– Я знаю! – воскликнула хрупкая кореянка. Обычно эта студентка скромно отмалчивалась, а тут оживилась. – Я знаю! Вы не хотите, чтобы черепаху купили на суп.
– Извини, но она уже попала в магазин, этого не исправить! – возразил её приятель.
– Исправить! – не успокаивалась девушка. – Можно её купить и выпустить в океан!
Все просто опешили от такого неожиданного предложения.
– А крабов и рыб тоже купить и выпустить? – развеселились её спутники.
– Я уже так делала… – призналась девушка. Щёки её смущенно покраснели, но глаза сверкали довольно решительно.
– Что?! – друзья не знали, как реагировать на такое откровение. – Зачем их ловят, по-твоему?
– А вы знаете, она права! Пожалуй, именно так я и сделаю! – воскликнул Рафаэль повеселевшим голосом. Он снова превратился в бодрого жизнерадостного преподавателя, в такого, каким его привыкли видеть ученики. Лицо профессора сияло, он жестикулировал и улыбался до самых ушей.
Заряд энергии от «проснувшегося» Акипаки, как ток, передался студентам. Они мгновенно оживились и начали говорить все разом:
– Мы её купим и выпустим в океан!
– Тут недалеко, пять-шесть километров!
– Она тяжеленная, килограммов пятьдесят, не меньше – как мы её потащим по улице?
– Поймаем такси и отвезём! Не вопрос!
– Мы все не влезем в одно такси!
– А всем ехать и не надо! Кто-то может остаться.
– Это кто может остаться?! Лично я еду!
– Все поедем! Возьмём две машины!
Через полчаса суматошная компания студентов под предводительством Рафаэля Акипаки выгрузила на берег гавани большую морскую черепаху. Молодые люди положили её на песок и замерли, разглядывая спасённую. Большая красивая тортилла вытягивала шею и оглядывалась по сторонам. Панцирь в форме сердца блестел на солнце.
– Какая она красивая!
– Профессор, а что это за черепаха? Она точно выживет в нашем климате?
– Выживет или нет? – Акипаки присел рядом со спасённой рептилией, любовно погладил толстые роговые щитки панциря. – В водах вокруг Новой Зеландии водятся две черепахи: оливковая – но это точно не она – и настоящая каретта. Кто ты? – Рафаэль обратился к тортилле. – Ты похожа на суповую зелёную черепаху. Обещаешь нам, что больше не попадёшься в сети?
Черепаха повела головой. Она слышала, что рядом плещется море, чувствовала его запах и тянулась к спасительной влаге.
– Погоди! – Акипаки быстро достал из внутреннего кармана куртки маркер и начал что-то рисовать на панцире.
Студенты с любопытством вытянули шеи. Всем хотелось разглядеть, что там получается:
– Вы ставите свой автограф?
– Пишете послание рыбакам?
– Пожелания другим черепахам?
– Ahora pasa que las tortugas son grandes admiradoras de la velocidad, como es natural, – произнёс профессор.
– Что? – почти хором воскликнули его ученики.
– На каком это языке? Вы говорили на русском?[16]
Рафаэль выпрямился во весь рост, откинул с лица непослушную прядь волос:
– О нет! Это испанский! Я сказал, что черепахи – большие поклонницы скорости, так оно всегда и бывает!
Он посмотрел на небо, безмятежно улыбнулся и пояснил:
– Черепахи – большие поклонницы скорости. Птицы знают об этом, но не обращают внимания. Дельфины знают – и насмехаются. А некоторые каждый раз, встречая черепаху, достают коробочку с цветными маркерами и рисуют на черепаховом панцире ласточку[17].
От такой неожиданной истории студенты разулыбались. Чья-то несбывшаяся миска супа бодро ползла в сторону океана, а на спине у беглянки красовался силуэт летящей ласточки.
Спасители черепахи не спеша возвращались домой. Они шли по тропинке к ботаническому саду, когда Акипаки неожиданно шагнул в сторону, в траву. Сделал несколько широких шагов и замер, что-то внимательно разглядывая под ногами.
Любопытные студенты, конечно же, потянулись за ним. Профессор рассматривал пятно на земле среди обожжённого клевера. Оно было сантиметров восемь в диаметре с небольшим отверстием посередине, уходящим в землю.
– Что это? – разом выдохнули сразу несколько голосов.
– Я полагаю, сюда ударила молния. Вчера была гроза, – отозвался Акипаки. – Большинство молний разряжается среди облаков, до земли достают лишь четверть из них. Да и те, что доходят, ищут для себя самый короткий путь – метят в деревья, столбы, высокие сооружения. А нам с вами повезло!
– Это точно! Повезло, что нас тут не было! Иначе нас бы уже не было!
Профессор понимающе кивнул и, поглаживая бороду, предложил:
– А не залить ли нам это отверстие расплавленным оловом?
– Зачем? – глаза учеников загорелись в предвкушении чего-то необыкновенно интересного.
– Дождёмся его затвердевания, потом вооружимся лопатой и добудем на свет прекрасный образец фульгурита.
– Да-да! Я слышал об этом! – оживился один из студентов, он почти подпрыгивал от восторга и нетерпения рассказать то, что знает. – Там образовалась стеклянная трубочка от удара молнии!
– Всё верно, у вас будет возможность воочию наблюдать переплавленный кремнезём, по сути – природное стекло.
– Какая же температура была у молнии, что песок в земле превратился в стекло?
– Гораздо выше, чем нужно для плавления кварцевого песка. Знаете, сколько нужно, чтобы его расплавить?
– 1700 °C?
– Да, от 1600 до 2000 °C, – подтвердил профессор. – Если нам удастся аккуратно выкопать это чудо природы, мы получим структуру с многочисленными отростками, похожую на корень дерева.
– Хочу сегодня же это провернуть! – воскликнул высокий юноша и добавил: – Рафаэль, с вами так интересно! Вы просто ходячая википедия! У вас есть ответ на любой вопрос!
– Неужели? – левая бровь Акипаки озадаченно поползла вверх.
– Да-да, – отозвался другой студент. – Мы так говорим: не можешь найти ответ в Интернете – спроси у Акипаки! Если и у Акипаки нет ответа, то его просто нет в природе!
Профессор поморщил нос и улыбнулся – не умел принимать комплименты.
– Есть ответ на любой вопрос, говорите? Но ведь такой ответ часто ничего не значит…
– Как это не значит? – не понял молодой человек. – Эрудиция значит очень много!
– Несомненно! – подтвердил учёный. – Вы правы, широкий кругозор важен и нужен. Я сейчас говорю о тех ответах, которые мы получаем готовыми – узнаём в справочнике, например, а не добываем самостоятельно. Можно быть эрудитом, держать в голове множество фактов. Можно быть ходячей энциклопедией.
– Разве это плохо?
– Плохо, когда знания не используются. Плохо, когда мы не понимаем, как получены эти знания, как их применить. Понимаете?
– Кажется, да, – неуверенно закивали спутники профессора.
– Вспомните, какие ответы я выше оцениваю на уроках? Те, что вы находите в процессе обсуждений, когда размышляете, предлагаете разные варианты решений. Вам самим наверняка так учиться интереснее, разве нет?
– Ну да, да! – быстро закивала кореянка. – Вот же ваша коронная фраза: «Если вы знаете правильный ответ к задаче, то это ещё ничего не значит!» – она очень похоже изобразила интонации преподавателя.
Акипаки довольно развёл руками:
– Конечно! Ничего не значит для развития вашего мышления. Соображаете, о чём я?
– Да, разумеется! – кореянка улыбалась. – Понимание не равно знанию. Нужно уметь ещё и применить это знание.
– Но всё равно, профессор, – не отставал высокий студент, – как вы всё успеваете делать? И изобретать, и вести исследовательские работы, и преподавать! Сколько университетов вы закончили? Откройте секрет!
Рафаэль в ответ хмыкнул:
– Вы думаете, что секрет в этом? А, может быть, совсем в другом?
Он остановился, поднял вверх указательный палец и произнес:
– Познание начинается с удивления. Чьи это слова, кто вспомнит?
– Аристотеля?
– Верно! Так говорил Аристотель, – одобрительно воскликнул профессор, – а Антонио Мачадо[18] утверждал, что только дурак ничему не удивляется, даже собственной глупости.
Молодые люди довольно захихикали. Акипаки поднял с земли разлапистый лист клёна, рассмотрел его на просвет и продолжил:
– Способность удивляться – вот секрет успеха для учёного! Видеть новое и необычное в привычных вещах и явлениях. Нужно приучить свой мозг задавать вопросы. Использовать каждую минуту для развития, для познания. Вспомните моего ленивца.
– Леню?
– Его, его. Сколько вы задали себе вопросов, когда наблюдали за ним? О чём были эти вопросы?
– Ну-у, вы так давно с ним ходите, что ничего непонятного уже не осталось!
– Но всё же, – не унимался Акипаки, – какие вопросы вы себе задавали, глядя на ленивца?
– Сколько он ест, сколько спит, не холодно ли ему? – перечисляли молодые люди.
– Неужели это всё, что вам хочется выяснить про Леню? – искренне удивился Акипаки.
Он оглядел шедших рядом с ним молодых людей. Они смущенно улыбались и переглядывались. Не дождавшись ответа, профессор продолжил:
– Леня – наглядный пример экономии энергии в мире животных. Хотите проверить?
– Вы предлагаете повисеть на вашей руке, профессор? – пошутил один из «шарфов».
– На руке я вас, пожалуй, не удержу, а вот на деревьях можете располагаться – пожалуйста!
Акипаки стремительно подошёл к раскидистой сосне, потёр ладони, легко подпрыгнул, обхватил руками ветку, потом забросил на неё ноги.
– Развешивайтесь и наслаждайтесь!
Молодые люди, предвкушая нечто забавное, радостно последовали его совету. Они повисли на ветках растущих вдоль тропинки деревьев, а профессор спрыгнул на землю и начал рассказ:
– Питательная ценность листьев, которые едят ленивцы, очень мала. Ленивцы живут с минимальными расходами энергии на движение. Попробуйте почувствовать себя ленивцем – расслабьте все мышцы, кроме тех, что помогают вам держаться на ветках.
Рафаэль шагал по дорожке, обходя деревья с повисшими на них учениками, и читал лекцию:
– По сравнению с другими млекопитающими такого же размера ленивцы выполняют лишь десять процентов работы. Они не тратят энергию даже на повороты туловища, чтобы собрать себе еду. Как такое возможно?
Студенты вопросительно таращили глаза. А Акипаки вещал в необычной аудитории:
– Это возможно благодаря длинным лапам и «лишним» шейным позвонкам. Представьте себе, у трёхпалого ленивца шейных позвонков больше, чем у любого другого млекопитающего, даже больше, чем у жирафа. Благодаря этому ленивцы могут поворачивать голову на 270 градусов.
Профессор заметил, что его ученики, все, как один, начали вертеть головами, исследуя возможности поворота своих шейных позвонков. Кое-кто даже пытался захватить зубами листья или хвойные иглы и жевать их. Акипаки улыбался в бороду и продолжал:
– Ещё одно интересное отличие ленивцев от других млекопитающих – они не тратят энергию на поддержание постоянной температуры тела. Ленивцы греются на солнце, как ящерицы. Они – жители тропиков, но носят тёплую шубку. Это им нужно, чтобы сохранять тепло.
«Ленивцы» цеплялись за ветви из последних сил. Никому не хотелось сдаваться первым, ученики кряхтели, постанывали, перехватывали ветки. Акипаки хлопнул в ладоши:
– Можете вернуться за землю!
Студенты с облегчением спустились вниз. Они растирали уставшие от висения ладони, лодыжки, крутили шеями. Один из них со стоном упал на тёплую землю и спросил:
– Рафаэль, а есть другие примеры экономии энергии в мире животных? Только, чур, на дерево больше не полезу!
Профессор понимающе улыбнулся:
– На дерево лезть и не нужно!
Он огляделся вокруг, прищурил один глаз, потом другой, затем указал рукой вдаль:
– Смотрите, вон летит стая малых веретенников. Эти птички совершают перелёты из Аляски в Новую Зеландию.
– Ничего себе! – восхитились спутники Акипаки. – Что им здесь-то не живётся?
– Без отдыха они пролетают за восемь дней около 11 тысяч километров{5}. Есть у вас идеи, как птицам это удаётся?
Профессор решил дать своим ученикам возможность порассуждать, поискать ответ на вопрос. Студенты задумались, глядя вслед улетающим птицам.
– Можно мне? – один из них поднял вверх указательный палец.
Рафаэль одобрительно кивнул.
– Я заметил вот что: птицы выстроились в виде клина. Получается, что каждый веретенник летит в поле наименьшего сопротивления воздуха. Оно создается волной от впереди летящей птицы. Это экономит энергию при полёте…
Акипаки довольно воскликнул:
– Прек-рас-ное наблюдение!
– Экономия сил при полёте, конечно, вещь, – с усмешкой заметил другой студент, – но лететь восемь дней без еды и сна, это перебор… Откуда черпать энергию? Я бы так не смог! Профессор, я слышал, что у вас есть проект «Такси для птиц». Сказали, будто бы вы выступили с предложением создать такси для птиц. Зачем это нужно? Для каких птиц? Можете рассказать?
– Конечно, могу! Чуть позже, – хитро подмигнул Акипаки.
* * *
Паук-монстр
– Чу-у-уть позже! – пропел Акипаки приятным низким голосом. – Этим проектом я займусь чу-у-уть позже!
Далеко за полночь профессор вышел из бассейна небольшой гостиницы города Гвадалахары и отправился в свой номер.
Портье стоял на своём посту. Заприметив постояльца с необычным зверьком на руке, мексиканец засиял белозубой улыбкой. Но молодой человек не успел удивиться тому, что гость намочил на себе всю одежду. Его внимание привлёк пронзительный визг из какой-то комнаты. Судя по высокому тону, верещала женщина. Громко и как-то отчаянно. За одной волной визга следовала другая, потом следующая, пока бедняжка не начала хрипеть. Портье и Акипаки на секунду замерли, а затем разом бросились на помощь. Из номеров тут и там выглядывали заспанные, перепуганные постояльцы. Люди недоумевали, что происходит. Пожар? Ограбление? Землетрясение? Что делать?!
Портье и профессор бежали на звук и в один момент поняли, что крик доносится из номера 13. Того самого номера, где остановился Акипаки. В нескольких метрах от комнаты профессора, прислонившись к стене, стоял мужчина в полосатом халате. Он держался за сердце и лепетал:
– Ну сделайте что-нибудь! Мне нельзя волноваться!
Портье вежливо взял постояльца за плечи и проводил его со словами:
– Сеньор, успокойтесь, мы сейчас со всем разберёмся. Вам ничего не угрожает! Оставайтесь в своём номере!
Акипаки влетел в свою комнату и увидел, что на диване стоит полненькая перепуганная девушка в форме горничной. Та самая, что переносила кактус. Одной рукой эта сеньорита зажимала себе рот, чтобы больше не кричать (хотя у неё это уже не очень-то получалось, бедняжка могла только сипеть), а другой рукой показывала на пол. Глаза горничной были полны ужаса.
Профессор перевёл взгляд туда, куда указывала девушка, – на полу сидел огромный паук ярко-красного цвета. Размером он был около 15 сантиметров. Паук стоял на задних лапках, а передними счёсывал с грудки колючие волоски.
«Ужасающее зрелище, – подумал Акипаки. – На её месте любой бы испугался».
Вслед за учёным в номер вбежал портье. Увидев восьминогое красно-чёрное страшилище, почёсывающее брюхо, он живо снял с ноги ботинок и уже замахнулся, чтобы запустить им в паука. Но профессор остановил его, захватив запястье уверенным движением руки:
– Ни в коем случае! Это мой паук. Очень редкий экземпляр!
Акипаки быстро посадил Леню на тумбочку. Обошёл паука сзади и взял его двумя пальцами за бока, плотно обхватив тело между вторыми и третьими лапами. Паук замер.
– Бедненький, на тебя накричали! – Рафаэль аккуратно опустил редкое создание в оказавшийся открытым бокс. Плакат с предупреждающими надписями лежал в стороне. – Не переживай, малыш, сеньорита больше так не будет! – ласково пообещал профессор. – Она не со зла кричала.
Акипаки плотно закрыл крышку над пауком и повернулся к портье:
– Всё в порядке! Все живы и здоровы, все целы и невредимы. Вам следует успокоить постояльцев. Сеньориту горничную я напою чаем с мятой. Она, кажется, сорвала голос. Слезайте с дивана, милочка, вам больше ничего не угрожает! – профессор протянул даме руку.