Чем больше я думала об этом, тем сильнее становилась уверенность, что Явь для Нави – что-то вроде цирка, где смешные клоуны-люди развлекают скучающих зрителей-демонов. Бесконечная ложь, какие-то интриги, коварство, подлость, пренебрежение, насмешки… Лирит ведь ничегошеньки не рассказала про истинных демонов. И про обращённых мне мало что известно, за исключением куцых сведений об их иерархии и того, что низшие порождения Нави получаются из преемственных чародеев, не успевших избавиться от своих знаний и способностей. Мне тоже дают информацию по капле и наблюдают, куда я поскачу применять новые знания. Я для них тоже клоун.
А принимаю это всё и позволяю собой управлять потому, что моя реальность в том виде, какой она была до встречи с Михаилом, меня не устраивает. Что бы я сама себе не говорила, сколько бы не отказывалась, но мне нравится быть особенной. Я – девочка с комплексом неполноценности, которой дали возможность почувствовать себя кем-то более значимым, чем нежеланный ребёнок, мешающий родителям наслаждаться жизнью. Только вместе с волшебным даром мне ещё и клоунский колпак выдали – радуйся новой жизни, Майская, а мы посмотрим и посмеёмся.
Кто придумал дар Нави? За что им наградили древних волхвов? Где эти волхвы и все мои бессмертные предки, которые были до Лады? Почему дар сделали неприкосновенным только для обращённых демонов, но не для истинных? Почему высший демон может убить бессмертного чародея только по его просьбе, а другой бессмертный чародей – когда вздумается? Кто придумал все эти нелепые правила? Зачем? Где та спасительная тропа, которая поможет мне выбраться из этого болота? Где искать ответы? Кому верить? И если я беременна одной только магией, то почему, чёрт возьми, меня всё время тошнит?
Заснуть не получалось, и я слышала, как уже под утро вернулись девчонки. Шумные, хоть и старались вести себя прилично. Весёлые. Даже завидно стало – вот бы и мне так беззаботно жить, ничего не зная сверх положенного простому смертному. Вспомнила, какой ужасной мне казалась реальность всего несколько месяцев назад – денег нет, долгов море, работа опостылела, Пашка гад бессовестный, всё плохо… Как же хорошо-то было на самом деле. Неужели все мои нынешние проблемы в комплекте с даром поставляются, чтоб жизнь малиной не казалась?
А квартирантки мои засели в кухне, закрылись там и принялись что-то бубнить вполголоса. Гремели посудой – Арина наверняка решила порядок навести, чтобы со мной отношения не портить с самого начала нашего совместного проживания. Катя что-то рассказывала и смеялась. Мне нестерпимо захотелось отвлечься от собственных мыслей и хотя бы на пару минут вынырнуть из атмосферы беспросветного одиночества. Встать и выйти к ним? Всё испорчу. У нас пока не настолько дружеские отношения, поэтому навязываться как-то нехорошо.
Я же делала это раньше – оставляла своё тело и шастала, куда вздумается, бесплотным духом. И я под защитой Лирит, поэтому могу не бояться, что это маленькое путешествие за пределы телесной оболочки будет расценено демонами как опасный неверный шаг. Послушаю немножечко, о чём соседки-хохотушки болтают, только и всего. Расслабилась, сосредоточилась…
Раньше это как-то по-другому было. В Ивилирионе проще получалось, потому что там магия везде, которая обеспечивала поддержку, а потом мне подобные штучки чуть ли не со скрипом и скрежетом давались. Наверное, дело в примеси магии демонов – я не рассчитывала, что так легко будет. Небольшое волевое усилие буквально вышвырнуло меня из собственного тела, причём так, что я чуть не проскочила сквозь стену к соседям. Пришлось привыкать к новым ощущениям, потому что раньше только слух и зрение оставались, а теперь я чувствовала всё.
Постояла немножко посреди комнаты, пообвыклась, на себя со стороны посмотрела – то ещё зрелище, надо сказать. Будучи «в себе», такого не увидишь. Точнее, увидишь, но не так чётко и детально. Раньше, когда я так делала, то видела только своё тело и радужный ореол жизненной силы вокруг него. Теперь этот ореол был опутан сетью защитного заклинания, сотканной из моей молочно-жемчужной магии – забыла снять защиту после встречи с Лирит. Ну и ладно, лишним не будет. А внутри моего тела, там, где и положено, часто пульсировал узелок совершенно другой магии – более густой, светящейся, ярко-фиолетовой. От него во все стороны расходились тонюсенькие ниточки, переплетающиеся с моей защитой, проникающие сквозь её волокна и создающие более мелкие ячейки. Если искать сравнение в реальности, то это было похоже на вьющееся растение, высаженное внутри округлой решётчатой опоры. Истинный демон. Только почему-то не чёрный или какого-то другого тёмного цвета, а яркий и какой-то… тёплый.
Я не видела магию Михаила, когда он был высшим, а низшие демоны все одинаковые – чёрный дым, сгущённый в неприятный облик. Зато видела Яна – его сила тёмно-тёмно-бордовая, почти чёрная, но не настолько густая и плотная, как у Лирит. Ну это и понятно – Лирит истинная, а Ян обращённый. Они разные. И мой малыш тоже истинный. Только пока непонятно, светлый он или тёмный. Наверное, будет светлым, потому что его магия смешается с моим даром, и получится что-то лавандовое или сиреневое. Или уже смешалась? Я же не знаю, в какой момент младенцу передаётся дар Нави. Теоретически, если источником дара является отец, то в момент зачатия. Вряд ли с матерью дела обстоят как-то иначе, значит, наследие нашего рода уже спит где-то внутри моего крошки-демонёнка. Но если он спит, то и смешаться пока не может. Интересно, а как Лада собирается отделять спящий дар от магии демона, если этого дара вроде бы и нет, пока не принято осознанное решение о пробуждении? Нестыковочка получается.
Подслушивать квартиранток как-то неожиданно расхотелось. Я вдруг поняла, зачем Лирит вывернула на меня столько информации сразу – в таком бурном потоке сложно понять, где правда, а где ложь. Я же маленькая, глупенькая и запуганная, куда мне разобраться в таком хитросплетении.
Первым порывом было махнуть в Ивилирион, но импульсивные решения меня ещё ни разу до добра не довели. Что я там делать буду? Подслушивать и подглядывать? А какой в этом смысл? Да, я уже слышала разные версии сказки про Ладу, Дарину и Злату, кроме той, которая из первых уст, но вряд ли с бесплотной мной там кто-то прямо сейчас станет откровенничать. Только новых проблем на свою шею наловлю. И Лирит наверняка узнает об этом путешествии, а ссориться с неизвестным злом мне сейчас вообще не с руки. Нет уж. Хватит истерично барахтаться, так я точно утону. Моя тропа из этого болота – правда. А палка, которой можно нащупать тропу – уверенность в себе и рассудительность. Пора учиться думать собственной головой, а не верить всему, что в эту самую голову складывают все, кому не лень.
Глава 6
Лирит не объявлялась следующие два дня, а я встречи с ней не искала, потому что это ей от меня что-то надо, а не наоборот. Получила расчёт, отнесла в ремонт свой старенький ноутбук, полакомилась свежей голубикой, которую купила у сморщенной бабулечки возле магазина, приобрела-таки новые кроссовки и наведалась в Красное, где несколько часов сидела в засаде неподалёку от дома Любови Георгиевны с целью посмотреть, как там после моего вмешательства поживает её проклятие. Показываться ей на глаза не рискнула, потому что была уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Проклятие поживало никак – оно исчезло. Осталась только созданная мной защитная аура, которая уже прилично ослабела из-за отсутствия подпитки. Я кралась за Любой до самого магазина, куда она решила наведаться ближе к вечеру – хотела убедиться, что чародейки не прицепили к петлям защитного заклятия «присоску» поисковой магии. А потом меня осенило – они же не могут ничего туда прицепить. Магию моего дара они не видят, а демоническая добавка, которую я тогда узрела впервые, пожирает всё постороннее. Поисковая магия в данном случае бесполезна, а по-другому они меня отыскать не смогут. Тогда как, позвольте поинтересоваться, они собираются меня «остановить»? Хм… Разве что в голове у Любы покопаться и мою физиономию из её памяти выудить, но тогда темно было, и она меня вряд ли разглядела. Да и о том, что это именно бессмертная защиту сотворила, они никак догадаться не могли – им же только демоническая магия видна была.
Появилось подозрение, что видение мне тоже подсунули истинные. Оно ведь было единственным, и больше ничего подобного не повторялось. Да и Лирит как-то уж очень странно отреагировала на мои откровения об этой провидческой вспышке – она только спросила, почему я Яну ничего не рассказала, а всё остальное просто проигнорировала. Даже тот факт, что Лада собирается Дарину разбудить и ритуал провести, её не взволновал. С этим видением вообще всё как-то нелогично было, но если оно было рассчитано на то, что я начну трястись от страха, то всё сработало, как и задумывалось. Оно меня напугало, да.
А ещё у меня было неприятное ощущение, что Лирит постоянно за мной наблюдает и чего-то ждёт. Либо события последнего времени довели-таки меня до вполне обоснованной паранойи, либо… Не знаю, что «либо». Фантазии не хватает. Одно понятно – мне это не нравится.
На все эти прогулки и путешествия я потратила целый день, после чего добросовестно проспала всю ночь, а утром следующего дня полезла по шкафам в поисках воспоминаний. Точнее, фотографий. Просто нечем себя занять было, вот я и озадачилась вопросами генеалогии. В любой нормальной семье есть архивы, и у всех детей есть родители. У меня когда-то и где-то были бабушки и дедушки, о которых мне был известен только сам факт их существования. Я их даже не видела никогда, а разговоры на эту тему у нас всегда заканчивались фразой: «Не надо ворошить прошлое и беспокоить тех, кого с нами уже нет». То есть, все умерли, причём ещё до моего рождения. И те фотоальбомы, которые я видела, не содержали ни одного старого снимка, где были бы мои родители со своими. Как-то раньше меня этот факт мало смущал, я просто приняла его, как данность, но теперь это казалось странным.
Уезжая в Испанию, мама и папа с собой практически ничего не взяли, потому что собирались начать там новую жизнь, в которой старым вещам не место. Гардероб свой мама практически весь раздарила подругам, потому что она у меня полненькая, а я тощая – всё равно всё валялось бы по шкафам. Папа в плане одежды всегда был скромен, и его барахло уместилось в один баул, который тоже куда-то вывезли. В память о том, что у меня вообще были родители, осталась только солидная библиотека, состоящая преимущественно из фантастики, которую читал отец, и любовных романчиков, которые глотала мама. Грустно. Как будто я действительно сирота, а мои родители существовали только в моём воображении.
Книжные шкафы стояли в большой комнате, куда заселилась Катя, но в них, как выяснилось, уже успела похозяйничать Арина – всё расставила по жанрам, по алфавиту и в целом навела такой порядок, что я минут пять стояла перед полками с открытым ртом и раздумывала, откуда мне теперь начинать поиски.
– Если что-то ищешь, то лучше Аринку позови, – посоветовала Катерина, которую моё вторжение в её владения не особенно порадовало.
Вообще-то это моя квартира, но она права – мне деньги платят, поэтому надо как-то привыкать стучаться, когда входишь. Пришлось и правда звать Арину, потому что сама бы я учинила привычный мне разгром, и с моей стороны это было бы свинством.
– А что конкретно ты хочешь там найти? – поинтересовалась квартирантка, заплетая перед зеркалом свои длинные русые волосы в толстую косу.
– Там фотоальбомы были и документы всякие, – по-хозяйски насупилась я.
Фотоальбомов было всего три, а документов – две пухлые чёрные папки, но я не сочла нужным конкретизировать, поскольку в процессе наведения порядка Арина могла обнаружить ещё что-нибудь. И не ошиблась.
– Ой, точно! – обрадовалась квартирантка. – Я же специально это всё отдельно сложила, чтобы тебе отдать, и забыла. Нехорошо ведь, когда такие вещи у чужих людей хранятся. Там ещё конверт же на твоё имя, а это наверняка личное…
– Письмо? – полезли на лоб мои глазищи. – От кого?
– Не знаю, там только имя твоё написано. Конверт из книжки Стругацких выпал, если это что-то для тебя значит. «Понедельник начинается в субботу».
Она даже в Катину комнату не пошла – вынула из своей тумбочки полиэтиленовый пакет и отдала его мне, пояснив извиняющимся шёпотом, что Катюха любопытная чересчур, поэтому конфиденциальную информацию лучше на виду не держать. Я поблагодарила её за добрый совет, за порядочность и честность, после чего скрылась вместе с пакетом в своей норке и вытряхнула его содержимое на кровать.
Фотоальбомов по-прежнему было всего три, и ничего нового я в них не обнаружила. Там были свадебные снимки мамы и папы, но портретные, без гостей и родственников. Мои фотографии в большом количестве, начиная с ползункового периода и заканчивая вручением мне школьного аттестата. Папины сослуживцы и мамины подруги на семейных посиделках. И ничего, что позволило бы заглянуть немножко поглубже в прошлое. Но оно же было, прошлое это.
Вспомнились слова Златы о том, что я приёмная, и меня вырастили простые смертные. Позже, после откровений Михаила о том, что несколько поколений моих предков вообще не знали о своей одарённости, и поэтому действительно казались простыми смертными, я в отношении своего происхождения успокоилась. Но Миша ведь не знал моих маму и папу. И не знал, от кого из них я дар унаследовала. Нехорошо как-то на душе стало от этих мыслей. Неприятно.
В папках с документами тоже ничего интересного я не нашла. Там были платёжки за коммунальные услуги, гарантийки на бытовую технику, договоры с газовой службой. водоканалом и электросетями, копии документов о приватизации – всё, что касалось квартиры, но ничего личного. Был ещё договор о продаже дачного участка. Я порылась в памяти и припомнила, что когда-то очень давно у нас и правда была дача, где росла большущая яблоня, с которой я свалилась и сломала при этом мизинец на левой руке. Мне тогда лет шесть было, кажется, и это воспоминание оказалось единственным, потому что было ярким.
Почтовый конверт, надписанный папиным почерком, я оставила на десерт и взяла в руки только тогда, когда убедилась, что в остальных бумагах ничего полезного нет. А если быть до конца честной, то мне было страшновато его открывать – не хотелось получить подтверждение того, что мои родители мне не родители. И без этого в последнее время на душе кошки скребли.
Открыла. Внутри оказалась цветная фотография – моя мама с каким-то парнем. Совсем молодые. И жёлтые цифры даты в нижнем углу. Снимок был сделан за два года до моего рождения. На обороте не обнаружилось никаких надписей, поэтому я отложила фотографию в сторону и развернула вложенный в конверт лист бумаги в надежде, что там будет письмо или хотя бы какие-то пояснения к фото, но там была только одна фраза: «Я тебе не отец».
Неприятно. Очень. Даже слёзы на глаза навернулись. Вот почему он никогда не проявлял ко мне родительской любви – ей просто неоткуда было взяться. И сказать мне это в лицо не смог, хотя определённо хотел. Даже письмо это туда положил, куда я сроду бы не заглянула. Не для меня он это сделал, а для себя – не удержался, видимо. Давил в себе это, давил, а потом вот таким вот способом выплеснул.
Оригинально, ничего не скажешь. А я ведь как-то раз в особенно трудные дни подумывала продать те книги, которые читать точно не буду. Помню, «Понедельник начинается в субботу» Стругацких именно папа мне почитать предложил. Классе в восьмом это было, и я так и не поняла, о чём это произведение. У меня с ним только растягивающийся диван в Ивилирионе ассоциировался, потому что в книге тоже заколдованная мебель фигурировала. Конспиратор, блин. Мог бы в любовный романчик послание своё спрятать – я их хоть изредка почитываю. Судя по всему, высказаться хотел, но при этом так, чтобы никто не услышал.