В день выборов, когда все таблоиды умолкли и наступили долгожданные часы тишины, не нарушаемые агитацией, весь штаб Таймлесс собрался в Альберт Холле в Лондоне, который стал столицей беспрецедентного действа мирового масштаба. В кругу сотен репортеров, десятков других кандидатов на пост главы совета безопасности ООН и тысячи приглашенных гостей мы все с замиранием сердца следили за огромным экраном, на котором отображались результаты голосования всего человечества. Лоск гостей, роскошные наряды дам и господ, наиболее подходящие к заведениям такого ранга, и по которым, безусловно, все соскучились за время запрета на массовые мероприятия, создавали какую-то парадоксальную беззаботную атмосферу праздника, словно сейчас не выбирали того, кто по факту будет иметь решающую роль в этой неравной борьбе с проклятым вирусом и его последствиями. Или, быть может, подавляющее большинство относилось к этому событию, как к долгожданному поводу выгулять запылившиеся платья и смокинги. Но ни снующие меж столов официанты, ни легкая приятная музыка, ни бокал виски в моей руке, ни тот факт, что сегодня будто все забыли о масочном режиме, и я впервые за долгое время видел столько лиц сразу, ничто не было способно отвлечь мой взгляд от медленно ползущих вправо ползунков графиков. Легкий гомон гостей нарушали лишь раздававшиеся с интервалом в несколько минут отчеты журналистов, которым выпала честь известить о завершении голосования в той или иной стране.
Я не мог даже толком объяснить своего волнения: не то, чтобы я рьяно боролся за этот пост и в принципе был жаден до власти. До меня будто только сейчас начало доходить, какой груз ответственности может вот-вот лечь на мои плечи, и оттого было страшно настолько, что аж скулы сводило и подкатывала тошнота. Я смотрел на этот график, где только одна строчка неумолимо обгоняла по своей величине другие, и не мог поверить, что это вообще происходит со мной. Я без конца дергал бабочку на моей шее, все пытаясь отделаться от чувства, что она вот-вот обернется пеньковой веревкой, петлей, в которую я сам добровольно лезу.
Я видел, как Ник с Литой о чем-то мило ворковали, как хихикали Тереза с Келланом, как неловко пытались по очереди завести беседу Дилан и Кесседи, и только глава штаба Таймлесс озадаченно вглядывался куда-то сквозь пространство, словно пытаясь отыскать кого-то в водовороте мыслей Да, Бен, было бы неплохо, если бы ты ее нашел. Она бы смогла сейчас меня приободрить, нашла бы нужные слова и помогла бы унять дрожь в коленях. Как же мне тебя не хватает, Хлоя, где же ты, когда так нужна
Не выдержав этой изощренной пытки, я поднялся на ноги и отправился к выходу. На свежем воздухе стало немного легче: огни вечернего города, вид на одевшийся в золото осени Гайд-парк, гул автомобилей хотя бы на самую малость помогли отвлечься. Достав из кармана припрятанную пачку сигарет, я чиркнул зажигалкой и затянулся плотным дурманящим дымом.
Угостишь? раздался твердый глубокий баритон за моей спиной, принадлежащий тому, кого я меньше всего ожидал сейчас услышать.
Одетый, как и все мужчины на этом странном светском рауте, в дорогой смокинг и галстук-бабочку, Ник стоял в метре от меня.
Даже не желая задаваться вопросом, какого черта он здесь забыл, я достал пачку сигарет и зажигалку и протянул ему. Не произнося ни слова, Ник вытащил сигарету, поджег и встал рядом со мной. Какое-то время мы молча стояли, упиваясь раскатывающимся по легким табачным дымом.
Знаешь, Дерек, Ник нарушил тишину первым, у нас с тобой как-то с самого начала не заладилось, что, откровенно говоря, не мудрено.
Не стану спорить, хмыкнул я, стараясь даже не смотреть в сторону бывшего мужа Хлои.
Но я хочу, чтобы ты знал, что нам нечего делить. Больше нечего, он тяжело вздохнул и продолжил. И, если бы она была сейчас здесь, она бы тобой гордилась. Уж я-то знаю, поверь.
Знает же, на что надавить, мерзавец! Сам не понимая зачем, но я-таки решился посмотреть ему в глаза. Не то, чтобы я был на сто процентов готов простить ему все выпады в свою сторону, но и враждовать с ним я больше не видел смысла. Во всяком случае, в этом уверенном умиротворенном взгляде я не видел какой-то подоплеки, он явно был искренним в эту минуту, и это давало какую-то хлипкую надежду на то, что мы сможем закопать топор войны и действовать в команде. В конце концов, мне может пригодиться грамотный юрист, а он, вроде как, им когда-то был.
Значит, мир? я протянул ему руку, больше всего опасаясь того, как глупо буду выглядеть, если он не ответит тем же.
Значит мир, с секунду помедлив, Ник смерил меня взглядом и, улыбнувшись, протянул свою широкую ладонь. Может, вернемся? Пока тебя не хватились и не подумали, что ты решил слинять.
А это не такая уж и плохая идея, хмыкнул я после нашего крепкого рукопожатия. Не знаю, Ник От меня будут ждать столько, что я боюсь, что даже на половину не оправдаю их ожиданий. Я ведь полный ноль в политике, а с самообладанием у меня и подавно проблемы. Как бы я не хотел этого признавать, я боюсь облажаться. Пусть эта должность и досталась мне ни за что. По факту я просто вел себя так, как вел всегда, но будет ли теперь этого достаточно?
А кто тебе сказал, что все, кто когда-либо были у руля, соображали хоть что-нибудь в том, что делают? как-то ободряюще сказал Ник, сбивая меня с толку своим из ниоткуда взявшимся дружелюбием. Даже наоборот, именно те, кто просто верил в свои идеалы и не искал своей выгоды, становились поистине великими правителями, а ты уже сделал многое. Ты показал людям, что мы есть, не побоялся раскрыть тайны, не испугался быть непонятым, дал понять, что мы не враги и можем быть полезны. Видел бы ты глаза Литы, когда ее впервые пригласили в госпиталь Не по наводке партнеров Таймлесс, а просто так люди со стороны, которые как-то прознали о ее даре, попросили о помощи. Я никогда не видел ее такой. А сколько еще мы можем сделать, действуя в одной связке? Вы трое ведь именно этого и хотели иметь вес в обществе. Так вот она эта возможность.
Вот именно, что мы трое, сорвалось с моих губ прежде, чем я успел осознать. А теперь я будто остался один на один с нашей общей мечтой. Точнее, это была ее мечта, но никак не моя.
Ник вздохнул, стряхивая пепел с сигареты.
Ты не один. У тебя есть Таймлесс, все еще есть Дилан из вашей безумной троицы, ну и еще вдобавок сотни миллионов людей, которые в тебя верят. И Хлоя Она тоже где-то там есть, и наверняка поддержит тебя, когда узнает.
Если узнает.
Узнает. Когда-нибудь, когда она поймет, что весь мир принял нас, она найдет в себе силы вернуться. Сдаваться
Не в ее стиле, закончили мы фразу одновременно, хмыкнув от нелепости этой ситуации.
Одобрительно посмотрев друг другу в глаза, мы наконец перестали обсуждать темы, от которых у меня потели ладони, а сердце делало кувырок в грудной клетке, и просто молча пускали дым, глядя на Гайд парк. Теплый ветер игрался с листвой, донося до моих ушей успокаивающий шелест, а это безумное сочетание золотой кроны лиственных деревьев и напитанной проливными дождями изумрудной зелени елей, освещаемых фонарями, завораживали. Странно, почему я раньше не замечал, что в осени есть своя особенная, обнаженная романтика, эдакая элегантно умирающая красота. Прежде, чем я успел это осознать, мои мысли, облаченные в слова, слетели с губ:
Я даже не знаю, любила ли она осень. Вообще, любила ли какое-то время года больше остальных. Да вообще, по факту, ничего существенного об ее предпочтениях не знаю.
Не особо, задумчиво пробормотал Ник, глядя вдаль. Знаешь, я и сам теперь не уверен. Но, думаю, вряд ли: осень это дождь, а дожди она терпеть не могла.
Я не стал уже упоминать о том, что именно дождь, сотворенный мной, однажды спас Хлою, когда она застукала Ника с Терезой. Сейчас это явно было бы лишним, почему-то мне совершенно не хотелось портить этот момент примирения с тем, кто наверняка знал ее побольше моего.
Еще немного постояв на улице, мы с Ником вернулись в помещение, когда на экране уже горел таймер обратного отсчета. До завершения голосования оставались считанные минуты, хотя результаты уже и так были не оспоримы: поприветствуйте нового председателя совета безопасности ООН Дерека Грегори Старка.
Глава 8 Дерек
Дни понеслись с неимоверной скоростью: инаугурация, нескончаемые поздравления и аплодисменты, интервью, пресс-конференции, переезд штаба Таймлесс в новый офис в Лондоне, тысячи подписанных бумаг и обязательств, разгоны акций протеста, совещания, советы Бенджамин, Келлан, Дилан и Ник взяли на себя медвежью долю бумажной волокиты и юридических сторон вопроса, но оттого было не легче. Круговорот событий, захлестнувших меня чудовищным цунами, не оставлял ни единой свободной минуты. Не могу припомнить и дня своей жизни, чтобы я так уставал, и даже моя бессмертная сущность не помогала. А мои кошмары, все еще мучающие меня чуть ли не каждую ночь, не позволяли отдохнуть даже во сне.
Десятки мозгоправов с радостью откликнулись на мольбу Бена о помощи, когда тот устал бороться с моим алкоголизмом, оправдываемом мною борьбой с кошмарами, но никто из них не мог исправить того ужаса, что сотворил с моей психикой Калеб Стенли, черт бы его побрал. Все, чем они смогли сделать, так это выписать с дюжину рецептов на самые труднодоступные транквилизаторы, чье применение в подавляющем большинстве стран было сродни употреблению тяжелых наркотиков. Но с ними мне удавалось хотя бы иногда проспать спокойно пару-тройку часов, в то время как та единственная, кто мог избавить меня от этой пытки навсегда, так и не появлялась. Окончательно измотанный, в один из вечеров я надрался вдребезги, выпив столько, что не смог явиться на чертовски важное заседание совета в полдень.
Будучи чернее тучи, Бен ворвался в мой Пентхаус на последнем этаже офисного здания Таймлесс в Лондоне. Его громогласный бас перемешивался с увещеваниями Дилана оставить меня в покое, семенящего за ним следом.
Ну все, Дерек, ты перешел все границы. Я спускал тебе многое, но тут ты превзошел сам себя, прокричал мне в лицо глава штаба, нависнув как Домоклов меч.
Ой, да перестань, щурясь от заливающего гостиную солнечного света, простонал я, лежа на диване. Там и без меня все наверняка порешали, делов-то. Поставлю свою подпись там, сям, никому и дела не будет до того, что я принял решение заочно, так скажем. Я ж для того и был избран, чтобы стать живым факсимиле. Чего так орать?
Господи, не заставляй меня пожалеть о моем решении! проревел Бен. От тебя всего-то и требуется, что притаскивать свою божественную задницу туда, куда нужно вместе со мной, хотя бы имитировать свое участие в делах мира, но ты и тут умудряешься облажаться!
Погоди-погоди, взбешенный его назидательным тоном, процедил я, присев. Помнится, что помимо кучи обязательств, которые я на себя взвалил с твоей легкой подачи, что вымотало меня до усрачки, у меня были еще и выгоды, но я что-то их не вижу! Где обещанная узнаваемость? Где внимание к той, кого я потерял? Где твои увещевания о том, что, когда я стану настоящей знаменитостью, Хлоя вернется? Как насчет этого? Что-то я ее рядом не вижу, а ты? Может быть ты, Дилан? Ты видел хоть какой-то плюс от того, кем я стал? Хоть малейшее приближение к моей единственной истиной цели, из-за которой я ввязался в эту сомнительную авантюру?
Дилан растерянно потупил глаза в пол, не зная, что ответить, Бен лишь надменно смерил меня взглядом.
Вот именно! То, что ты натворил, Бен, поднявшись на ноги, прошипел я прямо в лицо этому кретину, не идет ни в какие сравнения со всеми призрачными бонусами, что я в итоге поимел. Ее нет, как и не было, и она не вернется лишь только потому, что мое лицо хоть миллионы раз мелькнет на экранах по всему миру! Этого недостаточно, никогда не будет достаточно, и почему я не подумал об этом прежде, чем стал твоей марионеткой!
Бен тяжело вдохнул, потирая виски, словно впервые ему нечего было сказать. Удивительно, в кои то веке он воздержался от комментариев, пусть и Богом клянусь, это дурной знак. Завтра с неба посыплются лягушки, потом пойдет дождь и нагрянет потоп.
Дилан облокотился на барную стойку, уставленную пустыми бутылками, его лицо отображало какую-то странную смесь грусти, растерянности и озадаченности, словно в уме он решал какой-то ребус. Хотя бы кто-то здесь в своем репертуаре.
Тут ты прав, глухо сказал Бен, усаживаясь в кресло, чем меня несказанно ошарашил. Он сказал, что я прав? Мне не послышалось? Я не предполагал, что все настолько серьезно. Быть может, дай мы ей еще немного времени
Да сколько, черт подери, еще должно пройти времени?! Сколько, Бен? Сколько мне еще тянуть эту лямку в погоне за эфемерной мечтой?! мой голос предательски дрожал и срывался, но было уже все равно. Хватит с меня этого нелепого самообмана. Твой план не работает, и я вообще сомневаюсь, что он мог бы сработать!
В напряженной тишине раздался стук в дверь, и на пороге появился Келлан:
О, Дилан, привет! просиял Келлан, не подозревая, что ворвался прямо в эпицентр урагана. Этот компьютерный гений, кстати, был единственным, кто не перешел на темную сторону «пиджаки и рубашки в любое время суток», за что получил мое бесконечное уважение. Его зеленые, вечно заляпанные кофе толстовки были чуть ли не единственным ярким пятном в этом черно-белом мраке. Бен, Дерек, там представители Франции и Италии рвутся на аудиенцию, мне что с ними делать? Отпустить или сейчас поговорите?
Отпусти, пробормотал Дилан, за что удостоился моего искреннего благодарного взгляда.
Ну ок, так и передам, оглядев нас с ног до головы, Келлан застыл на пороге. У вас тут все в порядке?
Нет, не в порядке, Келлан, так что не нагнетай, прошу. Скажи им, чтобы уходили. В другой раз, едва слышно прошептал глава штаба с какой-то невесть откуда взявшейся мольбой в голосе.
Я могу чем-то помочь? невинно прошептал парень, закрыв за собой дверь и пройдя внутрь. Исследователь всегда к вашим услугам, если нужно решить какую-то головоломку.
Если у тебя нет идей, как привлечь внимание Хлои и заставить вернуться, то нет, не можешь, устав кричать, я рухнул обратно на диван, склонив голову к коленям.
Вообще-то есть, если кому-то интересно, отрешенно сказал Келлан, явно предвкушая ответных вопросов.
Ну? Так и будешь рыбу томить или наконец удостоишь нас своим озарением? ехидно буркнул Бен, сверля парня глазами.
Да не вопрос, Келлан прошел через гостиную, усаживаясь в кресло напротив Бена. Я долго думал о том, почему при таком обилии информации о персоне Дерека, Хлоя до сих пор не заявила о себе. И меня посетила мысль: а что, если она знает о происходящем, но просто не видит смысла вмешиваться и возвращаться?
Поясни, оттарабанил я, хотя ответ уже крутился у меня в голове. И как я раньше до этого не додумался?! То же самое читалось в глазах Дилана, чье лицо выдавало крайнюю степень заинтересованности.
Нуууу, Келлан явно упивался нашим незнанием, специально оттягивая момент. По мне, так тут все на поверхности. Человек, которого она знает и в которого верит, занял почетное место у руля и, если повезет, продолжит ваше с ней начинание. Все прекрасно, человечество под защитой мудрого правителя, который, как никто другой, сведущ обо всех перекосах, охвативших мир. Так смысл Хлое возвращаться, если и без нее все налаживается?