегрузке реактора, экипаж, что не на вахте, судорожно надевает пауэрсьюты, от попаданий разгерметизируются отсеки и целые палубы, а никакой такой помощи не предвидится: вот они мы, а вот они – они. И все. И стреляем как умеем.
– Пушкари! – сказал Энрике, демонстрируя “шок от попадания”, то есть не маневрируя, – Что у нас заряжено?
– Гравитация, сеньор!
– Вынимайте. Надо простые болванки.
– Си, сеньор. Две минуты.
– Не тупите. Полторы.
– Си, сеньор!
– Пока перегружаетесь, рассказываю. Будет “веерный залп”, своя цель для каждого ствола. Цели задам сам. А вот потом надо будет опять зарядить “гравитацию” – вы ее не убрали, надеюсь?
– Мы что, маньяки что ли, сеньор? – ответил командир “пушкарей”, – Если все по уставу делать, ни один корабль даже не полетит. Тут она, в углу валяется.
– Вот ее обратно и засунете. И сделать это надо будет максимально быстро.
– Сделаем!
– И пристегнитесь там, а то вон начштаба язык прикусил.
– Ой, это неприятно. Пристегнемся, сеньор!
“Бельграно” дернулся. В момент, когда оставшиеся в строю башни китайского рейдера произвели следующий залп, он вдруг оказался в четырестах метрах “вправо-вверх”, и болванки прошли мимо. Но при этом Энрике еще и развернул корабль.
– Есть “поимка” целей, стреляем! – сказал он. Корабль вздрогнул от выстрела.
– А теперь быстро “гравитацию” обратно! – пока заряжали “старые” снаряды, рейдер вернулся в прежнее положение.
– Цель одна, задержка полторы секунды. Огонь. – “Бельграно” дернулся опять, слабее, зато пять раз подряд.
– Все, я сделал все, что мог, – довольно сказал Энрике, услышав сообщение “частичная фрагментация”. На самом деле, второй рейдер противника переломился пополам. Выпущенные по очереди, хоть и в одну точку, но под определенным “курсовым углом”, гравитационные заряды не только “комкали нутро” цели, они еще эту самую цель и немножко разворачивали при каждом попадании. Так что “прилетало” последовательно разным секторам. Такой залп был очень эффективен, правда при одном условии: если вообще не промахнешься.
Но Кортасар не промахнулся.
– Готовность! Готовность всем! – крикнул Рождественский, когда его телеметрия “нарисовала” трассы, протянувшиеся от далекого “Бельграно” к крейсерам противника. Энрике был далеко, и попасть с такого расстояния – дело непростое, однако телеметрия ведь “рисовала трассы” не только ему. Сначала пять крейсеров, избранных товарищем мишенями, а потом и еще чуть ли не десяток, просто из страха, повернулись “носом к огню”: и броня толще, и площадь поражения меньше. Но при этом все они оказались бортом к крейсерам Рождественского.