***
Костя прикрыл глаза от чтения в сумраке комнаты, освещенной лишь небольшим бра, клонило в сон. Он буквально увидел перед собой героев книги. Вот Оленька красавица-блондинка, вот Миша долговязый неопытный юнец. Следующим эпизодом после уймы размышлений, в которые любил погружать читателей его прапрадед, герои наконец встретятся вечером, но ничего у них не произойдет. Они лишь будут томно признаваться друг другу в любви, вспоминая неудавшийся побег и жалея о том, что так и не смогли быть вместе. Муж Оленьки застанет их, из-за чего Мише придется бежать из родного дома.
Костя вздохнул. Вроде бы и сюжет у книги простой. Неопытный юноша, первая любовь, становление личности. Что там еще хотел сказать автор? Вспомнилась школа, как его новая учительница литературы (старая, которую Костя очень любил, вышла на пенсию за год до этого) заставила его в десятом классе писать целую научную работу по «Любви бессмертной». Хотела похвастаться, что у нее в учениках потомок того самого Михаила Константиновского.
Костя многое уже понимал. Кому нужны были его мысли или идеи? Все жаждали слышать лишь потомка, чтобы он растолковал то, что хотел сказать гениальный прапрадед. Костя не стал никого расспрашивать: ни мать, помешанную на своем великом предке, ни деда во Франции (звонить ему было бы накладно). Нет, он просто все придумал. Сочинил жаркие подробности, которые якобы передавались из уст в уста в его семье. Будто на самом деле его прапрадед был любовником Оленьки, когда она была замужем, просто в книге деликатно умолчал об этом.
Накануне городских чтений учительница зачем-то созвонилась с его матерью и упомянула об этом эпизоде. Элен была в бешенстве. Она кричала на сына весь вечер, пытаясь выяснить, зачем он оболгал прадеда. Костя сидел и тихо все выслушивал. На чтения его не пустили. И кому от этого стало хорошо? Учительница тоже не простила позора. Влепила ему четверку по русскому языку (у него оценка была на грани между «хорошо» и «отлично»), по литературе не посмела Костя лучше всех в классе писал сочинения и рассуждал о классиках, причем иногда весьма провокационно, ведь он достаточно рано усвоил простую истину: хочешь привлечь внимание, устрой скандал.
Усталость давала о себе знать, Костя почувствовал, что неплохо бы пойти спать. Он хотел положить лист обратно, но вдруг на следующей по порядку странице заметил нечто странное. Пригляделся повнимательнее: нет, не показалось. Бумага и чернила на следующем листе тоже были очень старыми, но отличались от предыдущих. Почерк, хоть и похож, стал чуть мельче, и наклон изменился. В институтские годы Костя увлекался графологией, даже дополнительные курсы прошел. И, судя по всему, эти страницы были написаны позже. Странно, что никто не замечал этого раньше. А должен был? Рукопись всегда лежала в этой коробке. Ее и доставали лишь иногда, чтобы проверить сохранность. Костя, да и никто, наверное, со времен прапрабабки никогда не читал ее от начала до конца.
Костя аккуратно перебрал страницу за страницей. Конец главы был на месте, там же, где начиналась следующая. Но вот текст на предпоследнем листе был написан более крупным почерком. Строк на странице стало меньше, будто автор пытался закончить ровно там же, где был прошлый вариант, но слов не хватало, поэтому он выводил размашистые буквы. Последние строки главы и начало следующей были написаны старым почерком, и бумага вновь стала желтее. Все как в первых главах. «Странно, подумал Костя. Никогда не слышал, что рукопись переписывали».
Звук открывающейся двери прервал его размышления. Костя обернулся: Софи стояла на входе в кабинет в коротком шелковом халате, тонкой тканью плотно облегающем изгибы ее сочного тела.
Неужели решил почитать на ночь? кокетливо произнесла она, подходя к кузену. Может, оставишь это старье?
Софи нежно обняла Костю сзади, пальцы скользнули вниз. Она взяла страницы из его рук, одну положила обратно в шкатулку, а другую поднесла ближе к глазам, пытаясь прочитать.
Что бы ты сделала, если бы книга досталась тебе? вдруг спросил Костя и, обернувшись, внимательно посмотрел на кузину.
Ее лицо было совсем рядом. Софи отстранилась, все еще держа в руке страницу из книги. Она подошла к старому подсвечнику, который уже давно не использовался для освещения, лишь для красоты.
Вот что, сказала она, аккуратно вытащив свечу. Софи поднесла ее к исписанному прапрадедом листу и изобразила жестом, будто поджигает бумагу. Я бы сожгла этот хлам, из-за которого все переругались.
Неужели? усмехнулся Костя.
Не веришь? бросив лист на пол, Софи вызывающе посмотрела на кузена и, держа в руках свечку, сложила пальцы в кольцо, начав двигать ими вдоль воска. Жест был недвусмысленным. Костя улыбнулся, расстегивая брюки.
Мне кажется, у меня есть кое-что поинтереснее, чем эта свеча.
Я тоже так думаю, улыбнулась Софи.
Костя взял свечку из рук Софи и провел ею по шелковому халату кузины, аккуратно раздвигая его полы. Восковой кончик скрылся между полных бедер, и девушка едва заметно вздрогнула. Перед глазами уже была картинка, от которой Костя возбудился еще сильнее. Отбросив свечу на пол, он быстро повернул Софи лицом к столу и придавил рукой к деревянной поверхности, сильно, но стараясь не причинить боли. Задрав шелковый халат, под которым не оказалось никаких трусиков, Костя быстро надел презерватив.
Глава 7
Оленька тихо открыла дверь. В притворе церкви никого не было. Увидев возлюбленную, Миша быстро схватил ее и прижал к себе. Единственное, что хотелось ему в тот момент, держать ее в руках и никогда не отпускать.
Вечером, страстно шепнула Оленька и нежно скользнула пальцами по Мишиной щеке. Мы ночуем сегодня в гостевом флигеле в отцовском имении. Муж спит крепко, постучи в окно, я открою.
Но Как? Миша, чуть не задыхался и никак не мог подобрать слова.
Олины пальцы нежно порхали по его лицу и шее, пробуждая самые низменные желания.
Не волнуйся, место найдется. Я многому научилась и тебя научу.
Нежно, но настойчиво она наклонила Мишину голову к своему лицу. Кончиком языка Оленька скользнула по его губам, заставляя их раскрыться. Будто играя, то проникала глубже, то вновь лишь невинно подставляла губы. Миша не выдержал, и руки его крепко сжали ее тело, скользя по самым сладким его изгибам. Даже сквозь плотную ткань платья Оля почувствовала охватившее его возбуждение. Радость предвкушения захлестнула обоих. Но пора было идти.
***
Или заставить их заняться сексом прямо в церкви?
Софи покачала головой в ответ, глядя в экран ноутбука, на котором Костя набирал диалог.
Думаю, читательницы такого кощунства не оценят, произнесла Софи.
Она сидела в распахнутом халате на маленьком пуфике рядом с креслом кузена и в этот момент напоминала милую пушистую болонку, которую так и хочется погладить. Костя протянул руку вниз и закопался ладонью в ее волосах.
Пожалуй, ты права. Пойдем по плану секс в имении у Олиного отца.
Этого же не было на самом деле. Софи приподнялась и с наигранным возмущением посмотрела на Костю. Зачем ты все переиначиваешь?
Откуда ты знаешь, что было, а чего не было? Девятнадцатый век все самое интересное происходит за закрытыми дверями и уж точно не описывается в романах.
Ну, не знаю, протянула слова Софи. У меня ощущение, Константен, что ты играешь с огнем. Дед всегда так оберегал эту книгу, а ты пытаешься ее исковеркать.
Не исковеркать. Осовременить. Мир поменялся. Кому сейчас интересно читать про платоническую любовь, идущую через года?
Ну, люди же до сих пор мечтают найти свою половинку. Ты ведь тоже про это пишешь в своих книгах.
Пишу, потому что продается. Домохозяйкам, уставшим от своих скучных мужей, хочется верить в романтику. Я им это даю.
А сам не веришь?
В любовь на всю жизнь? Нет, конечно. Я, вообще, считаю, что институт брака в современном мире себя изжил. Люди меняются, интересы становятся разными, какой смысл терпеть друг друга годами?
А дети?
Что дети? Ну да, природой заложено: оставить семя, посмотреть, что из него вырастет. Жалко, что нельзя быть отцом-одиночкой, так что лет через десятьпятнадцать, наверное, женюсь. Раньше не стоит, других интересов хватает.
Софи иронично улыбнулась:
Ну, необязательно. Можешь, суррогатную мать найти за большие деньги.
Костя откинулся на спинку кресла и слегка прикрыл глаза, продолжая играть пальцами с волосами Софи.
Нет, такого не хочу. У ребенка должны быть двое родителей, а не как у меня. Так что постарею, найду себе молоденькую девочку с хорошим здоровьем, и пусть она возится с детворой, пока я на берегу моря в собственном доме пишу новый бестселлер. А потом мы вместе будем ужинать, жена расскажет, как прошел день у малышни, я поиграю с ними, восхищаясь, как много они уже умеют, поцелую всех в лоб и провожу спать.
Костя настолько живо представил эту картину, что на губах невольно появилась улыбка. Софи это сразу заметила.
А не боишься, что девочка захочет себе кого-нибудь помоложе? усмехнулась она.
Ты про измены? Костя открыл глаза. Да пусть. Главное, чтобы ребенка от меня родила. Сейчас не проблема это проверить.
А если не от тебя?
Выгоню. Зачем моим детям мать, которой не хватило ума предохраняться с любовником?
Софи вновь улыбнулась и, положив руку кузену на плечо, приподнялась, так что ее глаза оказались очень близко к его лицу. Костя инстинктивно чуть откинулся назад, чтобы увеличить расстояние, а она произнесла:
Мне кажется, за всем твоим цинизмом прячется маленький мальчик, который просто хочет, чтобы его любили.
Костя поморщился от ее слов.
Софи, не играй со мной в психоанализ. Кто бы там ни жил, это касается только меня, никого другого я пускать не собираюсь.
Кузина покачала головой, но продолжать разговор не стала. Нежно поцеловав Костю в губы, она встала с пуфика и запахнула халат.
По-моему, нам обоим уже пора спать, сказала Софи и направилась к двери, но, сделав пару шагов, остановилась и подняла с пола упавшую страницу рукописи.
Протянув пожелтевший лист бумаги Косте, она задумчиво произнесла:
Будь осторожен, кузен. Эта книга хранит много тайн.
Ты поэтому хотела ее сжечь? усмехнулся Костя, забирая лист у Софи. Она лишь кокетливо улыбнулась в ответ и со словами: «Может быть», выскользнула из комнаты.
Когда Софи ушла, Костя еще пару минут в задумчивости сидел в кресле со страницей в руке. Может, стоило спросить кузину про рукопись не переписывал ли ее дед? Скорее всего, бессмысленно, она вряд ли этим интересуется. Костя аккуратно положил страницу обратно в шкатулку и еще раз взглянул на следующую. Нет, не показалось. Он был почти уверен, что почерк и качество бумаги отличаются.
Шум в коридоре прервал его размышления. Быстро захлопнув шкатулку, Костя подошел к двери кабинета и прислушался. Шаги будто тоже замерли. Кто это? Сердце застучало сильнее. Прошмыгнув к столу, Костя схватил тяжелую статуэтку с изображением музы, украшавшую дедовское рабочее место, и притаился за дверью. На секунду в голове мелькнуло: а вдруг там призрак деда или прапрадеда? Звук шагов был все ближе, но затих возле двери. Костя замер, приготовившись нанести удар незваному гостю, живому или мертвому. Ручка повернулась.
Кто здесь? услышал он молодой голос, произнесший слова на чистом французском.
Отлегло. Костя громко вздохнул и опустил руку. Выглянув из-за двери, он увидел своего кузена, с которым ему сегодня предстояло ночевать.
Константен, чуть ли не закричал Себастьян, пытаясь обнять родственника из России. Судя по голосу, он был пьян.
Тихо, тихо, всех разбудишь, улыбнулся Костя и оглядел брата с ног до головы. Как же ты подрос! Совсем уже не похож на школьника.
Себастьян, как и сам Костя, отличался высоким ростом и худощавым телосложением. На удивление все мужчины в роду унаследовали такую конституцию. В то время как женщины (и мать Кости, и ее сестра) были невысокими, а Софи так еще и пышные формы от кого-то из родни получила.
Перепугал меня совсем. Захожу домой, а тут в кабинете свет горит, произнес кузен. Я уж думал, призрак деда бродит.
Нет, это всего лишь я, скромно улыбнулся Костя.
А что ты тут делаешь?
Перед глазами Кости мелькнул образ обнаженного тела Софи.
Не спалось, соврал он. Решил немного поработать и заодно зарядиться атмосферой дедовского дома. Вдруг что-то путное напишу.
Это да, шедевр! Хотя мы в старших классах нередко твои книжицы читали, скабрезно улыбнулся Себастьян. Девочки таяли, узнав, что ты мой брат.
Спасибо за комплимент. Косте хотелось огрызнуться. Надоели эти шуточки. Но кузен явно был пьян и в хорошем настроении, портить встречу не хотелось.
Ты спать-то пойдешь? Мы вместе вроде сегодня, спросил Себастьян.
Да, обязательно. Сейчас допишу главу до конца. Иди, я тебя догоню.
Ладно.
Себастьян вышел из кабинета, оставив кузена в одиночестве. Костя вновь посмотрел на шкатулку с книгой. «Надо будет увезти ее домой и изучить повнимательнее», подумал он. Поставив на место статуэтку, Костя вытащил из кармана телефон. «В Москве сейчас половина четвертого. Не ответит, скорее всего», подумал он, но очень уж хотелось поговорить. Костя открыл ватсап и, выбрав нужный контакт, написал сообщение.
Глава 8
На часах глубокая ночь, а он не спит. Нашел чем заняться. Нет ни стыда, ни уважения к памяти деда. Все в нем лишь похоть, грязь, гордыня. Взял то, что ему не должно принадлежать. Костя, что же ты будешь делать с этим даром?
Если бы она только могла остановить старика перед смертью, не дать ему совершить подобной подлости. Но он решил отомстить напоследок, не понимая, что сделанное в прошлом было необходимостью. Он не хотел тогда ничего слушать, одумался, лишь когда произошло самое страшное. И, к сожалению, она уверена, что с Костей не будет проще. Его дед в то время хотя бы знал, кого может потерять. А что Костя? Он один, с ним лишь самодовольство и амбиции. Он не любит никого, кроме себя, кроме своей праздной жизни.
Она улыбнулась внезапно возникшей мысли: значит, именно этого ему и придется лишиться.
***
Миша бежал что есть мочи, едва видя тропинку в темноте, но ноги и сами помнили эту много раз пройденную дорогу. Голова кружилась, а мысли в ней летели, сталкивались, пропадали и вновь возникали ниоткуда. Хотелось отдышаться, остановиться, но страх толкал вперед. Как жить после того, что случилось? Ведь он навсегда останется виновен перед Богом, перед людьми, перед семьей. Неужели душе его не будет никогда покоя? Бежать, бежать. Оленька! Что с ней станет? Весь позор ляжет на ее плечи. Почему граф проснулся? Почему увидел их? Неужели Господь хотел наказать его? Самое страшное произошло: Миша не сможет теперь жить вместе со своей семьей, он обречен скитаться, пока смерть не остановит его мучения. Бежать скорее.
Через час, добравшись по ночной дороге до отцовского имения, Мишенька тихо зашел в свою комнату, стараясь никого не разбудить. В доме была тишина. Зажег свечу и осмотрел свою маленькую спальню, в которой прошли его детские годы. Все, не быть больше в его жизни миру и спокойствию. Детство закончилось. Теперь только проклятие до самой смерти. Мишенька пересчитал оставшиеся деньги: их было очень мало, но на билет хватило бы. Но куда? В Петербург. Там будет шанс затеряться. В столице много людей. Какова вероятность, что его будут искать? Может, просто остаться здесь, делая вид, что ничего не произошло? Что он ни в чем не виноват? Но нет, он не сможет так просто жить с тяжким грузом вины.