– “Русский бунт”?
– Который, как известно, столь же бессмысленен и беспощаден, как русский секс, – позволил себе пошутить Шамахов.
– Вы сообщили Галанину?
– Еще нет, ваше величество. Мои “выкладки” свежие, и первым в России новости должны узнавать все-таки вы. Тем более если уважаемый глава третьего отделения жандармерии не затруднился все выяснить и доложить лично.
– Хватит “прогибов и экивоков”, князь. Если вы считаете, что ситуация серьезна и существует угроза – немедленно проинформируйте этого самого Галанина. Упомянув, что приказ о повышении бдительности исходит от меня. Его подразделение жандармерии специально создано для борьбы с бунтовщиками и террористами. Зря я им, что ли, жалованье плачу? Это их работа, вот и пусть работают.
– Будет исполнено, ваше величество! Сейчас же с ним свяжусь.
– Не смею задерживать. Однако, князь…
– Слушаю?
– Вечером, вне службы, приходили бы вы к нам на ужин. Дочки соскучились, ваши поморские сказы им не передать как нравятся. Донимают – мочи нет: “Папа, а когда князечка придет?”
– “Князечка”?
– Они вас так называют, – покраснел царь, – Но я этого не говорил. Однако же, могу ли я вас пригласить? Часов в восемь, в малой резиденции, протокол – “без протокола”. А, Сергей?
– Обязательно приду, Вадим. Обязательно.
***
– Сеньор адмирал, вижу засветки! – проорал офицер-навигатор.
Системы обнаружения “Адмирала Бельграно” были несколько лучше, чем вообще предполагалось возможным, являлись секретными и представляли собой перманентную головную боль “особиста” Гомеса.
– Далеко?
– Очень далеко. Но много. И несколько больших. Направление – на нашу цель. Выход – предположительно одновременно с нами, ну или чуть позже.
– Боевая тревога по эскадре, тьфу, по флоту.
Боевая тревога в гипере – это “неприличный цирковой номер”, поэтому без крайней необходимости ее там не объявляют. Быстро двигаться-то нежелательно. Так и не успевшему закончить “рыбу-фиш” Жан-Клоду, бегущему на центральный пост, мерещилось, что он раздвигает собой неподатливую воду, а за ним наблюдает целый косяк изысканных анчоусов. “Глюки гипера”, ничего с этим не поделаешь.
– Вы кильки! Вы всего-навсего кильки! – сказал он.
– Ты уверен, Жан-Клод? – спросил, усмехаясь, Энрике.
– Ты – нет. Они – да. Просто кильки.
– Эк тебя вштырило, камрад! – сказал Лелекай, – Однако, с такой чувствительностью к гиперу и травы не надо! – он затянулся своей неизменной трубкой.
– Хорошо. Я, вроде, уже в норме. Что случилось?
– Нарываемся на встречный бой и, похоже, с серьезными силами.
– “Вскрывай” общую, еще есть время поговорить.
– Так уже!
– Отлично. Моя идея… Да нет у меня никаких идей. Мы же не знаем, как они выйдут.
– Зато мы знаем, как выйдем сами, – заявил майор Трехо.
– А как? – заинтересованно спросил Энрике.
– А в центре системы. Немножко опасно, но хотя бы этого от нас точно не ждут.
– Я сам об этом думал, но вообще как-то стремно. Вы-то выйдете, и фон Эмден тоже, а вот “крупняк” – мы, “Санта Мария”, “Трясогузка”…
– Обо мне не беспокойтесь, я хоть на низкую орбиту выйду, – заявила Рамота.
– Хорошо, осталось два “проблемных” борта.
– Один, – ответил Мигель Чавес, – Твой. Мне нет смысла выходить “внутри”, мне маневр понадобится. Выскочу пораньше.
– Рамота, – сказал Жан-Клод, – Я вот тут подумал, а тебе ведь стоит присоединиться к Мигелю. Если там будут десантные транспорты… Ему-то лучше крейсерами заняться, которые будут точно. И малой авиацией.
– Согласна. Выхожу вместе с “Санта Марией”.
– Тогда все остальные – выход в двух единицах от звезды.
– Ох ты ж! – сказал Рождественский, – А не убьемся?
– Да ну, адмирал, – ответила Кончита, – Кто убьется – тот котумба!
– Уж лучше убиться, чем быть котумбой! – рассмеялся адмирал.
***
– Получасовая готовность, – послышалось сообщение автоматической системы.
– Есть, принято, – зевнув, сказал Энрике.
– Мигель, ты здесь? – спросил Алонсо на общей.
– Здесь, Фернандо, где еще!
– Скажи своим, пусть обратят внимание на их “номерные” авианосцы, они только кажутся беспроблемными.
– Авианосцы – и “номерные”? Малые, средние?
– И тяжелые тоже. Более того, бывают и пятисотки. Я слышал даже о тысячниках, но сам не видел.
– Пятисотка без имени?
– У них – обычная история. Их ведь много, нам и не понять зачастую, насколько. Пилоты после ускоренных курсов, летать и вовсе не умеют, но их много, понимаешь? Полностью связать боем – на это их хватит, а больше им и не надо.
– Странно как-то.
– Ты с китайцами воевал?
– Да когда и как?! Я же всю дорогу учебным бортом командовал.
– Вот. А я сталкивался. Они неумелые, но старательные, и пока всех не завалишь – не отвяжешься. А им, повторюсь, того и надо. Чтоб не отвязался.
– А борта у них какие?
– Да тоже слова доброго не стоят. Брони нет, искин с мозгами от курицы, движок с приводом от новогодней петарды, рэйлган правда – “пятерка”, как у нас. То есть подставляться все-таки не надо.
– Я, когда служить начинал, еще на “Воробьях” летал, – вставил Два по сто, – Там все то же самое было, только еще и калибр – “тройка”, вообще ни о чем. Потом их с вооружения сняли, таким калибром даже “Хэрриер” не сковырнешь. Но, помню, китайцев валили как здрасьте. Только их, блин, много. Очень.
– Вот и я про то, – сказал Фернандо, – “Большие батальоны”, сам понимаешь.
– Буду иметь ввиду, спасибо!
– Двадцатиминутная готовность.
– А как раскорячиваться-то будем, шкипер? – спросил фон Эмден.
– Штатно! – ответил Кортасар и зловеще усмехнулся, – После того “развлекалова”, что мы устроили англичанам, от нас ждут ну вот просто чего угодно, кроме действий “по учебнику”. И вот по нему-то мы и “располземся”. Ну или раскорячимся, если угодно.
– То есть фрегаты против фрегатов, крейсера против крейсеров, истребители против истребителей и только вы – против всех?
– Именно.
– Догадаются.
– Но не сразу, – заметил Рождественский, – Минут десять будут ждать какого-нибудь подвоха. Если не дольше. А за это время нам надо их немножко продырявить, только и всего.
– А мне нечем! – обиженно заявила капитан Сабанина.
– Ваши новые борта прибывают через сутки, если не больше, – ответил Жан-Клод, – То есть к нынешнему бою не поспевают. Все, что могу порекомендовать – это получить по этой вот накладной на складе коробку пива и упаковку чипсов и расположиться на центральном посту “Бельграно”, кино вам покажут интересное.
– Ну, если больше делать нечего…
– Десятиминутная готовность.
– Есть расшифровка. Они входят позже нас. Два предположительно линкора…
– Чччорт! – сказал Энрике, – Я надеялся, что будет один!
– И два авианосца, скорее всего, “тысячника”. Весят как линкоры, но… “Мягкие”. Это авианосцы.
– Мигель, слышал? Как только войдут – смотри данные, если “номерные” – у тебя есть шансы, но отвлекаться не советую.
– А если нет?
– Не думаю. Но если нет – ни у кого из нас нет шансов. Две тысячи нормальных бортов с нормальными пилотами – это перебор. Но я сомневаюсь, что у китайцев вообще есть две тысячи нормальных пилотов! Разве что в охране императора.
– “Санта Мария”, первой волне готовность к выходу!
– В гипере, сеньор?!
– Готовность – да. Выход – нет, естественно. Но мне надо, чтобы вы вышли через полсекунды после попадания в обычное пространство.
– Но скорость…
– Будет не больше четверти световой, всего-то. Что, не выйдете? Учеба кончилась, пора летать!
– Я выходил почти на половине, – сказал Два по сто, – Ощущения мерзкие и башка кружится, но выйти можно. Так что вы-то точно справитесь.
– Си, сеньор, понятно! Но горючка…
– Вам жалко водорода?
– Нет, сеньор, не жалко, – засмеялись пилоты.
– Только легкие торпеды. Вторая волна выходит сразу после вас – по готовности. Так что очистите им ворота побыстрее.
– Си, сеньор!
– Энрике, разверни “Бельграно” и врубай торможение сразу после выхода!
– Зачем, Кончита?
– Делай как я говорю!
– Навигатор, вы слышали. “Разворот наоборот”, а сразу после выхода номинальный “полный” движкам.
– Ясно! Выполняю!
– Кончита, нам надо будет остановиться?
– Лучше даже разогнаться в обратную сторону.
– Понял. Экипажу занять места по аварийному расписанию, навигатор – вообще вся мощность на движки… Хотя нет. Я порулю сам, а то так и силовой каркас поломать недолго. Принимаю управление.
– Передаю, сеньор.
– Кончита, а теперь скажи мне, какого хрена?
– Энрике, потом. Не успеем. Просто сделай это.
– Си, сеньора, – Энрике улыбнулся, – Не все же мне эскадрой командовать.
***
Из-за радиации, на поверхности НюМальмё отсутствовали парки со скамейками, где влюбленные парочки и прочие романтики могли бы любоваться звездным небом. Но присутствовали камеры наблюдения, передававшие довольно-таки неплохую картинку на экраны, расположенные “внизу”. Так что полюбоваться звездным небом все-таки удавалось, хоть и не “вживую”. Сегодня же контингент “созерцателей” пополнился если и не всем населением планеты (хотя и это возможно), то как минимум всеми посетителями ее бесчисленных баров и кафе. Потому что в небе был форменный фейрверк. Наблюдать за которым было тем более притягательно, что каждая вспышка означала гибель десятков, если не сотен, людей. Фрагментация истребителей с поверхности была, понятное дело, не видна.
– Ну вот что за такое, а? – грустно сказал Андерс Линдблад, – Человечество расселилось по целой галактике, победило болезни, научилось не унижать себе подобных только из-за того, что они непохожи внешне: были бы внутренне похожи – и ладно, и достаточно уже. Но вот это вот “хлеба и зрелищ” – похоже, неистребимо.
– Ничего не поделаешь, – ответил Бо Ларссон, – Ни тебе, ни мне этого не изменить. Хотя должен сказать, что если насчет “зрелищ” ты прав, вместо хлеба доступная нам для наблюдений часть человечества предпочитает употреблять аквавит и пиво.
– Это да! – засмеялся Андерс, – Может, и нам пора?
– Нам – нет. Мы сейчас возьмем Олафа и его парней и пойдем “наверх”. Предчувствие у меня нехорошее. Так что допивай кофе – и пошли. А пиво – его на наш век, надеюсь, еще хватит.
– Может, еще кого взять?
– Да они стрелять-то не умеют. А кто умеет – тот… Тот не может. Ну вот как ты тогда смог, понимаешь? Они все по мишенькам в тире лупят. Смысла-то в такой меткости.
– Ладно, как скажешь. Пойдем.
***
– Энрике, ты куда?!
– Кончита велела, но только мне, а ты лети по плану!
– Да по какому плану, они, похоже, прямо здесь выйдут!
– Тогда стреляй, у тебя что, рэйлганов нет?
– Они смешали строй, сеньор.
– Прямо в гипере?!
– Да!
– Кто теперь впереди?
– Десять фрегатов! Выйдут в тыл нашим крейсерам! Остальные фрегаты – где были. Точнее, эсминцы, скорее. Пока не видно.
– Здесь фон Эмден. Группа Трехо – отход! Прикрывать тыл! Бегом!
– Да как мы успеем?!
– Раком! Простите, майор, это был тактический термин.
– Понимаю. Выдвигаемся.
– Их десантники выходят после авианосцев, на границе системы.
– Ну, без десантников они бы не приперлись. Много?
– Десять-двенадцать. Тяжелых.
– Рамота, а вот они – твои. Их ни за что нельзя подпустить к планете.
– Да тут и делать нечего, – раздался “синтезированный” голос Рамоты. Несмотря на некоторую неестественность интонаций, “слияние” с кораблем позволяло ей общаться со всеми без исключения, – Дальше-то мне куда?
– Дальше мне помогай, – сказал Кортасар, – Там два линкора. Пока я продырявлю хотя бы один…
– Я поняла, Энрике, – бесстрастно ответила Рамота, – Я поняла.
– Ты только не кипеши, крылатая, – заметила Кончита, – Ты когда так спокойна, это значит, что ты на нервах. Я не вижу опасности для “Бельграно”. Ну, большой опасности. Летай давай.
– Спасибо! – голос Рамоты и правда как-то “потеплел”, хотя это трудно сказать об аудиосинтезе корабельного искина.
– Йоууууууу! – заорал на общей Фернандо Алонсо, вынужденный наблюдать за происходящим с низкой орбиты, ведь тяжело поврежденный “Гинсборро” принять участия в бою не мог.
– Что, Фернандо?
– Шах и мат! Йоууу! Смотрите телеметрию!
– Ну и что там такого?
– Авианосцы – “номерные”. Мигель справится, хотя бы отвлечет. Но это не главное. Линкоров – нет!
– Как нет?
– Это рейдеры! Тяжеленные, чуть не трехсотый калибр, но рейдеры, а не линкоры! То есть без брони! И их точка выхода… Ну посмотри сам, Энрике!
– У меня… В тылу? Точнее, это я у них? Кончита?
– Должна же от меня быть какая-то польза, шкипер. Джорэм-то далеко, – игриво улыбнулась Кончита.
– То есть весь этот наш маневр… Ты знала?!
– Такого нельзя знать. Зато можно чувствовать. Почему ты до сих пор не стреляешь?
– Я уже. Прости, заболтался.
Один из рейдеров, не обнаружив впереди себя достойного противника, “призадумался” и приступил к маневрам уклонения – ну так, на всякий случай. Второй же бодро попер на крейсера Рождественского, стреляя из всех стволов. Толком ни в кого не попал, но “Фанфану” касательным попаданием срезало четвертую башню главного калибра, а “Адмиралу Колчаку” безнадежно продырявило нижнюю палубу – да какое там продырявило, ее, в общем-то, просто оторвало.
– Калибр не менее двухсот восьмидесяти! – заявил капитан “Колчака”, – Если попадет во что серьезное – Митькой звали!
– Капитан Волох, вы не Митька, вы Вовка! Ну то есть простите, Владимир Александрович, – сказал на общей Рождественский, – Извольте ответить огнем, а то прям неприлично как-то.
– Сей момент, ваше высокопревосходительство, – ответил капитан Волох, но длительность чиновных поименований русского флота сыграла с ним злую шутку: Энрике Кортасар успел отстреляться раньше. Имея “обычный линкорный калибр”, он серьезно выигрывал у китайцев (да и не только у них) в точности стрельбы, а потому активность рейдера резко прекратилась, и из нескольких пробоин полетели наружу быстро замерзающие облачка пара.
– Добейте его, я за вторым. Помощи не будет, давайте сами, – сказал Кортасар.
– Слышали? Прервались с крейсерами, потопили эту лайбу, вернулись к крейсерам! – скомандовал Рождественский, – Десять минут на все! Вы русские моряки или куда?
– А французам можно? – спросил Жан Грандье.
– Нужно! Вы в моей группе, так вас и разтак!
“Вуатюр” виртуозно “выдал” по подбитому рейдеру, не только повредив ему силовой каркас, но практически разломив пополам. Стрельбы со стороны этого корабля можно было уже вот точно не опасаться.
– Учитесь, оглоеды! – разочарованно сказал Рождественский, – Уделал вас лягушатник! Простите, Жан.
– Да ничего, месье адмирал, у меня просто направляющие отполированные, – засмеялся Грандье, – Быстрее выскальзывает.
– Вот, а я вам что говорил? Полировать надо!
– Мы думали, вы это из самодурства, – понуро сказал кто-то из капитанов.
– Ага, щяс! Это вам только кажется! Слабо второй рейдер продырявить? Калибр у вас как у Жана, то есть шансов столько же!
– Я первый! – заявил капитан Волох, – А то мне обидно!
– Все вместе. Не баржа все-таки, рейдер. Давайте, с разных сторон!
– А их крейсера?
– А хрен с ними! Далеко не улетят.
***
Энрике Кортасару почему-то очень хотелось крикнуть “Николай, стоп, назад!” – но он не сделал этого. Недостаточно поверил сам себе? Кто знает. Ему просто чисто по-детски, ну как в кино, хотелось посмотреть, как двенадцать крейсеров “порвут” огромный рейдер – а в том, что “порвут”, он не сомневался. Десяток вышедших вообще почти на орбите планеты китайских фрегатов к месту боя явно не успевал, зато идущий им наперерез десяток же, но фрегатов тяжелых, причем под командой самого майора Трехо, напротив, успевал прекрасно. То есть и тут противнику было “нечего ловить”. Но что-то он как командир все-таки упустил. Один из китайских фрегатов почему-то замедлился и оказался в радиусе обстрела “Бельграно” – понятное дело, их тут же осталось девять. Но остальные…
– Натаниэль! Нат! Они уходят в атмосферу!
– Нахрена?! Ниже двадцати километров им нельзя, порвет ведь на феньки, они же “пустотники”!
– Но они туда идут. Целенаправленно так.
– Мои могут и до пятнадцати опуститься. Попробую догнать.
– Догони их! Это важно.
– Да что сделают фрегаты? Они там просто прячутся.
– Нет. Не верю. Что-то здесь не так. Догони их.
– Я не могу присоединиться, у меня тут полная “карусель”, – сказал фон Эмден.
– Та же фигня, – добавил Чавес, – Мы сократили разницу с “один к четырем” до “один к полутора”, но их все равно слишком много. И операторы ПКО на их авианосцах – не новички. В отличие от пилотов.