К чему ты ведешь, озадаченно буркнул Бен, который, похоже, уже и без того догадывался, какие идеи посетили его верного подданного.
Нужно устроить что-то такое, из-за чего Хлоя придет в ужас и, очертя голову, примчится на помощь. Она ведь всегда билась за слабых, так нужно предоставить ей эту возможность, просиял Келлан, самодовольно поглядывая на всех присутствующих в комнате по очереди. Не говорите мне, что это гениально, сам знаю.
И что ты предлагаешь? Возродить цирки? Устроить землетрясение с тысячами невинным жертв? Взорвать АЭС? с вызовом бросил я ему, ведь его затея казалась бредом сумасшедшего. Если Хлоя узнает, что это наших рук дело нам несдобровать, уж поверь мне. Вторая мировая покажется всем приятной костюмированной вечеринкой по сравнению с тем, что она устроит и в какую ярость придет.
Дерек, прав, Келлан, это безумие, вмешался Бен.
Мне показалось, или ты уже второй раз признал мою правоту? Сегодня прямо праздник какой-то, отмечу этот день в календаре!
Вообще-то, есть у меня идея на этот счет, загадочно пробормотал Дилан, уставившись на Келлана. Ты ведь имеешь в виду полигон, верно?
Раскусил в два счета, не то, что эти тугодумы, Келлан, довольный как слон, отбил Дилану пять.
Какой еще полигон, что за чушь вы несете? За компьютерными играми пересидели? то, что эти двое так загадочно улыбаются и не торопятся раскрывать все карты, выводило из себя пуще надменного взгляда Бена.
Мы тут недавно ковырялись в бумагах и наткнулись на интересный факт, устроившись на диване рядом со мной, наконец заговорил Келлан. На территории Сибири есть полигон. Целый пустой город без единой живой души, такой среднестатистический миллионник, специально отстроенный по типовым чертежам для того, чтобы проводить там военные учения типа репетиции вторжения противников, массовых столкновений с анархистами, ликвидации техногенных катастроф и так далее. Многие страны уже не раз пользовались уникальной инфраструктурой этого места, естественно, за большие деньги и под грифом строжайшей секретности. Но где еще проводить такие учения, как не в месте, о котором известно только узко ограниченному кругу лиц, вдали от посторонних глаз, в богом забытой глуши? И, мне кажется, что мы могли бы этим воспользоваться. Навести там шороху, снять пару страшных роликов, и дело в шляпе.
Они не согласятся, Келлан. Ни один политик нас не поддержит. Слишком уж лакомый кусок этот Форест Сити, чтобы в открытую светить его в прессе, отчеканил Бен, явно твердо уверенный в своих словах.
Они не согласятся, если их будут спрашивать, ехидно ответил Дилан, по-дурацки улыбаясь. Нам даже границу пересекать не придется. У вас ведь есть я.
Глава 9 Дилан. События после ужасающего пожара
Что не люблю, так это получать нагоняя ни за что. Можно подумать, что, если бы я отказался переносить Кесседи и Терезу в место нашей сомнительной авантюры с сожжением Форест Сити, они бы все равно в итоге об этом не узнали. В этом же ведь и была задумка, придать событие огласке, так почему именно на меня Бен и Дерек в итоге спустили всех собак? Келлан отмолчался, когда они подняли ор выше гор, хоть на том спасибо. Пусть и он получил свою порцию словесного поноса в свой адрес за то, что прочитал мне сообщение Терезы.
Где он вообще взял пейджер?! Оставил в качестве талисмана со времен царя гороха? И какой реакции вообще он от меня ожидал, когда у Кесседи непонятно что происходит?! Откуда я вообще мог знать, что она просто увидела Дерека в своих видениях и банально испугалась?! Я бы тоже на ее месте берега попутал, еще бы, спалить целый город.
Ну покричали девушки немного, ну закатили истерику, но ведь успокоились же, когда им все рассказали, никто же не пострадал. Буря в стакане воды, иначе не назовешь.
Ролик зато получился какой знатный, ух, закачаешься. Благо Бен уже давно догадался поставить Дереку условие ничего и никогда прилюдно не жечь, мотивируя это тем, что людей это может напугать ни на шутку. Все боятся огня, а его разрушительная сила куда страшнее ветра и землетрясений. Да и сам новоиспеченный председатель совета безопасности ООН не был в восторге от этой своей ипостаси, ведь держать этот дар под контролем давалось сложнее всего. Поэтому никто не связывал произошедшее с Дереком, что было бы разрушительным для его карьеры, да и для всей нашей организации в целом. Щедро предоставленные доказательства с камер видеонаблюдения, где отчетливо было видно, что мы все просидели в резиденции Дерека пол ночи, уничтожая нескончаемые запасы бара, плюс кристально чистый отчет операторов сотовой связи, подтвердивших наше местонахождение в отеле, отвели от нашего участия в этом апокалипсисе все подозрения. Благо, об удивительных способностях Келлана взломать все и вся люди просто забыли.
Но того, что поднимется такая шумиха, не ожидал никто. Мировое сообщество в раз позабыло об эпидемии, обернув всю свою злобу, негодование и страх против новой угрозы: неподконтрольные никому и ничему неуязвимые люди со сверхспособностями стали врагом номер один. И, если с восхождением Дерека на пьедестал отношение к нам изменилось в лучшую сторону, то теперь все было в точности да наоборот. Заседания совета безопасности взрывались от наплыва недовольства в наш адрес, новостные каналы по всему миру пестрили рассуждениями по поводу исходящей от нас угрозы вселенского масштаба.
Все вдруг будто в один день проснулись и осознали, что вышедшие из себя неуязвимые могут разрушить эту планету в один день, и никто не успеет им помешать. Как в каком-нибудь комиксе, все вдруг разом задумались о том, что неуязвимым ничто не мешает обратить свои силы не в то русло и из супергероев превратиться в суперзлодеев. Мир разделился на два противостоящих друг другу лагеря: одни видели в нас спасение, другие прямую дорожку к исчезновению всей цивилизации. Митинги и протесты на фоне безработицы и затянувшегося локдауна не шли ни в какие сравнения с тем, что началось сейчас. Эта была настоящая гражданская война, захлестнувшая все континенты. И я не был к этому готов.
Никто не был готов к открытому противостоянию людей на улицах в таком масштабе, и все, кто стал мне так дорог за последние месяцы, оказались втянуты в самый эпицентр этой войны. Города стали самым настоящим полем сражений, особенно все плохо было в странах, где чуть ли не у каждой семьи в арсенале было огнестрельное оружие Я даже и предположить не мог, что их окажется так много. Да я вообще не подозревал, что когда-нибудь буду сравнивать жестокость людей со зверствами лабораторий Ворлдчайлд, но и тут они умудрились меня удивить.
Мы метались от одной столицы к другой в жалких попытках утихомирить разбушевавшийся народ, но, чем больше усилий мы прикладывали, тем меньше от этого было толку. Никакие увещевания обезумевшей толпы, демонстрации лучших навыков Литой, мной, Дереком и остальными не помогали. Я сбился со счета: во скольких открытых столкновениях, где десятки людей гибли на моих глазах, я успел поучаствовать, но все было тщетно. И это был какой-то ад. Гнойный нарыв негодования, долгое время набухающий среди мирных людей, лопнул, и казалось, что конца и края человеческим жертвам не будет. Хуже того, активизировались различные террористические группировки, которым был только на руку воцарившийся хаос.
Темный, отчаявшийся народ, что с них взять, но творящееся на улицах не раз наводило меня на мысли, что я был бы сейчас вполне не против отсиживаться где-нибудь в подвалах Ворлдчайлд, проводить свои исследования, смотреть сериальчики и ночью мечтать о большой любви с моей знойной красоткой Кесседи, а не разгонять обезумевшую толпу.
Требования, которые выдвигали предводители сопротивления, были одно хуже другого. Им было мало простого свержения властей, отстранения Дерека и ему подобных от всех ветвей управления. Нас были готовы стереть в порошок, или хотя бы заковать в кандалы и засадить в клетки, наподобие диким зверям. И только в силу благоразумия некоторых представителей государств, понимающих, что если пойти сейчас на поводу у воинствующих мятежников, то неизвестно, какого социопата они выдвинут в качестве альтернативного варианта, мы все еще сохраняли свои шаткие позиции.
А потом наступил конец. Словно мольбы миллионов людей вдруг были услышаны. Как говорила моя мама беда не приходит одна, а тут она не просто пришла, а феерично ворвалась в нашу жизнь, перевернув все к верх ногами.
Я и несколько моих союзников из Таймлесс сидели в штабе в один из редких дней затишья, обсуждая дальнейшие планы. И я никогда не помнил этих суетливых, веселых ребят такими раздавленными. Все причастные к нашему показательному выступлению в Форест Сити уже устали винить себя в воцарившемся кошмаре. Жалкие попытки оправдать себя доводами, что это стало лишь искрой для давно назревавшего пожара, перестали иметь хоть какой-то вес.
Дилан, ты сможешь принести из моей комнаты бутылочку виски? пробормотал Дерек, потирая лоб. Он все чаще пропускал заседания совета, устав выслушивать бесконечный поток грязи в свой адрес от особо дотошных представителей других государств, проводя больше времени с нами, и даже Бен перестал его в этом винить. Да что там греха таить, сам глава штаба стал отстраненным и безучастным, словно утратив веру в наше дело, постоянно витая в облаках, чаще всего даже не принимая участия в этих сборах, пропадая на недели, как сегодня. Не могу больше этого терпеть на трезвую голову, да и остальным не помешает расслабиться.
Окружающие одобрительно кивнули, и я метнулся в комнату Дерека но ничего не произошло. Я попытался снова, поднатужившись, но не двинулся с места.
Ник, твоих рук дело? я уставился на него исподлобья, ведь, кроме него, никто не мог мне помешать. Не хочешь пить сам, не мешай травиться алкоголем другим.
Что я? Я ничего не делал, пробормотал Ник, удивленно глядя мне в глаза. Дилан, правда, я тут не причем.
Не понимаю, прошептал я себе под нос, попытавшись снова. Эффект был прежним. Да какого черта!
Под недоумевающие взгляды соратников я вскочил на ноги и отошел от своего стула, попытавшись изменить отправную точку. Ну же, работай, проклятая ты суперсила! Стоит ли говорить, что эффекта было ноль.
Ник, если ты таким образом решил разрядить обстановочку, то идея так себе, завязывай! прорычал я ему, подойдя вплотную.
Да говорю тебе, я здесь не причем! прокричал Николас в ответ, меча глазами молнии.
Дилан, пробормотала Тереза, побледнев. Это правда не он. Я Никого из вас не чувствую. Абсолютно никого.
Мы с Дереком и Терезой испуганно переглянулись, боясь молвить хоть слово, но тут же тишину нарушил Пол.
И я, парнишка сглотнул, подтверждая мои самые страшные опасения. Я никого из вас не слышу. Полная тишина.
Дилан, на глазах Кесседи навернулись слезы, отчего все внутри меня сжалось в тугой комок. Женские слезы я вообще никогда не понимал и не знал, как реагировать, а от одного взгляда на свою бывшую девушку и вовсе впал в ступор. Я даже не могу вспомнить свои видения. Белое полотно перед глазами и все
Хорош комедию ломать, вы чего, буркнул Дерек, взмахнув рукой в сторону стоящего перед Ником стакана воды.
При любых других обстоятельствах этот жест заставил бы порыв ветра перевернуть стакан или вынудил бы всю воду оказаться на рубашке Николаса за считанные секунды, но ничего не произошло. Молчание в кабинете достигло своего апогея. Все, кто обладал способностями, по очереди стали проверять свои навыки, но дар каждого из нас будто пропал, испарился в одночасье, и никакие отчаянные попытки, концентрация внимания, жалкие потуги и пар из ушей не имели никакого эффекта.
Это все какой-то абсурд, и до этого-то не блиставшая золотистым загаром Лита, теперь и вовсе белая как простыня, судорожно принялась колотить по клавишам телефона. Надо позвонить Бену, он точно знает, что произошло, не может не знать!
Все с замиранием сердца ждали как смертного приговора, когда на другом конце провода ей ответит единственный, кто знает о наших навыках больше, чем кто-либо другой.
Переводит на голосовую почту, будто вот-вот готовая потерять сознание, прошептала Лита чуть слышно. Бен оставил нас. Теперь мы сами по себе.
Глава 10 Дерек
Хорошие новости теперь весь мир не был готов разорвать нас на куски. Плохие новости мы стали просто неуязвимы, без каких-либо дополнительных бонусов, таких нужных в воцарившейся во всем мире вакханалии, но и это теперь подверглось сомнению. Раны, что мы получали в бесконечных столкновениях с обезумевшими людьми, затягивались гораздо хуже, чем прежде, повергая в настоящий ужас. Быть может, это был просто исполинских размеров страх, тупое самовнушение, но легче не становилось.
Я боялся, что однажды мне могут пригодиться давно забытые навыки ведения боя в горячих точках, но теперь не мог отделаться от постоянного чувства дежавю. Да только сейчас полем брани стала не богом забытая страна, а до этого процветающий мир, разрушаемый народами, который никогда не стал бы ввязываться в конфликты И это было по-настоящему страшно.
Я как мог пытался успокоить тех членов штаба Таймлесс, кто не привык получать пулю, чувствовать ослепляющую боль, но, из каких-то идиотских геройских побуждений, по-прежнему желающих участвовать в разгонах акций протеста. Пусть самовыдвиженцев в этой бессмысленной бойне с каждым днем становилось все меньше. Перспектива испустить дух посреди жаждущих крови улиц не радовала и меня самого, но моя должность, которую я теперь проклял по-настоящему, обязывала.
Самым ужасным во всем этом безумии было то, что теперь я отчетливо понимал одну простую истину: если бы Хлоя все еще была жива, она бы точно не осталась в стороне. Она не вернулась после пожара в Форест Сити, пусть даже и узнала бы каким-то неведомым образом, что это была всего лишь фикция, жалкая попытка выманить ее из ее убежища Но способности еще были при ней, когда началась эта бесполезная война народов, и то, что она и тогда не объявилась, не попыталась все исправить означало только одно: ее просто больше нет.
Быть может тогда, в палате Таймлесс, находясь на грани безумия, Хлоя нашла решение: силой мысли заставила себя умереть и исчезнуть навсегда так же, как заставляла других людей делать то, что она велит. Другого объяснения уже просто не было.
С этой мыслью я пришел к единственному, кто по-настоящему мог меня понять: к Нику. Я не мог сказать, что он стал моим другом, но, закопав топор войны, мне стало проще оказаться в его шкуре, и оттого было еще больнее. Пусть Николас и был для нее давно перевернутой страницей, да и он сам смог пойти дальше с Литой, но сейчас, видя растерянность и утрату в его глазах, я будто пришел к мысли, что нас теперь навеки связывает одно на двоих раздирающее душу чувство вины и невероятной потери. И эту рану ничто не могло залечить. Даже не представляю, как он смог пройти через это дважды, ведь мне и одного раза хватило, чтобы утратить связь с реальностью.
И оттого я отчаянней шел в бой на этих улицах, разящих отовсюду смертью, громче кричал на бесконечных собраниях, пытаясь вразумить напыщенных идиотов, не ведающих, что они творят, закрывая границы и ведя войну против собственных сограждан, вел за собой членов Таймлесс, подло взывая их к мукам совести за убийство той единственной, кто мог это все исправить. Выбивался из сил, пытаясь сделать хоть что-то, чего она так и не смогла