– Я не буду искать другого тохунга, – окончательно и бесповоротно принял решение Те Ранги, – я расскажу вам, как выглядят люди-патупаиарехе, и вы мне поможете.
ГЛАВА IX
Вообще-то помощь срочно требовалась мне. Желательно, скорая, и, предпочтительно, психиатрическая. За пять лет занятий прикладной магией я неоднократно читала и слышала, что большинство гадалок рано или поздно сходит с ума и, если уж говорить начистоту, я изначально знала, на что шла. Не то, чтобы я считала себя особенной и свято верила, что чаша сия меня благополучно минет, но я и не подозревала, что лишусь рассудка в столь юном возрасте, даже не успев заработать себе на обеспеченную старость. Неужели я ухитрилась понацеплять на себя такую кучу чужого негатива от своих отчаявшихся клиентов, что моя нервная система не выдержала регулярного давления и демонстративно объявила забастовку?
Так как перспектива провести остаток жизни в палате с белым потолком и мягкими стенами меня, однозначно, не прельщала, ситуацию необходимо было выправлять своими силами, пока надвигающееся семимильными шагами помешательство не переросло в ту стадию, на которой спасать придется не меня от общества, а общество от меня. Вот только воплотить свою бесконечно здравую задумку в жизнь, когда некоторые особо настырные представители вышеупомянутого социума бесцеремонно тычут тебе в лицо золотисто-коричневую ладонь с четким отпечатком нефритового амулета в самом центре, да еще и пытаются при этом выяснить твое мнение относительно причин произошедшего?
Судьба-злодейка поставила меня в откровенно двойственное положение. С одной стороны меня так и подмывало открытым текстом напомнить Те Ранги, что он находится в цивилизованной стране, где придерживаются рационального мышления и оперируют логическими категориями, а со своими традиционными верованиями ему лучше вернуться на родину и обратиться к тамошним служителям языческого культа. Но ведь я сама жила исключительно за счет активной эксплуатации своих паранормальных способностей, и, следовательно, как никто другой, должна бы понимать, что сверхъестественные явления – это такая же неотъемлемая часть нашей реальности, как и утренние пробки на столичных улицах.
–Жаль, что вы не похожи на патупаиарехе, – разочарованно произнес Те Ранги, бросил полный глубокого сожаления взгляд на свою обожженную руку и после недолгого молчания добавил, – но она так близко, что хеи-тики ее чувствует! Кай хамути, почему я до сих пор не могу ее найти?
Первая половина прозвучавшей из уст маори фразы меня до такой степени обрадовала, что я едва сдержала рвущийся из груди вздох облегчения. А то на основании непростых взаимоотношений, установившихся у меня с коварным нефритом, в голову мне грешным делом пришла мысль о своем высочайшем предначертании и вытекающей из него необходимости отбиваться подручными средствами от желающих исполнить древнее пророчество любой ценой. Попробуй потом докажи этому варвару, что я кроме как картишки раскинуть, да над шариком поколдовать, ничего толком и не умею. А в данном конкретном случае моя хата, то есть гадальный салон, как говорится с краю, так что чем можем, тем поможем, но не более того!
–Вы совсем не похожи на патупаиарехе, – с горечью повторил маори. Разноцветные глаза изучали меня под разными углами, но и это бестактное сканирование не принесло Те Ранги даже призрачной надежды, и разочарование в его взгляде сменилось неприкрытой обидой, в то время как я готова была танцевать от счастья, – я очень часто вижу ее во сне, почти каждую ночь – мне снится, как она ведет меня по лесу на Аотеороа, я держу ее за руку и чувствую ее ману, но нас окружает такой густой туман, что я не могу разглядеть ее лица…Я нашел это место, я часами стоял там и ждал, когда она выйдет из тумана, но так никого и не дождался. Тохунга сказал, что люди-патупаиарехе навсегда покинули Аотеороа, когда туда пришли пакеха, белые, и эту женщину нужно искать где-то на севере. Я жил в разных странах, переезжал из города в город, но хеи-тики оставался холодным, и только здесь он впервые нагрелся. В то утро я проснулся от его тепла и сразу понял, патупаиарехе в столице. Сегодня я должен был прыгать со Стены Троллей в Норвегии, я получил визу, купил билет, но никуда не поехал. Я найду ее, даже если мне придется остаться в столице на всю зиму, и мы вместе вернемся на Аотеороа.
–Если вы никогда не видели эту женщину, откуда вам известно, как она выглядит? – догорающий огонек ближайшей ко мне свечи судорожно дернулся и окончательно погас. Еще минут двадцать и в комнате воцарится уже не таинственный сумрак, а кромешный мрак. И это в разгар светового дня! Так не пора ли потихоньку закругляться?
–Каждый маори знает про патупаиарехе, – агонизирующие свечи отбрасывали на лицо Те Ранги рваные, дрожащие отблески, и спиральный узор татуировки внезапно показался мне парализующе жутким. Из ментальной стены, отделяющей мой разум от погружения в пучину безумия, выпал еще один кирпичик, – наши предки называли их «люди тумана». Они плохо переносили яркое солнце, жили в глухих чащах и появлялись либо ночью, либо в пасмурные дни. Маори никогда не воевали с патупаиарехе, но тохунга все равно относили их к табу, потому что они слишком отличались от обычных людей. Женщина, которую я ищу, обязательно должна обладать бледной кожей, очень светлыми волосами и серо-голубыми глазами. Вот почему я сказал, что вы на нее не похожи, хотя хеи-тики и указал на вас.
Я слушала Те Ранги, затаив дыхание, и когда он, наконец, закончил говорить, скопившийся у меня в легких воздух с шумом вырвался наружу, вследствие чего помещение моментально погрузилось во тьму, так как для того, чтобы задуть и без того едва живые свечные огарки, с легкостью хватило бы и мимолетного дуновения. Энергетическая стена рухнула с оглушительным грохотом, и я кратковременно потеряла ориентацию в пространстве. Клиническая картина здорово напоминала сотрясение мозга, и я не на шутку испугалась.
–Изольда? – встревоженно позвал Те Ранги, – где у вас тут свет включается?
–Нигде, – с неожиданной грубостью отрезала я, – толкните дверь, прямо у вас за спиной.
Солнечные лучи зеркально отражались от свежевыпавшего снега и пронзительно били в окна прихожей. Пока я самозабвенно упражнялась в постройке фортификационных сооружений и, развесив уши, слушала совершенно несусветную чушь, на улице, по всем признакам, успело существенно похолодать. Хлюпающая слякоть сдала прочно удерживаемые на протяжение последней пары недель позиции и уступила место настоящему зимнему морозцу. Судя по атакующим форточку ледяным порывам, резкое понижение температуры в довершение ко всему сопровождалось еще и обжигающим ветром, норовящим выстудить оставленную без присмотра прихожую.
Если я болезненно щурилась от непривычно яркого солнца и долго не могла открыть слезящиеся глаза, то мой клиент, напротив, с видимым наслаждением подставлял татуированное лицо под иллюзорное тепло давно уже не греющих лучей. Здесь, за порогом гадальной комнаты, начинался другой мир, и этот мир принадлежал циничным прагматикам, отрицающим само существование магии и энергетических потоков, и уж тем более ни сном, ни духом не ведающим о содержании веками передающихся из поколения в поколение сказаний народа маори. Вот уж где точно, меньше знаешь, крепче спишь!
–Ранги, я ничем не могу помочь в ваших поисках, – пора сплеча разрубить этот гордиев узел, и ради того, чтобы это сделать, я одинаково готова, как расписаться в служебном несоответствии занимаемой должности, так и воспользоваться тревожной кнопкой, – все слишком абстрактно, запутано и…специфично. Одним словом, ваша проблема – это не мой профиль.
Даже искаженная татуировкой улыбка смотрелась на этом непроницаемом лице намного более органично, чем тщательно скрываемое, чуть заметное …смущение. Распространенный симптом – мистическая атмосфера гадальной комнаты действует на клиентов как легкий наркотик: они расслабляются, отпускают тормоза и начинают делиться со мной своими сокровенными переживаниями, порой, кстати, весьма интимного характера, а, вернувшись по окончании сеанса в прихожую, вдруг осознают, что только что излили душу абсолютно чужому человеку. С Те Ранги произошло нечто подобное – свечи, благовония и карты вкупе с грудным воркованием колоритной гадалки заставили его посвятить меня в свою тайну, а сейчас, в ярко освещенной прихожей, оформленной в стиле постмодернизма, он явственно понимал, что был со мной излишне откровенен. Про себя я называла работу на контрастах « сывороткой правды» и искренне гордилось успешно применяемым в течение многих лет психологическим приемом, однако, сегодня, я глубоко пожалела о содеянном. Те Ранги нельзя было впускать дальше прихожей, но если страдающий чрезмерным любопытством персонаж по имени Варвара отделался оторванным на базаре носом, то мадам Изольда всерьез рисковала в лучшем случае лишиться душевного покоя, а худшем – и вовсе остаться без головы.
–Я понимаю, что вы не хотите за это браться, – угольно-черный глаз Те Ранги нехорошо блеснул, но в желто-зеленом продолжали метаться хаотичные тени сомнений, – вы не маори, и вам сложно разобраться, чего я от вас хочу. Я допустил ошибку и я ее исправлю. Вы-тохунга, вы управляете маной, а я арики – я ее только чувствую, но не могу ни на что повлиять, я могу хоть десять лет прожить в столице, рядом с женщиной –патупаиарехе и так с ней и не встретиться…
–Ранги, мое решение не обсуждается, – взамен обвалившейся стены я наспех возвела полупрозрачный ментальный экранчик, и, судя по стремительно расходящимся по его поверхности трещинам, импровизированный щит держался буквально на соплях, – я вправе сама выбирать, над какими заказами работать, а от каких отказаться.
–Кай хамути! У вас характер истиной маори, на Аотеороа вы стали бы великим тохунга, – по-моему, это все-таки было такое ругательство, да и признание моего выдающегося таланта мало походило на изысканный комплимент, -не зря Ника посоветовала мне именно вас. Она сказала, что вы спасли ей жизнь. Я не знаю, что она имела в виду, но неужели для вас важнее никчемная жизнь глупой пакеха, чем будущее целого народа?
–Любая жизнь представляет собой величайшую ценность, – с пафосными интонациями отбила подачу я, физически ощущая, как закипает во мне злость. Вот явится ко мне еще раз эта самая Ника –Вероника, я ей такой венец безбрачия наколдую, что она будет вышибать алименты с отца своих незаконнорожденных близнецов до наступления совершеннолетия последних.
Те Ранги устало провел ладонью по иссиня-черным волосам, задумчиво потеребил серьгу и осторожно прикоснулся к нефритовому амулету через рубашку.
–Он-горячий, – торжествующе сообщил маори, в упор глядя на меня своими разноцветными глазами.
– Ну и чудесно, на улице –зима, – на грани между иронией и издевкой улыбнулась я, – прощайте, Ранги. И удачи вам.
–Удача – это всего лишь движение маны, – парировал маори, – перенаправьте ману так, чтобы я нашел патупаиарехе, это всё, о чем я вас прошу. И не говорите, что не можете, я вам не верю.
Я облокотилась на стол, нащупала бугорок тревожной кнопки и бесстрашно заявила:
–Я уже сказала, нет. Без вариантов.
–Хорошо, – Те Ранги сделал шаг к выходу. Слишком легко, мне немного известно о маори, но что-то подсказывает мне, что они так просто не сдаются, – я обойду в столице всех тех, кто считает себя тохунга, и если рядом с кем-то из них я получу точно такой же ожог, только на левой ладони, я никогда больше сюда не вернусь.
–А что вы сделаете в противном случае? – от хлипкого ментального экрана осталось одно название, минута-две и всё, меня можно будет брать голыми руками. Те Ранги уложился в несколько секунд.
–Я найду способ заставить вас помогать мне, – угрожающе пообещал он и, громко хлопнув входной дверью, с достоинством удалился.
Энергетическое опустошение сродни вирусу иммунодефицита. Ты вдруг становишься невероятно уязвимой, но не для инфекций, а для потоков негатива, льющихся со всех сторон. Слова, взгляды, действия – все это может тебя если не убить, то, по крайней мере, надолго вышибить из колеи. К счастью, в отличие от СПИДа, эта штука худо-бедно лечится. Опять же есть длительные курсовые методики, когда ты сидишь, медитируешь и постепенно наполняешься циркулирующей во вселенной энергией. Но гораздо эффективнее выбрать жертву и целенаправленно скачать с нее недостающую жизненную силу.
Сейчас энергия нужна мне была не только для того, чтобы элементарно не отдать концы, но для и для максимально быстрого мыслительного процесса. За то время, пока Те Ранги будет, как ошпаренный, носиться по столичным ведьмам и примкнувшим к ним ведьмакам, мне предстояло определиться, как жить дальше. Толстенный слой косметики, парик и цветные линзы спасли меня сегодня, но вечно так продолжаться не может. При желании загримироваться я могу хоть под Мэрилин Монро, но еще пара таких энергетических потерь, и я превращусь в ходячий овощ, а стоит мне снять защиту, как Те Ранги мгновенно опознает во мне искомый объект и силой потащит меня к черту на кулички выполнять дурацкое пророчество. Главное, у меня хватило ума не прикасаться больше к амулету – теперь я понимала, что нефритовая фигурка выступала в качестве маяка: хищные энергетические нити прикреплялись к человеку и посылали сигнал владельцу амулета. Я избежала привязки, но это всего лишь небольшой таймаут. Значит, я должна исчезнуть из зоны действия амулета до того, как Те Ранги спохватится и опять прибежит ко мне. Другими словами, столицу мне нужно покинуть не позднее, чем через сутки. Но сначала энергия. И у меня есть отличная кандидатура на роль донора!
ГЛАВА X
Вероятно, в прошлый раз я несколько перегнула палку, недвусмысленно вытолкав Кирилла за дверь после совместно проведенной ночи любви, и мне следовало проявить по отношению к неверному возлюбленному чуть больше деликатности. Конечно, с нравственной точки зрения мой поступок был полностью оправдан: меч, повинную голову, может быть и не сечет, но предательство в любом случае заслуживает адекватного наказания, и на тот момент я не испытывала ни малейших сомнений в правильности своего поведения. С чистой совестью подвергнув Кирилла унизительной моральной экзекуции, я не подумала о побочных эффектах и сама же от них и пострадала.
У парня некстати обнаружились симптомы наличия чувства собственного достоинства, и на мою просьбу заехать за мной в салон, он неожиданно ответил вежливым отказом, мотивированным обилием неотложных дел. На мой скромный взгляд, имидж брутального самца подходил Кириллу, как корове седло, а демонстрировать характер и вовсе стоило гораздо раньше, но, видимо, за время двухнедельной отсидки в «обезьяннике» он понахватался от бывалых уголовников базовых основ «жизни по понятиям», и не нашел ничего лучшего, чем поделиться своими новоприобретенными знаниями в телефонной беседе со мной.
Несмотря на изможденное состояние, абстрактное мышление у меня еще с горем пополам работало, и я быстро сообразила, что ультимативный тон моментально похоронит мою надежду восстановить энергетический баланс, и резко отказалась от использования командного голоса.