– Вы оба выглядите, как буддисты, – улыбнулся он.
– А что, буддисты выглядят как-то по-особенному? – переспросил Лео.
– Да нет, вообще-то, – посмотрел на него Пыжов.
Лама-лекарь и лама-тантрист вышли от Бармалея.
– А я все-таки думаю, что на все есть такса, – вернулся Лео к разговору о деньгах. – Просто в случае, когда ее нет, говорят: не меньше такой-то суммы… Я слышал это много раз, профессор!
– Если ты можешь помочь другим – очень хорошо, но если не можешь, то хотя бы не причиняй вреда, – проговорил профессор.
На этих словах к ним подошли лама-лекарь и лама-тантрист.
– Не нужна ему больница. Будет лучше, если он останется здесь, – заключили они.
ГЛАВА 19
Следующим вечером в кафе рядом с дацаном встречали иностранную делегацию высокопоставленных лиц. Были организованы прием и угощение. Хамнай пригласил и востоковедов. Лео, который чувствовал себя лучше своих товарищей, увязался за ними.
Вскоре он уже стоял с рюмкой водки в руке: «За любовь!» – произнес он тост.
Присутствующие выпили, затем еще и еще. Потом начались танцы, и Лео с Беловой исполнили твист.
– Какое у тебя было самое яркое впечатление за время нашей разлуки? – спросил он ее после танца.
– Я лишилась девственности, – засмеялась Белова. – Шучу, конечно. Прости, пожалуйста. Да все как обычно: интервью, сказки, ламы. А! Скоро должен прийти один монах, которому, наверное, уже лет сто. Я слышала о нем историю от Хамная. Так он такого понарассказывал! Про всякие там тайны, сокровища, легенды буддийские, о чудесах всяких. Пыжов говорил, что он тут самый главный по этой специализации. Пойдем, выпьем?
– Конечно! – согласился Лео. – А вы все интервью записываете?
– А как же. Все пленки у Пыжова.
– Кстати, а чем занимаются твои родители?
– Мама погибла во время теракта в США. У меня до сих пор это в голове не укладывается. Она вообще из дома редко выходила, люди приходили к ней сами. И вот поехала в сентябре проведать сестру. Ночью вечеринка в самом высоком здании города, утром отличный вид на весь Нью-Йорк. И – бах! Тыдыщ! Башенки рухнули, и двумя русскими сестренками стало меньше. Кстати, мама и тетя были близнецами, и по гороскопу родились под знаком близнецов… А папа у меня зануда, слишком любит деньги. Как он может заниматься тем, чем он занимается?! Банки, биржи, акции, торги, котировки! Куча людей в подчинении, все в костюмах, в цифрах, серьезные такие… Ура! Нам несут еду! – закричала Белова, увидев монахов, которые несли огромный поднос с едой, украшенный свечами и цветами.
– Ну что, профессор, дадите послушать ваши сказочки? – обратился Лео к Пыжову.
– А вам это интересно? Честно говоря, я в этом не уверен.
– Я буду их слушать с удовольствием. Ира меня так заинтриговала, а все записи у вас.
Пыжов достал из кармана диктофон включил его и сказал:
– Вот вам, слушайте.
Диктофон заговорил приятным размеренным голосом ламы: «Если утром, на восходе солнца, сесть на мраморные ступени Цонгольского дацана и прислушаться к окружающей тебя тишине, можно услышать хор голосов, который воспевает величие Цонгольского дацана – свыше тысячи лам, совершавших когда-то регулярные службы в его стенах…» – здесь Лео нажал на паузу.
– А на тайник, где спрятана их казна, они могут указать? – вкрадчиво спросил он.
– А ты посиди ночью, послушай, – как бы между делом ответил профессор Пыжов.
– А ваш Баир-лама может расколдовать тот клад, который ему поручили охранять?
– Конечно.
Лео остался один и снова включил диктофон. Голос неизвестного ламы медленно и спокойно рассказывал про ламу Баира: «Лама в одежде заключенного и кандалах на каменоломне добывал камень. Вокруг него были такие же заключенные, и все они занимались одним и тем же делом. Внезапно один из зэков освободился из кандалов и попытался сбежать. Он быстро залез по каменной скале вверх как профессиональный альпинист.
Сразу раздались крики:
– Стоять! Я буду стрелять!
Альпинист не подчинился и продолжил свое восхождение. Надзиратель стал палить в зэка, но тот искусно уворачивался. Началась стрельба со всех сторон. Другие заключенные наблюдали за происходящим. Надзиратель приказал им:
– Всем лежать!
Зэки не подчинились. Некоторые стали подбадривать беглеца криками. Лама отрешенно смотрел по сторонам.
– Я сказал – лежать! Рожей в землю! – закричал взбешенный надзиратель и выстрелил в одного из зэков. Тот упал замертво. Все, как один, легли на землю.
Альпинист залез на самый верх, но на последнем шаге его нога соскользнула, от скалы отломился огромный булыжник и полетел вниз, но беглецу удалось сбежать…».
Лео проснулся на ступенях Цонгольского дацана. Ярко светило утреннее солнце, рядом с ним лежал диктофон. Лео посмотрел на него. Запись была прослушана до конца.
ГЛАВА 20
– Бармалей сдался, – говорил Лео Гоше, пакуя небольшую дорожную сумку, – значит, остается надеяться только на себя. Выезжаем сейчас же. К черту картинки! Плавали, знаем. Так найдется. В записи точно сказано: клад у него, – Лео сложил ксерокопию карты востоковедов и сунул себе в карман.
– Так прям и сказал этот твой лама? – недоверчиво скривился Гоша.
– Во-первых, он не мой, а, во-вторых, я вообще не знаю, кто там наговорил это все. Но все, что наговорено, указывает на то, что это именно так, – Лео, не раздумывая, бросил в сумку свою единственную выходную рубашку.
– Но куда мы сейчас-то двигаем? – Гоша, хоть и проникся духом кладоискателя поначалу, к этому моменту порядком устал. Дали о себе знать природная медлительность и лень, а спокойствие, царившее здесь повсеместно – вокруг и внутри, и даже «сквозь» пространство этого бурятского дацана – располагало к тому, чтобы расслабиться и улыбаться. Гоша едва не уподобился постоянно улыбающемуся Дамбадоржо с козленком, но решительный взгляд Лео быстро изменил его настрой, и Гоша, никогда не умевший взять себя в руки, все же предпринял усилие.
Через полчаса они уже стояли на дороге и пытались остановить машину. Гремели раскаты грома, на темном небе сверкали молнии. Начинался ливень.
– Лео? …Может, не сейчас? Вдруг это… это их бурятские сети, а? – пугливо озираясь по сторонам, предположил Гоша, вспомнив свою первую встречу с ламой.