Этот инцидент приоткрыл мне завесу над деятельностью Комиссарши и Крысообразного, и их команды. Они экспроприировали в пользу Советского государства ценности, действуя сообразно данным им полномочиям, и не могли удержаться, чтобы не отделить от золотой реки и для себя ручеёк. Видимо со временем аппетиты росли, а методы по изъятию ценностей становились всё более жестокими, напоминая узаконенное грабительство и убийство. Вот о чём мне проболтался Тощий, а Комиссарша это услышала.
Моя дальнейшая судьба представлялась мне теперь всё более зыбкой. И я решила покинуть моих опасных соседей, чтобы сохранить свою жизнь. Я не знала, куда я пойду, но верила, что смогу хоть как-то устроиться. Ах, если бы было возможно протянуть ещё, хотя бы месяц, пока не потеплеет на улице!
Но моим мечтам не суждено было сбыться, ибо развязка наступила гораздо быстрее.
На следующий день, я спустилась к чёрту в кочегарку. Я не могла покинуть квартиру из-за того, что у Крысообразного сегодня был день рождения, и нам с мамашей Богини предстояло приготовить к вечеру множество еды. Ожидались гости.
Но у меня был слепок ключа, который буквально жёг мне пальцы. Мне необходимо было сделать копию и успеть забрать свой свиток до того, как разразится гроза. А то, что это вскоре произойдёт, я не сомневалась, чувствуя это всеми «фибрами души». Единственным человеком, который мне показался сведущим в изготовлении ключей, был кочегар. Поэтому я отправилась к нему.
Чёрт сидел, меланхолично уставившись в открытое окошко топки, и по своему обыкновению разговаривал сам с собой.
– Они приходят и уходят, когда им надо, но всегда идут своим путём, который выбирают из-за червивого сердца, которое ведёт их. Оно было таким и будет таким, но таким не было. Это трагедия, что придётся ждать избавителя. Но для избавителей не существует времени, и они не спешат, поэтому эти яблоки могут успеть сгнить, не сохранив даже части себя. И это жизнь…несправедливая конечно, но справедливая!
– Извините, можно я прерву на минутку ваши высокие рассуждения? – сказала я, деликатно покашляв.
Чёрт уставился на меня непонимающим взором, как будто я свалилась с неба.
– Вот, душа пришла просить ворота от рая! – пробормотал он, а потом обыденным тоном спросил, – чем могу служить?
Я достала из кармана оттиск ключа на воске.
– Мне необходима копия, вы наверняка знаете кого-то, что сможет изготовить? Я – заплачу, но сделать нужно очень быстро!
– Я и так знаю, что быстро надо, а вот мне бы водочки раздобыли барышня, а то я давненько жар изнутри не испытывал, всё как-то больше снаружи.
– Раздобуду, – пообещала я.
– Сделаю, – эхом отозвался он, беря воск из моих рук и небрежно скомкав, положил его рядом на стол.
Я открыла рот от обиды и возмущения, потому что он уничтожил слепок, который я добыла с таким риском для себя! Потом я решила, что нечего ругаться с сумасшедшим, потому что это была лишь моя ошибка, если я решилась довериться ему. У самого выхода, уже заново продумывая, каким способом всё же добыть ключ, я услышала вслед одно слово:
– Водочки!
И вышла из адского пекла. Итак, моя затея провалилась. Ну что ж, значит, так тому и быть. Я всё равно найду способ…
Хлопоты о сервировке стола и приготовлению салатов, закусок и горячего заняли весь световой день. В обед приезжал Тощий с приземистым солдатом в шинели чуть не до самого пола, тянувшим ящик водки. Тощий притащил в свернутом одеяле осетра, который был ростом с меня. И ещё в обычной деревенской корзине – огромные ананасы. Моя гостиная вся сияла. Большой стол, накрытый крахмальной кружевной скатертью, был накрыт на двенадцать персон. Приборы были из тончайшего фарфора, покрытого ручной росписью, изображающей жизнь греческих богов на Олимпе. Столовое серебро, которое Комиссарша выдала мне из зелёного бархатного ящика, сильно напоминало мне серебро, принадлежащее раньше моей бабушке. Расстановку приборов производила мамаша Богини, которая раньше преподавала в институте благородных девиц, поэтому знала всё о правилах сервировки. К вечеру ещё привезли деликатесы и блюда, специально приготовленные старым поваром, служившим ещё на царской кухне.
Потом появились трое молодых людей, одетых в темные костюмы и шелковые рубашки, которые принесли и установили патефон, а затем побежали в кухню и деловито стали сновать к столу и обратно. Слава Богу, это оказались официанты. Мне совсем не хотелось прислуживать за столом. Не то, чтобы я боялась встретить среди гостей своих знакомых, но это было бы для меня неприятно.
Я одела изысканный и простой костюм, антрацитово-черный, муарового шелка с бархатными рукавами и отделкой вышитой черным стеклярусом. Обула черные маленькие лакированные туфельки. Чтобы не производить траурного впечатления, повязала на шею синий, прозрачный шарфик. Убрала волосы в узел. Поглядела на себя в зеркало – бледновата. Чуть тронула вишнёвой помадой губы и нанесла капельку духов «Ирис» от Коти. Их оставалось так мало в хрустальном флаконе…
Через некоторое время появились Крысообразный с Комиссаршей. Она сразу скрылась в спальне, пробы прихорошиться, вслед за ней пришла парикмахерша, которая крепко закрыла дверь и запретила кому-либо входить. Крысообразный, довольный жизнью, и скрипящий новой портупеей, с глубоким удовлетворением оглядел стол, затем заметил меня и его глаза вспыхнули. Хорошо, что Комиссарша не видела его! Я обошла стол с другой стороны и устремилась на кухню. Крысообразный – за мной. На кухне царила суета, и официанты раскладывали закуски на тарелки. Они отрезали меня от общества моего соседа. К счастью в этот момент пришли гости, которые стали обнимать и поздравлять именинника, дарить ему подарки. Поднялся шум и гам, весёлая суета, а я тем временем, увидев стоящие, как попало бутылки с водкой, схватила одну из них и, завернув в полотенце, выскользнула из квартиры.
Я снова спустилась в ад. Чёрт сидел уже в другом углу и его глаза, отражающие топку, горели, как уголья. Я протянула ему бутылку водки. Он схватил её костлявой рукой и посмотрел через неё на свет огня. Другой рукой он протянул мне что-то, похожее на петлю, с загогулиной на конце. Я вопросительно посмотрела на него. Чёрт блеснул зубами:
– Ключи от рая, как и просили!
– И что, этим я смогу открыть дверь? – мне не верилось.
– Любую, – ответил он и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
– Спасибо…
Мне не терпелось проверить, этот чёртов ключ. Выскочив в парадную, я огляделась по сторонам. На первом этаже я увидела запертые двери. Хозяева не появлялись здесь давным-давно. Я осторожно подошла к двери и всунула чёртов ключ в замочную скважину. Он мягко вошёл и спружинив, щёлкнул внутри. Ключ легко повернулся и дверь открылась. Но я тотчас же, заперла её обратно. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел меня за этим занятием. На душе у меня повеселело. Появилась надежда, что я смогу добраться до свитка. Тщательно спрятав ключ, я вернулась домой.
Там уже вовсю царило веселье. Играла музыка, гибкие молодые официанты обслуживали гостей.
Все места за столом были заняты. Я издали оглядела присутствующих. Мужчины были в военных формах, а дамы в вечерних платьях. Среди пестроты их нарядов, которые отражали последние тенденции западной моды, я не сразу заметила Комиссаршу, а увидев её, поразилась произошедшей перемене. Её волосы были искусно уложены и завиты. Лицо было умело накрашено, подчёркивая природную красоту, которая всё же была несколько холодновата из-за ледяного цвета глаз. Крупноватое, но гармоничное тело с женственными формами, подчеркивало шоколадного цвета платье с золотисто-кремовыми кружевами и красивое золотое ожерелье и серьги с бриллиантами делали её просто неотразимой. Я видела, какие взгляды бросали на неё мужчины, которые уже немного выпили для поднятия духа. Все остальные женщины казались рядом с ней ничтожными. Я умолчу о моём собственном виде.
Но я не собиралась конкурировать с ней своим шармом и обаянием. Мне надо было просто тихо пересидеть это событие в укромном месте. Путь в мою комнату на ближайшее время мне был отрезан, так как, чтобы попасть туда, мне надо было пересечь зал, а привлекать лишнее внимание к моей персоне мне не хотелось. Я пошла на кухню, села за стол и начала жевать остатки нарезанного языка, лежащего на тарелке, погрызла маленький острый солёный огурчик, потом полакомилась персиком. Персик был такой душистый, как будто его только что сорвали с ветки. В марте это было действительно редким лакомством. Мне было грустно и одиноко. Я подумала, что даже такие люди, как Крысообразный и Комиссарша имеют своих друзей. Веселятся…
А я тут абсолютно одна, как перст, сижу на кухне, никому не нужная, никому не интересная. На глаза навернулись слёзы. Хочу к маме, или куда-нибудь, где меня будут любить, где вокруг будут родные лица или человек, к которому я прижмусь близко-близко, спрячу на его широкой груди своё счастливое лицо, и он никому и никогда не отдаст меня! Передо мной встало лицо Великана, и я почувствовала черную зависть к маленькой поэтессе, которую он может быть, сейчас обнимает и целует.
– Пойдёмте к нам, – раздался внезапно чей-то голос у меня над головой, – что вы тут сидите одна?
Я подняла глаза, передо мной стоял статный военный мужчина, с дымящейся папиросой в красивой руке. От него пахло дорогим одеколоном. Благородное, породистое лицо, холёные усики, зеленоватые глаза с прищуром. Настоящий сеньор из романтической книги!
– Извините, но это невозможно, – стала отнекиваться я, – там незнакомые люди, своя компания…
– Ну, вот там и познакомитесь! – сказал он не терпящим возражения тоном, видимо привыкший повелевать людьми. – Давайте, давайте, не расстраивайте меня! Принесите-ка ей приборы и стул, – обратился он к появившемуся на кухне официанту.
Пришлось повиноваться. Оказывается, гость был без пары. Он усадил меня рядом с собой и налив водки в маленькую хрустальную рюмку, подал мне.
– Товарищи, давайте выпьем за нового члена нашей тёплой компании – соседку, которая присматривает за нашим именинником и обеспечивает ему сытную и уютную жизнь!
Подвыпившие гости были уже в такой кондиции, что с удовольствием выпили бы не только за соседку, но и за чёртову бабушку, поэтому все радостно потянулись ко мне рюмками, исключая Комиссаршу, которая сделала вид, что занята оттиранием пятнышка со своего платья.
– Я смотрю, что кое-кто проигнорировал мой тост! – мой сосед сказал это тихо, но все услышали. Комиссарша с пунцовыми щеками протянула ко мне свою рюмку, и мы чокнулись. Скорее всего, этот красавец мужчина, он был начальником Комиссарши и Крысообразного. Все опять заговорили, засмеялись. Официант поставил новую пластинку с американским фокстротом. Я потихоньку убрала подальше свою рюмку, потому что водку не пила тоже.
К моему соседу, который после того, как привёл меня за стол, не обмолвился со мной и словом, подошла Комиссарша и, наклонившись так, что в вырезе декольте стало видно роскошную грудь, пригласила его на танец.
Начальник поднялся, одёрнул френч и повёл даму танцевать. Остальные гости уже отплясывали вовсю. Происходящее, напоминало мне танцы на мещанских вечеринках. Я даже загляделась на это диво дивное, «фокстрот». Начальник танцевал очень элегантно, я заподозрила, что в его жилах текла дворянская кровь. Он чем-то даже походил на моего бывшего любовника-князя. Музыка продолжалась. Тут меня кто-то взял за руку.
– Разрешите?!
Отказываться было глупо, да и что мне может сделать Крысообразный в присутствии начальства? Я подала ему руку. До этого момента я никогда не танцевала танго, но мой опыт подсказал, как надо двигаться. Крысообразный крепко прижал меня к себе и стал тяжело дышать. И что ему было надо? Рядом с ним жила такая шикарная женщина, мечта любого мужчины, а он запал на меня! Я стала потихоньку освобождаться из его цепких рук, да не так-то просто это было сделать.
– Будь моей, – жарко зашептал он мне в ухо, – я тебе, что хочешь, достану и обеспечу, будешь жить, как баронесса!
Я только усмехнулась… баронесса! Да я и так была баронесса, как будто он не знал. По-своему истолковав моё молчание, Крысообразный продолжал, мотнув головой в сторону своей любовницы:
– Ты не волнуйся, я похлопочу, и её отправят на периферию, чтобы не мешала нашему счастью.
«Вон оно как! Нашему счастью!!!»
Я попала в трудную ситуацию. Мне не хотелось ссориться с моим воздыхателем и осложнять жизнь. В мои планы не входили любовные взаимоотношения с этим человеком. Он был мне неприятен. И с ним рядом я никогда не чувствовала себя в безопасности. Да это было просто невозможно! Но, чтобы не усугублять ситуацию я всё же, ответила.
– Давайте отложим пока этот разговор. Это, очень серьёзная тема, которую нельзя обсудить за несколько минут.
Он счастливо вздохнул и ещё раз, крепко прижав меня к себе, выпустил из рук. Только сейчас я увидела, с каким выражением лица смотрела на нас Комиссарша. Меж тем, застолье продолжалось, мужчины то и дело уходили на кухню курить. Оттуда раздавались взрывы хохота, наверно там рассказывались чисто мужские истории. Я сидела, что-то ковыряя в тарелке, и чувствовала себя здесь абсолютно чужой. Разгоряченные танцами дамы принялись обсуждать одни им известные темы. Меня неудержимо потянуло в мою комнату, прилечь на диванчик. Только сейчас я заметила, как сильно устала за сегодня.
Выбравшись из-за стола, пока меня никто не видел, я направилась в свою комнату. С удовольствием растянувшись на диванчике и слушая, как за дверью гости снова принялись за танцы, я как-то незаметно для себя задремала. И увидела сон.
Я, в каком-то длинном тоннеле, в руках факел, освещающий земляные стены, укреплённые деревянными балками. Иду вперёд, в бесконечность тоннеля, слышу за собой чьё-то дыхание и убыстряю шаг. Преследователь ближе, почти догоняет меня, я перехожу на бег, бегу изо всех сил. Думаю, должен же быть какой-то выход? Чьи-то руки хватают меня за плечо, пытаясь остановить, развернуть назад. Но тут из темноты появляется мужчина, незнакомый, очень благородного вида. Он говорит моему преследователю, лица которого я не вижу: – «Смотри, вот я и вернулся!». Вздох облегчения вырывается у меня из груди. И я проснулась.
За дверями всё так же раздавалась музыка и смех, чей-то пьяный голос созывал всех за стол: – «Господа! Товарищи! Господа! Все сюда! Родился замечательный тост!». Наверно я спала совсем не долго. Лёжа в темноте, я смотрела на узкую полоску серого неба, виднеющегося меж неплотно задёрнутых штор. Благородный мужчина из моего сна. Я хорошо запомнила его лицо. У меня было такое ощущение, что я знаю его, но как не силилась вспомнить – не могла.
В дверь постучали. Я лежала не отвечая. Пусть думают, что я сплю. Мало им своей компании, что ли? Но стучавший не унимался. Преодолевая раздражение, я подошла к двери. Как и ожидалось, за ней стоял Крысообразный. Он был изрядно пьян и покачивался. На заднем плане гости, разбившиеся на кучки, смеялись и чокались искрящимися рюмками. Официанты сменяли блюда. Принесли фрукты, сладости и большой торт.
– Выходите, звезда моя, сейчас будем разрезать торт! Я хочу побаловать вас сладким. Надеюсь, что ваш поцелуй будет так же сладок.
Так случилось, что, когда он говорил последнюю фразу, среди гостей вдруг наступила минута затишья, и голос моего соседа прозвучал очень ясно и чётко.
Кто-то сконфуженно засмеялся, какой-то гость стал стучать ножом по рюмке, требуя внимания. Все сделали вид, что ничего не заметили. Но в воздухе повисла угроза. Комиссарша сидела ко мне спиной, и я видела, как её шея порозовела.