– Доброе утро! Едете в Лондон? – спросил он раньше, чем тронулся поезд.
О нет! Мне попался болтун.
– Угу, – промычала я, втайне надеясь, что он сходит в Кру[9].
– Я тоже, – улыбнулся он.
– Вот и прекрасно, – с ответной улыбкой я потянулась за своими наушниками.
Сидя в шикарной приемной Ирвина Фортиса, я чувствовала, как пот ручьем струится по моей спине. На улице было по-осеннему свежо, но в офисе явно переборщили с отоплением. В результате получились тропики. Определенно, не стоило надевать эту серую блузку. Оставалось только обмахиваться журналом с кофейного столика и украдкой вытирать блестящий лоб салфеткой.
– Здесь довольно тепло, верно? – спросила администратор из-за стойки, заметив мои мучения.
Довольно тепло! Куда уж ей понять меня, ведь девушке явно нет и тридцати. К тому же на ней блуза с глубоким вырезом. Такие исчезли из моего гардероба лет пять назад, если не больше.
Из открывшейся двери появился молодой человек в модном костюме и протянул мне руку.
– Миссис Ричардс? Меня зовут Джейми. Простите, что заставил вас ждать. Следуйте за мной.
Мы вошли в лифт и поднялись на шестнадцатый этаж. Светская беседа как-то не задалась. Три стенки лифта были зеркальными, так что пришлось без особой радости наблюдать свое отражение с разных углов. Сразу вспомнилась Сюзи, молоденькая подружка Ральфа, и на одно короткое, мимолетное мгновение я даже поняла, почему он оставил меня.
Джейми открыл дверь в кабинет и галантно пропустил меня вперед.
Внутри в глаза сразу бросалось огромное окно с великолепным, хоть и слегка затуманенным, видом на Лондон. Молодой человек пододвинул мне стул и занял свое место за массивным столом из красного дерева. Выглядел он не намного старше Дилана. Возможно, стажер. Он сцепил в замок дрожащие руки и положил их перед собой.
– Итак, вы принесли документы?
Светская беседа закончилась. Я наклонилась и, вынув из сумки конверт, передала ему. Парень извлек из него мое свидетельство о рождении, водительское удостоверение и паспорт. В последнем он открыл страницу с фото и принялся внимательно изучать мое лицо. Мне хотелось провалиться сквозь землю, ведь прочесть его мысли в эту минуту было нетрудно. Удивленно вскинув брови, Джейми переводила взгляд с оригинала на фото и обратно.
– Последние пару лет были очень тяжелыми, – пояснила я. – Муж ушел, и…
Он жестом прервал меня.
– Нет нужды объяснять, миссис Ричардс.
Он поднял крышку принтера, стоявшего рядом с компьютером, и положил под нее мое свидетельство о рождении.
– Просто нужно снять копии с ваших документов.
Я кивнула в знак согласия и на секунду задумалась, не рискую ли стать очередной жертвой кражи личных данных.
– Хорошо, – хлопнул в ладоши мой собеседник. – С формальностями на этом покончено.
Он открыл папку и вытащил из нее копию письма, которое я получила от их фирмы.
– Думаю, вам интересно узнать, в чем же собственно дело.
Он просмотрел все заметки в файле, проводя пальцем по каждой строчке, словно пятилетний ребенок, который учится читать.
– Ладно, – сказал молодой человек. – Похоже, вас кто-то очень долгое время искал. С самого тысяча девятьсот восемьдесят первого года.
Первой мыслью, которая мне пришла, было: кто-то следит за мной из-за денег. Меня бросило в жар.
– О, – только и смогла вымолвить я.
Джейми потянулся через стол и взял в руки коробочку, которую я до тех пор не замечала.
– Вот.
Пальцы так дрожали, что мне едва удалось открыть крышку. Под ней, прикрытая тонкой черной бумагой, лежала визитка. «Локстон: сейфовые ячейки для хранения ценностей». Нахмурившись и отложив визитку в сторону, я взглянула на Джейми, но он только кивнул на коробку. Под вторым слоем той же бумаги на самом дне обнаружился маленький серебряный ключик. Я немного повертела его в руках и неуклюже уронила на стол. Парень поднял его и констатировал очевидное:
– Это ключ от сейфовой ячейки.
– Ясно, но что внутри?
– Понятия не имею, – ответил он. – Но что бы это ни было, оно дожидалось вас там тридцать семь лет.
6
1978, Сан-Седеза, Испания
День начался как обычно. Едва рассвет забрезжил над горизонтом, Леонардо разбудил крик петуха на ферме через долину. Но это было вовсе не мелодичное ку-ка-ре-ку из детских сказок, а скорее, хрип и визг, как будто кто-то пытался придушить бедную птичку. Другие куры скреблись и курлыкали в амбаре внизу. Их монотонное кудахтанье едва не усыпило его снова. Лязг ручки сарая свидетельствовал о том, что кто-то открыл дверь. Затем раздались тихие шаги под лестницей. Парень улыбнулся и откинулся на подушку, заложив руки за голову и разглядывая стропила на потолке.
– Лео? – позвал тоненький голосок.
– М-м-м… Кто это там пришел? – шутливо поинтересовался он.
– Это я. Мама говорит, пора вставать.
– А-а-а, еще пять минут, малыш.
Лео услышал, как младший брат взбирается по ступенькам, медленно и осторожно, как он сам его и учил. Вскоре он появился в дверном проеме. На лице читалось негодование.
– Лео, сколько раз говорить тебе, что я уже не малыш. Мне почти восемь.
– Тебе не восемь, семи с половиной даже нет еще, Матео. – Старший брат широко раскинул руки. – Иди сюда, дружище. Ты же знаешь, что всегда будешь для меня малышом.
Когда Лео исполнилось шестнадцать, мама объявила, что ей требуется операция по удалению матки. Вообще, так называемые «проблемы по-женски» преследовали ее с те самых пор, как она в юном возрасте произвела его на свет. Вообще-то парнишка давно уже смирился и не чаял дождаться братика или сестренку, но последняя искра надежды угасла лишь в тот день, когда Марисса легла в больницу на гистерэктомию. Пока ее готовили к процедуре, Лео и его отец, Фелипе, ждали в коридоре. Родители были вместе с двенадцати лет. Папа с искаженным тревогой лицом уже отполировал до блеска все плитки пола, шагая взад-вперед. Когда из палаты вышел доктор, по его лицу нельзя было ничего понять, но все же у Лео засосало под ложечкой от страха. Что-то явно шло не так.
– Сеньор Перес, – врач обратился к отцу, решительно положив руку ему на плечо, – боюсь, сегодня мы не сможем ее прооперировать.
– Но почему? Она ведь готовилась несколько недель, а теперь вы говорите мне, что…
Лицо доктора озарила сияющая улыбка.
– Сеньор Перес, мы решили отказаться от операции, потому что ваша жена беременна.
Лео подхватил под руку отца, который внезапно пошатнулся.
– У мамы будет ребенок?
– Да, – подтвердил доктор. – Мы полагаем, она уже примерно на седьмом месяце.
К Фелипе вернулась способность говорить.
– То есть вы хотите сказать, она родит всего через три месяца?
– Что-то около того. Хотите пройти к ней в палату?
– Слышишь, Лео? У тебя будет маленький братик.
– Или сестра, пап.
Отец покачал головой.
– Нет, это мальчик. Господь сотворил для нас настоящее чудо, – он прижал руки к груди и вознес тихую молитву.
Малыш родился спустя три месяца. Это был мальчик, как и предсказывал Фелипе. Марисса всегда была улыбчивой. Об этом свидетельствовали маленькие морщинки, гусиные лапки, вокруг глаз. Но когда Лео в тот вечер зашел в палату и увидел ее склонившейся над младшим сыном, подумал, что никогда прежде не видел ее такой счастливой и сияющей.
Она повернула младенца лицом к старшему брату.
– Скажи привет Матео.
– Это имя означает «дар божий», – пояснил Фелипе.
Лео на мгновение замер. Глаза крохи были закрыты, но ротик все время двигался, словно пытался что-то сказать.
– Можно мне подержать его?
Марисса передала ему сверток. В ту самую секунду, когда он впервые увидел это детское личико, он уже знал, что будет лучшим на свете братом. Он будет учить его ездить верхом, поднимать, если упадет, и защищать от всего-всего на свете, что могло бы ему угрожать. Но, прежде всего, будет любить его.
– Привет, малыш, – прошептал он тогда.
Матео с разбега бросился в кровать Лео.
– Мама сказала, ты должен взять меня на лошадиные торги.
Старший брат театрально поскреб подбородок.
– Что ж, давай-ка посмотрим. А мама сказала, что ты хорошо себя вел?
Взгляд мальчишки был серьезным и сосредоточенным. Он энергично закивал.
– Очень хорошо.
– Тогда тебе лучше сбегать к маме и попросить ее приготовить мне чашку кофе. Встретимся на кухне.
– Спасибо, Лео. Я так тебя люблю.
Матео спрыгнул с кровати и принялся осторожно спускаться по лестнице. Даже язык высунул от усердия. Лео подождал, пока скрипнет закрывающаяся дверь, а потом укутался с головой в простыню, надеясь урвать еще десять минут бесценного сна.
Он любил это время, хотя на улице было еще холодно. Февраль приносил с собой восхитительное предвкушение весны и лета. Мама скоро будет стирать постельное белье, выбивать ковры и мести каменный пол во всех шести комнатах, вытряхивая остатки зимы и возвращая свежесть в старый фермерский дом. Отец займется ремонтом в конюшне: поправит петли, починит двери и протекающие желоба. А Лео оставалось подготовить к грядущему сезону лошадей и привести их в хорошую форму. После зимы нужно было проследить, чтобы все животные были подкованы.
Парень спустил ноги с кровати и пошарил по полу в поисках джинсов, которые сбросил с себя накануне вечером, натянул кожаные сапоги и набросил на голое тело рубашку. Снаружи было по-утреннему холодно, дыхание превращалось в воздухе в белый пар. Лео пробежал через двор и оказался в фермерском доме.
– Буэнос диас, – поприветствовала его мама, протягивая кружку крепкого кофе.
– Привет, мам, – ответил он, чмокнув ее в щеку.
От нее пахло лимоном, чесноком и лавандой. Эти запахи всегда напоминали Лео о доме. Волосы у Мариссы были стянуты в тугой пучок, и выглядела она утомленной, словно уже отработала целый день. Надув щеки, она вытаскивала из печи тяжеленный котел с кипящей водой.
– Давай-ка это мне, мам, – сказал парень. – Присядь пока и выпей свой кофе.
Она с благодарностью рухнула на стул и обессиленно свесила руки по сторонам.
– Спасибо, Лео. Кстати, ты знаешь, что Матео сегодня едет с тобой на торги?
– Да, мам, мы уже виделись с утра.
– Он в восторге от этой идеи. Но ты обещай мне за ним присматривать как следует, понял?
Подняв глаза к потолку, Лео еле сдержал улыбку.
– Что с ним случится на лошадиных торгах?
Мать вздрогнула.
– Никогда не знаешь, что на уме у этих чудовищ с огромными зубами и копытами.
– У тебя просто слишком богатое воображение, мам.
Лео выглянул в окно. Во дворе Матео отвязывал свою собственную пони карамельного цвета. Мальчишка обнял Лалу за шею и раз за разом целовал в мягкую шкуру. Пони пыталась добраться до его кармана, чтобы полакомиться мятой. Одним ловким движением он оказался у Лалы на спине, попутно продолжая играть ее гривой. Лео одобрительно кивнул.
– Он явно пошел в нас с папой…
Марисса поднялась со стула и подошла к окну.
– М-м-м… Могло ли быть по-другому? Странно, если бы он выбрал фламенко.
– Верно, – согласился старший брат и поставил свою чашку на стол. – Я быстро приведу себя в порядок, и поедем.
– Обязательно бродить тут полуголым? – Марисса слегка толкнула его в упругие мышцы на животе. – Когда приедут гости, это будет недопустимо.
Она провела пальцами по волосам сына.
– Слишком отросли, Лео.
Парень посмотрел на себя в зеркале над камином.
– А мне нравится, – он подмигнул матери, – и Габриэле тоже.
По мере того как утро плавно перетекало в полдень, главная площадь деревни Сан-Седеза неторопливо оживала. В деревянно-кирпичных домах, склонившихся над мощеной улицей, открывались ставни. На тротуаре появлялись прилавки, заваленные овощами и фруктами. Их яркие цвета заметно выделялись на фоне светлой площади. Подъем на вершину холма зачастую становился нелегкой задачей, особенно для пожилых людей и приезжих, не привыкших к такой жаре и высоте. Лео взял младшего брата за руку, и они вместе вошли в уютную пекарню, только чуть запыхавшись. – Ты предложишь ей быть твоей подружкой? – спросил Матео.
– Что? Кому?
Мальчуган захихикал.
– Ты знаешь, кому. Габриэле.
Лео сжал ладошку брата.
– Тише ты, она же услышит.
– Не знаю, чего ты тянешь, Лео.
Габриэла закончила выкладывать на деревянный стол буханки белого хлеба и улыбнулась братьям.
– А вы двое ранние пташки, – сказала она, заворачивая для них в бумажные салфетки пару булок.
– Мы идем на лошадиные торги, – улыбнулся Матео. – Хотим купить новую лошадку.
– Какой же ты милый!
– Я хочу девочку окраса паломино[10], чтобы они с Лалой стали подружками.
Лео взъерошил волосы мальчугана.
– Мы не выбираем цвет, Матео. Он не важен. Нам нужна лошадь с правильным темпераментом. Не забывай, что некоторые из наших гостей совсем не умеют ездить верхом.
Габриэла громко засмеялась, запрокинув голову, как делала всегда, стоило ей услышать что-нибудь хоть немного забавное. Ее каштановые волосы были собраны на затылке, но не так туго, как у его матери, так что некоторые пряди выбивались и обрамляли лицо. Она, вероятно, была на ногах уже несколько часов, но на ее оливковой коже не видно было ни следа усталости, а шоколадные глаза ярко сверкали, несмотря на то, что девушка едва ли много спала предыдущей ночью. Ее полные губы все время улыбались, и красота ее однозначно соответствовала любым канонам.
– Лео!
– Что, Матео? – спросил старший брат, стряхивая оцепенение.
– Я говорю, когда уже ты предложишь Габриэле встречаться? А то кто-нибудь другой опередит тебя.
– Ах, Матео, – проговорила девушка, приблизившись к краю прилавка, где стоял мальчик, и ущипнула его за щеку, – я берегу себя для тебя. Так что расти быстрее.
Она положила несколько чуррос[11] в бумажный пакет и вложила его в руки ребенку.
– Угощайся, малыш. Приятного дня, красавчики, – добавила она, улыбаясь Лео.
Выйдя на площадь, старший брат обратился к младшему:
– Эй, обязательно было это говорить?
– Мама сказала, тебя нужно подтолкнуть к действиям, – ответил Матео, доставая из пакета ароматное печенье.
Лео энергично потер лицо.
– Бога ради, нельзя мне разобраться со своей личной жизнью без вмешательства матери и младшего братца?
Мальчик улыбнулся губами, к которым прилип сахар.
– Ну, учитывая, что тебе в этом году исполнится двадцать пять… Видимо, нет, нельзя.
Несмотря на легкое раздражение, старший брат рассмеялся.
– И это, как я понимаю, тебе тоже мама сказала.
Лео обернулся и посмотрел на пекарню. Габриэла уже была снаружи, натягивала полосатый козырек перед входом. Остановившись на секунду, она вытерла рукой пот со лба. Заметив его пристальный взгляд, девушка опустила голову и застенчиво улыбнулась.
Вдали над горами уже поднялось солнце, заливая поля теплым абрикосовым сиянием. Ночной дождь прибил пыль. Подготовленные к продаже лошади рядами стояли в собранных на скорую руку стойлах. Матео вертелся на своем месте и забрасывал брата вопросами:
– Почему эта лошадка бьет копытом?
– Потому что ей не терпится найти себе нового хозяина и отправиться домой.
– Мы можем ее купить?
– Нет, Матео, для нас она слишком большая и дорогая.
Мыслями Лео был где-то далеко.
– Думаешь, она согласится, Матео?
– Кто согласится и на что?
– Габриэла. Согласится она, если я ей предложу встречаться?
Мальчишка сложил руки на груди и покачал головой. Этот жест он, несомненно, перенял у матери.
– Мама говорит, вас нужно лбами столкнуть.
Он нахмурился и принялся жевать ноготь на большом пальце, очевидно, обдумывая такую возможность.
– Хотя я не очень понимаю, чем это поможет. Это же будет больно, а с головной болью вы вряд ли захотите идти на свидание.
– Ты кругом прав, малыш, – расхохотался Лео.
К вечеру старший из братьев наконец выбрал лошадь нужного размера с мирным характером, идеально подходящим для того, чтобы катать неопытных наездников, которые имели привычку слишком резко дергать поводья или, наоборот, сидеть в седле, словно мешок картошки. Тени вокруг удлинились, а веки Матео отяжелели.