Он всё обдумал, затем обработал спиртной влажной салфеткой иголку и уколов себе палец оставил в одной из пробирок, которую он промыл несколько капель своей крови. Рядом он положил несколько отрезанных волос. Если он не вернётся, то при помощи ДНК, можно было искусственно создать его потомство, чтобы мои родители были не одиноки без него. Ведь он был единственным ребёнком у своей матери, которая родила его в свой 41 год. Кроме того, это было важно и для науки.
Когда он взглянул в окно подвала, которое было небольшим и довольно узким, он увидел, как учитель уже шёл с книгой. Перед его глазами пробежала вся жизнь. Затем он улыбнулся и, поклонившись, словно всему этому миру за его доброту, пошёл прямо на красный лазерный луч.
Что было дальше он не помнил. Всё, что он помнил, это то как его сильно ослепило. Когда он смог вновь видеть, он лежал на тонкой улице. Вокруг него были довольно старые дома. Он оглядывался по сторонам. К счастью никого не было, и он заметил несколько досок и что-то напоминающее диски жернова. Взяв всё что ему попалось под руки, он кинулся подальше от города. Убегая, он успел сдёрнуть кое-какую местную одежду, которая должна была просушиться…
Вскоре, пройдя не малый путь, ему удалось добиться того, что пешком дошёл до Европы и ему даже пришлось принять новое имя – Хан.
Как только Хан появился в Германии, некоторые поглядывали на него и шушукались. Женщины в узких платьях, подчеркивающих их фигуру прятались за широкими шляпами или веерами. Мужчины в прямых, коротких куртках или смокинге и туфлях с каблуком, на их коротко стриженных головах были котелки или цилиндры, они рассматривали гостя через монокль или делали вид, что не замечают его странного одеяния. Хан был человеком из востока, поэтому был одет в не стесняющий движений пиджак, с видными белыми рукавами рубашки, обычные, слегка пышноватые шаровары и деревянная, сделанная из темного дуба трость. Его молодое, невинное, а главное чистое лицо выделялось из суровых и, немного грязных лиц мужчин. Хан глядел на немцев бегло, конечно, заглядываясь на дам и приветливо им кивая, но цель была его одна, узнать какой сейчас год. Увидев в конце улицы, чьи дороги были массивны камнем, людей с газетой. Один из мужчин вольготно устроился у бочки с алкоголем, пока второй перекатывал их в бар. Их замызганные в пыли зеленые фартуки выделялись из немного грязных и суетливых тонов города.
– Простите меня, сер, не могу ли я спросить какой сейчас год? – Хан чисто на восточном акценте проговорил слова, которые учил будучи у себя дома.
– Сейчас 1880 год, – ответил ему нервный, звонкий голос.
Хан кивнул и поспешил ретироваться. Ему, очнувшемуся в Германии 1880 года, было не по себе. Эти старинные дома, эти сияющие вывески разных магазинов. Эти достаточно приветливые господа, что снимают шляпы при виде красивых дам, что идут по светлой улице. На дорогах ехали кареты, запряжённые кони отдавали дробь по камню.
Хан отлично знал время, в котором тот оказался. Он не раз о нем читал в учебниках по истории, мечтая однажды туда попасть, но он представить себе не мог, что и правда здесь окажется. Все эти люди были так невинны, чисты взором, но грязные внутри. Молодой человек подумал, что это его шанс наконец-то получить признание, он быстро начал искать какую-нибудь научную академию, дабы продемонстрировать свой ум и талант.
Неудивительно, но он ее нашел, но это было через два дня его присутствия в этом дивном времени. Хан отложил это дело на потом, ведь, чтобы найти какую-нибудь академию нужен экипаж с каретой и хотя бы какими-нибудь сбережениями. Поэтому он начал заходить в разные магазины и спрашивать о работе, конечно, немногие говорили ему «да», а лишь вежливо отнекивались, говоря, что ничего не требуется. Другие с радостью принимали юношу на подработку, помыть посуду в кафе или помыть пол в баре, обслуживать гостей в отеле. И все это Хан выполнял с утонченностью, будто настоящий житель Германии. Так он скопил некоторые сбережения и нанял экипаж.
Хан удосужился получше рассмотреть город, все его закутки и переулки. И наконец нашел одну академию, правда к этому времени был уже день. Он приказал своему экипажу подождать, а сам пошел через дорогу к воротам. Академия была достаточно большой, с территорией, которая была ухожена и выглядела презентабельно. Кирпичное здание возвышалось над улицей, отбрасывая тень. У Хана передёрнулись плечи, пока он открывал железную калитку. Перед ним стояла будка с мужчиной, у него были пышные бакенбарды и виднелись седые волоски. Синяя форма говорила о том, что это жандарм. После учтивого приветствия, Хан прошел через массивную деревянную дверь академии и его взору предстала сверкающая от огней на люстрах комната. Здесь были мягкие диваны, шелковый ковер и лестница с мраморными перилами, плитчатый пол был вымыт до блеска. Хан был поражен красотой.
– Вы записаны, сер? – проскрипела маленькая старушка, ее морщинистое лицо светилось добротой.
– Нет, добрая женщина, но у меня есть дело к вашему начальнику, – Хан кивнул ей и поцеловал запястье.
Старушка была тронута воспитанностью юноши, поэтому без лишних расспросов провела его к начальнику. Его кабинет был темным. Зашторенные красными шторами окна, черное кресло и стол из черного дерева. Его пышные брови и без того придавали ему суровости. Одет он был в черный камзол и белую рубашку.
– Что вам нужно, юноша? Митчел Рост, – мужчина неохотно оторвался от работы и встав из-за стола, пожал руку Хану.
– Очень приятно. Я хочу вам кое-что показать, добрый господин, – Хан быстро миновал мужчину и прошествовал к столу.
Юноша взял перо и начал рисовать чертежи, писать тексты, делать вычисления. Мистер Рост с интересом наблюдал за делом и платком вытирал пот с шеи. Хан писал и с живостью и энергией в глазах объяснял свои идеи и мысли, а мистеру Росту, только и оставалось удивленно хлопать глазами.
– Вы очень способный юноша, мистер Хан, поэтому я направлю Вас к моему хорошему другу во Франции, кто-кто, а он разбирается в этом деле, только вам стоит приодеться и выдать деньги на дорогу, – мистер Рост похлопал Хана по плечу, улыбаясь сквозь пышные усы.
– Спасибо, господин, спасибо! – Хан с живостью пожимал руку мужчине.
Уже через несколько часов, Хан был одет в щеголеватый смокинг и брюки, вместе с туфлями. На выходе их академии его ждал экипаж с быстрыми конями. Когда Хан покинул Германию и быстрым галопом помчался во Францию, он разглядывал свои документы и разрешение на въезд, что дал ему мистер Рост. Юноша с трепетом держал портфель с чертежами и записями, не веря, что в каких-то 80-ых ему удастся показать людям гений своего ума.
По прибытию во Францию, его встретил мистер Вольве и повез в гостиную. Это был мужчина средних лет, жилист и даже худощав, одет он был в черный пиджак и цилиндр. По пути Вольве рассказал, что Франция скучный город, когда нет балов или праздников, из развлечений здесь есть только скачки. Но Хан усомнился в словах мужчины, Франция встретила его солнцем и суетливостью толпы, в отличие от пасмурности Германии. На дорогах было полно карет, а на тротуарах ходили красиво одетые люди. Мода Европы в те времена была удобной на костюмы.
Гостиница, в которой жил Хан была богато обставлена, главным достоянием был хороший водопровод и люстра с множеством рубинов и жемчужин. Мистер Вольве провел юношу в его покои и сказал, что встреча с мистером Францем будет завтра днем.
Комната была выполнена в теплых кремовых тонах. Белый диван, письменный стол, мягкая, большая кровать. Источником света была лампа. Через несколько часов, когда Хан обжился и читал книги, к нему зашла женщина с подносом еды. Юноша ее поблагодарил и дал сто франков на чай. Поднос был серебренным с алюминиевыми приборами. На фарфоровой тарелке была картошка и ножка утки, и все это покрыто зеленью. Хан с чувством съел все и оставил на столе. После чего лег на кровать и заснул.
На следующий день, он проснулся в приподнятом настроении, ведь сегодня исполняется его мечта. Он спал, даже не раздевшись, лишь надел опять туфли и проверил время через часы на руке, подаренными мистером Вольве. Выскочив из гостиной, перед этим попросив карету, он стал ждать с портфелем в руке карету, и когда она подъехала, сел.
Этот день был прохладнее предыдущего, но не менее солнечным и безоблачным.
Париж 1880-х годов
Через пару часов, карета остановилась и Хана встретил тут же мистер Вольве с мистером Францем. Мистер Франц был немного толстым, но высоким человеком, одетым в смокинг и лакированными туфлями с пышными бакенбардами и котелком на голове.
– А, вот и тот обещанный юноша приехал, приятно познакомиться, я мистер Франц, – мужчина протянул широкую ладонь.
Уже в его кабинете Хан представлял свой проект, который назвал «Электрон», он объяснял его действие. Говоря это чётко, но не менее быстро, чем когда говорил с мистером Ростом. Мистер Вольве разглядывал чертежи через монокль, а мистер Франц, с видом человека знающего свое дело, разглядывал писанину Хана. Юноша немного дрожал от возбуждения.
– Это чудо, Вас точно послал Бог! – воскликнул через несколько минут Франц. – В жизни не видел таких одаренных людей, хотя я встречался с самим Дарвином.
Мистер Франц сделал копии чертежей и приказал послать их в парламент на усмотрение. А Хану сказал, что теперь юноша будет есть золотыми вилками. Но мистер Вольве сказал, что Хан отправится в Англию, ведь порекомендовал юношу одному ученому, который ищет ученика и ждет его.
– Он Вас ждет, так что надеюсь мы Вас увидим на награждении за ваши услуги миру, – проговорил мистер Вольве, не прекращая внимательно смотреть на чертежи.
И так, уже на третью неделю своего пребывания в прошлом, Хан побывал в разных губерниях, городах и встретил разных людей, пока наконец не приехал в Англию. Но там его не встретили как хорошего ученого, его взяли жандармы, а ведь сейчас шла война. И так Хан из перспективного ученого взяли в армию Англии. Его портфель, две тысячи луидоров и трость взяли и конфисковали. Юноша негодовал, но пытался все объяснить, вырывался, но жандармы его не слушали, а лишь все больнее и больнее заламывали руки, пока просто не ударили Хана по голове.
Глава пятая. А где же продолжение?
После того, как профессор дочитал, Родион Михайлович с удивлением спросил:
– А что же дальше?
– Больше здесь ничего нет, Родион Михайлович.
– Странно…
Профессор хотел было ответить, но тут забили куранты, уже была полночь. Из-за чтения и работ друзья и не заметили, как пролетело время.
– Родион Михайлович, я думаю, мы успеем с Вами обсудить эту находку завтра. А теперь, разрешите мне удалится и пожелать Вам спокойной ночи.
– Спокойной ночи, профессор – ответил юноша.
Вадим Александрович направился в свою комнату.
Хоть филолог и лёг спать, он никак не мог заснуть и ворочался с одного бока на другой, пытаясь отключится от мыслей и вопросов, возникающих у него в голове. Эти мысли буквально не давали ему покоя. Тут он достал блокнот родной сестры и, задумавшись о своей семье, он и не заметил, как заснул.
Профессор с Родионом Михайловичем стояли на той самой веранде и активно беседовали.
– Но это создаёт ещё больше вопросов – спрашивал моряк. – Откуда у Вас столько энергии? Как Вы породили столько людей? Откуда появились планеты? Как Вы создали звёзды? Неужели возможно так передвигаться?
– Я понимаю Вас и намерен ответить на все Ваши вопросы. А для начала скажу, что для удержания всей этой системы, мне нужен был центральный пульт управления – это огромная сфера, которая находится в центре, Вы можете ещё свободно увидеть. Внутри этой сферы и находится наш замок. Что же касается остального описания, думаю, я должен для начала продемонстрировать Вам кое-что иное.
Господин Абдуллах встал и поднял свою трость. В это мгновение ручка его трости мгновенно начала сиять очень даже ярким, ослепительным светом. Когда же свечение прекратилось, профессор и моряк оглянулись и поняли, что они находятся в том самом зале их отдела. Всё стояло на своих местах, и фонтан-статуя Посейдона, и аквариум, и вся мебель. Товарищи ощутили себя, словно они вернулись домой. А господин Абдуллах продолжил свою фразу:
– А именно, Вам необходимо понять обыденные конструкции.
– Для начала Вам необходимо объяснить, каким образом Вы оказались здесь, при первой нашей встрече, когда мы с Вами встретились.
– Именно – добавил профессор.
– И хотелось бы узнать, каким образом накрывался стол за считанные мгновения, даже когда мы не успевали моргнуть – заметил Родион Михайлович.
– Объяснить это не составит никакого труда. Для начала, прошу пройти сюда – он прошёл к концу стола, где были расставлены стулья, после подошёл к полкам. – Здесь находится ещё один потайной ход.
Господин Абдуллах дотронулся до полки, и она начала уходить вниз, образуя тем самым небольшой туннель вниз, где уже виднелась лестница со спуском в хорошо освещённый коридор.
– А то, что Вы не заметили, как открывался проход нашего входа, можно понять так… – сказав это, он щёлкнул пальцами и в то же мгновение растаял в воздухе.
– Господин Абдуллах!
– Где Вы? Господин Абдуллах!
– Ха-ха-ха – послышался смех со стороны одного из стульев.
Стул сам отодвинулся и немного покачнулся назад, словно на нём кто-то качался. Профессор и моряк были в удивлении от происходящего. Но затем на стуле началась вырисовываться фигура господина Абдуллаха.
– Как я вижу, Вы крайне удивлены. Разрешите объяснить. Дело в том, что на моей одежде установлена конструкция, которая выдвигает на меня или наоборот, собирает тонкую плёнку – он взял из кармана прозрачный, эластичный материал и положил его на стол. – Это специальная плёнка. С двух сторон она покрыта полимером – прозрачной защитной оболочкой, под которой находится жидкие кристаллы, думаю с ними Вы знакомы профессор, поскольку Вы выдели жидкокристаллические телевизоры. Но здесь слой очень тонкий – всего 4 микрона или 0,004 миллиметра.
За ним следует ещё один слой защиты, под которым находится смесь углерода и алюминия с таким расчётом, что один атом алюминия окружён шестью атомами углерода. Разумеется, что здесь имеется в виду ионы, и такое соединение получено на ускорителе частиц под бомбардировкой. Под этим слоем, находится немного гелия, что делает её лёгкой и к тому же, за счёт того, что гелий инертный, то есть не входит в соединение ни с каким веществом, он создаёт некую изоляцию. А под гелием находится ещё одна оболочка, за которой уже слой с криптоном. Он тоже инертный газ, но при проходе через него тока, он светится синеватым, близким к белому светом.
После этой фразы, господин Абдуллах достал из кармана блокнот и начертил на ней несколько линий, и обозначив их в следующем порядке:
1. Оболочка – 0,002 миллиметр – 2 микрометра;
2. Жидкие кристаллы – 0,004 миллиметр – 4 микрометра;
3. Оболочка – 0,002 миллиметр – 2 микрометра;
4. Углерод-алюминий – 0,003 миллиметр – 3 микрометра;
5. Гелий – 0,003 миллиметр – 3 микрометра;
6. Оболочка – 0,002 миллиметр – 2 микрометра;
7. Криптон – 0,003 миллиметр – 3 микрометра; 8. Оболочка – 0,002 миллиметр – 2 микрометра.
Итого, общая толщина плёнки всего 21 микрон или 0,021 мм. Как же работает данная конструкция? Дело в том, к слою криптона по краям плёнки проходит полоска из вольфрама соответствующей толщины с тонким слоем окиси бария. На неё подаётся электрический ток с большой силой тока и малым напряжением, что заставляет её превратится в лампу. Нагревая окись бария в виде порошка, оттуда вырываются электроны. Они заставляют светится криптон белым светом.