– Нет, ничуть не обидели, с ней часто бывает очень тяжело. Если ей что взбредет в голову, она становится неимоверно упрямой. Иногда я даже думаю, что она чрезмерно увлекается псевдоводорослями.
– Я думал, что это ее специализация, – проворчал подполковник, – она должна понять, что, когда мы уйдем, ей не на кого будет рассчитывать. Оставаться здесь равносильно самоубийству. Ваш коллега, доктор Накамура также активно противится отъезду со своей платформы. И это, несмотря на то, что он находится в прямом моем подчинении! И вы еще позволяете себе недопустимое легкомыслие вдобавок.
– Просто выполняю свою работу и не могу просто все бросить и уехать развлекаться. Я сделаю все, что в моих силах, – заверил ученый.
– Ну-ну, желаю удачи, – хмуро бросил подполковник на прощание и направился к своему катеру, не забыв осушить третий бокал водки. – Невозможные вы все-таки люди.
Глава 2
Оглушительно визжа, совсем рядом с платформой пронеслась большая стая двухголовых летучих мышей. Примерно треть из них с хрустом врезалась в борт и медленно сползла в воду, где сразу стала добычей активного поверхностного живого планктона, который переваривал их в мгновение, издавая слабое шипение. Большинство из уцелевших тварей сожрали на лету морские черепахи-прыгуны. Кто их так назвал и почему – оставалось неизвестным. От обычной черепахи у них оставался только легкий панцирь. Их вытянутые тела со свистом вырывались из воды, и огромные пасти на лету захватывали десятки мышей. Литвиненко заворожено некоторое время следил за редким зрелищем.
Внизу развивались не менее интересные события. Платформа дрейфовала над древним затопленным городком. Судя по всему, под воду он ушел не так давно. А может, наоборот, только поднимался к поверхности вместе с почвой. В нем завязался ожесточенный бой. Небольшая стая водных грифов – вполне уместное сравнение – настойчиво атаковала разрушенные дома, где засели полчища беспалых кайманов. Такого их количества Литвиненко не видел никогда. И хотя, если бы они сами перешли в контратаку, все давно закончилось, кайманы не спешили нападать через окна давно заброшенных зданий. «Это же у них пора высиживания яиц», – догадался академик, вспомнив, что эти животные являются прекрасными семьянинами.
Схватку прервало появление зубастого осьминога. Едва огромная тень поглотила нескольких зазевавшихся грифов, остальная стая организованно рассеялась в разные стороны, чтобы потом опять воссоединиться. «Это ли не признаки зарождающегося разума у различных видов животных? Нет, скорее всего, обычные инстинкты», – размышлял Литвиненко. Тихий Омут упорно хранил свои тайны, предлагая людям загадку за загадкой.
Самцы беспалых кайманов, увидев, что опасность на время миновала, неторопливо выплыли из своих обиталищ и разбрелись по местности в поисках пропитания для своих семейств. Несмотря на отсутствие конечностей, они могли передвигаться и по суше, извиваясь, как ужи. К счастью, совершали эти гады свои вылазки нечасто. Они были очень опасны, особенно, когда нападали стаей. Зазевавшемуся подводному исследователю в этом случае пришлось бы худо. Перегнувшись через борт, Литвиненко с интересом наблюдал за жизнью подводного города. Вот один из самцов уютно устроился в остове заросшего илом непонятного транспортного средства на гусеницах и принялся что-то сосредоточенно жевать. Как недавно выяснилось, механизмы в затопленных поселениях являли собой практически полные аналоги древних человеческих автомобилей.
По всем признакам, исчезнувшая цивилизация находилась на подъеме перед своим неожиданным крахом. Были обнаружены подобия кораблей, самолетов, различных видов вооружения, естественно не работавших, но имевших схожие функции с человеческими военными изделиями ранних эпох. Повсюду встречались конусообразные сооружения из красного материала, похожие на скульптуры. Однако и они не давали ответа на вопрос, как выглядели вымершие жители. Это порождало все новые и новые вопросы, ведь на клочках суши не было и следа былого разума.
Следовало навестить Екатерину Долгополову. Она проживала на небольшой платформе, похожей на его, только в разы меньше, несколько километров южнее. Девушка была очень странной особой. Именно она в свое время была одной из первооткрывательниц некоторых особенностей псевдоводорослей. В гордом одиночестве обитала Долгополова в своем роскошном убежище, построенном на деньги, вырученные от премий за открытия. Здесь в былые, не такие уж и давние, деньки она устраивала экзотические приемы, которые славились на весь этот регион. Со временем, впрочем, вечеринки прекратились. Попросту стало некого приглашать, кроме двух-трех друзей. Остальные покинули эти места в поисках лучшей участи и в страхе перед надвигающейся катастрофой. В том, что она рано или поздно произойдет, никто уже не сомневался.
Поговаривали, что она сошла с ума, сделалась полнейшей наркоманкой и даже последовательницей религии обитателей планеты Пуриас, жители которой, в своем большинстве, предпочитали одиночество, считая это самоочищением, и временно воссоединялись только в периоды спаривания, которые, надо заметить, были не так уж и редки. Литвиненко предпочитал верить другому слуху. Дескать, в боях за Облако Радуги, где в схватках с расой Броди погибло около тридцати миллионов имперских солдат, свою смерть нашел и жених прелестной Екатерины. Сама она предпочитала на такие темы не распространяться. Да и шаткое перемирие с бродитами – людьми в облике медведей, которые обладают невероятной силой, было заключено уже довольно давно. Раньше они доставляли Империи много неприятностей, несмотря на то, что размножались с трудом, вследствие чего были не столь многочисленны.
Отвлекшись от этих мыслей, академик направился к своему катерку. От флайера в свое время он сразу отказался, заявив, что на этой планете можно доверять только древним механизмам. Однако портативный транслятор в своих немногочисленных поездках он предпочитал носить с собой. Тот барахлил похлеще стационарных Терминалов. Но его присутствие на борту катера как-то успокаивало. Молодой ученый спешил. Что-то подсказывало Михаилу, что у Долгополовой он может снова обнаружить Сапрыкина. Не тот был человек подполковник, чтобы уступать. В итоге так и оказалось – на борту платформы княжны они появились практически одновременно.
Екатерина Долгополова в скромном, но явно очень дорогом, темно-синем платье, плотно облегающем стройное, крепкое тело, удобно раскинулась в глубоком кресле кричащей оранжевой расцветки, закинув ногу на ногу в таких неуместных здесь бежевых туфлях на высоких каблуках. Она читала последний выпуск одного из модных имперских женских журналов. Академик обратил внимание, что выпуск был свежий и явно не планетарного происхождения. Как ни странно, ее Терминал давал сбой немного реже, чем у других. Молодая женщина с обычно распущенными длинными платиновыми волосами и ярко-зелеными глазами предпочитала читать глянцевые журналы, для чего приобрела в свое время редкую в здешних краях лазерную мини-типографию, которая позволяла изготавливать печатную продукцию любого формата. Машина подключалась к Терминалу, который имел в определенные промежутки времени (их уже практически не осталось) выход в галактическую Сеть. Оставалось только выбрать, какую печатную продукцию изготовить, и продвинутые технологии через пару минут преподносили ее на блюдечке.
На низком антикварном стеклянном столике (еще одно излишество!) перед ней стояли два бокала. Академик знал эту причуду – в одном чистый мартини, а в другом коктейль «Кровавая Мэри». Что ж, человек, большую часть времени находящийся в одиночестве, может позволить себе некоторые излишества. Особенно такие, которые по странному стечению обстоятельств оказывали на этой планете минимальный урон самочувствию.
– Господа, очень рада видеть вас вновь в моем скромном уединенном жилище! – воскликнула княжна. Говоря это, она смотрела только на Литвиненко, игнорируя подполковника.
Вошедшие мужчины не менее изысканно приветствовали даму.
– Ах, Миша, подполковник так перепугал меня своими ужасными рассказами. Подумать только, он настаивает, чтобы я покинула свое убежище! – прошептала Екатерина. Ее яркие, зеленые глаза горели лукавым огнем.
– Это жизненно необходимо, милая леди! Как же мы без вас на Фридзоне! – Сапрыкин включил все свое обаяние, которое, впрочем, не возымело действия.
– Фи! Такой трусишка! А еще кадровый военный! – насмешливо парировала Долгополова.
Подполковник вмиг посерьезнел и стал еще более суровым, чем обычно. Очень он не любил, когда с ним разговаривали подобным образом.
– Катя, будьте благоразумны! – поспешил вмешаться академик. – Когда Александр Владимирович со своим отрядом уйдет, нас, скорее всего, никто не сможет спасти в случае опасности, не знаю уж, какого рода.
– Нас? – девушка иронично осмотрелась. – Мне кажется я здесь совсем одна.
– Я останусь с вами! – с пылом воскликнул Михаил, тряхнув своей белоснежной шевелюрой так, что волосы растрепались от кивка.
– Ах, Миша, Миша… – вздохнула Долгополова, глядя на взбудораженного и такого милого в этот момент ее сердцу подтянутого, атлетичного мужчину, – какой же вы наивный. Кто вам позволит остаться? Вы же военный исследователь, хоть и в запасе, и обязаны подчиняться приказам.
Академик скосил взгляд на Сапрыкина. Тот кивнул – именно так. Прежде чем Литвиненко успел возразить, подполковник добавил:
– Милая леди, повторяю, температура неуклонно повышается. Энергия вашего стационарного Терминала все-таки не бесконечна. Скоро вы не сможете ее получать. Да и так происходят постоянные сбои. Идет мощнейший атмосферный фронт, и даже ваша платформа может не выдержать надвигающихся штормов. Беспалые кайманы размножаются невероятными темпами, и никто не знает из-за чего, – сделав трагическую паузу, он добавил. – Вот, что вас ждет, если вы не покинете этот милый уголок. К тому же, по данным разведки, с юга надвигаются толпы воинствующих психов, мародеров, бандитов, последователей различных сект и прочей шешуры. Сможете с ними справиться в одиночку?!
– Я буду очень осторожна, подполковник, – холодно промолвила Екатерина, – можете обо мне не беспокоиться. Сапрыкин грустно рассмеялся.
– Время подумать у вас еще есть. Поймите, я уговариваю вас уехать даже не из-за заботы. Считайте это чувством долга и ответственностью.
– Я-то думала ваш долг – первым встретить опасность, – горько заметила Долгополова, – а не улепетывать, поджав хвост.
Подполковник резко поднялся. Лицо его пылало.
– Что ж, леди, я вас покидаю и очень надеюсь увидеть снова в добровом здравии и такой же ослепительно красивой. Я говорю это абсолютно искренне. Всего доброго, господа. Обдумайте все хорошенько. Я не склонен к преувеличениям. Вам стоит помнить об этом.
Когда катер с отрядом Сапрыкина отчалил от платформы, Екатерина поднялась и поставила перед академиком бутылку фантастически дорогой текилы из центральных районов Империи, рюмку и пару лимонов. Она знала вкусы своего белокурого друга. Напиток подобного качества не мог позволить себе никто на планете, даже наместник Крюгер, насколько Литвиненко было известно.
– Миша, не думайте обо мне плохо. Я привыкла к этому месту, – она нарезала ломтиками лимон, подала немного соли в миниатюрной вазочке и налила текилу в рюмку. – Кроме того, я думаю, подполковник сильно преувеличивает.
– Я и сам не предполагал, что все произойдет столь стремительно, – задумчиво ответил академик. – У меня здесь еще масса неоконченных дел. А теперь не знаю, что и думать.
– Так вы меня не покинете? – тихо спросила Долгополова.
Литвиненко сделал бутерброды с «настоящей» (понятное дело, что аналог древнему сорту) «Останкинской» колбасой (и где она только все достает?) и выпил третью стопку напитка. «При здешнем климате уже должен бы под столом валяться, ан нет. Только бодрости и прибавляет до определенного предела», – подумал Михаил, как бы невзначай дернув немного растрепанной челкой. Закусив лимоном, он ответил:
– Думаю, совершу самый необдуманный поступок в своей жизни, но я останусь. Подполковник не сможет все-таки в данных обстоятельствах заставить меня подчиниться, но он нисколько не преувеличивает опасность. Все на самом деле обстоит именно так. Ситуация ухудшается с каждым днем. Даже я смог это заметить. Однако в этом регионе скрыта масса тайн и мне хотелось бы получить ответы на многие вопросы. И главное – вы остаетесь, самая главная тайна!
– Вы можете поселиться у меня, – с непринужденной улыбкой знающей себе цену женщины сказала Екатерина, – все, комфортнее, чем на вашем плавающем корыте. А оборудование мы можем перевезти. Места достаточно, я полагаю.
– Катя, вы делаете мне чрезвычайно соблазнительное предложение. Мой персонал все равно уже с месяц, как разбежался, но я справляюсь и без них. Пользы никакой от этих разгильдяев не было. К тому же, вы самая восхитительная женщина на планете. Поэтому, мне очень лестно.
– Не замечала в вас раньше склонность к комплиментам, Михаил Андреевич, – с напускной строгостью ответила Долгополова и глаза ее под длинными черными ресницами задорно блеснули, – но мне они нравятся. Между прочим, все не так безнадежно, как говорит Сапрыкин. У меня ведь тоже есть катер. И он довольно мощный, уж можете мне поверить.
– Вы же сами знаете, леди, что через сильный шторм он не прорвется, – ответил академик, – он поврежден и начал ржаветь. На вашем вертолете мы тоже вряд ли сможем улететь. При здешних бурях, и в это время года. Правда, существует возможность и его загрузить на катер, на всякий случай. Думаю, ваше судно еще способно его выдержать. Вот только сомневаюсь, что сам вертолет поднимется в воздух, даже не смотря на наличие больших запасов топлива.
Академик осмотрел шикарное помещение, не переставая удивляться, откуда все это могло появиться. По стенам были развешаны гравюры и натюрморты – прекрасные копии старинных земных живописцев. В углу в полумраке стояла скульптура, очевидно, с Козерога-5. Прекрасные имитации живых цветов в горшках, подлинные ковры с Переславля – планеты, славящейся своими рукодельницами, вазы из настоящего фарфора находились тут же, и прочее, прочее. Литвиненко не смог определить откуда все это богатство, такое нелепое здесь, на первый взгляд. Возможно, с самой Земли. Считавшаяся прародиной человечества планета уже много столетий считалась заповедной и фактически была закрыта для посещений. И уж тем более, оттуда нельзя было ничего вывозить.
Имелась здесь и прекрасная коллекция книг различных жанров на любой вкус и возраст. Все это должно было стоить баснословных денег. На самом почетном месте – великолепно выполненный портрет довольно молодого человека в щегольском парадном генеральском мундире.
Перехватив его взгляд, девушка глухим голосом пояснила:
– Это мой отец, Юрий Антонович Долгополов. Он был влиятельным человеком на Козероге-5. Погиб во время налета кораблей Ост-Эндской Конфедерации. Я происхожу из древнего, богатого и некогда могущественного рода. Точнее, я – последняя из древнейшего рода князей Долгополовых.